Take Away My Pain

Дайске с Йоширо сидели за столиком в ресторане Ютаки, обсуждая личную жизнь младшего Андо – вернее, её отсутствие. Йоширо замялся, прежде чем задать старшему брату давно мучающий его вопрос: - Дай, скажи, а ты веришь в любовь с первого взгляда? Дайске неопределённо хмыкнул, поражаясь наивности младшего: - Йоши, ты что, фильмов про любовь пересмотрел? - А вот же у вас с Шиньей... - Вот не надо, у нас с Шиньей всё постепенно развивалось. А ты что, – Дайске хитро прищурился, разглядывая смущённого Йоширо, – влюбился? - Я не знаю, – вздохнул младший Андо. – Но по всем признакам выходит, что да. С января только и думаю об этом человеке, совсем из головы не выходит. - Девушка-то хорошенькая? – подмигнул Дайске. Йоширо опустил глаза, разглядывая свою тарелку. - Ну... да... даже очень... - Так дерзай, чего ждёшь? А то уведут – и ты опять ни с чем останешься. Йоширо кивнул, не поднимая глаз, и задумался. Смотреть на счастливого Дайске становилось невыносимым – сразу чувствовалась собственная неполноценность. И только природная скромность и застенчивость не позволяли Йоширо сделать первый шаг к человеку, который занимал его мысли уже третий месяц. Он виделся с ним регулярно – спасибо профессии и собственному салону красоты – но дальше задушевных бесед о жизни дело не заходило. Йоширо знал об этом человеке достаточно, чтобы убедиться в том, что ему ничего не светит. И это было больно. Но об этом он не собирался рассказывать никому, даже старшему брату. Впрочем, с недавних пор у Йоширо появился друг, с которым он делился наболевшим. Наверное, и сегодня он поедет туда, где его всегда поддержат, а ещё появится возможность увидеть свою любовь. - Хэй, братишка, ты чего-то совсем загрузился, – Дайске помахал перед лицом Йоширо ладонью. – Я тут рассказываю, как Ниикура решил сослать нас с Шиньей на недельку на отдых, а ты меня не слышишь. - На отдых? – переспросил Йоширо. – Куда? - В Камакуру, к какому-то писателю, – Дайске наморщил лоб, вспоминая имя. – Сакурай, кажется, его зовут... Шинья его книжками прям зачитывается, а Каору решил сделать нам такой вот подарок к Ханами. Не люблю я этих писак, но на что только не согласишься ради Шин-чана, – он засмеялся, а Йоширо снова позавидовал его беззаботности. – И обещай, что к нашему возвращению ты уже решишь проблему со своей цыпочкой. Йоширо кивнул и тяжело вздохнул. Как у Дайске получается так легко и просто решать любые проблемы? Может, потому, что он не один? Из ресторана Дайске поехал в студию, где сегодня записывался Шинья, а Йоширо, немного подумав, двинулся в сторону больницы. Брат прав – надо уже что-то решать, негоже сохнуть и страдать, ничего не делая. Просто сделать первый шаг, а дальше ориентироваться по обстоятельствам. В морге, как всегда, было по-семейному уютно: Аой возлежал на диване, лениво наблюдая за окружающим миром, Койю убирал халат в шкаф, Хитоки возился с бумагами, а Юу метался из угла в угол, дожидаясь любовника. Йоширо замер в дверях, когда уставший от неторопливости Такашимы Широяма остановился посередине кабинета и завопил дурным голосом: - Дети в школу собирались: мылись, брились, похмелялись! Койю фыркнул, но сборы свои ускорил. Хитоки поднял голову от бумаг и с улыбкой посмотрел на коллег. Ему нравилась эта парочка и в глубине души он даже немного завидовал им. Хотелось, наконец, быть кому-то нужным. Не так, как бывшей жене – там всё крутилось вокруг материальных благ, хотя Хитоки не смел винить её: в конце концов, у них было двое детей. Впрочем, с таким прошлым рассчитывать на новые отношения не имело смысла – слишком много денег уходило на содержание бывшей жены и детей. Кому он нужен с таким довеском? Да и не мальчик уже, летом сорокалетие отметил. Хитоки