Стерва

Иногда Салли думал, что было бы лучше, если бы Рэндалл был девушкой. Девушки стервы, конечно, тоже не подарок, но по крайней мере куда терпимее стервозных парней. К тому же Джеймс не мог отделаться от мысли, что Рэндалл был бы очень красивой стервой, что, конечно, не компенсирует, но… «Фиолетовые волосы пусть будут длинными, фиолетовые же брови — тонкими и хищно заломленными. Зеленые, огромные глаза, без очков, смотрящие надменно и властно. Грудь… пусть она будет средней по размеру. Кружевное белье и чулки на резинке. И плетка. Да, плетка — то, что нужно», — уголок рта Джеймса пополз вверх, растягивая его губы в улыбке и обнажая клыки. Рэндалл, уже минут пятнадцать спиной ощущающий на себе чей-то требовательный взгляд, недовольно поерзал на стуле, но оборачиваться не стал, а продолжил что-то старательно печатать. Салливан, которому неделя стажировки, назначенная начальником по приеме в Корпорацию, до чертиков надоела уже на третий день, зевнул, прикрыв пасть ладонью, и снова уставился на Боггса. «Ресницы у нее… назову ее Рэнда, будут длинными и тоже, разумеется, фиолетовыми. А офисный пиджак будет сидеть куда лучше, нежели сейчас на этой тощей ящерице… Вот Рэнда будет смотреться в черном просто великолепно. Вместо белой рубашки на ней будет блузка, с не застегнутой верхней пуговицей… двумя не застегнутыми пуговицами. И еще на Рэнде будут юбка и чулки…» — взгляд снова задумавшегося о кружевном белье Джеймса скользнул на бедра Рэндалла, и именно в этот момент ящер обернулся. — Будь так добр, примись за документацию, — прошипел Боггс. — И перестань пялиться на мою задницу, если не хочешь окончательно вывести меня из себя. Иначе мне придется сказать Водоногу, что новенький стажер, которого меня заставили курировать, совершенно ни на что не годен. Ящер, выразительно посмотрев на Салливана напоследок, отвернулся к своему компьютеру, и Джеймсу ничего не оставалось, как приняться за скучные документы. «Стерва, — обиженно подумал монстр. — Когда он успел так измениться? То есть… понятно, что это произошло что за пять лет, что мы не виделись, пока мы с Майком, — Салли бросил взгляд на счастливчика Вазовского, которому в надзиратели досталась миловидная девушка, с завязанными в хвост фиолетовыми дредами, а не язвительный педант, — пробивались в Корпорацию с самых низов. Так что, не когда, а как? С чего вдруг тот забитый ботаник, жмущийся к более сильным и пекший кексы со смайликами на глазури, превратился в… это?» Словно прочитав мысли Джеймса, Рэндалл встал с места, прошелся до стола Фагнуса — рыжего, веснушчатого, ничем особо не примечательного очкарика — перекинулся с ним парой фраз, взял у него три папки и, подойдя к стажеру, уронил ему их на стол. — Эти документы тоже нужно разобрать до завтра, — злорадно ухмыльнулся Боггс. А потом, прищурившись, процитировал: — Тш-ш-ш, ветер перемен. Слышишь? Джеймс едва удержался от желания запустить торжественно вернувшемуся на свое место ящеру папкой с документами в голову. И еще двумя куда-нибудь. Процитированную надпись с плаката, висевшего у Боггса над кроватью в университетской комнате, Салли узнал. И был готов задушить злопамятного ящера, столь умело ранящего своим чертовым раздвоенным языком. Но вместо этого Джеймс, стиснув зубы, принялся за подкинутые ему в нагрузку фагнусовские документы: лишаться из-за мстительного монстра места работы своей мечты Салливан не собирался.

