Перпендикулярный мир

Она там просидела около суток. Нет, меньше – спать еще даже не хотелось. Или нет… Полдня, ну конечно. Так смертельно скучно… Нет, тоже нет. Ее бы хоть раз покормили за это время. Ну тогда часа два! Никак не меньше. Иноуэ сначала боялась. Непонятно, где она и что с ней сделают, и вообще – похищение, на секундочку, само по себе довольно пугающая штука. Но потом, промыв ссадины и чуть успокоившись, она села на все тот же диван и принялась ждать. Она терпеливо сидела на нем. Смотрела вокруг. Потом, не выдержав, вскочила и начала расхаживать по комнатушке, стараясь не морщиться от боли в содранных коленках. Нервы и скука, постоянное ожидание, что вот-вот откроется дверь, – все это не давало сидеть тихо. То ли радоваться, что о ней все забыли, то ли, наоборот, бояться, что затевают что-то страшное… Пытаясь хоть как-то отвлечься, Орихиме облазила всю комнату. Ничего в ней не было – пустая и безликая. Даже сувениров на полке не стояло! Только мебель и стены. В ванной – шампунь разрекламированной марки, гель, мыло, зубная щетка в упаковке, паста, мочалка и набор полотенец. Ничего лишнего, особенного и интересного. Как в гостинице. Тот факт, что здесь не стояло даже кровати, только старенький диван с полным отсутствием подушек и одеял, изрядно нервировал. То ли еще до вечера ее отсюда заберут, то ли она здесь останется на несколько дней… И непонятно, какой вариант хуже. Потому что вообще непонятно, чего ждать! И вообще… А как же учеба?.. А дом? Она хоть свет выключила?.. Могла ведь и забыть. Уже не раз такое было. Хорошо хоть, она точно помнит, что дверь запирала, – утром она еще неловко ключи выронила, и брелок отлетел… Жалко его – подруга подарила, симпатичный цветочек такой… И Тацки беспокоиться будет, она же раньше всегда ее предупреждала, даже если на урок опаздывала… А тут вот – похищение. Это даже хуже, чем опоздание. Определенно. Иноуэ аккуратно села на диван, машинально растирая запястья, и задумалась. На самом деле, это все только эмоции. Ну, про учебу и про свет… Ничего неразрешимого в этом нет. Подумаешь, пропуски – нагнать несложно, да и с квартирой ничего не будет… А Тацки – ну поругает, поволнуется, и все. Но все это только при одном условии – если она отсюда выберется целая, невредимая, и желательно побыстрее. А для этого надо хотя бы узнать, зачем она понадобилась похитителям. Что-то ей подсказывало, что информацию на доноров органов так тщательно не собирают… Тут Иноуэ фыркнула сама на себя. Тоже мне, тайна – школьный архив. Кто в нем только не лазает! Да и надо же было откуда-то узнать ее адрес и наличие родственников? Не стали бы же так нагло, в двух шагах от квартиры, ее красть, если бы… Не думать. Не вспоминать. Орихиме легла, перевернувшись на живот, и уткнулась головой в подлокотник. Так, на чем она там остановилась? Ах да, точно. Надо вызнать у похитителей, зачем, собственно, это все понадобилась. Вот откроется дверь – кормить же будут, не будут же девушку голодом морить, раз дали полотенца и зубную щетку - вот тогда и спросит. Хорошо бы Лютик пришел, с синими волосами, он поразговорчивей… А от Мрачного наверняка и слова не добьешься! Так, отстраненно размышляя о сходствах и отличиях своих надзирателей, измученная девушка незаметно для себя задремала. И именно поэтому резко открывшаяся с негромким, но противным скрипом дверь стала для нее такой неожиданностью. *** Улькиорра, закончив с отчетами хозчасти, устало отодвинул стопку и чуть слышно вздохнул. Даже при его усидчивости проверить и свести к одному показателю столько бумажек – несколько перебор. Точнее, это долго, нудно и утомительно, что не прибавляет ему хорошего настроения. В конце концов, он не бухгалтер и не управленец! Хотя разобраться может. И может найти нестыковки и растраты, даже тщательно замыленные бюрократическими экивоками. Собственно, потому его сюда и прислали. Надо бы вызвать бухгалтера Гриммиджоу. Конечно, Улькиорра с ним уже не раз общался, но лишним не будет. Тот должен дать объяснения по поводу некоторых проводок, да и с зарплатой сотрудников больно много вопросов… Посмотрев на часы, Шиффер признал, что несколько поторопился с решением. Полдесятого вечера – явно не время для уточнения рабочих моментов. Отложив ручку, Улькиорра озадаченно смотрел на стол. Его преследовало мучительное чувство, что он забыл какую-то мелочь. Это раздражало. Он предпочитал всегда и все помнить. Повернув голову, он наткнулся взглядом на темно-синюю портьеру