Очень плохая девочка

      Кредитка мягко вспорхнула со стола и приземлилась в мой карман. Ключи от мотоцикла также сами перекочевали на палец. Все само собой. Ноги также без моего участия понесли меня на парковку, руки сами завели мотор. Дальше сам байк понес меня прочь из дома, так далеко, как только возможно. На другой конец Сеула в оптовый магазин. Где все та же кредитка все теми же пальцами оплатила 3 ящика алкоголя и несколько блоков сигарет, оставив свой номер на бланке доставки в мой таунхаус. Я знала, что мой отдых мне будет стоить дорого. И расплата уже началась.       Меня тянуло. Куда-то в неизвестность, больно, упрямо и очень настойчиво. Я чуть не задыхалась от этой удавки на шее, которая не позволяла мне жить спокойно, как всегда, выкинув все из своей дурной головы. Единственное, что я могла, – попытаться как-то справиться сама. Хотя и знала, что это бесполезно. Я все равно ничего не смогу сделать, а все мои попытки будут смешным трепыханием насекомого, уже пронзенного ядовитой иглой коллекционера – рыпайся, не рыпайся, итог все равно не изменится, ты уже умер.       Так же чувствовала себя и я. Пронзенная копьем. Насквозь. В груди будто дыру прожгли, а потом, оставив там какой-то порыв холодного ветра, тут же залатали, так и не вылечив меня до конца. И сейчас он завывал, свистел, леденил мне все внутренности, пытаясь вырваться на свободу. Опять все происходило само собой…       Вернулась домой. Упала на кровать. Посмотрела на часы. Полночь. Перевела слепые глаза в потолок.       Услышала звонок в дверь, снова посмотрела на часы. Три утра. Хорошо, что оформила срочную ночную доставку. Пошла открывать.       Бутылка виски, сигарета, тяжелый, удушливый серый дым. Семь утра. Пустая стеклянная бутылка. Девять.       Звонок на мобильный, лень идти. Двенадцать дня, полдень. Снова сигареты, следующая бутылка.       Дикая, резкая боль в животе, не в состоянии подняться, ползу в туалет. Снова рвет. Алкоголем и водой. А еще слезами, которые я не могу выплакать, даже если хочется. Боль отступает. Пять вечера.       Сигарета. Виски. Туалет. Сигарета. Крутящийся, почему-то с тенями веток пальм, потолок моей гостиной. Девять вечера.       Хлопок двери. Не могу поднять голову, чтобы посмотреть, руки сейчас умеют только подносить ко рту сигареты и алкоголь. Делаю и то, и другое. Двенадцать. Новый кошмарный день.       Глаза щипит. Больно. Начинают слезиться. Бью наотмашь по щеке, чтобы не растечься в соплях самосожаления. Новая пачка Кента. Горчит…       Пустая, бесполезная зажигалка. Перевернутая пепельница, три тысячи рассыпанных по серому ковролину окурков. Несколько пустых бутылок из-под вискаря, который, будучи мной проглоченным, тут же оказывался в туалете. Пачка обезболивающего, разодранная из-за своей никчемности, сколько бы я ни выпила, ничего не помогает. И свист внутреннего ветра. Холодного. С нетающими острыми снежинками. Залетевший туда, куда не следовало по совершенно неизвестной мне причине.       Пьяная, больная пустота в голове. Нет мыслей. Нет чувств. Нет ощущений. Есть миллион не поднятых вызовов от Киры, Сон Мина и даже Су Мана. И мое полное опустошение, которое сегодня у меня не получается даже затопить в алкоголе. ***       Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Только мусора в комнате стало больше, а внутренний ветер успел заледенить мне весь организм до самых пальцев ног. Я уже не смотрела в стороны, привыкнув протягивать руку то за очередной бутылкой, то за такой же очередной пачкой сигарет. Даже на время уже не смотрела. Не хотелось. Ничего.       Единственное, на что меня хватило, – сходить в душ. Постоять несколько минут под холодной водой, не чувствуя её температуры, безразлично почистив зубы, и вернуть обратно в свою захламленную гостиную туда, где оставались еще несколько коробок с виски и вскрытые блоки сигарет.       