Чат

«Выдумывание новых миров в конечном счете приводит к изменению нашего». ©Умберто Эко

Я захлопнул ноутбук и устало потёр слипающиеся глаза. Наконец-то закончил эту дурацкую главу. С чувством глубокого удовлетворения залил текст на сайт и побрёл на тёмную кухню, еле волоча отяжелевшие ноги. Кто бы мог подумать, что стучать по клавиатуре так утомительно. Глянув на часы, болтающиеся на запястье, я шикнул от неожиданности. Два часа ночи, твою мать! Внезапно, однако. Расписывая муки невзаимной любви на расстоянии, я и подумать не мог, как скоро сам столкнусь с чем-то подобным. *** С размаху шибанув кулаком по заходящемуся в визге будильнику, я медленно, с невероятным усилием воли разлепил глаза. Нехитрый прибор сиреневого цвета жалобно захлебнулся судорожным писком и затих. Впрочем, этому ветерану не привыкать к моим пробуждениям. Вот уже лет семь он служит мне верой и правдой. Я потянулся и сладко зевнул напоследок, поднимаясь с такой родной и любимой сейчас кровати. День начался. *** Два утренних часа потрачено на дорогу до института. В наушниках играл очередной англоязычный трек, найденный на просторах интернета. Я постукивал подушечками пальцев по ярко-зелёному поручню и, едва заметно улыбаясь, беззвучно шевелил губами, пялясь рассеянным взглядом в окно. Чья-то спортивная сумка настойчиво упиралась под колено, отчего я периодически переминался с ноги на ногу, крепко вцепляясь на крутых поворотах в стойку. Мужик в ушанке – их ещё носят? – дышал в мою сторону стойким перегаром, от которого запотевало окошко. Я поморщился, отворачиваясь и углубляясь в мягкие аккорды гитары в наушниках, мажа взглядом по пролетающим за стеклом домам. *** Войдя в аудиторию, я плюхнулся на своё привычное место и пожал руку одногруппнику. Лёшка оживился, увидев меня и начиная вываливать ворох абсолютно несущественных подробностей о прошедших выходных, искренне сожалея о моём отсутствии. Я краем уха слушал его, изображая высшую степень заинтересованности и вынимая тетрадь с ручкой из сумки. А Лёха был неутомим. Он бесперебойно тарахтел над ухом и оживлённо жестикулировал. Клянусь, будь его руки чуть длиннее, он бы давно уже зацепил меня, сам того не заметив. Признаться, своей бьющей через край энергичностью он иногда утомлял меня. Этот светловолосый импульсивный ураган всегда был в центре всеобщего внимания, на пересечении всех наиболее масштабных событий. Своим энтузиазмом он заражал и окружающих. Они подпитывались от него, словно аккумуляторы от розетки. Это было завораживающее зрелище. Однако я бы не сказал, что он был с кем-то, кроме меня, близок. Соответственно, и единственной отдушиной тоже был я. Что ж, друзья – это святое. Но я, кажется, отвлёкся. Как-то случайно разговор зашёл о всемирной паутине. Как уверенные пользователи ПК, мы свободно говорили о самых разнообразных вещах. - Кстати. Ты общаешься в чатах? – вдруг спросил Лёха. Я отрицательно покачал головой: - Да ну, что там делать? – я махнул рукой. – Там же одни извращенцы кучкуются. Недовольно поджав губы и нахмурившись, парень критически посмотрел на меня. - Ну, спасибо, дорогой друг. Записал меня в ряды маньяков и педофилов. Ладно, не суть. Я тут на шикарный чат наткнулся… Я изобразил некое подобие интереса и развернулся к нему всем корпусом, ставя локоть на соседнюю парту и подпирая ладонью щёку. Договорить нам не удалось, потому что в аудиторию уверенной поступью вошёл преподаватель, и утомительный для меня разговор пришлось прервать. Чуть позже, когда я уже