Развалины нового мира

Развалины были как развалины. Все вокруг валялось. Что-то где-то дымилось. Признаков жизни не наблюдалось. Пару раз, помимо стандартных отзывов, в наушнике шлема слышались сообщения о найденных телах, но на этом все. «Черт, - выругался про себя Лекс, - опять опоздали». Сигнал о помощи на Орбитальную Станцию «Центурион-13» поступил десять стандартных минут назад. Но тут дело такое… Пока поднимешь отряд по команде, выйдешь на орбите в заданную точку, пройдешь атмосферу, десантируешься… А ящеры тебя ждать не будут: сделали свое дело и ушли. Бойцы осторожно ступали по обломкам храма, и их шаги сопровождало только тихое шуршание расколотой крошки. Ни звуков борьбы, ни криков отчаяния. Тишина. Что может быть страшнее? «Вот же дерьмо, – размышлял сержант, переключая термосканер в фоновый режим работы. - Теперь придется оправдываться перед командованием. Второе опоздание за стандартный месяц». Лекс понимал, что скоро начнутся разговоры на тему: «Еще хоть раз!», обычно заканчивающиеся списанием на Землю. На родину возвращаться не хотелось. Там сейчас делать совершенно нечего. Форму выдают раз в год, харчи по талонам, сон по расписанию – тоска смертная. Здесь же всегда можно разжиться бутылкой самопальной текилы и распить ее вечерком с друзьями за игрой в карты. Наушник снова ожил, передавая с тихим потрескиванием короткие рапорты: чисто, чисто, чисто… Ящеры уже успели уйти, оставив в пыли только следы когтистых лап. Храм, выстроенный на холме, как и любое другое место поклонения силам воздуха, не имел четких геометрический форм и пропорций. Множество колонн условно разграничивали пространство, а все помещения соединялись друг с другом, чтобы ветер мог свободно гулять по переходам. Легким кружевом белого камня – это здание некогда возвышалось над долиной венцом творения лучших мастеров. А теперь его стены были в разломах, колонны обрушены, статуи повалены, рисунок фресок нихрена не разобрать. В полуразрушенном состоянии оно превратилось в лабиринт полный опасностей. Остроухие в свое время потрудились на славу, а ящеры раздолбали все это великолепие в один заход. Лекс, дав сигнал бойцам, свернул в следующий коридор. Он медленно продвигался вперед, стараясь производить, как можно, меньше шума. Хоть основной противник и покинул поле боя, развалины сами по себе представляли не меньшую угрозу. В храмах воздуха было естественное освещение, для этого потолки делались прозрачными. Проходящие через полусферы куполов лучи многократно отражались зеркальными поверхностями барельефов, отчего казалось, что стены светятся изнутри. Но сержант не замечал осколков былой красоты, он шел на сигнал термосканера, ожившего легкой вибрацией от найденного источника тепла. Стены лабиринта расступились, пропуская его в просторный зал. Рифленая подошва армейских сапог зашуршала по выложенному гладкими плитами полу, расколов хрупкую тишину, и множество звуков прошедшего здесь урагана обрушились на Лекса. Он как воочию видел летающие пульсары и разбегающиеся по полу трещины, из которых рвались наружу гибкие корни растений. Стены воды, поднимаемой из бассейна в центре зала, и воздушные вихри, сбрасывающие ящеров с балкона. А теперь сюда пришла тишина. Лекс коснулся виска, и забрало шлема тремя лепестками разъехалось в стороны, оставив прикрытыми только лоб и скулы. Автомат, закинутый за спину, обиженно пикнув, перешел в неактивное состояние. Все. Здесь больше нечего ловить. Тут и там еще дымились поджаренные растения, и легким туманом висела испарившаяся вода, создавая температурные помехи. Лекс прошелся по залу, осматриваясь. Примерно на уровне его плеча, как раз, где могла находиться голова ящера, темнели пятна копоти – Стражи опять пытались защищаться. Бесполезное занятие, но они все равно сопротивляются до последнего, давая шанс Хранителям уйти порталами. Сколько здесь было эсти до