Я этого не стою

Понимание, что в твоей жизни явно что-то не так, приходит тогда, когда оказываешься лицом к лицу с неприятностями. Конкретно в моей, и именно сегодня, через задницу шло исключительно все, начиная с подъема через час после звонка будильника и заканчивая тем, что меня оперативно так зажимали в угол. И откуда только взялись рано утром? Я упирался спиной в стену, наблюдая, как ко мне приближаются три типа явно бандитской наружности, и просчитывал возможные выходы. До остановки рукой подать. Там многолюдно и можно успеть запрыгнуть в автобус, но что-то мне подсказывает, что проделать такой трюк в это время не получится. В восемь утра туда можно разве что кое-как протиснуться и всю дорогу подпирать задом дверь, пытаясь в нее же не вывалиться. Отметаем. В другой стороне должен находиться торговый центр, но, о великий закон подлости, работает он с десяти. Интересно, если этих ребяток я попрошу подождать пару часиков покурить в сторонке, они согласятся? Судя по кривой ухмылке на лицах – вряд ли, да и опаздывать мне сегодня категорически нельзя. Драться? Три "ха-ха". Слабаком я, конечно, не являлся, но эти громилы мне точно не по зубам. Тем более сегодня, тем более, когда я в этом идиотском костюме. Черт. И угораздило же вырядиться павлином именно в этот день. Никогда не везло в среду четвертого числа. - Эй, мелочи не найдется? – один из парней подошел вплотную, прислоняя руку к стене совсем рядом с моей головой. Двое других верными псами застыли чуть позади, молча наблюдая и ожидая своей очереди. - Рубля два будет, - честно ответил я, вспоминая, что деньги на проезд так и оставил на холодильнике, а бумажка номиналом в пятьсот рублей к мелочи явно не относится. По крайней мере, пожертвовать ее типу, от которого столь ощутимо несет перегаром, я пока не готов. Ни финансово, ни морально. - Что-то не густо, - давно не бритое лицо со следами запекшейся на губах крови приблизилось еще немного. – Может, поискать? - Попробуй, - решив, что или сейчас, или никогда, я резко дернулся в сторону, почти в тот же миг впечатывая склонившегося надо мной человека головой в стену. Ну, а теперь драпать, драпать, драпать. - Сука, - донеслось мне озлобленное шипение в спину. – Убью. Оборачиваться и проверять правдивость слов не хотелось. Я просто всей душой и бешено колотившимся в груди сердцем надеялся на свои ноги и бежал так, как не бегал ни разу за одиннадцать лет учебы в школе на уроке физкультуры. Огорчало лишь одно «но»: я выбрал изначально неверное направление. При такой скорости, да в противоположную сторону – точно минут за двадцать добежал бы до университета, а так оказался хрен знает где, и мало понятно, на чем отсюда можно уехать. Естественно, я опоздал. Обычная дорога на автобусе, занимавшая от силы пятнадцать минут, неожиданно удлинилась до сорока, вынуждая меня сейчас тихо идти по пустым коридорам родного пятого корпуса. Помешать кому-то тянуться к знаниям я не боялся, логично предполагая, что на первой паре мало кто физически на это способен, но встречаться со своим деканом при таких обстоятельствах не хотел. Наша недавняя беседа почти в романтической обстановке у разбитого окна давала понять, что на глаза мне ему в ближайшие лет сто лучше не попадаться. Вслушиваясь в каждый шорох и ощущая себя пятиклассником, в первый раз курившим за углом школы и потому опоздавшим на первый урок, я крался в сторону нужной мне аудитории. Пара стояла по совершенно не нужной мне истории, толка в которой ни я, ни вся моя группа не видела совершенно. В конце концов, мало кто из нас представлял, как в будущем она может пригодиться программистам. Однако не успеть на нее означало одно из двух: либо бесплатное представление за счет унижающегося опоздавшего, либо очередная письменная работа и коллективная ненависть к нему же. Как ни странно – работало. На занятия истории либо не приходили вовсе, либо сидели в аудитории за десять минут до ее начала. По крайней мере, за эти два месяца я стану первым и, скорее всего, последним идиотом, осмелившимся нарушить эти священные правила. - Здравствуйте. Можно? – предварительно постучав, я скромно заглянул в дверь, мельком оглядывая уже предвкушающе улыбающихся однокурсников. - Журавлев, - Игорь Николаевич смерил на меня таким взглядом, что я невольно почувствовал себя виноватым во всех грехах человечества. – Птичка наша ненаглядная. Позволь узнать, что вынудило тебя задержаться? - Бабушку через дорогу переводил, - ляпнул я первое, что пришло в голову, и тут же прикусил язык, поняв, какую сморозил чушь. Историк удивленно изогнул седые брови и посмотрел на часы. Ну да, час опоздания с таким оправданием это точно слишком. - Романтическая прогулка по МКАДу? – раздались тихие смешки однокурсников и мое угрюмое сопение. - Иначе я просто не представляю, по какой дороге можно столько идти. - Ну, так человек пожилой, больной. Двигаться быстро не может, вот и… - я развел руками, мол, ничего с этим не поделать, коварное время никого не щадит. - Даже если тебя на пару с ней разобьет радикулит, при такой скорости вас легче сбить, чем ждать, пока вы пройдете. Представив себе эту картину, мысленно с ним согласился. Даже самая тормознутая улитка переберется на ту сторону явно быстрее. - Ладно, - Игорь Николаевич со вздохом махнул рукой, не желая больше вдаваться в подробности моего утра. - Заходи. Не веря свалившемуся на голову счастью я, под удивленно-разочарованными взглядами, как можно тише прошел к своему месту, тут же опускаясь на стул. - Кир, а Кир, как бабульку-то звали? – Никита Коржин, он же Никс, он же Корж, тут же с понимающей улыбкой склонился ко мне, не получив за это по белобрысой макушке только потому, что являлся моим лучшим другом. Правда, где я так согрешил, что судьба в один прекрасный день преподнесла мне в подарок этого раздолбая, вспомнить не могу до сих пор. - Как-то не удосужился спросить, - вытащив из сумки первую попавшуюся тетрадь, кинул ее на стол и раскрыл посередине. – Их там трое оказалось, всех все равно не запомню. - Жаркая ночка? Я хмыкнул. - Скорее утро. - Тебе понравилось? – шепот у друга всегда выходил громкий, потому ответа ждали еще как минимум восемь сидящих рядом человек. Подробности моей личной жизни всяко казались интересней причин очередного съезда КПСС. - Безумно. Столько адреналина и новых ощущений никогда не испытывал. И ведь я почти не врал. - Круто, - Никс прикрыл глаза, явно представляя себе что-то неприличное. – Я вот знаю только, что можно сделать с двумя, но трое… - Они по очереди решили. - О, и что просили сделать? Готов поклясться, что такой ждущей тишины не смог добиться даже наш декан, в очередной раз ходящий вокруг да около и не называющий фамилии тех счастливчиков, что получат дополнительную прибавку к стипендии. - Мелочи дать. Я старался говорить серьезно, с трудом сдерживая смех при виде озадаченного лица друга. Отвернувшись, столкнулся с не менее удивленной Вероникой, тоже, видимо, пытавшейся осознать сказанное и понять его пока еще едва проснувшимся мозгом. - И что ты сделал? – начав что-то подозревать, довольно громко протянул Корж. - Ударил головой об стену и побежал. - КАК?! - Быстро, - я пожал плечами, уже закусывая губу, дабы банально не ржать и буквально слыша, как скрипят вокруг извилины. - Судя по тому, что оказался на пять остановок дальше обычного, – то даже очень быстро. - Проститутки, что ли, пристали? – недоуменно спросил сидящий ниже долговязый парень, чьего имени, к своему стыду, до сих пор не помню. Кто-то призадумался, кто-то уже смеялся, представив, как довольно крепкий парень под два метра ростом убегает от представительниц древнейшей профессии. И