Очень плохая девочка

      Уходят все. Кто-то по собственной воле, кто-то нет, но все всегда всех бросают. Быстро и медленно, болезненно и незаметно, сожалея и чувствуя облегчение от принятого решения – но так происходит всегда. Не бывает отношений вечных. Бывает, когда вечно обманывается человек… Я сидела в темноте около большой многолетней пальмы, сжав пальцами колени и тихо всхлипывая. Мне было страшно. (Два часа назад)       Я пробиралась сквозь деревья, крепко держа за руку Сон Мина. Темно, влажно, ноги чуть проваливались в тропический дерн, по щиколоткам нежно царапала трава. Мне почему-то казалось, что на давно всеми исследованном острове, где постоянно живут люди, мы сейчас сможем найти что-то необычайно важное. Как сокровище Атлантиды или клад, закопанный какими-то пиратами. Лара Крофт в моем лице и Индиана Джонс в облике Сон Мина – так у меня все это выглядело в голове, пока я рыскала глазами по темным, сумрачным деревьям. Через какое-то время, мы вышли на поляну, сплошь заросшую какими-то папоротниками и высокой травой. Ничего необычного, к своему сожалению, я там не обнаружила, но красиво было безумно… На открытой площади стоял густой, плотный ночной туман, казалось, что весь пролесок был залит разбавленным молоком. Я никогда не видела такого тумана – он не стелился внизу, а заполнял все пространство до самых вершин деревьев, но это было только на полянке, около побережья или отеля было ясно… - Сон Мин, посмотри, какая красота! – улыбаясь, как последняя дура, я вбежала прямо в центр полянки, раскинув руки. Мой блондин, чуть приподняв уголки губ, наблюдал за мной издалека, не заходя в белую мглу. Но я будто кожей чувствовала, что он рядом. Что он сейчас здесь, со мной, что он никуда сегодня не уйдет, и вся ночь только моя и его. Только наша, больше ничья, нет никого на этом острове, в этом тумане, только мы. - Джесс… - он тихо позвал меня, но, когда я, сияя глазами, обернулась, его не было. Захлопав ресницами, я несколько раз покрутила головой, потому что отчетливо слышала, как он зовет меня, но никого не обнаружила. Была только я и туман. И его тихий, едва слышный голос, который меня звал. Не судорожно, как мать окликает своего заблудившегося ребенка, просто называя меня по имени, не более и не менее того. Я метнулась влево, потом вправо, но не видела его силуэта, только деревья, травы, кустарники, папоротники и небесное молоко, которое меня окружало. И больше ничего. - Сон Мин-а!!! Сон Мин-а!! – закричала я в темноту леса, в ту сторону, откуда последний раз слышался его голос. Но в ответ только какая-то птичка сорвалась с ветвей и с клекотом улетела в небо. – СОН МИН-А!!!!!       Вокруг меня стояла зловещая тишина, даже ветер затих. Я в панике закружилась, пытаясь найти просвет среди деревьев, через который я вышла сюда, но стволы пальм плотно окружали полянку, я полностью потерялась. Не думая, я ломанулась наугад, как олень, сквозь кустарники, ободрав голые икры о какие-то шипы, лишь бы поскорее вылезти туда, где я смогу очнуться, но тропинки, которую я так надеялась найти, я не видела… - Сон Мин-а… - по моим щекам покатились едкие слезы, я, не переставая нестись, вытерла их кулаком.       Сердце стучало, как бешеное, я ломилась сквозь тропическую чащу, как раненный зверь, пытаясь найти хоть что-то знакомое в этой зеленой, мрачной ночной стене растений.       Наконец, через множество моих падений, полной растраты всех сил и окончательной капитуляции нервной системы, я поняла, что заплутала окончательно. Никакого ручейка не было по дороге туда, а сейчас я была именно у него. Конечно, я знала, что он обязательно впадает в океан и, идя я по его течению, я выйду к побережью, но я вымоталась. Я никогда не терялась раньше. Ни разу за 26 лет. И меня никогда не бросали в таких ситуациях… Но тут другая причина. Потому что никогда со мной рядом не было человека, который мог бы меня бросить. У одиночества есть свои плюсы – тебя никто не может кинуть, если у тебя есть только ты.       Усевшись около очередной пальмы, я подобрала под себя ноги и обняла себя за плечи. Теплый Таиланд, так гостеприимно принявший меня с утра, теперь пугал меня, он стал враждебным миром, заманившим меня в ловушку. А человека, который должен был помочь мне, который обещал остаться со мной и не потерять меня ни при каких условиях, меня все-таки потерял. Что я могла сделать сейчас? Телефон разрядился еще днем, да и остался он среди моих вещей, которые унес стафф. Я беспомощна…       Оказывается, я настолько беспомощна…       Я наклонила голову вниз и тихо обреченно всхлипнула. Слезы уже не катились, страх и паника сменились обреченностью висельника, которого ведут на казнь. И, кажется, сейчас все закончится, это