на окне. С минуту смотрел на тяжелую ткань, а потом поднялся. Он вспомнил: последние часа четыре он ни разу не видел Гриммиджоу. Это могло означать только одно – раздражающий парень пошел доставать кого-то еще. И, как ни прискорбно это осознавать, единственный, кто хоть как-то может контролировать его агрессивные порывы, – это он, Улькиорра. Можешь – значит, должен. Встав, он аккуратно задвинул стул, поправил бумаги и пошел искать этого маньяка. Единственное увлечение Гриммиджоу – драки. Но как он дрался! Самозабвенно, яростно, азартно, и пока буквально не вбивал противника в пол – не останавливался. Причем как морально, так и физически унижал соперника, не гнушаясь самыми грязными методами, доказывая свое превосходство. Будто хищник, осваивающий свою территорию. И сейчас ему брошен вызов – как раз всего два дня назад привезли нескольких новичков. Пока не самоутвердится, не успокоится. Уже шагая по коридору, Улькиорра насторожился. В левом крыле, недалеко от его кабинета, было слишком шумно. Крики, громыханье пары упавших как минимум шкафов, и громкий злой мат. В жилых комнатах. Где по определению сейчас шуметь некому – новая смена техников только недавно заступила на посты, прошлая смена наверняка спит без задних ног, комнаты бойцов дальше, да и они еще не вернулись… Тогда кто? В его мысли вклинился противный, ноющий звук сирены. «Новички!» - разгадка оказалась слишком простой. Их как раз поселили рядом с простым персоналом – и только они могли додуматься рвануть рычаг тревоги. Но все это не отменяло того факта, что этого шума и сирены не должно было быть. Отовсюду раздавался грохот, топот ног, невнятные выкрики и маловразумительное бряцанье – база проснулась окончательно. Улькиорра чуть заметно поморщился – слишком долго. Безалаберность окружающих раздражала. Впрочем, это не мешало ему быстро двигаться на источник шума. По пути он нажал на рычаг сирены – и без того перебудила всех, кого надо и не надо, и только мешала. Вылетев из-за поворота, парень на чистых рефлексах увернулся от удара в плечо и, повернувшись боком, заблокировал чужую руку. Всего полсекунды понадобилось, чтобы опознать незнакомое лицо, искаженное злобной гримасой, и аккуратно перенаправить его в ближайшую стену. Этим же лицом. Один есть. Через десять секунд нападавших было трое – двое совсем молодых, почти его ровесников, напали почти одновременно с разных сторон. И ширина коридора, которая и позволила им этот нелепый маневр, сыграла против них – было даже слишком легко уйти с линии атаки и, повернувшись, добавить импульса. Один тоже впечатался в стену, но несильно, его только контузило. Но в ближайшие несколько минут, однозначно, не боец. А второй налетел на вовремя подставленный локоть – и скорчился на полу, судорожно пытаясь вздохнуть. Улькиорра повернул голову, оценивая обстановку. Около пятнадцати человек дрались чуть дальше, там, где коридор расширялся, плавно переходя в зону отдыха. От когда-то стоявших там высоких растений в горшках и уютных диванов остались только обломки, разноцветные осколки, перепачканные в земле, и куски поролона, мешавшиеся под ногами сражавшихся. Криков слышно не было – тяжелое дыхание, лязг, иногда грохот от падающей мебели или тихий мат, но, будто сговорившись, никто не орал. Странным было то, что против десятка с небольшим старожилов до сих пор держались всего четверо новичков. Отличить было легко – у новеньких стандартное облачение цвета хаки, для удобства тренировок. А вот у тех, кто здесь не первый год, есть свои поблажки – и каждый одевается кто во что горазд. Но в белый цвет, лишь немного разбавляя чернотой окантовки. Белый цвет – цвет смерти.* И носили они этот цвет не зря. Улькиорра чуть слышно выдохнул и пошел к этому театру абсурда. Наводить порядок. *** Дверь резко распахнулась – и от раздавшегося неприятного взвизга Орихиме моментально проснулась. И перепугалась, естественно. От собственных похитителей она ничего хорошего не ждала, тем более, если к ней так врываются! Она ведь девушка, в конце концов! Мало ли, чем она тут занимается, – приличные люди должны хоть постучать! Но все возмущения мгновенно умерли у нее где-то в трахее, стоило только рассмотреть вошедшего. Огромный мужчина, точно выше двух метров, мускулистый, с крашеными в красный цвет волосами и в узких, будто рокерских, очках. Девушка вскинулась на диванчике, рефлекторно оглянулась, оглядела себя и испуганно вытаращила глаза на визитера. Это почему-то только