Небо, полное звезд

ОН стоял перед ними. Ну, как бы стоял. Находился. Ни тела, ни органов чувств не было. ОН мог только думать. О чем? ОН не помнил. ОН помнил только то, что умер. Это не радовало и не огорчало. ЕМУ было все равно. Без разницы. ЕМУ, оказывается, давно уже все безразлично. Даже собственная смерть… Поэтому ОН просто ждал, что они решат. ОНИ. «ОНИ» - кто? Голоса. Тени. Смутные бесплотные призраки. Почти бесплотные. Иногда они приближались, словно протаивая из тумана. Или это туман сгущался, уплотняясь их телами?.. Их было трое. И они были разными. Чуть выше, чуть крупнее, светлее или темнее… А еще у них были глаза. У самого маленького и подвижного на едва определяющемся лице вместо глаз из двух отверстий смотрела тьма. Живая, быстрая, как ртуть. Не злая. Опасная. Как дуло пистолета. Пистолета?.. Откуда ОН знает, что это? Второй и третий были почти одного роста. Но один все время двигался, а второй лишь слегка покачивался, как воздушный шар с грузиком… ЕМУ стало почти смешно… Если б не глаза того… шарика… Обычные, серые… Но смотреть в них ОН не мог в принципе... Как в глаза смерти. Власть. Сила. Неумолимость… Страшнее, чем у того, «ртутного»… Третий… Быстрый, любопытный, как щенок. Только, что носом в ладонь не потыкался… Как будто у НЕГО была ладонь… И глаза. Не забыть, не оторваться. Они плыли. Они меняли цвет и интенсивность прозрачности. Словно дым. Если бывает дым из аквамариновой пыли. Во всех оттенках от нежной утренней голубизны до сочного индиго. Раскосые… Они появлялись то справа, то слева, то из-за спины… Если бы у НЕГО было это «право», «лево», а уж тем более «спина»… - Не старайся, - лениво растягивая слова, проговорил «ртутный». – Он не хочет. Не трать время. - Захочет, - улыбнулся «щенок». – Когда-то он очень хотел. Просто забыл, как это. Ему надо напомнить. Правда, парень? ОН понял, что спрашивают ЕГО, но не знал о чем. И не знал, как ответить… И надо ли отвечать… - Он хочет, - расценил молчание голубоглазый. – И я его тебе не отдам. Я могу его оставить? На этот раз вопрос предназначался «Старшему». ОН так и назвал его для себя – «Старший». Он был тут САМЫМ главным. И для этих двоих и вообще… Казалось – шевельни он мизинцем… ну, или что там у него было… и их всех просто сдует, как песок с ладони. Или даже не шевельнет, а просто подумает… Но он не шевельнул. И не подумал. Он приблизился и навис. Как черная дыра. - Что ж. Надеюсь, что ты прав, мой дорогой. Если ты уверен, что справишься… - Конечно, уверен, – возникли рядом голубые миндалины. – Как всегда. - Он – не «как всегда», - строго одернул его «Старший». – Ему нужны эмоции. Чувства. Ты знаешь, что это такое? «Ультрамарин» фыркнул. - Разумеется! Тепло, забота, участие… Не читай мне нотаций! Я не ребенок… - Любовь, мальчик. Ему нужна любовь. – «Старший» замерцал и возник поодаль, вздохнув печально и снисходительно. – И да, ты все еще ребенок… - Не смей называть меня так! – рассердился «Ультрамарин» и уплыл за пределы видимости. Его голос почти не был слышен. – Я хочу это дело! И ты не имеешь права… - Тебе пора вырасти и повзрослеть, - продолжил «Старший», словно его и не перебивали. – Можешь заключать договор. В тот же миг «Ртутный», до сих пор неподвижно висевший в сторонке, возник рядом, радостно и хищно посверкав тьмой. - Если у тебя не выйдет, я заберу его себе. Как мой трофей. Это законно? – он колыхнулся в сторону «Старшего». Тот кивнул. Весомо, словно поставил печать под контрактом. – По какой шкале будем отмечать… эм… баллы? - По звездам. – «Старший» вернулся, заглядывая ЕМУ в глаза(?) – Как всегда, по звездам. Чем ярче небо, тем ближе ОН к нему. Но с каждой погасшей… - Я все понял, - нетерпеливо перебил «Ультрамарин», заслонив собой ЕГО от «Ртутного» - Ты его не получишь. Он лучше, чем вы оба думаете. Он лучше, чем думает сам… - Он ничего не будет помнить? – «Ртутный» с жадным интересом выглянул из-за плеча. - Как всегда. – Кивнул «Старший». – Как всегда… Никто не может вернуться и помнить. Даже мы… Он возник так близко, что ОН перестал бы дышать, если б уже этого не сделал. Давно. Когда умер. Серый взгляд затопил собой весь мир. - Пора выбирать, на чьей Вы стороне, Джон… И стало темно.