Назови мое имя

Вставшее из-за горизонта солнце приносит не только новый день, оно приводит с собой из неизведанных земель щемящее чувство тревоги, неясный страх близкого поражения, и еле ощутимую взволнованность. Но эта взволнованность – приятна, желанна, ее хочется коснуться, чтобы знать: нежность то, или жестокость. Она еще не знает ей цены, да и сможет ли она когда-нибудь оценить ее? Эти неясные чувства влетают в открытое окно с песнью пробудившихся птиц, они кружатся вокруг женщины в безумном хороводе, проникая в ее разум, позволяя ей свыкнуться – тогда ей легче будет смириться. Чушь! Ей чуждо смирение, она не была покорена никем. Однажды она хотела, однажды она жила сердцем, позволяла ему шептать, предпочитала его холодному расчету и беспощадности. Однажды она летала. Но чистая лазурь навсегда закрыта для нее страшной расправой, изменения, что коснулись ее, грубо толкнув, почти втоптав в землю, уже не повернуть вспять. Больше она не позволяла коснуться своего сердца. Никому. Взамен она вырывала эту хрупкую, трепещущую игрушку у других. Ей снова придется бороться за свое. И она выиграет. В дверь постучали, не робко, как всегда возвещали о своем приходе жители города, а настойчиво, даже нагло. В рабочем графике никаких назначенных встреч, и она невольно подбирается, понимая, кто именно стоит за дверью. Только один человек во всем Сторибруке имеет достаточно смелости, чтобы так стучать. - Входите, - дает разрешение мэр, хотя понимает, что не получив его, стоящая за дверью девушка, просто вломится в кабинет. Открывающаяся дверь являет взору Дэвида Нолана, Августа Бута, и, конечно же, Эмму Свон. - Шериф Свон, сегодня вы пожаловали с друзьями? Они положительно на вас влияют – рассказали вам о правилах этикета. Не припомню, чтобы вы когда-нибудь вообще стучались, прежде чем войти, - легка усмешка, переходящая в снисходительность. - Мадам мэр, мы пришли по официальному делу, - говорит, конечно, шериф, двое других стоят чуть поодаль. – Мы – делегаты жителей Сторибрука. - Вы – делегаты? – Регина еле сдерживается, чтобы не рассмеяться им в лицо. – Неудачница, бросившая ребенка, изменник, бросивший жену, и деревяшка! Чудная компания. - Мадам мэр, - в голосе Свон слышится металл, - жители города хотят переизбрать мэра. - Неужели? – женщина обескуражена, хотя и прячется за неизменной улыбкой. – А вы знаете, мисс Свон, что для того, чтобы переизбрать мэра, вам нужен кандидат. Вы уже нашли смельчака, что не побоится борьбы? - Да, у нас есть кандидат. - Довольно неожиданно. Могу я узнать имя своего оппонента? – улыбка в мгновение ока превращается почти в оскал, способный испугать самого смелого. - Нет, не можете. Не хотелось бы найти его завтра без признаков жизни. - Бережете его, как самое ценное сокровище, шериф? Так сложно было найти того, кто бы отважился на это? – Мэр встает, не прерывая зрительного контакта с блондинкой. – Чем же я не устраиваю жителей? Эмма подходит ближе, теперь между ними только стол, и она почти физически ощущает угрозу, что исходит от женщины. - Жители больше не доверяют вам, мэр Миллс. Им надоели постоянные запугивания и угрозы. Они хотят изменить это. Они не любят вас. По отношению к вам они испытывают лишь страх. - И правильно делают, шериф. - Это неправильно. Они хотят уважать мэра, а не бояться. Вас же в городе никто не любит, – Эмма начала распаляться. – Да и что можно говорить о жителях, если даже сын вас не любит. Не успела блондинка договорить, как ее щеку опалила резкая пощечина. - Не смейте приплетать сюда моего сына, мисс Свон, - сквозь зубы проговорила мэр. Шериф на секунду застыла, щека горела, а внутри разгоралась злоба. - Мэр Миллс, вы напали на шерифа при исполнении служебных обязанностей? - Что? Я…, - непроизвольный шаг назад – непривычное поведение для королевы. - Вы совершили нападение на шерифа. Согласно уставу города, на который вы так любите ссылаться, за это вам грозит провести сутки в камере, дабы хорошенько поразмыслить над своим поведением, - Эмма победно улыбалась, наслаждаясь опешившим видом Регины. – Выйдете из-за стола, и заведите руки за спину, мадам мэр. - Вы не посмеете, - предостережение, больше похожее на угрозу. Ее угроз боятся все в этом городе. Все, кроме нее. - Законы одни для всех, мисс Миллс. Если мы станем делать различия в связи со служебным положением, которое вскоре вполне может измениться, до чего это может довести город? Беззаконие, анархия? Я не допущу этого. Эмма довольно подходит к вышедшей из-за стола брюнетке, и грубо заломив руки, застегивает наручники на ее запястьях. - Зачем наручники? – шипит