Стерва

Следующий рабочий день начался с выволочки у Водонога. Майк виновато кивал, выслушивая выговор начальника за опоздание, а Салли мусолил во рту жвачку, не решаясь жевать ее прямо сейчас, а собираясь заняться этим позже, и косил глаза на стол Рэндалла, видный сквозь щели в жалюзи. Ящер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и общался с кем-то по офисному телефону. Судя по лицу Боггса, этот кто-то что-то настойчиво просил, потому что хамелеон время от времени мотал головой в знак отрицания, прикрывал глаза, подолгу не раскрывал рта, а потом снова пытался тщетно от чего-то отказаться, хмуря брови. — Джеймс Пи Салливан, — услышав официальное обращение по имени, Салли прикусил язык и, чуть не проглотив жвачку, перевел взгляд на Генри Водонога. — Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что Рэндалл гораздо симпатичнее меня и смотреть на него, несомненно, приятнее, — Джеймс, невольно скользнув взглядом по лысой макушке и отнюдь не спортивной фигуре Генри, мысленно согласился с его словами и, слегка покраснел, поняв, что его пристальный взгляд не остался не замеченным начальником. — Но все же глава корпорации я, а не Рэндалл, приставленный к вам в качестве старшего помощника, — Водоног пристально смотрел на Салли, сжавшего жвачку зубами, — так что будьте добры проявить больше уважения. В качестве наказания я увеличиваю вам обоим испытательный срок еще на неделю. Майка ничуть не расстроила эта новость, а Салли, осознавший, что Боггс будет его на официальных правах тиранить еще целых семь дней, заметно опечалился.  — Вы можете идти, — повелительно указал взглядом в сторону двери Водоног, и Майк с Салли покинули кабинет. Выйдя в коридор, Джеймс со злобным упрямством принялся выдувать пузырь жвачки и, проследив, как Майк чуть ли не вприпрыжку скачет радовать свою надсмотрщицу хорошими новостями, прищурившись, тоже направился «радовать» Боггса. В момент, когда он подошел к Рэндаллу, уже прекратившему разговор и снова уткнувшемуся в монитор, и тронул ящера за плечо, желая донести информацию, достигшая апогея размера жвачка лопнула, щедро обмазав лицо Салливана белой липкой субстанцией. «Прекрасно. Просто отлично. Это все потому, что я победитель», — мрачно оценил ситуацию Джеймс, соскребая с подбородка эластичную основу, в то время, как Рэндалл давился смехом, все же пытаясь, для вида, прикрыть рот кулаком, изображая уместный в подобных ситуациях кашель. Наконец, справившись со жвачкой, Джеймс злобно рубанул воздух фразой: «будешь присматривать за мной еще неделю, мне продлили стажировку: и попробуй только пользоваться этим!» и повернулся к Боггсу спиной, собираясь пойти в уборную, чтобы взглянуть на себя в зеркало и убедиться, не осталось ли в бородке белых клейких ошметков. Но в этот момент на столе у Рэндалла снова зазвонил телефон. В этом не было ничего особенного, клиенты, желающие приобрести уникальную энергию, которую производила корпорация, звонили беспрестанно, но Салли вспомнил о недавнем странном, не похожем на служебный, разговоре Боггса, и, сделав пару шагов от стола ящера, притормозил и прислушался. Сняв трубку, Рэндалл несколько мгновений молчал и хрипло дышал, а затем ответил невидимому и неслышному собеседнику короткой фразой: — Хорошо, в восемь, где обычно, доберусь сам. До напрягшего слух Джеймса донесся довольный смех, показавшийся монстру знакомым. Салли нахмурил брови, пытаясь вспомнить, кому же принадлежит этот голос: явно мужской, глубокий, насмешливый… Верная мысль вертелась в голове, и, казалось, осознание вот-вот придет… Боггс неожиданно прошипел что-то нечленораздельное и кинул трубку телефона обратно на рычаг. Салли, вздрогнув от резкого звука, вышел из прострации, позволив мысли ускользнуть, и медленно обернулся, догадавшись о причине прерывания разговора. Рэндалл смотрел на Салливана с такой откровенной угрозой во взгляде, что