страшный, реалистичный сон, ты проснешься и все будет хорошо, но он продолжается и ты ничего не можешь сделать, просто сидишь и думаешь, что это не правильно, и в твоей жизни, где-то на краю, произошла серьезная ошибка системы. Надо перезагрузиться, а ты боишься, что станет еще хуже. И только продолжаешь дальше смотреть этот ужасный сон… Только теперь уже без надежды, что тебя найдут и вылечат то, что ты даже боишься признать… ***       Он видел, как Джессика плачет. Видел, как она носится кругами, падает, раздирает себе все ноги о коряги, корни и кусты, видел, как она боится. И зло ухмылялся, стоя посреди четырех, очень плотно растущих пальм, надежно скрытый их стволами. Это была игра. В которой он был ведущим, а девушка, полная панического страха, ведомой, как обезумевший бык на корриде. Её требовалось довести до исступления, вживить ей ужас до последней капли во всю плоть и кости, полностью поглотить весь здравый смысл и сделать так, чтобы в беспросветной черноте отчаяния, после всего пережитого кошмара, появился лучик солнца. Но он намеренно тянул. Чтобы Джессика, та непокорная, непоколебимая, чужеродная материя из которой она состоит, распалась – тогда она откроется для него и станет самой легкой мишенью из всех. Это было и сложно, и просто одновременно, до сегодняшнего момента Сон Мин знал, что Джесс не до конца честна и предана. Точнее, он на 1000% был уверен, что она просто играет.       А если бы она играла – его месть была бы бесполезна, нет, хотелось по-настоящему влюбить в себя эту дуру, сделать её привязанной и преданной хозяину собачкой, чтобы в один момент, разом припомнить ей все мелкие укусы, что она по глупости позволяла себе в его адрес изначально. Он хотел припомнить ей все: и ТОРа, и Итука, мучения после расставания с Джесс которого он видел своими собственными глазами, и тех, о ком вскользь упомянул Блейк Картер, и тех, кто вложили всю свою душу и надежды в кольца, так спокойно валяющихся без дела дома в шкатулке у стилистки. Какая-то баба. Даже не айдол, даже не звезда, так, закулисная моль. Пусть и бешено популярная и до безумия талантливая. Но все равно, по большому счету, никто. И посмела окрутить такое количество действительно знаменитых парней, чтобы потом просто бросить их? Сон Мин на полном серьезе считал, что это несправедливо. И что такая, как Джесс, никогда не сможет быть честной и искренней в своих чувствах. Он действительно думал, что все её эмоции - просто фарс, игра, то, что помогает ей достигать каких-то своих, непонятных ему целей. Да, она была красива и талантлива, да, она была независима. Но Джессика была глубокой сукой. Дрянью, помешанной на сексе, обычной стервой и необычной для нравов Кореи шлюхой. Той шлюхой, которая могла крутить самыми богатыми и влиятельными людьми только потому, что ей вдруг так захотелось. И ничего. Брала и делала, повинуясь импульсу. Не думала, а просто натягивала на себя новую маску. Вот только искренность других эти маски ломала. Так, как его только-только зародившаяся искренность, по отношению к Джессике настоящей, сломала и маску, заготовленную лично для него.       Уже в тот момент он понял, что что-то с ней не так, что девушка, которая пытается его одурачить, при этом, вроде бы, не делая ничего особенного, какая-то неправильная. Какая-то фальшивая и странная. Даже притом, что она не льстила и не лицемерила, все равно во всей ней сквозила ложь. Которая была неприемлема ей в глубине души. Как такое могло быть? Как могло в ней сочетаться несочетаемое? Значит, и здесь она лгала. Напропалую. И это еще больше укрепляло Сон Мина в его подозрениях, что Джесс совершенно завралась. И себе, и другим, и, что самое важное, конкретно ему. Он не думал оставлять её одну в лесу, но когда она сказала, что любит его, он разозлился. Потому что ни на грамм не поверил ей, решив один раз больно проучить. И пусть она плачет и паникует. И пусть мечется, как загнанный зверь, вредя своей внешности от страха, пусть мучается от невыносимых чувств, он был уверен, что она еще и не такое заслужила. Просто заслужила и все, без смягчающих обстоятельств. - Сон Мин… - он хмыкнул, услышав свое имя, которое со стоном вылетело из дрожащих губ потерявшейся девушки. Пусть думает, что он не придет за ней. Зато, когда он все же «спасет» её, она действительно откроется ему и поверит. Хотя и не следовало бы. Но все равно, он станет её рыцарем в сияющих доспехах, который будет её типа «защищать», тогда она, как дура, будет считать его своим спасителем и поверит в «любовь». Даже иллюзия которой способна будет её убить. *** - Сон Мин… - я поняла, что совсем закоченела. Даже при том, что жара стояла градусов под 30, ночью меня колотило. Тело отказывалось слушаться, руки просто ходили ходуном, но страха я уже не чувствовала. Только холод. Внутри. Где-то очень глубоко внутри был огромный кусок льда, от которого расходились обжигающие волны холода.       