сильнее разозлило и без того недовольного великана. - Ты что тут делаешь? - хмуря брови, зло спросил он, сжимая огромные кулаки – величиной с ее голову! Почему-то Орихиме не нашла ничего лучшего, как ляпнуть: - Сплю… Уже сижу, точнее. - Спим, значит? А тревоги не слышала?! Почему до сих пор не в коридоре и не в форме?! Почему отбилась от остальных?! Соплюха зеленая, а ну марш за дверь! Так в гражданке светить и будешь, раз такая недотепа! Я тебя еще научу за сорок пять секунд в броню впрыгивать! Открывшая, было, рот девушка только вздрагивала от каждого окрика и все ниже опускала голову. Возражения завяли на губах, стоило только посмотреть на кричавшего здоровяка. Здесь творился какой-то абсурд! Она же пленница?.. Какая форма, какая тревога?! - Чего сидим?! Кого ждем?! Встала и на выход! – уже потише, но все равно устрашающе рыкнул великан. Девушку аж вынесло за дверь – настолько многообещающе сжимались и разжимались пудовые кулаки. - Пошли! – намного тише произнес здоровяк, поворачиваясь спиной и быстро шагая по коридору. Орихиме почти бежала за ним, явственно припадая на пострадавшую ногу. Слишком уж он быстро несся… И куда? Вылетев вслед за огромной, обтянутой белым спиной из-за поворота, Иноуэ поняла, что лучше бы она осталась в комнате. Пусть бы кричали и ругались, пусть!.. Но вот попасть в самый эпицентр драки она никак не хотела. В центре достаточно большой сквозной комнаты дралось около тридцати человек. Похоже, по принципу «все со всеми» - хаотичные перемещения тел, мелькание рук, ног, ножей, кулаков, сбившиеся в кучки люди, упоенно разбивающие друг другу лица, головы, спотыкающиеся об упавших, оскальзываясь на пока немногочисленных кровавых пятнах… Таких было немало – скорее всего, бой длился уже достаточно долго. И вот в этот кошмар придется идти ей?! Пришлось. Оглянувшийся великан зло рыкнул, протянул руку и буквально за шиворот потянул за собой. В самую свалку. Туда, где мелькала еще одна худощавая и низкорослая фигура в белом. Иноуэ молчала, от страха еле перебирая ногами. Пока на них никто не обращал внимания, но это не могло долго продолжаться. Колени подгибались, в глотке застрял комок, не давая не то что кричать – дышать, рот открывался и закрывался в беззвучном протесте. Так страшно ей не было ни разу в жизни. Сбоку вынырнул небритый мужик, попытавшись ударить уже почти родного великана. В грязно-зеленой форме, зубы обнажены в яростном оскале, он быстро приближался к ним обоим. Хриплый вскрик, мелькнувшая огромная рука – и он падает у ног Иноуэ. Комок в горле исчез, как по волшебству. И, истерично вскрикнув, Орихиме попыталась высвободиться от великана, по-прежнему тащившего ее за шиворот. Ничего не видя вокруг от страха, она вопила и брыкалась, изворачиваясь в одежде. Не ожидавший такого сопротивления здоровяк выпустил ее от неожиданности, чем она тут же воспользовалась. Пробежав всего несколько шагов, она остановилась и закричала снова. Прямо перед ней дрались еще двое, и один из них только что ударил соперника ножом. Точно такой же короткий ножик, как тот, которым угрожали ей только что. Молодой еще совсем парень в белом, с короткими черными волосами и совершенно детским лицом, как-то удивленно вскрикнул и припал на одно колено, зажимая окровавленный бок. Глаза Иноуэ налились слезами. Ничего не соображая от страха, беспомощности и жалости к себе, к этому пареньку, она тихо вскрикнула и попятилась. Что-то услышав, мужчина, только что убивший человека на ее глазах, повернулся уже к Орихиме. Противно ухмыльнулся, что-то сказал – девушка не расслышала, слишком сильно была напугана - и пошел к ней. Всего три шага, и он ее убьет – отчетливо осознала Иноуэ. Шаг. Второй. И вместе с сердцем, упавшим, казалось, ледяным острым комком в живот, и рефлекторно закрытыми глазами какая-то теплая волна вдруг поднялась в ней. И исчезла. Выставив руки в отчаянной попытке хоть как-то защититься, девушка зажмурилась плотнее и застыла. А потом… Орихиме вдруг перестала бояться. Будто вдруг стало все равно. Умрет, так умрет – уже ничего не поделаешь… Но секунда все длилась и длилась. А на нее все никто не нападал. И даже новоприобретенное равнодушие не спасло – несмело приоткрыв один глаз, Иноуэ тут же пораженно распахнула оба. На нее больше никто не нападал: противник, опустив оружие, растерянно взирал на то, что его остановило. Прямо перед ней, в воздухе, сиял теплым желтым светом треугольный щит. * В Японии белый считается цветом траура и смерти.