***

Когда рабочий день подошел к концу, Салли с чувством исполненного долга распихал всю официальную макулатуру по папкам и, надев пиджак, висевший полдня на спинке компьютерного кресла, решительно двинулся к выходу из офиса. Шаги Джеймса, однако, несмотря на уверенность в наличии права покинуть рабочее место, были поспешны: разумеется, доделать все, что дал ему Рэндалл, Джеймс не успел, и встретить сейчас ящера, ушедшего на ковер к начальству, монстру не хотелось. Почти не запутавшись в коридорах Корпорации, (не то, что в первый день, когда они с Майком, плутали, пока их не проводил сжалившийся Ваксфорд, отвечающий за камеры наблюдения), Джеймс добрался до шкафчиков с личными вещами и принялся рыскать по карманам в поисках ключа. Ключ находиться не желал. Салли почти рычал от злости: идти обратно в офис искать его совсем не хотелось. И в итоге Джеймс, наплевав на нормы приличия, о которых имел весьма расплывчатые представления, грохнул по шкафчику кулаком, в надежде «авось, все починится — в данном случае, откроется — само». Так и вышло. От удара громадным кулаком один из шкафчиков решил сдаться, жалобно скрипнув приоткрывшейся дверцей. К сожалению Салли, этот шкафчик был не его. Удержаться от любопытства Джеймс не сумел. Воровато оглядевшись, монстр приоткрыл дверцу шире и с интересом заглянул внутрь, гадая, кому принадлежит открывшаяся взору территория, и что там хранится. Внутри, на первый взгляд, не хранилось ничего особенного. Расческа, пара журналов и банка кофе, припрятанная, видимо, на случай глобального офисного голода. И тут, готовый зарыть дверцу чужого шкафчика, Джеймс наткнулся взглядом на пару женских атласных перчаток, лежащих в самом углу. Эта находка Джеймса заинтересовала чуть больше, и он пару мгновений рассматривал черную материю. А потом попытался закрыть шкафчик. Но тот захлопываться не желал, со скрипом открываясь обратно. Салливан еще раз в сердцах грохнул дверцей, витиевато высказав все, что накипело за день. Большинство слов было посвящено не бракованной железяке и не идиотским заданиям, вымотавшим за день своей монотонностью, а тому, кто его курировал. И, конечно же, кто, как ни предмет обливания грязью, должен был застать Джеймса за борьбой с дверцей, в момент особенно яростной фразы, состоящей из однокоренных нецензурных слов. Салли вздрогнул, ощутив на плече сжавшиеся с силой пальцы, и обернулся к злобно смотрящему на него снизу вверх Боггсу. Ящер молча сунул в руку Джеймсу его ключ, найденный на его заваленном папками столе. И, отпустив Салливана, достал из внутреннего кармана пиджака еще один, которым закрыл дверцу своего шкафчика. «Вот это я попал», — оценил вырисовывающиеся перспективы Салли, успевший представить, как теперь его будет гонять и так явно не питающий к нему симпатии коллега. Но Рэндалл, на удивление, не стал устраивать скандал. Он окинул Джеймса непонятным взглядом и, не сказав ни слова, ушел. Салливан растерянно почесал щетинистый подбородок, отметив, что побриться было бы неплохо, потом вспомнил, что, вообще-то, бородка — это черта его стиля, достал, пребывая все в той же задумчивости, из своего шкафчика бумажник и направился в ресторан быстрого питания насыщаться фаст-фудом. И только на третьем по счету сэндвиче Салли сопоставил факты. «Интересно, зачем ему женские перчатки?» — в воображении Джеймса вновь промелькнула придуманная утром Рэнда. Затем образ сменился на самого Рэндалла, прищурившего зеленые глаза и подпиленными зубами стягивающего с узкой кисти атласную перчатку. Салливан, возмутившись подкинутой мозгом фантазии, резко дернул рукой, пролил кофе из стаканчика на стол и сердито почесал затылок, растрепав голубые, колорированные фиолетовым пряди, не слишком подходящие для офисного работника: «Что за мысли такие. Подарить хочет кому, может. Девушке своей там…»

***

Салли покинул общепит, оставив за собой гору мусора и не испытав из-за этого никаких угрызений совести, и, засунув руки в карманы офисных брюк, мрачно поплелся к остановке маршрутки: недавно из-за нарушения, по пьяни, всех возможных правил дорожного движения, он был лишен прав минимум на год. Идти было недалеко, путь от Монстрональса, сверкающего вывеской: «I’m chewing it!», до автобусной остановки занимал обычно минут пять среднего по скорости шага. Но Джеймс особо не торопился, пиная лакированными туфлями камушки и размышляя на тему того, что Майк сказал его после работы не ждать, поскольку он пойдет проводить Селию. По всему выходило, что Вазовский, которому так повезло с куратором, будет проводить теперь и нерабочее время с пользой и удовольствием, в то время, как для себя Салли особых перспектив общения не видел. «Этот Фагнус скучный какой-то… Ваксфорд тоже слишком на работе зациклен… Майк себе уже присмотрел… подружку. Правда, Водоног мне симпатизирует вроде… Это хорошо, дружить с начальством выгодно, — Салливан поднял голову и посмотрел на верхушки деревьев, пробивающиеся через паутину проводов. — А еще Рэндалл. Чего он на меня так взъелся? Из-за той моей давнишней победы в университетском соревновании? Это глупо. И что там у него за девушка, интересно…» Салливан дошел до остановки, впрыгнул в уже отъезжающую маршрутку и, подойдя к водителю, застыл с купюрой в руке. По противоположной стороне улицы шел Боггс. Фиолетовые волосы ящера, на работе стянутые в хвост на затылке, сейчас свободно лежали на плечах. Джеймс выкинул из головы уже надоевший образ женской ипостаси коллеги, навязчиво пришедший на ум, и проследил, как Рэндалл, дойдя до перекрестка, открывает дверцу припаркованного там алого монстробиля и садится в него. После посадки пассажира машина резко сорвалась с места и скрылась из вида. — Вы платить собираетесь? — пожилой водитель исподлобья посмотрел на рослого монстра. Джеймс, выйдя из состояния оцепенения, протянул деньги и, забыв о сдаче, уселся на свободное сидение, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. «Странная машина для девушки, — наконец, словесно сформулировал роящиеся в голове обрывки подозрений Джеймс. — Ярко-красный джип. Да и забавно, что Рэндалла с работы подвозит девушка… А хорошо устроился, хамелеон проклятый!» На этой восхищенной ноте Салливан выкинул Боггса с его перчатками, цитатками, девушками и джипами из головы до следующего утра.