это стало нашей всеобщей фатальной ошибкой. - Журавлев, - с нотками какой-то запредельной любви в голосе произнес Игорь Николаевич, незаметно оказавшийся рядом с нами. – Видит Бог, я дал вам шанс спокойно просидеть эту пару и строчить каракули в тетради по… - морщинистые, но до сих пор крепкие руки взяли мою тетрадь, открыв на первой странице, – по матанализу. Сидеть тихо, Журавлев, а не делиться с Коржиным подробностями своей личной жизни. Но раз все слушали историю вашего утра, то сейчас мне хотелось бы услышать от вас рассказ на тему «Двадцатый съезд КПСС», который вы, вместе со всей группой, напишите мне на двойных листочках. Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шагами историка к кафедре. - И не забудьте подписать свое творение на случай того, если чье-то сочинение окажется худо-бедно приемлемым. Мне нужно знать, кому вместо двух баллов поставить три. Я, склонившись головой над тетрадью, усердно изображал занятость, радуясь тому, что не умею читать мысли. Во время утреннего марафона сквозь толпу по улицам города мне и так пожелали достаточно счастья и удачи - на всю оставшуюся жизнь с лихвой хватит. - У меня есть только два вопроса, - Никс приблизился ко мне, на этот раз стараясь говорить действительно шепотом. - Но первый я задам тебе на перерыве. - А второй? - Ты что-нибудь знаешь про двадцатый съезд КПСС? - Только то, что он стал двадцатым, - я кисло улыбнулся другу и вздохнул, поняв, что очередная двойка по истории не за горами. Судя по угрюмым лицам однокурсников и их до невозможного красноречивым взглядам в мою сторону, эта мысль посетила не только меня. И вся горькая ирония состояла в том, что даже списывать с интернета сейчас бессмысленно. Игорь Николаевич Крутько дураком в свои пятьдесят не являлся. Читая лекции, он требовал учить только по ним, не заглядывая в мировую сеть или учебник. Если последний никто и так открывать все равно не собирался, то с интернетом дела обстояли куда сложнее. Даже тщательно списанные оттуда ответы и вялые попытки рассказать запинающимся языком лекции всегда заканчивались провалом. Как ни доказывай, что просто вставил несколько новых слов для яркости речи, историк все равно знал, откуда взят ответ в действительности, и иной раз мог даже воспроизвести точное название подсказавшего его сайта. Оттого горстка людей, пишущих эту треклятую лекцию на каждой паре, возносилась до уровня богов под конец семестра, когда вся группа дружно ходила ксерокопировать их конспекты и таскала в благодарность шоколадки с тортами. Остаток пары прошел молча под аккомпанемент моих невеселых мыслей и понимание того, что день фактически только начался, а уже успел порадовать своей редкостной гадливостью. Дождавшись перерыва и сдав почти девственно-чистый лист с сиротливо расположившейся в уголке фамилией, я вышел в коридор. - Кир, блин, вот все из-за тебя! – на плечо легла тяжелая рука друга. – Мне скоро можно будет прудом обзаводиться, чтобы стало куда лебедей этих девать. - Ага. Мало того, что опоздал, так еще ржали на всю аудиторию сидели, - согласилась с ним Вероника, едва ощутимо ударяя меня кулачком в спину. Я посмотрел на миниатюрную темноволосую девушку с задорными карими глазами, которая являлась третьей представительницей прекрасного пола на всем нашем факультете, и сделал виноватое выражение лица. Хотя, впрочем, таковым я действительно себя ощущал. - Ну, простите грешного. Хотите, куплю всем по сникерсу? - Хотим! – на удивление дружное согласие доброй половины моей группы дало понять, что за свои слова платить мне придется дорого во всех смыслах этого слова. До столовой меня фактически донесли на руках, не желая слушать мои просьбы откупиться позже. Тратить на десять сникерсов последние пятьсот рублей не хотелось, но иного выбора мне просто не оставили. - Я банкрот, - задумчиво