Джеймсу стало не по себе. Стажер нервно облизал губы и, ощутив сладкий вкус жвачки, вспомнил о своей изначальной цели и решительно направился в уборную умываться. Затем Салли вернулся на свое рабочее место и ушел в путешествие по кругам административного Ада, в отвратительный мир отчетности, в котором пребывал до шести вечера, то и дело ловя на себе взгляды своего надзирателя, заставляющие нервно сглатывать. Рэндалл поменял положение и теперь сидел к нему боком, потому замечал боковым зрением каждое движение стажера. Джеймсу приходилось отгонять мысли о прогулке до кофе-машины и возвращаться к документом, от мелкого текста в которых уже в глазах рябило. В конце же рабочего дня хамелеон быстро собрался и покинул офис самым первым, как будто бы спасался от пожара. Джеймс не стал тратить время на сбор бумаг и, велев Майку обеспечить прикрытие, пронесся мимо проходной на «первой крейсерской» скорости и выскочил из здания корпорации через полминуты после Рэндалла. Все нутро Салли вопило о том, что происходит что-то интересное, что-то, что пропускать нельзя. Фиолетовое пятно волос Боггса не наблюдалось поблизости, и Салливан, чертыхнувшись, метнулся в сторону входа в метро, находящегося почти вплотную к офису корпорации, рассудив, что за это время ящер мог успеть нырнуть лишь туда, в попытке скрыться от погони, предполагаемой явно что-то скрывающим Рэндаллом. И играющий роль преследователя Салливан оправдал подозрения хамелеона, благодаря чему с гордостью возвысился в своих голубых глазах: Рэндалл, действительно, обнаружился на входе в один из вагонов. Джеймс, растолкав всех локтями, удержал дверь и втиснулся в соседний вагон, где, мысленно посетовав об отсутствии любимого и привычного капюшона, который мог бы прикрыть чересчур приметную прическу, приник к фасадному стеклу, пытаясь не упустить взглядом Боггса, хмуро читающего один из тех журналов, которые Салли обнаружил в его шкафчике. Рэндалл, однако, Джеймса не заметил, щурясь без очков в попытке прочесть текст в журнале. Салливан сфокусировал идеальное зрение, но, из-за приличного расстояния, рассмотрел лишь одно слово заголовка, которое монстра порадовало. «„Боль…“ интересно, а как он относится к ней? — от скуки мысли Джеймса снова направились по извилистым дорожкам фантазии. — Что, если… плетью, например, пройтись ему по спине? Или еще чем-нибудь… по чему-нибудь…» Салливан откровенно ощупал Рэндалла взглядом, прикинул, как выглядит ящер без своего приталенного, чуть ли не женского пиджака, брюк и всего остального, затем принялся представлять, как выглядел бы Боггс во время оргазма. Нарисовавшийся образ изогнувшегося на постели (почему-то Салли представилась его собственная кровать) стонущего, зажмурившегося Боггса, с фиолетовыми волосами, изящными волнами лежащими на подушке, заставил Джеймса отчаянно покраснеть и очнуться. «Какого черта?!» — Салли отвел взгляд от ящера и, ощущая усиленное сердцебиение, попытался дать хоть какое-то логическое объяснение происходящему. Допустим, образ той Рэнды — просто от скуки и хорошей фантазии, а также желания видоизменить коллегу, хотя бы мысленно, придав ему более безобидный вид. То, что Салли сейчас откровенно преследовал Боггса, с натягом, но можно было назвать просто любопытством: подозрительные звонки и взгляды ящера явно давали понять, что тот прячет какой-то скелет в шкафу. Но вот то, о чем только что думал Джеймс… Салли покраснел еще сильнее и решил, что даст объяснение разыгравшейся пошлой фантазии, избравшей целью университетского знакомого, как-нибудь потом. Или просто выкинет случай из головы, охарактеризовав, как единичное помешательство. Договорившись с самим собой о такой тактике поведения, немного успокоившийся, но все еще сконфуженный Джеймс вернул взгляд на Рэндалла. Точнее, на то место, где тот раньше стоял. Сейчас ящера там не было, а пыхтение электрички уведомляло о