мэр, сжимая зубы от железной хватки шерифа. - Вы очень опасны, мадам мэр. На людей кидаетесь. Это для вашей же безопасности. - Вы поплатитесь за это, мисс Свон, - тихо говорит женщина, поворачивая голову к стоящей за спиной девушке. - Возможно. Но, не сегодня, - так же тихо отвечает она. - Ваше пристанище на сегодня, мадам мэр, - между делом отмечает Эмма Свон, пытаясь скрыть свое торжество, захлопывая дверь камеры за женщиной. – Можете пока осмотреться. - Свон, вы издеваетесь! Я не буду сидеть здесь целые сутки, у меня много дел. И мне не с кем оставить сына, - кричит мэр. - Конечно, будете. Дела подождут, а Генри я заберу. Регина замолкает, пронзая, испепеляя взглядом девушку. «Как жаль, что сейчас у меня нет магии. Ты бы узнала силу королевского гнева, выскочка!» - Скажите, хотя бы, имя вашего кандидата, - говорит она через мгновение, уже совершенно спокойно. - Никакого кандидата нет, мадам мэр. Это была просто шутка. - Шутка? – Она еще не понимает. – И что в ней смешного? - Ничего. Просто хотела вывести вас из себя, - шериф делает несколько шагов, приближаясь на максимально близкое расстояние, с которого подозрительно спокойная брюнетка не сможет достать ее. - Значит, это провокация? - Миллс тоже делает встречное движение, насколько позволяют ей стальные прутья. – Шериф, когда вы прекратите эти детские игры? - Когда услышу свое имя, мадам мэр. Условия остаются неизменными. - О, я тоже хотел бы это услышать. Уверен, это будет забавно. Увлекшись разговором, женщины не заметили появление владельца антикварного магазина, который уже несколько минут внимательно их слушал. - Мадам мэр, я слышал, вы попали в неприятную историю. Вот пришел поддержать вас, - Голд подходит к Эмме и останавливается возле нее. - Скорее, насладится зрелищем, - Регина отворачивается, не желая видеть его усмешку. - Вы всегда все воспринимаете в черном свете. Шериф Свон, - мужчина поворачивается к девушке, - не оставите нас с мэром на несколько мгновений, нам нужно кое-что обсудить. Мы бы вышли сами, но мадам мэр сейчас в несколько затруднительном положении. Эмма внимательно смотрит на Голда, переводит взгляд на Миллс, и снова впивается в резкий взгляд мужчины. Не найдя причин для отказа, она соглашается: - Конечно. Я буду в соседнем кабинете. Голд дожидается, пока блондинка закроет за собой дверь, дабы быть уверенным, что ни один звук не долетит до нее. Он смотрит на спину мэра, которая не удосужилась даже повернуться. «Истинно, королева. Но только и королевы падают, моя дорогая», - недобрая мысль проносится в его голове. - Мадам мэр, сегодня ко мне пришла одна моя давняя знакомая. Мы долго не виделись. Думаю, вы ее знаете. Ее зовут Бель, - он мог поклясться, что видел, как она вздрогнула, не успевая сдержаться. Она медленно разворачивается, словно даря себе секунды, чтобы подготовиться к его взгляду. Она знает, что найдет в нем – ненависть и желание мести, очень сильное желание мести. И она не ошибается. А Голд продолжает говорить непринужденно, беззаботно, как будто они обсуждают повседневные вопросы жизни города: - Самое интересное, мадам мэр, совсем в другом. Бель говорит, что все это время она была в психиатрическом отделении. А знаете, кто ее туда упек? – короткая пауза, словно хищник берет разгон перед прыжком. – Конечно, знаете, ведь это были вы, - лишь на миг он теряет контроль, переходя на крик. Регина пятится к стене, как можно дальше от этого человека, она знает силу его гнева. - Дорогая, я вижу, ты напугана? Это хорошо. Я люблю страх. Сейчас, как ни парадоксально это звучит, эта решетка защищает тебя, иначе бы я уже давно с наслаждением переломал каждую твою косточку. По одной за раз. Но ничего, отстроченное удовольствие даже более приятно. Я вернусь завтра, к часу твоего освобождения. Подвезу тебя до дому, чего только не сделаешь для друга, - задумчиво добавляет мужчина, оставляя вжавшуюся в стену женщину одну. Ей по-настоящему страшно. Что она может противопоставить ему, в этом мире без магии? Кто выпустил Бель, кто мог знать о ней? У нее появился еще один враг, и она ничего не знает о нем. Но одно она знает точно – завтра Голд убьет ее, и эта смерть не будет легкой. Из раздумий Регину вырывает вернувшаяся Свон: - Все в порядке? Мило побеседовали? – колкость, что уже готова сорваться застывает на ее губах, когда Эмма замечает, насколько женщина бледна, когда видит ее взгляд, устремленный в пустоту. – Что случилось? – добавляет она уже обеспокоено. Мэр заставляет себя собраться, и холодно взглянув в серые глаза, отвечает в своей обычной манере: - Не вашего ума дело, шериф Свон.