прихода ящеров им теперь не узнать. Большинство, наверняка, успели спастись. А что стало с теми, кто остался, рассчитывая на помощь союзников? Лекс в раздражении пнул окованным носком сапога торчащую из груды камней плиту, и она отозвалась тихим постаныванием. Сержант замер, прислушиваясь. Стон повторился. Не доверяя собственному слуху, он нагнулся и стал разбирать завал. «Нет, это точно не ящер, - уговаривал себя Лекс, - те хрипят или рычат от злости. Стонать могут только люди, ну и остроухие конечно». Как в подтверждение его мысли из-под пыли появилась рука: по-мужски широкая ладонь с длинными изящными пальцами, которые непроизвольно сжимались. - Очешуеть, живой, - изумился Лекс, принимаясь интенсивней разбирать обломки стены. Звать на помощь было бесполезно, ребята из команды разошлись на довольно большое расстояние и сюда подтянутся еще нескоро. Значит, этого нужно было вытаскивать самому и, как можно, быстрее. Даже один спасенный переведет счет в их пользу. Автомат мешался и тянул вниз. Сержант снял его и положил на чистые плиты рядом с собой, шлем полетел следом. Эта маленькая передышка дала возможность собраться и обдумать ситуацию. Лекс старался не стряхивать осколки камня, а поднимать их, убирая в сторону, ведь любое неосторожное движение могло нанести непоправимый ущерб. Эсти и так успел сильно пострадать: ногти обломаны, на коже ссадины, кровь тонкими струйками стекает по руке, смешиваясь с пылью. «На воина не тянет, – рассуждал Лекс, прикидывая перспективы наказания. - Кожа слишком светлая. Здесь такое «солнце»… постоишь пару часов на охране стен внешнего кольца и как после духовки. Наверное, Хранитель или Служитель». При таком раскладе, лучше уж Служитель… Хранители у остроухих все со сдвигом. Холодны и молчаливы как храмовые статуи, быстры и опасны – как зеленые ядовитые ящеры. Хотя от Служителей тоже толку мало. Придут, пульсары нашвыряют, стены закоптят и свалят по-быстрому. На людей смотрят свысока, считая их низшими существами… Короче, те еще ублюдки. А получить втык за такого спасенного Лексу не хотелось. В храмах, находящихся далеко от городов, постоянных Хранителей не было. Ящеров к таким местам тянуло как магнитом, и эсти предпочитали в них не задерживаться дольше, чем это было необходимо для обряда. Когда случалась заварушка, Хранители спасались, уходя первыми. «Крысам по статусу положено», – зло думал про себя Лекс. Как вариант оставались еще Стражи. С ними всегда можно было найти общий язык, и как дипломаты они держались по отношению к людям нейтрально. Когда основная часть завала была разобрана, стоны начали повторяться чаще, и стали пронзительнее. От этих звуков у Лекса потянуло в паху, отчего он стал материться более витиевато. Еще несколько убранных тонких плиточек облицовки стены, и показалась белая тряпка, когда-то бывшей красивой одеждой, и черные длинные волосы. «Черт, черт. Точно не воин! Те у остроухих балахоны не носят, чтобы в бою не цепляться за все что попало, да и волосы заплетают в косы». Главное, длинные волосы говорили о том, что под завалом не человек. Впрочем, людей он и не ожидал здесь встретить. Их в храм пускали только после разрушения, и то, когда хозяева уже были не способны сопротивляться, а ящеры разбежались по своим норам. Обычно это выглядело так: отряд с оружием врывался на уже оккупированную территорию и прицельным огнем отвлекал захватчиков на себя, пока Стражи уводили своих через порталы и скрывались в них сами. Остроухие никогда не оставались посмотреть справятся ли люди с поставленной задачей уничтожения, и какие потери понесут. С одной стороны это было даже удобно, не нужно прикрывать «мирное население», а с другой… многие из Служителей обладали даром целительства. Убрав с лица, испачканного пылью, паутину волос, Лекс, как и ожидал, обнаружил пару небольших остреньких ушек. Сержант не различал Поклоняющихся Силе, да