горестно вздохнул и снова углубился в бумаги. Такашима заметил стоящего в дверях Йоширо и заулыбался: - Йоши, привет! А ты давно тут? - Привет, – Андо улыбнулся приятелю. – Нет, недавно. А вы уже уходите? - Ага, Хитоки нужны выходные, поэтому он работает сегодня и завтра, а потом поедет на рыбалку. Чего ты там ищешь, кстати, а, Хитоки? Гармонию? - Тишину, – ответил патологоанатом. – Тишину и уединение. Такашима в упор уставился на Йоширо и усиленно заиграл бровями, на что тот набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: - Хитоки-сан, а можно с Вами на рыбалку? В тот момент, когда Хитоки поднял голову от бумаг и удивлённо взглянул на него, Йоширо захотелось провалиться сквозь землю. Вот зачем он повёлся на мимические экзерсисы Такашимы? Хитоки сейчас решит, что он придурок, и всё рухнет. - А Вы умеете ловить рыбу? – спросил Хитоки. Йоширо помотал головой. - Нет, я умею молчать и не отсвечивать. Патологоанатом оторопел. Он ошарашено смотрел на Йоширо, а в голове творился сумбур и хаос. Нет, он, конечно, заметил, что нравится этому парню, но понятия не имел о том, как сделать первый шаг и делать ли его вообще. Вспомнилось, сколько раз он заезжал в его салон, просто поболтать, и стилист никогда не отказывал ему, всегда находил время. А ещё так бережно прикасался к нему, пропуская сквозь пальцы тяжёлые пряди волос, что Хитоки даже забывал дышать, боясь спугнуть эти проявления нежности... Так что он теряет, соглашаясь на просьбу Йоширо? - Хорошо, Андо-сан, – Хитоки видел, как засиял парень, и улыбнулся в ответ. – А сейчас Вы не могли бы помочь мне? Нужно как-то собрать мои волосы, чтобы они не мешали мне работать. Он знал, что провоцирует, что это уже даже намёком назвать нельзя, но желание снова почувствовать на себе прикосновения Йоширо пересилило здравый смысл. Андо закусил губу, чтобы не улыбаться во весь рот, как дурак, и кивнул, соглашаясь. Такашима схватил зазевавшегося Широяму за рукав куртки и выволок из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. - Ну всё, – облегчённо выдохнул он, – эта парочка, похоже, нашла друг друга. Юу мерзко хихикнул и, прижимая к себе возмущённо пыхтящего Аоя, рысью припустил к выходу из отделения. - А ну, стой! – завопил Койю, пускаясь вдогонку. – Если ты уедешь без меня, я тебе яйца оторву! - Руки коротки! – отозвался Широяма и прибавил ходу. Аой болтался в его руках, как гигантская сосиска, но стоически молчал. - Руки у меня, может, и коротки, зато ноги длинные, – пропыхтел Такашима, стараясь не терять скорости. - Какой-то ты непропорциональный, – заявил Юу, в один прыжок преодолевая ступеньки крыльца. Койю старательно отвёл глаза от соблазнительно мелькающей впереди задницы любовника и, собрав все силы, преодолел разделяющее их расстояние и обеими руками толкнул Широяму в спину. Тот, не удержавшись, рухнул в клумбу с прошлогодней травой, едва успев перекатиться набок, чтобы не придавить Аоя. Кот возмущённо заорал и от души врезал лапой по ухмыляющейся победно физиономии Такашимы, который в этот момент склонился над ними. Тот немедленно отскочил и заныл: - Юу, какого чёрта он дерётся? Широяма поднялся и погладил кота, мстительно улыбаясь, потому что на щеке Койю уже наливалась алым длинная царапина. Такашима провёл пальцами по ране и принялся с ужасом их разглядывать. - Юу, это несправедливо. Я, значит, пою, кормлю, воспитываю эту сволочь, а он на меня лапу поднимает?! Нет, я с ним разговаривать не желаю. И передай этому драному кошаку, что я этого так не оставлю. - Мряк! – злорадно высказался Аой, с гордостью разглядывая дело лап своих. Такашима обиженно сопел, но на кота смотреть отказывался. Широяма скользнул губами по царапине на щеке любовника и шепнул: - Поехали домой.