Одиночество… Оно мне было не страшно, пока я была одна. Всегда одна… всегда одна… как айсберг, заколоченная в броню, одна… День, неделю, месяц, год, 5 лет, затем, 10, всю недолгую жизнь… и всегда одна. Без друзей. Без любви. Без обещаний, которые не исполняются, без иллюзий, которые режут пальцы острыми краями. Себе врать с одной стороны очень легко, с другой же – так просто и не соврешь… Будешь метаться. Но внутри, там, где никто не заметит. Будешь плакать от бессилия, но точно там же. Будешь кричать, но тебя не услышат. А когда ты знаешь, что твои чувства видны кому-то еще… сначала это дико, потом привыкаешь. Сначала больно, потом приятно. Сначала дичишься и взбрыкиваешь от того, что это внове, потом рыдаешь, кусая губы от того, что этого чувства вдруг не стало. Легко быть одному. Когда не знаешь, как это – быть с кем-то.       Я совсем рехнулась. Все же было хорошо. У меня не было привязанностей и ценностей, как же было легко жить… Мои маски - не что иное, как защита и средство достижения целей, плюс, они некая моя реализация в этом мире, который в глубине своей души я не приемлю. И это просто. А вот сейчас сидеть здесь и думать, что меня оставил тот, кого я люблю, что я умудрилась потерять его, просто на секунду разъединив наши руки – куда сложнее. Зачем я выпустила его? Почему сделала несколько шагов дальше от него? Почему не вцепилась в него мертвой хваткой, чтобы не остаться одной? Почему я позволила себе потеряться?       Я не знала, почему я такая бесподобная ошибка мироздания. И хотела быть с ним, хотела быть любимой, желанной, сокровищем, принадлежащим только ему одному, и одновременно не хотела. И боялась, что он отпустит меня, и желала, чтобы он перестал считать меня своей. Прошлое так просто не отпустит… Оно будет держать тебя до последнего, высовывая длинный нос в самый неподходящий момент и что-то говорить. Под руку, ломая стереотипы, под ногу, мешая сделать шаг. Особенно такое убогое и мерзкое прошлое, как у меня…       Я обняла себя руками еще крепче, вжалась спиной во влажную, тонкую кору пальмы и чуть слышно застонала. Надо собраться. Дождаться утра, а потом пойти по ручью. Времени потребуется много, но я выберусь. Ведь, как и всегда, во всем виновата только я, и ответственность за свои поступки и грехи все того же прошлого я должна нести сама. Я сильная. Наверное… Я выберусь… Может быть. Я все сделаю… Если не сломаюсь от того, что сама на себя взвалила.       Тупая ты баба, Джессика… - Джесс!!!! – кто-то быстро приблизился ко мне, заплаканными, полусонными глазами я посмотрела вперед. Кто ты? Призрак? - Джесс, ты в порядке?! – вертится вокруг меня, причитает, успокаивающе гладит по голове и плечам, целует, будто нашел меня после миллиона лет поисков, поднимает на руки и куда-то идет. Что-то такое уже было… Я тогда была в безопасности, хотя было до безумия страшно… Кто ты? - Джесс, ты прям, как маленькая… как ты могла так далеко убежать от меня? – его голос успокаивал, но этот человек не был тем, кто помог мне в прошлый раз. Кто ты? - Больше не уходи. А нет, не так. Больше я тебя и сам не отпущу, дурочка моя… – нежность в его голосе зашкаливала, через несколько минут, пока я слепыми глазами пялилась вперед, деревья расступились, и мы вышли на побережье. Прилив подогнал водоросли и темные волны к самому краю леса, человек, который нес меня, зашел по пояс в воду и поставил меня вниз. Ноги резко защипало. - Терпи. У тебя все колени ободраны. Соль быстро все продезинфицирует и заживит, ты же у меня девочка сильная, потерпишь немного, правда? – в свете луны я увидела его улыбку и улыбнулась ему в ответ. - Я думала, что потеряла тебя… Я так испугалась… - саднящие ноги меня подвели, я чуть не упала. Но меня поймали и сильно прижали к себе, закрыв мою грязную спину большими руками. - Больше не отпускай меня. Никогда, – он нашел мои губы и нежно, медленно поцеловал сначала верхнюю, потом нижнюю. Я посмотрела на него со слезами на глазах, но с такой доверчивой и честной улыбкой, что сама испугалась своих эмоций.       Пришел за мной. Спас меня. Любит меня. Дорожит мной. Волновался за меня. Пытался найти и теперь ругается. Это так… здорово. Так может только один человек. Тот, который тебя любит. И тот, которого любишь ты. Теперь я могу сказать все открыто и честно – я люблю Сон Мина. Та, которая разочаровалась в самом понятии «любовь» и во всех, кто способен её чувствовать, попалась сама. Окончательно попалась и теперь уже никуда не денется. Для меня наступает новый период. Наступает моя персональная весна.