Бывшая жизнь

Три года назад - Вы что с твоим альфой – опять, что ль, поцапались? Встретил его, когда к вам поднимался, «Привет, - говорю, - Владик!» Ага, здравствуй, Паша, как дела?.. Зыркнул на меня, как на личного врага, и пролетел мимо. На этот раз что причиной, кто виной? - Я, как всегда. Упёрся на дачу, опоздал на полчаса. - И? Кто-то умер? Война началась? Кап-пец как страшно, задержался на полчаса на даче. Твой этот Владик может часами шляться где захочет и даже на звонки не отвечать, занятой дохрена, а тебе надо за каждые пять минут отчитаться? - Он альфа. А я омега. - И что теперь? У вас всех отличий, что ты способен родить, а он – нет. Вопрос-то не в этом, а в том, что твой этот муж позволяет себе слишком много. Почему, по-че-му ты от него не уйдёшь? Это звучало бы решительнее, не будь Пашкин рот до отказа забит овсяным печеньем. Маленький омега, друг юности. Они вообще были смешной парочкой – невысокий, пухленький Пашка и Витя – прямая его противоположность, длинный и худощавый. Дон Кихот и Санчо Панса. И характеры разные – Павлик быстрый, весёлый и разговорчивый, друг его – задумчивый, молчаливый и тихий. - Вот какого рожна ты терпишь такой характер отвратный? Я бы через два дня сбежал. - Паш, добегаешься. Так тоже нельзя. - Не переводи тему. Мы о тебе говорим, - маленький омега для убедительности ткнул в друга пальцем. – У вас отношения какие-то странные. В одни ворота – в твои. - Да ладно. У него такой темперамент. И потом – что ты предлагаешь – в ответ орать? Ну, и что это будет? Мы и так постоянно скандалим. Мне гораздо проще перемолчать, он и сам заткнётся. Ты же знаешь, Влад потом чувствует себя виноватым. - Что-то по нему не скажешь. - Ну ясное дело, он не при тебе будет свою вину заглаживать. Пашка заразительно, громко расхохотался, заставив крошки печенья и брызги кофе разлететься на пол-кухни: - Ой, Витя, умереть с тебя… О-ой… Ну и бестолковка. Это ж надо! Весь день на тебе срывается, потом вечерком тебе воткнёт – это называется «вину заглаживает», да? А вот ты знаешь, куда он сейчас попёрся? - К родителям вроде бы. И потом – что значит «воткнёт»? В этом плане у нас всё нормально. - У вас в другом ненормально. Ты же понимаешь, что я правду говорю. - Понимаю. Больше того, Паш, я это всё и без тебя понимаю. Но у Влада такой характер. Вот вы бы с ним не сошлись, действительно. А я в общем-то не чувствую себя страдальцем. Просто не надо каждое его слово принимать близко к сердцу. Он немного несдержанный… Вопрос в том, как ты сам к этому относишься. - И как же ты относишься к тому, что твой альфа каждый день фортеля выкидывает? То по три дня дома не ночует – поссорились вы с ним, он к папочке убежал… То обзывает тебя как хочет, то сцену закатывает, суп недосолен, курица, видите ли, не жареная, а тушёная… Ему тут чё – ресторан?! И вообще, а почему это ты готовишь – ты тоже работаешь, пусть сам себе готовит, если так. - Ага. Сам. Он же не умеет. Будет голодный ходить неделю и рожи мне строить страшные. А я не могу существовать в конфликте. Да и он не может, но и первый не подойдёт, а я – запросто. Мне не сложно всё самому разрулить. Так для нас обеих лучше. Я же для своей семьи стараюсь, а не потому, что мне больше делать нечего. - Нет, вот ты скажи – в чём проблема досолить суп, а? А что курицы касаемо – так лично я её разве что сырую не слопаю, мне пофиг, как она приготовлена, это ж ку-ри-ца! И вообще – когда я хочу жрать, я не выламываюсь, ем что дают. Как и ты. Как и все разумные люди. - Ну, я в общем-то тоже… Адский повар. Готовлю я, прямо скажем, так себе. - Нормально ты готовишь, есть можно. Я же ем! А твой этот квазиморда выкорёживается. Знаешь что, Витюша, ты его просто разбаловал. Распустил. - Это произошло задолго до меня, Паш, и дело тут совсем не в разбалованности. Скорее уж наоборот. - А это уже не твои проблемы. Он взрослый альфа, а не деточка капризная… Я бы на твоём месте давно