вовсю конспектировал лекцию, едва поспевая за преподом, Лёха подкинул мне записку с адресом и единственным словом: «Глянь». Я по инерции запихнул обрывок бумажки в карман и благополучно забыл о нём. *** Вынимая вечером пачку сигарет из куртки, я наткнулся на Лёшкину записку и некоторое время тупо смотрел на неё, соображая, что и к чему. А, почему бы и нет, заняться всё равно нечем, широко зевая, подумал я и побрёл к компьютеру. Неторопливо вбил в адресную строку латинские буквы и нажал «Enter». Экран расцвёл яркими сполохами и выдал окно авторизации. Хмм, странно. Даже регистрация не нужна. Я вбил ник и выбрал простенькую аватарку. Снова «Enter». Список комнат постоянно обновлялся. Я ткнул в иконку с названием «Бар». Чувствовал я себя до жути неуютно. В комнате находилось человек пять, и все они обменивались сообщениями. Я притих, читая переписку. Эти люди не просто общались, они будто разыгрывали роли. Кто-то качал ногой, попивая коктейль; кто-то дремал на диванчике у стены. Бармен, бросая короткие, но веские фразы, тщательно натирал стаканы салфеткой. Я тихо присел за барную стойку, забираясь на высокий стул и складывая руки на полированную поверхность, заказал двойной виски со льдом. Ну, а чего? Рыжий я, что ли? Все отдыхают, и я выпью. Бармен весьма оперативно выполнил мой заказ, аккуратно ставя стакан передо мной и спрашивая, как погодка. Я неопределённо пожал плечами и отозвался, лениво попивая виски: - Понятия не имею. А ты тут сутки напролёт торчишь, что ли? Девушка, до того вальяжно лежавшая на диване, крадущейся поступью приблизилась к стойке, усаживаясь на стул подле меня и кладя ладошку на моё плечо. - Он болеет, - объяснила и потянулась, махнув длинным кошачьим хвостиком, запуская коготки в мою рубашку. Я поморщился. Не люблю кошек. Если не вдаваться в подробности, можно сказать, что аллергия. А уж нахальных кошек вообще терпеть не могу. Аккуратно снял её руку со своего плеча и вновь обратился к бармену: - Давно здесь? Парнишка хмыкнул и неопределённо протянул: - Ну, как сказать… *** Яркий фон сообщения и аватар того же солнечного оттенка. Я уже почти засыпал, когда он вошёл в руму и уселся за стойку рядом со мной. Критически покосился на мой стакан, оценивая его содержимое, и попросил бармена принести то же самое. Почему-то я почувствовал себя не в своей тарелке. Одновременно с тем он меня заинтересовал. Люблю задирать гордых и независимых, есть такой грешок. Постепенно народ менялся, один выходил, другой приходил. К ночи мы остались втроём. Бармен всё так же методично и размеренно натирал хрустальные бокалы, а я потягивал черт знает какой по счёту виски, неторопливо рассуждая о выборочности человеческой памяти. Ну да, люблю я поговорить, особенно на заумные темы. Я говорил, всё больше входя в раж и начиная импульсивно жестикулировать (клавиатура же просто беспрестанно клацала от ритмичных ударов по клавишам). Мистер Зазнайка негромко фыркал и по ходу дела вставлял язвительные комментарии, которые прямо-таки источали тонкий аромат яда. Я, конечно, в долгу не оставался, отплачивая ему той же монетой. Слово за словом мы вцеплялись друг дружке в горло, словно голодные дикие псы. Ох, признаться, это бодрило. Давно я не чувствовал себя настолько чудесно. Несмотря на наши прения, злости, сопутствующей обычно подобным ситуациям, я не чувствовал. Это была, скорее, показуха. Словно вот, мол, посмотри, как я умею. И средний палец в ответ на взгляд. К утру мы попрощались. Я сонно моргал, понимая, что