На вырост

Утра всегда казались изобретением дьявола, и ЧанЁль свято придерживался этого «учения». Потому что засыпал-то он легко, но спать ложился слишком поздно, поэтому часов сна вечно не хватало. И когда в университете объявляют, что в честь какого-то праздника пары отменяются, ЧанЁль готов восхвалять всех существующих и несуществующих богов за такой подарок. Но боги оказались чрезмерно щедрые на подарки, потому что… - ЧанЁлли! ЧанЁлли! Просыпайся! – парень едва ли не задыхается, потому что его нос впечатан в подушку, а на его плечах сидит маленький хулиган, который активно дёргает его за волосы. – Играть! Я хочу играть! ЧанЁлли! Просыпайся! ЧанЁлю стоит огромных усилий, чтобы сообразить, что вообще происходит, прежде чем он меняет своё местоположение таким образом, чтобы прижать мелкого к своей груди, предотвращая любое движение. Сонные веки поднимаются с большой неохотой. На настенных часах шесть часов утра, а под боком блестящие глаза и возбуждённо поднятые уши. - ДжонИн-а, зачем ты так рано проснулся? – хриплым ото сна голосом спрашивает ЧанЁль, искренне надеясь переубедить себя, что метания хвоста под одеялом ему чудится, а сам ребёнок только мягкая игрушка, которую можно обнять и заснуть. Но «игрушка» с этим не соглашается и начинает вырываться. - ЧанЁлли, ну, давай! – ДжонИн выползает из объятий попой назад, а потом немного неуклюже слезает с кровати. – Я хочу в прятки! - Хорошо, давай в прятки, - вяло соглашается ЧанЁль, одним глазом заставляя себя следить за неуёмным малышом. – Я считаю до двадцати, а ты прячешься. Раз, два… ДжонИн, счастливо попискивая, выбегает из комнаты. ЧанЁль снова засыпает на счёте восемь. ЧанЁль снова открывает глаза только спустя сорок минут. Он блаженно потягивается, а потом резко садится. - Мелкий? – громко зовёт он, когда понимает, сколько находился сознанием не здесь. Ответом ему служит тишина. ЧанЁль вскакивает на ноги, не обращая внимания, что голова закружилась. На обыск квартиры уходить минут пять. Ещё полчаса уходит на обследование более укромных уголков, куда даже теоретически мог бы поместиться малыш. - Ах, вот ты где, - с облегчением выдыхает ЧанЁль, когда заглядывает в промежуток между диваном и стенкой. ДжонИн смешно сопит во сне, свернувшись калачиком на старом пледе. ЧанЁль ласково улыбается и решает пока не будить маленький энерджайзер: нужно ещё самому умыться, а потом ещё и завтрак приготовить. Но стоит ему сделать только несколько шагов от дивана, как оттуда выглядывает взлохмаченная голова. ДжонИн трёт кулачком заспанные глаза и щурится. - ЧанЁлли, ты слишком долго меня искал, - немного капризно заявляет ребёнок. - Прости, - виновато улыбается ЧанЁль, - по утрам я очень вялый и медленный. Давай будем спать подольше по утрам, м? Тогда со мной будет интересней играть. - Ну, ладно, - легко соглашается ДжонИн. – ЧанЁлли, иди чистить зубы! - А ты? – ЧанЁль вопросительно вскидывает бровь. - А я уже, - весело кивает головой ДжонИн, выползая из-за дивана. - Молодец какой, - ЧанЁль приседает на корточки и легонько чмокает малыша в щёчку. - Ты колючий! – обиженно заявляет ДжонИн, прикладывая ладошку к пострадавшей щёчке. - Понял я, понял – я побреюсь, - смеётся ЧанЁль, направляясь в ванную. Чтобы через пятнадцать секунд понять, что тот самый «молодец» разгромил к чертям всю комнату. Содранная занавеска, обмазанное пастой зеркало, вывернутые банки с шампунем и гелем для душа. Хорошо ещё, что бритвы были предусмотрительно спрятаны повыше, чтобы мелкий не дотянулся… - Я лез к умывальнику, но шторка меня не выдержала, и я почти упал, - ДжонИн явно игнорирует тот факт, что у его опекуна на лицо огромными буквами написано, в каком он шоке. – Но мне удалось схватиться за полочку, так что у меня только синяк, - мальчик гордо показывает небольшую гематому на правой коленке. - В следующий раз я быстрее тебя зубы почищу, - наконец-то выдаёт ЧанЁль. Параллельно он думает, что надо поставить мелкому табуретку возле умывальника, чтобы было удобно и снабдить прикольной щёткой, чтобы отвлечь от всего остального в ванной. ДжонИн преданно ждёт, пока ЧанЁль закончит. Это получается очень длительный процесс, потому что стоит ЧанЁлю нанести пену для бритья на щёки, как ребёнок громко хихикает и называет его дедушкой. Заканчивается всё тем, что смеются оба, а у ДжонИна на кончике образовывается пенный комок, который он до последнего старается удержать, чтобы не разлезся. - Так, я сейчас тебе включу мультики, а ты мне потом в деталях расскажешь, что там было, хорошо? И чтоб всё-всё рассказал, а то я буду плакать, что пропустил мультики, - доверительно объясняет ЧанЁль, усаживая ДжонИна на диван. - А мы можем вместе смотреть? – ДжонИн ещё минуту пытается усесться поудобнее, но в итоге просто укладывается на живот лицом к телевизору. - Я должен приготовить самый вкусный завтрак на свете, - с серьёзным видом заявляет ЧанЁль. – Но если ты увидишь, как я это делаю, то мы останемся без еды. А мультики я тоже люблю, так что давай работай! Сделаем общий вклад в хорошее утро! – и с таким девизом ЧанЁль нажимает кнопку DVD-проигрывателя и сваливает на кухню. Готовить ЧанЁль умеет, а вот тушить загоревшихся маленьких детей – нет. Кухня поопасней ванной будет.