Назови мое имя

Домой ехали молча. Свон вела «Мерседес» мэра показательно внимательно следя за дорогой, а Регина, отвернувшись от ликующей блондинки, на сколько это вообще было возможно в ограниченном пространстве автомобиля, рассматривала проплывающие за окном дома, и счастливых людей, спешащих по своим делам. Когда женщины вышли из больницы, блондинка категорически не согласилась пустить Миллс за руль, ссылаясь на ее слабость, а садиться в развалюху, на которой обычно перемещалась шериф, мэр не собиралась. Пришлось отдать этой выскочке ключи и позволить вести. Регина, сложив руки на груди, с возмущением наблюдала за грубыми выворотами руля, неожиданными ударами по педали тормоза, когда разогнавшуюся выше допустимой скорости машину, вынуждено останавливали, чтобы пропустить пешехода. Резкий визг шин стал самым ненавистным для нее звуком, и женщина с сожалением отметила, что еще пару совместных поездок, и придется менять покрышки. Но Королева молчала, она даже словом не обмолвилась. Женщина знала, что действия блондинки рассчитаны на то, чтобы вывести ее из себя, заставить заговорить первой. И не важно, какими окажутся слова – мягкой просьбой или гневным приказом, - они нарушат молчание, которое разделяло их невидимой стеной. Когда автомобиль остановился возле особняка на улице Мифлинн-стрит, женщина, едва слышно выдохнув, поспешила покинуть машину. Не дожидаясь копающейся в бардачке блондинки, мэр, аккуратно закрыв за собой дверцу, пошла по аллейке, которая вела к дому. Тут она будет чувствовать себя уверенней, тут она сможет спрятаться в своей спальне, и хоть ненадолго остаться одной. Хотелось убежать от этих смеющихся серых глаз, которые, не стесняясь, рассматривали ее в автомобиле, останавливаясь на нахмуренном лице, и пытались встретиться взглядом. Брюнетка чувствовала, что Спаситель уже разработала план мести, и теперь будет изводить ее, но поклялась себе не поддаваться на открытые провокации и вызовы. Девушка, конечно, не оставит без внимания ее последнюю выходку с завтраком, и захочет поплатиться за появившиеся на глазах слезы. Женщина прошла в дом, переоделась и легла в постель, плотнее укрываясь одеялом. Лежащий на тумбочке томик Сэлинджера пришелся очень кстати, и брюнетка углубилась в переживания молодого Холдена Колфилда. Регина любила этот роман – она снова и снова зачитывалась метаниями юноши, переживала вместе с ним исключение из школы и проигрыш на соревнованиях по фехтованию, неудавшуюся попытку убедить подружку отправиться в совместное путешествие и жить в лагерях для туристов, катание на карусели в Центральном Парке под проливным дождем. Все это странным образом вступало в консонанс с ее личным неприятием созданного собственноручно мира, такого приторного и ненастоящего. Единственный человек, который с лихвой разбавлял эту искусственность была Эмма Свон. Когда девушка зашла в комнату Регины, и увидела, что та находится в постели, как и велел врач, то заподозрила что-то неладное – слишком быстро Королева согласилась с предписанными ей правилами, а даже не пыталась внести в них поправки. - Решили быть послушной, мадам мэр? Слишком поздно, – задумчиво произнесла Эмма. – Пойду, приготовлю обед, - добавила она и покинула спальню. В ее словах звучала очевидная угроза и обещание расплаты, но брюнетка не видела смысла изводить себя предположениями о возможных действиях Свон, поэтому снова углубилась в чтение, предоставив девушке самой решать, каким будет наказание. А Спаситель честно принялась за приготовление обеда. Для себя она уже решила, что не станет применять варварские способы мщения, однако и не отказалась от него совсем. Безжалостность Регины показала, что жестокости было слишком много в жизни Королевы, что вероятно и выковало ее характер, сделало его стальным и черствым. Значит, нужно действовать по-другому: мягче, заботливее, подтачивая ее твердую оболочку, не допускающую никого вовнутрь. Через час девушка сообщила мэру, что обед готов и попросила спуститься в столовую. Надев поверх пижамы халат, брюнетка с тяжелым сердцем отправилась на первый