и по тем обрывкам одежды, что остались на эсти, трудно было определить кто перед ним. Для переговоров с местными на каждое задание в состав отряда включали ученых из Отдела по межрасовому взаимодействию. Аналитики шли последними, дабы не нарваться на авангард ящеров. Вот они пусть и разбираются. Эсти был без сознания. Он лежал в колыбели из обломков стены, наполовину прикрытый одеялом из камней и осколков плит. Сейчас ему ничего не угрожало, и Лекс решил не трогать раненого до прибытия врачей, но и оставлять его так, как есть, было нельзя. Оторвав лоскут от длинной белой юбки, он снял с пояса фляжку с водой и, намочив ткань, стал вытирать лицо спасенного. Темные ресницы дрогнули, глаза открылись, уставившись в пустоту. Эсти сделал пару порывистых вздохов и резко сел. Лекс едва успел увернуться от камней, прыснувших в стороны с одежды остроухого. Самые большие, врезавшись в стены, довершили картину разрушения, сопровождая приземление таким оглушительным грохотом, что и ящеров можно распугать. Крайняя стена с самой большой трещиной покачнулась и стала медленно заваливаться на них. Но, будто наткнувшись на невидимую преграду, она качнулась в противоположную сторону и упала на балкон, расколов его пополам. Части стены и балкона, весело перегоняя друг друга, полетели вниз по склону, увлекая за собой строительный мусор. Сержант перевел недоуменный взгляд от края трещины – прошедшей вровень с дулом автомата – на эсти и чуть не отшатнулся, увидев прямо перед собой светящиеся красные глаза. То еще зрелище, особенно когда они так пристально смотрят. - Эстимат, - прошептал остроухий и (Лекс совершенно не ожидал такой подставы) приник к его губам поцелуем. Сержант от такого поворота событий просто офигел, что-что, а целоваться с мужиками ему еще не приходилось. А в том, что это был мужик, Лекс даже не сомневался, ведь женщин остроухие из храма уводили одними из первых, да и внешность его… хрен перепутаешь. Он замер, не смея дышать. Привкус пыли и гари никуда не делся, только к нему теперь примешивался слабый аромат цветов. Губы остроухого были сухими и теплыми, а от этого запаха казались сладкими. - Вот это да! И что мы здесь видим? – раздались глумливые смешки подтянувшихся на шум бойцов. Опомнившись, Лекс попытался оттолкнуть «благодарного» спасенного, удерживая его за предплечье. Но не тут-то было. Эсти вцепился в застежки доспеха, не упуская инициативу. Прижимаясь все ближе, эта сволочь старался проникнуть своим языком за плотно сжатые губы. Сержанту только и оставалось, что запустить пальцы в длинные волосы и дернуть от себя. - Да отвали ты! Какого черта ко мне присосался?! – прорычал он, глядя прямо в глаза остроухому. Алый огонь потускнел, и спасенный с явной неохотой разжал пальцы, освобождая доспех. Остроухий замер, больше не предпринимая попыток приблизиться, но его взгляд по-прежнему не отпускал, а губы продолжали тихо нашептывать свое: «Эстимат, эстимат…» Сержант понял, что пора сваливать. Он потянулся было за шлемом, но не успел. Красные глаза эсти подернулись дымкой, и остроухий начал заваливаться набок. Сомнительная честь ловить тело, пока оно не встретилось с недружелюбной землей, усыпанной камнями, досталась Лексу. Зал с бассейном находился с противоположной стороны от места высадки людей. Закончив осмотр других помещений и пройдя лабиринтом коридоров, десантники шли сюда. Команда увлеченно делилась впечатлениями об увиденном с новоприбывшими, и история на глазах обрастала новыми красками и интимными подробностями. «За что?!» - мысленно взмолился Лекс, стараясь припомнить все свои грехи: от первого выстрела рогаткой в соседского кота и до последнего – расколовшего череп ящера. Остроухий, лежавший без сознания, не разделял мучений сержанта, и, казалось, серая пыль нарисовала на его лице гримасу упрека. Веселье поутихло только когда пришли ученые. Увидев на руках