посмотрев на измятые в руках двести пятьдесят рублей, я засунул их поглубже в карман. – Надо срочно искать себе работу. - На листовках много не заработаешь, в Макдональдс ты вряд ли пойдешь, - Никс, жуя купленный мной сникерс, задумчиво перечислял варианты. – По специальности нас еще никто не возьмет. Не доросли. - Мне дядя предлагал в его фирме подработать, - сидеть в столовой и смотреть на то, как другие делают то, на что у тебя денег нет – невыносимо, но у друга на это имелись свои виды. Сев за освободившийся столик, он широким жестом кивнул мне на стул по другую от себя сторону, и я тут же воспользовался его щедрым приглашением. - Чего не согласился? - Думаю. - Имелось бы, чем, - сжав в руке обертку от шоколадки, Никс незаметно сунул ее за стоящий рядом цветочный горшок. – Пока твои извилины сообразят, вакантное место займет кто-то другой. - Не такое уж оно и вакантное, - я призадумался: а может, действительно согласиться? – Облегчить жизнь Богдану и помочь в… твою же мать! Сделав неудачную попытку сползти под стол, я спешно отвернулся к окну, заинтересовавшись видневшимся в нем мусорными баками. Облезлый кот, пытающийся вытащить оттуда что-то явно крупнее своего веса, интересовал меня больше, чем недавняя знакомая троица, шедшая по столовой. - Кир, ты чего? – друг провел перед моим лицо рукой. – Словно призрака увидел. - Хуже. Это мои три недавно обретенных друга, но очень сомневаюсь, что они обрадуются нашей встрече. - Ах да, ты ведь так и не рассказал, от кого бегал, - на губах друга расплылась ухмылка. – И где эти три красотки? «Красотки» как раз проходили мимо нашего стола и, привлеченные довольно громким вопрошающим изречением Никса, посмотрели на нас. Если мой придурковатый друг, чьей смерти я в этот миг желал всей душой, их интересовал мало, то я вызвал просто животрепещущий интерес и массу эмоций на лицах. - Это же… сука! – ко мне бросился тот же парень, который еще утром вынужденно обжимался со стеной. Я оказался шустрее. Кинув совсем ничего не понимающему другу фразу «я позже вас познакомлю», подорвался с места и, сделав круг почета под улюлюканье и недовольный ропот студентов, выбежал в коридор. Похоже, поучиться сегодня не получится. Вихрем пробежав по второму этажу и слыша, как матерится позади преследователь, я свернул к лестнице, чуть кубарем с нее не полетев. Несколько распиханных в стороны медлительных ботаников, таки встреченный мною декан, чей приобретающий с моим опознаванием обещание смертной казни взгляд не сулил ничего хорошего, и я оказался на спасительной улице. Кажется, я себе все же сильно польстил. Дыхание начало сбиваться, а бок подозрительно покалывать, словно говоря: дружок, хватит надрываться. До остановки добежал разве что чудом, запрыгивая в уже начавший отъезжать автобус и плюхаясь на одиночное место. Успел. Жесткое сиденье показалось самым удобным на свете креслом, а пропитанный запахом бензина и людей воздух - вкусным и свежим. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь шумом крови в голове и мелкой дрожью в конечностях. Фух, еще одна такая пробежка, и завтра утром чьи-то ноги точно рискуют потерять способность двигаться. - Вошедшие, оплачиваем проезд, - полная женщина неопределенного возраста поднялась со своего места, начав собирать законную мзду за нахождение в еле передвигающейся колымаге. В кармане одиноко лежали двести пятьдесят рублей, расставаться с которыми я не желал в ближайшие дня два. Кушать дома нечего. Даже самая голодная мышь побрезгует вешаться в столь опустошенном холодильнике. Но если в квартире еще можно перебиться водичкой или остывшем чаем, то питаться воздухом в университете невозможно. Все вечно что-то едят. Сухарики, чипсы, хлеб с майонезом, печенье, конфеты. Никс один раз пронес банку шпрот, и на протяжении двух пар нас ненавидела