этаж, не без основания ожидая ответного хода. И женщина не ошиблась, она вообще редко ошибалась. Свон стояла возле стола, на котором находились несколько тарелок с довольно странно выглядящими блюдами. Как только брюнетка подошла к стулу, девушка с готовностью отодвинула предмет мебели, приглашая сесть: - Позвольте вам помочь, мадам мэр, - проговорила блондинка, и осторожно придвинула его обратно. Регина была несколько озадачена поведением шерифа, но виду не показала, принимая подобное отношение как само собой разумеющееся. Перед Королевой появилась первая тарелка с какой-то странной массой бледно желтого цвета. Женщина с опаской разглядывала кушанье, не решаясь попробовать. Все же зачерпнув ложку, она поднесла ее к лицу, стараясь уловить запах. Лицо брюнетки тут же сморщилось от не очень приятного аромата, который предавал один из ингредиентов, а ложка полетела обратно в тарелку, немного расплескав содержимое. - Что это за отвратительный суп, Свон? Ты что решила меня отравить? – не сумев сдержаться, возмутилась Королева. – И почему от него так мерзко несет? Эмма постаралась сдержать улыбку – еще не время праздновать победу. - Это, многоуважаемая мадам мэр, овощной бульон, содержащий полезные для вас кориандр, петрушку и зеленый лук. А как вы выразились «несет» от него потому, что одной из составляющей является стебель сельдерея, в котором очень много витаминов, - шериф говорила спокойно, словно поясняя непонятливому ребенку задачку, которую тот никак не может решить. - И вы думаете, я стану есть этот как вы выразились «бульон»? – передразнивая девушку, ехидно спросила Миллс. – Можете отдать эти помои свиньям, или съешьте сами – не велика разница. И что вы тут еще наготовили? – карие глаза разглядывали другие тарелки, стараясь определить, что в них находится. - На второе у вас вегетарианский рис с тофу и салат из баклажанов с укропом и чесноком. И да, вы съедите все, что вам предложено, мисс Миллс, - продолжала блондинка, – потому что если вы не сделаете этого, то отправитесь в больницу, под опеку Мэри Маргарет. Чем она, кстати, так вам не угодила? - Это вас не касается, шериф. Я уже тысячу раз говорила вам не лезть не в свое дело, однако вы продолжаете делать это с завидным упорством, - раздраженно сказала женщина, стараясь не вдыхать воздух слишком глубоко – запах сельдерея вызывал легкую тошноту. - А я вообще упорная, Регина. И тебе все равно придется все съесть. - Я хочу бифштекс, - сообщила брюнетка, зная, что ее желание, скорее всего, останется без внимания. - Если вы хотите сами выбирать блюда, которые я буду готовить для вас, мадам мэр, вам придется сначала извиниться, - сказала девушка, наблюдая, как лицо Миллс искажается волной гнева. - Извиниться, значит? И за что я должна извиниться, Свон? - Если я начну перечислять весь список ваших заслуг, то это затянется за полночь, и еда остынет. А мы ведь этого не хотим, верно? Поэтому остановимся на вашем последнем подвиге. «Так сильно зацепило, Свон? Посмотрим, кто сдастся первым», - решив что-то про себя, Регина принялась поглощать приготовленный специально для нее обед. Она постаралась отвлечься от запаха – он и вправду был неприятным, - и не особенно тщательно пережевывала салат и рис. Проглотив последние кусочки еды, женщина посмотрела на сидящую рядом Эмму и поблагодарила ее: - Спасибо, мисс Свон. Обед был очень вкусным. Надеюсь, вы не будете возражать, если я посижу немного во дворе – подышу свежим воздухом? - Конечно, мадам мэр, - девушка была удивлена, что женщина все съела, видимо, решив подчиниться. Это было необычно, почти неестественно. Поэтому блондинка решила быть начеку – у Королевы явно был план. Пока Эмма мыла посуду, в окно кухни она увидела, что Миллс села на скамейку, стоящую во дворе под любимой яблоней, и о чем-то задумалась, следя за пролетающими в небе редкими стайками птиц. Закончив с уборкой, шериф также вышла на улицу, прихватив с собой плед. Она заботливо укрыла брюнетке ноги, подпихивая теплую ткань под нее. Регина озадачено следила за действиями девушки, но не оттолкнула, понимая, что любой