* * * * *

Камакура оказалась чистеньким и тихим городком, а Сакурай – тактичным и обаятельным человеком. Днём Дайске с Шиньей гуляли по городу, посещали храмы, заглядывали в сувенирные лавочки, а потом отдыхали в какой-нибудь маленькой кофейне. А вечером они втроём сидели на веранде дома Сакурая и, потягивая вино, разговаривали обо всём на свете или пели. Атсуши оказался не чужд музыке, обладал приятным голосом и с удовольствием пел под аккомпанемент Дайске, а Терачи отстукивал ритм палочками по столешнице. И, глядя на счастливого Шинью, Дай задумывался о том, чтобы однажды перебраться сюда на постоянное место жительства. А что – вариант был неплох: всего-то 45 километров от Токио, а такое ощущение, что попадаешь совсем в другой мир, хранящий память о громких событиях прошлого, окружающий мудростью и тишиной. В эти дни здесь цвели вишнёвые деревья, и город тонул в розовой дымке, напоенный тонким ароматом весны. И Шинья, лежащий под одним из цветущих деревьев в саду Сакурая, казался Даю воплощением всего прекрасного, что он только мог себе представить. Лепестки медленно кружились в воздухе, падали на плечи Терачи, путались в его волосах, и Шинья улыбался мечтательно и счастливо. И Дайске был готов на всё, чтобы видеть эту картину как можно чаще. И однажды вечером Дай решился на разговор с Сакураем. Шинья ушёл спать, вымотавшись дневными прогулками – они в тот день наблюдали закат на одном из пляжей, сидя прямо на песке, и Дай обнимал Шинью, и было в этом что-то такое интимное, что не хотелось разрывать объятия... - Похоже, Дай-кун, ты сейчас не со мной, – понимающе усмехнулся Сакурай, потягивая красное вино из бокала. Андо тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и потянулся к своему бокалу. – Что мучает тебя, мой друг? - Даже не знаю, получится ли у меня сформулировать своё желание, – Дайске пригубил вино и взглянул на писателя. – Знаешь, Атсуши, я тут подумал, что Шинье так хорошо здесь, и было бы здорово поселиться в Камакуре. Только как это сделать? - Легко и просто, друг мой, – Сакурай покачал в руке бокал, любуясь рубиновым цветом вина. – Я могу подыскать для вас домик где-нибудь по соседству, а вы просто переедете сюда. По вечерам мы будем разговаривать или музицировать, а в выходные гулять. Ты, наверное, заметил, что здесь, в Камакуре, даже время течёт иначе. Нет суеты столичной, нет шума, и это так успокаивает. Прав был Ниикура, посоветовавший мне переехать сюда. И вы переезжайте. Отсюда до Токио – полчаса на машине. Разве это расстояние? Дайске кивал, слушая Сакурая. А может, действительно – плюнуть на эту столицу и перебраться сюда? - Камакура – волшебное место, способное залечивать любые раны, – продолжал Сакурай. – Смотри, даже Мию-чан здесь хорошо. Андо улыбнулся, глядя, как чихуахуа мирно спит на диване, а две кошки Сакурая по-хозяйски развалились рядом. Атсуши прав: надо переезжать. И Шинья здесь о своей болезни забывает совершенно, чувствуя себя здоровым человеком, а это главное. - Так что, ты домик присмотришь? – решительно повернулся Дайске к сидящему в кресле Сакураю. Тот прикрыл глаза в знак согласия и едва заметно улыбнулся: Ниикура Каору не прогадал со своим планом спасения Терачи от столичной нервотрёпки. И, возможно, совсем скоро Шинья с Дайске станут его соседями, и постоянное одиночество Атсуши, давящее на него последние несколько лет, отступит, давая ему возможность не только жить свободно, но и творить снова – лучше, сильнее, глубже. И тогда он снова будет счастлив, ведь счастье ценится только тогда, когда оно выстрадано.