пора на занятия, и ощущая, как внутри слабенько, но противно потянуло. Я, кажется, не очень-то и хотел выходить из чата. Но надо ведь, надо. А потому я как можно небрежнее попрощался, стараясь не выказать своей грусти, и покинул комнату. *** Едва волоча своё бренное тело, я дополз до курилки универа и встретил Лёху. Он в расслабленной позе сидел на перилах крыльца и стряхивал пепел с тлеющей сигареты в стоящую рядом урну. Наверно, я бы и не заметил парня, если бы не его звонкий, полный радости вопль. Сколько помню себя, я ломал голову над вопросом, почему он так рад мне. Нет, не спорю, мы с ним друзья. Можно даже сказать, лучшие друзья, хоть я и слабо представляю себе это понятие. Но Лёшка часто так говорит, поверим ему на слово. Поздоровавшись с другом, я закурил, чиркая зажигалкой, и стянул с переносицы тёмные зеркальные очки. Лёха неопределённо охнул и заржал: - Тяжёлая ночка, а? Я заморгал словно засыпанными песком глазами и недовольно пробурчал, аккуратно массируя подушечками пальцев покрасневшие веки: - Ага. Тяжёлая. Вообще не думал, что доползу. Хорошо хоть в автобусе стоя ехал. А то бы очухался на конечке только. - У тебя такая помятая рожа, что лучше бы ты на конечке проснулся. От тебя же, небось, в маршрутке народ шарахался, - о да, Лёха сел на своего извечного и нежно любимого конька. Язва, блин, ходячая. Я сразу вспомнил парня из чата. Ну… ну да, не особо-то я о нём забывал, каюсь. А что такого-то? Заинтересовался, подумаешь. В тот момент мне почему-то до жути захотелось узнать, спит ли он ещё или, может, уже проснулся. Очень ярко представилось сопящее в подушку тело, развалившееся во время сна по кровати, беспорядочно разметавшиеся пряди волос… Из задумчивости меня вывел звонкий, буравящий и так воспалённый из-за бессонной ночи мозг, голос одногруппника: - Земля вызывает! Земля вызывает! Приём! Приём! – и захрипел, как поломанная рация. Я расхохотался, выбросил бычок в урну и, притянув Лёху за шею, прижимая его локтем, потянул в здание. *** Никогда ещё я не торопился так домой. Влетев в квартиру, словно черти за мной гнались, стащил с себя толстовку с сумкой и, не глядя, швырнул вещички в ближайший угол. На ходу сбрасывая оставшиеся зашнурованными кроссовки с ног, я пронёсся в комнату. Трясущимися пальцами несколько раз ткнул в кнопку включения, промахнулся, судорожно выдохнул, подумав про себя, какой же я кретин, и мягко вдавил блестящий прямоугольник в панель ноутбука. Ещё нескольких томительных минут ожидания я бы, наверно, не выдержал, а потому направился на кухню, специально замедленно закуривая и ставя чайник на плиту. Аккуратно присел на краешек стула и закрутил в подрагивающих пальцах тлеющую сигарету, внимательно наблюдая за плывущим по воздуху дымом и устраивая себе сеанс интроспекции. - Ну что за дурная привычка? – мягко вопрошал голос где-то внутри. И уже твёрже: - А ну, брысь отсыпаться. - Ой, да брось, сейчас только открою чат и закрою, - попытался возразить я, заранее зная, что окажусь виноват даже перед собственной Совестью. Как ни странно, признавать своей виновности я ну никак не хотел. - Не ври. Застрянешь ведь. Ишь, взял моду ночами не спать, - по-старушечьи ворчливо протянула она в ответ. - Ну я же только одним глазком… - Если он там, ты снова не найдёшь в себе сил выйти из этого грёбаного чата. А у тебя завтра пары, - протянул голос. Ага, спасибо, открыла Америку. - Лол, совесть. Заткнись, - не выдержал я, прерывая поток нравоучений, и, потушив окурок, «повесил трубку».