Очередной звонок Сон Мина застал меня врасплох. В этот момент я как раз ложилась обратно на пол, вот только то, что я плохо вытерлась, когда вышла из ванной, сделало свою роль и, поскользнувшись рукой по полу, я нечаянно приняла вызов. Чего делать в ближайшую неделю не планировала вообще. - Джесс! Джесс!! Алле! – тут же заголосило из динамика. Раньше я бы поморщилась от его ора, но сейчас внутри так все замерзло, что его слова буквально отскакивали от моих барабанных перепонок. - М? – тихо и безразлично отозвалась я, зная, что этот чучундрик от меня не отстанет до тех пор, пока его безграничное беспокойство не будет утолено. - Фух, ну слава Богу, ты хоть жива… Ты вообще в курсе, сколько я до тебя дозвониться пытаюсь? – выдохнул мой парень, начиная меня бомбардировать вопросами, как Израиль Палестину. - Да… - прошелестела я, все-таки укладываясь на свое утоптанное, согретое прошлыми сутками место. - И что мне с твоего «да»?! Кстати, а с голосом у тебя что?! Ты там не болеешь, нет? Давай, я приеду и… - Не стоит, Сон Мин-а… - я постаралась выдохнуть не очень резко, потому что живот снова скрутила резкая располосовывающая меня боль. – Я в порядке. Скоро увидимся. - И когда это твое «скоро»?! – снова взорвался парень, я прикусила губу, чтобы не застонать. Таблетки лежали слишком далеко, чтобы я смогла до них быстро, а, главное, бесшумно дотянуться. Выказывать же свое полностью разобранное состояние джуниору мне не хотелось. – Джесс, ты не забыла, что у нас буквально через 12 дней свадьба? А еще ничего не сделано!! Да и вообще, какого хрена ты умотала так надолго, я же соскучился! Нельзя так с будущим мужем поступать! - Прости. Виновата. Давай… увидимся послезавтра. И займемся этими твоими приготовлениями… - едва смогла проговорить я, перед тем, как сбросить трубку.       Сил сдерживаться больше не было, из глаз полилось что-то горячее, я скрючилась в три погибели, громко дыша от боли, а ветер внутри, еще больше разжигавший кошмарные ощущения, выл мне в унисон в моей пустой квартире… - Кира… мне плохо… пожалуйста, приезжай… - прохрипела я в трубку, едва успев набрать её номер, прежде, чем отключиться.       Вот только я ошиблась абонентом. Хреново, что в телефоне у меня целых 2 Чхве. ***       Мне снилось, что я снова потерялась. Картинки Бора-Бора и Таиланда наложились друг на друга, не дав мне спасительных интервалов. Я снова была одна. Было плохо, больно и страшно. Меня снова бросили. Вот только в этот раз это был Сын Хен.       Я шла по темному лесу, цепляясь руками за ветки, растущие на уровне моей головы. Я старалась вспомнить, когда и где мы разошлись, но ничего не могла понять. Память была чиста, как новая флеш-карта для телефона. Без данных.       Никого. Ни постороннего, не свойственного лесу звука, ни шороха, ни чьего-нибудь голоса. Только романтическое трио из ужастика: деревья, я и луна. Это не то, чего бы я хотела сейчас.       Наконец, бродить в одиночестве, жалея себя, ненаглядную, мне надоело. - Бингу!!! – громко вдохнув, заорала я, стискивая пальцами предплечья. – Долго ты будешь издеваться?! Я что, с тобой на веки вечные поругалась?! - Не кричи. Народ разбудишь, – тут же отозвался кто-то у меня из-за плеча.       Я среагировала мгновенно. Развернулась, даже не успев сконцентрировать взгляд, и кинулась к нему, раскинув руки, приземлившись прямо в теплые, мягкие перья. - О. Сова, – как только до меня дошло, что я снова обнимаю ту самую обалденно заботливую трехметровую птичку, мне стало смешно. – Бингу, почему ты сова?       «Птичка» молча пожала крыльями, подождала, пока я перелезу ей на спину и взлетела.       Я посильнее сдавила её бока коленями, уже привычно положив голову на блестящие пушистые перышки на спине. - Знаешь… я только с тобой могу быть так спокойна. Больше ни с кем. Если… если я убегу к тебе, ты меня защитишь? Как всегда? – спросила я в воздух, даже не думая, получу ли ответ.       