отпор только сильнее распалит в ней желание опекать. Женщина равнодушно сидела на скамейке, и смотрела на проплывающие мимо облака, когда ее ладони коснулась неожиданно теплая ладошка Свон. Девушка присела рядом и, взяв ее руку в свою, переплела пальцы. Сейчас близость Спасителя не раздражала, а была правильной и необходимой. Особенно острым это чувство стало, когда блондинка стала ласково поглаживать кожу, вызывая легкое покалывание на кончиках пальцев. Теплая волна, зародившись где-то внутри, разлилась по всему телу, даря спокойствие и безмятежность. Вместе с тем, рождалось и иное желание: увеличить контакт, изменить характер прикосновения – сделать его требовательным и настойчивым, а потом поддаться ему. Но она знала, что это снова игра, поэтому просто отдалась ощущениям, прикрыв глаза. Незаметно наступил вечер, и женщины вернулись в дом. Эмма осталась в гостиной посмотреть телевизор, а мэр поднялась наверх. Приготовившись ко сну, она выключила свет и залезла под одеяло. Спать не хотелось, но нужно было, чтобы Свон решила, будто она уснула, и сама последовала ее примеру. Желудок недовольно урчал, напоминая о том, что довольно легкий обед давно переварился, и неплохо было бы подкрепиться чем-то более существенным. Однако просить блондинку приготовить ужин она не собиралась – та явно предложит снова какую-нибудь гадость. Единственным вариантом было дождаться, пока шериф заснет, и стащить что-нибудь из холодильника, который был полностью забит едой. Но Эмма не собиралась ложиться так рано, и несколько часов Регине пришлось проворочаться без сна. Голод уже был таким сильным, что она жалела, что не осталась в больнице, и плевать на Белоснежку, плевать на всех. Наконец, девушка поднялась в свою комнату, и дверь за ней закрылась. Брюнетка вздохнула с облегчением, и стала прислушиваться к звукам, раздающимся в доме – легкое шуршание за стенкой, льющаяся в душе вода, щелчок выключателя, в конце концов, тишина. Подождав еще немного, чтобы не попасться, Миллс вылезла из-под одеяла, и бесшумно ступая по деревянному полу, двинулась вниз. Спуститься удалось без происшествий – ни одна ступенька не скрипнула под ее ногами, - и, очутившись на кухне, женщина сразу метнулась к холодильнику. Легко потянув на себя дверцу, чтобы ничего не зазвенело, и не выдало ее присутствия, она почувствовала неожиданное сопротивление, тогда Регина дернула уже сильнее, но результат оказался тот же – холодильник не открывался. «Что она сделала, мерзавка? Неужели заблокировала? Эффективно, конечно, но бесполезно», - невесело подумала мэр. Она хотела чего-нибудь существеннее, чем хранившееся в ящичке над мойкой печенье, но раз другого выхода не было, придется довольствоваться им. Открыв дверцу полки, в кромешной темноте Королева принялась искать банку с печеньем. Однако скоро она убедилась, что и оно исчезло. - Я убью ее, и плевать на последствия, - яростно проговорила женщина, не замечая, что сказала это вслух. - Неужели? – с вызовом поинтересовалась, неслышно вошедшая девушка, включая свет. Она была в футболке и коротких шортиках, которые совсем не скрывали стройных ног. – Ищите что-нибудь, мадам мэр? Миллс развернулась к нахалке, и стала приближаться, прожигая ее огнем карих глаз. - Свон, ты не имеешь права морить меня голодом. Это мой дом. - Что же вы не сказали, что голодны, мадам мэр? Я бы приготовила ужин, – издевательски спросила Эмма. - Я не собираюсь опять есть эти помои. Немедленно открой холодильник, - теряя последнее самообладание, приказала женщина. Шериф подошла ближе, оставляя между ними считанные дюймы: - Сначала тебе придется извиниться, Регина, - серые глаза опустились на губы брюнетки, и девушка непроизвольно облизалась. – Ты даже получишь десерт, если сделаешь это, - прошептала она, снова возвращаясь к разозленному взгляду. - Еще не известно, Свон, кто из нас больше хочет этот десерт, - самодовольно заметила мэр и, обдав шею девушки теплым дыханием, оставила ее одну. Пусть она будет мучаться от голода, но эта выскочка будет сгорать от желания, и вряд ли она сможет продержаться долго.