Лекса потрепанного эсти, они забыли и о полуразрушенном храме, и о потенциальной угрозе ящеров. Ценную находку решили не оставлять на планете, а переправить на Станцию в эвакуационном модуле. Врачи, проведя поверхностное исследование ручным сканером, дали добро. К великому сожалению нести отключившегося остроухого до эвакуатора поручили Лексу, и отказаться от задания было невозможно. Сослуживцы, тащившие следом его шлем и автомат, еще подливали масло в огонь, похабно смеясь и отпуская шуточки на тему того, чтобы он бережнее нес свою принцессу. Когда остроухого переложили в транспортировочную капсулу для тяжелораненых, сержанта отстранили от бесчувственного тела за ненадобностью. Кто-то из врачей крикнул, что в храме найдены еще раненые, и о Лексе моментально забыли. Чем он и воспользовался, тихо затерявшись в толпе. На душе у сержанта осталось странное чувство, будто он пропустил что-то очень важное… и вскоре может это окончательно потерять. Но тихое гудение двигателей вертикальной посадки подлетающих эвакуаторов не оставило возможности в себе покопаться. На другом краю человеческой цивилизации в трехстах тысячах астрономических единиц от развалин храма, на столе из благородного дуба веером рассыпались бумаги. Бенджамин Аддерли в ярости смял отчет и отшвырнул бумажный комок в сторону. Вся эта информация была у него еще неделю назад. Фотографии планеты из космоса, распределение климатических зон, карта темной стороны, даже течения в океанах. Зачем все это, если они до сих пор не могут завезти на планету строительное оборудование. Мужчина облокотился на стол, спрятав лицо в ладонях. Подобный жест отчаяния он мог позволить только наедине с самим собой. Глава ведущей строительной корпорации, он в свои пятьдесят был вхож в правящую элиту, чьи интересы продвигал на новой планете. И его поступки, так или иначе, влияли на будущее человечества. Но как можно принимать решение, основываясь на устаревшей информации? Военные обнаружили Парадиз семь стандартных лет назад, и пять из них Центурион-13 стоит на своем посту. Но это время потрачено напрасно. Время. Все упиралось в сроки. Аддерли дотронулся до настольной голограммы, показывающей модель системы Парадиза. Маленький голубой шар стал увеличиваться в размерах, пока мужчина не остановил его. На приборе высветилась сегодняшняя дата, и голограмма изменилась, разбросав вдоль океанского берега башенки отелей и оборудованные песчаные пляжи. Дата по заданной программе стала изменяться, устремляясь в будущее, и вместе с ней трансформировался отображаемый ландшафт. От берега усыпанного набольшими частными бунгало, вглубь планеты стали расти города. Невысокие, максимум в три этажа, дома и виллы. Все обнесенные высокими заборами и защищенные самыми современными системами охраны. Новый мир рос, пока не поглотил оба города аборигенов. Голограмма закончила изменяться, и на приборе замигала дата с разницей в двадцать лет. Двадцать лет назад, молодой и амбициозный инженер Аддерли взял на себя управление среднестатистической строительной компанией «Вавилон». Тогда его виски еще не тронула седина, а он – глупый мальчишка, искренне верил, что продвигаемые им новаторские идеи помогут людям выжить. Все больше стран не могли обеспечить свои потребности, и вступали в союз с более сильными соседями за возможность списания долгов. Так продолжалось, пока мир не поделился на части, и дальнейшее развитие стало невозможным. Теперь любое противостояние грозило обернуться гибелью человечества, и был заключен договор о взаимодействии, ставший первым шагом к вымиранию планеты. Союз Объединенных Стран Земли направил свои ресурсы на покорение космоса, а точнее на поиск и разработку полезных ископаемых на ближайших планетах Солнечной системы. Мировая промышленность была задействована в производстве космических кораблей для исследователей. Возводились новые заводы, а