вся группа, сидящая в пропитанной рыбным духом аудитории. Возжелав слиться с местностью, я отвернулся к окну, упорно делая вид, что сижу тут еще с прошлого столетия. Народу в салоне оказалось мало. Возможно, даже слишком, или просто парень в костюме и с короткими взлохмаченными волосами привлекает слишком много внимания. Я ведь весь такой необычный, ага. - Молодой человек, - близость чужого потного тела, требующего от меня последние кровные, радости не вызывало. Автобус вполз на мост, и я внимательно присмотрелся к виднеющейся внизу пробке, дотошно разглядывая нагревающиеся под солнцем капоты машин. Позавидовал владельцу прекрасного доджа, представляя, как недовольно рычит двигатель, вынужденный со всей свою мощью ползти в этой почти траурной веренице. Представил себя за рулем этого красавца и поморщился, почувствовав грубый толчок в бок, вернувший к реальности. - Молодой человек! – женщина свела брови, смотря на меня суровым взглядом. - Простите, засмотрелся, - я нехотя полез за полтинником, мысленно решив, что оставшуюся с него мелочевку в качестве моральной компенсации потрачу на пирожок. – Такой красивый вид. Кондуктор глянула через пыльное окно, недоуменно, явно пытаясь рассмотреть очертание чего-то прекрасного в бесконечных пересекающихся дорогах и столбах пыли. А мне вот нравится. Получив на сдачу кучу мелочевки и билетик, я молча продолжил смотреть в окно, обдумывая, что делать теперь со всем этим дальше. На учебу вернуться мне сегодня не светит, дома заниматься нечем, гулять позвать так же некого и я бессмысленно еду в какую-то совершенно неизвестную мне сторону. Возможности сегодня просто бесконечны, даже не знаю, что и выбрать. В мыслях как нельзя кстати всплыли слова Никса о работе. Хм, а ведь идея. Уйти всегда могу, но попробовать стоит точно. Иначе ходить мне еще два месяца голодным, пока родители из командировки не вернутся. Решив воспользоваться моментом столь редкого единодушия мыслей в моей голове, я нащупал в кармане брюк телефон. Снял блокировку, быстро набрал нужный номер и почти тут же скривился от механического голоса, сообщающего, что с финансами все плохо и здесь. Гадство. Денег осталось только на смс, но просить о встрече в такой форме как-то некультурно. Не друзья все же. Пришлось выходить на следующей остановке и идти искать терминал, которых в наше время понаставили везде с избытком. - Ну, в конце концов, можно будет попросить у него в долг, - с этими словами я поочередно вставил последние наличные в купюроприемник, мысленно возмущаясь сумме процентов, и нажал кнопку подтверждения. Время шло. Я купил подозрительного вида булочку, в душе веря, что она не из дворового Шарика или Мурзика, и с аппетитом вгрызся в не первой свежести тесто. Посидел на давно не крашенном заборчике, наблюдая за проходящими мимо людьми и ожидая злосчастное сообщение о пополнении баланса. Минут через сорок, когда от пирожка не осталось даже приятных воспоминаний, я почуял неладное. Сунул руку в карман, нащупывая там чек и радуясь тому, что всегда машинально забираю его с собой. Развернул, с надеждой глядя на введенный мной же номер, и чертыхнулся. - Сука, - хотелось сказать больше, украсив свою речь самыми нецензурными эпитетами, но я лишь со злостью швырнул злополучную бумажку. Одна. Единственная. Цифра. Пять вместо шести, и мои последние деньги утекли на чужой счет. - Проклятая среда, как же я ненавижу четвертое число! – резко поднявшись и спугнув своим видом хотевшего ко мне подойти мужика маргинальной наружности, я достал телефон. Ну, одну ложку дегтя в чужой бочонок меда добавить еще смогу. 10:54 От: 8985*****67 Оплата за отличный секс! - Получи, сволочь. Внутри разлилось приятное чувство от сделанной мелкой пакости, и я невесело усмехнулся, даже не подозревая, чем мне все это спустя несколько часов обернется.