Получила. Утвердительный. В виде маленького летучего мышонка, которого специально для меня поймала моя звездная, помешанная на дорогих тряпках совушка. *** - Все в порядке. Да, она уже спит, – Сын Хен посмотрел на кровать, где лежала я, сладко улыбаясь. Лекарства сделали свое дело: ужасная боль отступила, предоставляя мне нежиться в осознании полета на огромной сове. – Хорошо, что Эс придумала этот брелок, иначе я бы не смог её так быстро найти. - Что сказал врач? – осведомилась Кира с другого конца провода. Она была у себя дома, оттуда координируя действия Сын Хена, который нянькался с выключенной мной. – Она будет в порядке ко дню свадьбы? - Кир, и ты туда же? – хрипло рыкнул Чхве, тут же понижая голос, чтобы не разбудить меня. – Будет, будет!! Вот только хорош уже об этом напоминать!!! - Не злись. Я тебе и так предоставила потрясающий шанс, чтобы ты переубедил эту упертую идиотку, – менеджер хмыкнула. – А что вышло? Я вообще не представляю, да и, если честно, представлять не хочу, как вы провели это время, раз она с таким чудовищным обострением приехала! Сын Хен, ты убийца! - Хотелось бы… - проворчал ТОР, аккуратно подтыкая мне одеяло и поправляя брелок в виде бриллиантового ежа, при создании которого была напрямую задействована Эстер. Она и собрала GPS-передатчик, находящийся внутри полого, эмалевого шарика. – Слушай, Кир, а что она говорит про меня? Ну, не может же быть, что я ей настолько по-барабану, что она даже не упоминает меня? - Тут все по-другому. Был бы ты ей до лампочки, она бы о тебе говорила. Но она сознательно и очень тщательно избегает этой темы. Думаю, она чувствует себя очень виноватой по отношению к тебе. Правильно, конечно, но уж слишком старательно она это делает. Так что тут уж выводы делай сам, – Кира глубокомысленно замолчала. - Да какая разница, какие выводы я сделаю?! – шепотом взорвался ТОР, переплетая свои пальцы с моими. - У нее через неделю свадьба, а я ничего не могу придумать!! И, к тому же, раз она довела себя до обморока, все куда хуже, чем может показаться!! И вот сейчас я понятия не имею, как себя вести, чтобы ей стало легче!! - Уймись, – железно приказала девушка, водящая за нос самого Квон Чжи Ена. – Она сама все решит. Ты уже все сделал. Если она поймет, что ты нужен ей больше, чем Сон Мин, чтоб он провалился, то она сама к тебе придет. Ты же знаешь, Джесс не из тех, кто, приняв решение, будет собираться с силами. Она все делает сразу. - Знаю. Ладно, пусть так… - вздохнул ТОР, вставая с кровати и подходя к двери палаты. – Слушай, Кир, ты же вроде не была против Сон Мина-сонбе, что ж так изменила мнение за мою команду играть? - Гнилой он какой-то, – буркнула координатор. – Вроде бы и любит её, и ухаживает, и все-то там у них здорово, а я все равно не чувствую, что все правильно… Чуйка у меня прям орет, что он не тот, кто ей нужен, вот только ничего толкового сказать все равно не получается. Так что хорошо, что ты всегда рядом с ней. - Понял, понял… - радостно фыркнул Сын Хен, кидая на сладко дрыхнущую меня последний взгляд и аккуратно закрывая дверь. – Все, давай, я пойду к врачу, кое-что у них потребую, она ж, как только проснется, тут же навостриться слинять. А я больше не хочу вламываться к ней домой и видеть труп посреди пустых бутылок. Кстати, ты там домработнице позвонила? - Ага. Аджумма уже должна была все убрать, – проворчала Кира, выключая телефон.       ТОР, хмыкнув, убрал свой сотовый в карман. Буквально час назад, когда он получил тот звонок, адресованный координатору, у него в голове словно бомба взорвалась. Не думая, он полетел домой к Джесс, открыл дверь и, увидев её в таком состоянии, отвез в больницу, зная, что даже если шизанутая стилистка и придет в себя, от медицинской помощи она в любом случае откажется. Но сейчас все было нормально. Джессика спала под капельницей, врачи, на которых он предварительно наорал, обещали лучшее лечение, а также усиленный «конвой». Но все равно, пока она не придет в себя, он не мог быть полностью за нее спокоен. Но и оставаться с ней до этого момента он тоже не мог – расставание на Бора-Бора было очень тяжелым. Он видел, что творилось с ней перед машиной, видел, как она себя чувствует, но сказать ничего не мог. Это не тот вопрос, где ответ требуется от него, все, что может быть нужно, должна сказать Джесс. Но пока она не сказала ничего.       Вот только счастливый человек не доведет себя и свой дом до того, до чего довела все это Джессика. И по тому погрому, и по пустым бутылкам, и по её обмороку Сын Хен мог понять, что она чувствует по отношению ко всему происходящему. Этого пока было достаточно. Кира все сказала правильно – когда Джесс разберется со всеми своими чувствами, она не станет медлить – она все скажет прямо и открыто. Именно это он в ней и любил.