том, что двери вот-вот закроются, и колеса вновь понесут железные вагоны по тьме тоннелей. Салливан уже привычно придержал и разжал двери, сдавшиеся перед таким напором, и, выскочив в вестибюль монстрополитена, начал озираться по сторонам в поисках цели. Удивительно, но Джеймсу повезло, Рэндалл, уже, вероятно, выкинувший из головы мысли о возможной слежке, пытался пробиться к эскалатору через толпу монстров. По-прежнему оставшись незамеченным, Салли вышел вслед за ящером и тут же нырнул влево, пытаясь схорониться за колонной, поддерживающей навес крыши выхода из метро. Открывшееся зрелище ввергло Джеймса в шок: Боггс сделал пару шагов вниз по лестнице, пытаясь не дать ветру растрепать волосы окончательно, и хамелеона тотчас обнял за талию подошедший к нему парень. Запутавшийся в нитях фиолетовых прядей Рэндалл привычно, как показалось со стороны, прильнул к груди встречающего и совершенно не сердито, а благодарно пожурил: — Я не просил меня встречать. — Я не нуждаюсь в твоих просьбах, — в тон ящеру ответил парень, и Салли молнией пронзило осознание, откуда он помнит этот голос. Во времена учебы в университете синие волосы были зачесаны назад: теперь же они были разделены на косой пробор и стали чуть длиннее. Отпущенная бородка, предназначенная для бравирования возрастом и повышения авторитета среди студентов — теперь Джеймс понимал это — стала просто аккуратной щетиной, все равно добавляющей эпатажа за счет ярко-синего, в тон волосам, цвета. Еще Салли отметил тоннели, растянувшие мочки ушей монстра, и его проколотую бровь. А в остальном все осталось неизменным: лиловые глаза Джонни Джея Уортингтона смотрели так же надменно и насмешливо, да и его привычки, судя по всему, остались прежними. Джонни заправил фиолетовые пряди волос Боггса тому за уши и потянулся к губам ящера. — Не смей! — одновременно возмутились Рэндалл и Джеймс. Последний догадался сделать это мысленно и теперь пытался составить в голове фрагменты паззла в единую картину. То, что Рэндалл поддерживает общение с Уортингтоном, было очевидно. Как и вид общения тоже был абсолютно ясен. Салли вспомнились перчатки, телефонные разговоры и выхваченное из контекста слово. Сердце забилось сильней. Джеймс провожал внимательным взглядом Рэндалла, не пойми что строящего из себя: удаляющегося от метро, засунув обе руки в карманы пальто, не позволяя демонстрировать Уортингтону их близость посредством прикосновений. И Джонни, все равно сделавшего все по своему, приобняв даже на каблуках достающего ему лишь до подбородка Боггса за талию. В голове Джеймса сформировался ряд вопросов, на которые необходимо было найти ответы в самое ближайшее время. Приоткрыв завесу явно не предназначенной для его габаритного носа тайны, Салливан не мог остановиться на полпути: ему было необходимо «дойти во всем до самой сути». Вспоминать продолжение стихотворения Салливан не стал: там было что-то, кажется, о любви, а эта тема сейчас была абсолютно не уместна. — Просто любопытно, — вслух резюмировал Джеймс, вернувшись в павильон монстрополитена, — смогу ли я теперь поиграть с тобой, надсмотрщик. Информация — сила; вот в корпорации все удивятся, узнав о тайных увлечениях лучшего работника. Обнаруживший отсутствие жетона метро Джеймс, вздохнув, встал в очередь на его приобретение. Мысли его были заняты вспыхивающими в сознании яркими образами сцен сексуальных игр Джонни и Рэндалла. Самый главный вопрос: а какого человека он сам так упрямо лезет в личную жизнь хамелеона, Салливан предпочел проигнорировать. А в том, что Рэндалл, несомненно, интересует его, раз он так носится за ним по всему городу, да еще и неизвестно с чего вдруг ревнует, не желая видеть его поцелуй с Джонни, Салли не желал себе признаваться вовсе. — Просто любопытство и ничего больше… Нельзя упускать такую возможность шантажа… — пробормотал себе под нос Салли. — Один жетон, пожалуйста!