старые росли, поглощая все большие территорий. Люди, живущие в индустриальных зонах, были изолированы друг от друга действующей системой допусков. Города-заводы росли, выжигая зеленую планету. На снимках со спутников промышленные зоны выглядели как черная земля после пожарищ. Даже вывод космических верфей на орбиту планеты не изменило ситуации. Вот тогда-то малоизвестная фирма Мистера Аддерли и предложила закрыть оставшиеся зеленые зоны куполами. Три отдаленных острова с искусственной системой жизнеобеспечения снабжались кислородом путем нагнетания фильтрованной газовой смеси из специальных вентиляционных машин. Экологически чистая зона с полностью контролируемым климатом. Оазис жизни на мертвой Земле. Все больше кораблей улетало за пределы Солнечной системы. И теперь помимо рабочих стали требоваться военные. Эту перспективу восприняли с воодушевлением. Мало кто хотел оставаться на планете, где жители были вынуждены носить кислородные фильтры. Флора планеты настолько ослабла, что не приживалась в отравленной токсинами почве. Близлежащие планеты Солнечной системы люди уже освоили, и хорошо прижились, но, вынужденные постоянно ходить в скафандрах, не оставляли своих надежд. Они искали место, где можно жить и, тем более, свободно дышать. Зеленые зоны, сохранявшие еще растительность, были доступны только для избранных, а колонисты и солдаты доблестной армии в это понятие не входили. Когда обнаружили планету, на которой жили эсти, с названием определились сразу. Ведь только убив собственный мир, люди поняли, что потеряли Рай. На этом поиски не прекратились, но Парадиз стал основной целью. Время шло, а проект колонизации не двигался с места. По крыше и каменным дорожкам сада застучали капли. Пошел дождь. Бенджамин посмотрел на часы – ровно час ночи. Под куполом прогноз погоды всегда точен до секунды. Об осадках сообщали в утреннем выпуске внутренних новостей. Дождь всегда шел по ночам, чтобы не тревожить жителей купола и создать эффект естественности происходящего. Со снегом было иначе. Белые хлопья снежинок органично сочетались с тусклым солнцем, просвечивающим через задымленную атмосферу умирающей планеты. Комната, обставленная старинной деревянной мебелью, утопала в ночной темноте, и только стол подсвечивался мягким светом зеленой лампы, причудливо смешивающимся с отблесками голограммы. Раньше, сидя в своем кабинете поздним вечером в ограниченном круге света, Аддерли чувствовал себя в безопасности, но теперь ему казалось, что тьма неведомой опасностью смыкается вокруг него. Бенджамин набрал на видеофоне номер своего секретаря. - Доброй ночи, Сэр Аддерли, – механическим голосом отозвалась голограмма. Картинка изображала молодую улыбчивую женщину в классическом костюме и аккуратно уложенной прической. – Какие будут распоряжения? - Александра, выключите автоответчик, – повысив голос, приказал мужчина. – Сколько раз можно повторять, что я не желаю иметь дело с вашей копией?! Виртуальное изображение женщины замерцало и исчезло, а на ее месте появилось другое лицо, уставшее и заспанное. Темные волосы небрежно собраны в хвост, на глазах очки, на лице нет и тени улыбки. - Да, я слушаю вас, – нервно поправляя одежду, ответила женщина. - Позвоните в компанию и прикажите снарядить межпланетник, - сухим тоном раздавал указания Аддерли. - Я завтра собираюсь вылететь на Парадиз. Это около полутора парсек. Пусть подберут скоростную яхту. - Как скажете, Сэр Аддерли. Что-то еще? - Подготовьте бумаги для контракта по побережью. - Хорошо. Завтра к обеду… - Нет, я вылетаю, как только транспорт будет готов, – отрезал Аддерли. - Если бумаги не будут на борту корабля, можете вообще не появляться на работе. - Но все же спят?! – попыталась возразить женщина. - Значит, их легче будет найти на месте. Приступайте. И Бенджамин отключил видеофон. Все приходится делать самому, ни на кого нельзя положиться.