уже бы ему сказал – Владик, не нравится, как делаю я – делай сам. Я же тебе говорю – ты ему слишком много позволяешь, - Пашка засунул в рот очередную порцию печенья, но это ему не помешало продолжить свою убедительную речь. – Ты его любишь, ага, а он тебя? - Конечно. Иначе зачем бы он со мной жил. Орёт, орёт, но в конце концов-то мы всё равно миримся. Без ссор ни у кого не обходится. Всё равно положительных моментов в нашей совместной жизни много. Мы подходим друг другу. Маленький омега хмыкнул, зачерпывая варенье: - Ну-ну, утешай себя. Он же реально уже совсем… Секунды помолчать не может, чуть что не так – скандалить. Конечно, ты ему подходишь – кто ещё станет это терпеть? По идее, ему надо не орать, что ты тупое чмо, которое только и умеет в земле рыться, а держаться за тебя всем, что есть. Если ты от него уйдёшь, он останется наедине с самим собой. И будет собственной желчью захлёбываться. Витя досадливо поморщился: - Да понимает он это прекрасно. И я понимаю, что он понимает. Но вслух он этого не скажет никогда – человек такой. Да мне это и незачем. Что я – барышня в парке, каждые пять минут требовать признаний? Я знаю, что Влад меня любит, и я его люблю. Характер у него скверный, это само собой, но и у этого свои причины. Знаешь, какой у него отец? Во! – Омега сжал тонкие пальцы в кулак. – Владька всю жизнь был вынужден доказывать, что он альфа, а не размазня, с самого розового детства. Вот он таким и вырос. Любое отношение к людям, кроме самого жёсткого и критичного, для него признак слабости… - Да пофиг на это, - возмущённо заявил Пашка. – Он именно что вырос, и теперь быть взрослым – это как раз и должно означать – держать себя в руках, решать сам за себя, своими мозгами жить, и своим сердцем, в конце концов, а не позволять отцу до сих пор рулить своей психикой! И не срывать свои детские комплексы на тебе и на всех, кто под руку попадается! Что за оправдания – отец был злой… Ты меня извини, Витюша, отец там или не отец, но о твоём Владике никто, кроме тебя, слова доброго сказать не может. Ты знаешь, я это не из вредности говорю, а потому, что мне тебя жалко… - Жалко у пчёлки. Сардельки будешь? - В томате? - Да. - Буду. А к ним картошечка? - Картошечка. - Зашибись. Жизнь удалась. Вот щас придёт твой альфа-муженёк в хорошем настроении, покушает, глядишь – спасибо от него дождёшься. Витька засмеялся: - Паш, тебя послушать – я такой несчастный, бедненький, худенький и бледненький, света не вижу, слова доброго не слышу, впору в петлю полезть. Да всё у нас нормально. Я и сам эти сюсюканья не люблю. С Владом мы помиримся. Да мы и не ссорились. Так, просто недопоняли друг друга в очередной раз. - Как знаешь, Вить, как знаешь. Ты тоже взрослый уже, твоя жизнь, тебе решать. Недопоняли так недопоняли. Нравится, когда тебя каждый день по нескольку раз ни за что, ни про что мордой в говно макают – ну, что ж поделать, у каждого свои причуды. - Так недолго и самому до паранойи дойти, если в каждом слове начать обиду выискивать. Он грубый, да, но он не злой на самом деле. Мне гораздо меньше нравится, когда тебе в лицо дифирамбы поют и ручки лижут, а за спиной блядуют или просто в гробу тебя видали. Паша, прикончив вторую сардельку, тщательно вытер перемазанную томатным соусом физиономию. - Ну, дружище, если ты готов всю жизнь положить на то, чтобы угадывать, что там твой альфа на самом деле чувствует, когда тебя тупым обзывает или уродом – да за ради Бога. Как по мне, так доброту и любовь ещё выразить надо уметь. А не только визжать, как резаный, если хоть что-то не по тебе. В прихожей хлопнула дверь – вернулся Влад. Омегам он не сказал ни слова, молча прошёл в гостиную, где сразу включил на полную громкость новостной канал по телевизору. Маленькую квартиру супругов наполнили выстрелы и громкие голоса. Паша выразительно посмотрел на друга. Витя же пожал плечами и так же молча закрыл дверь в кухню. Через полчаса маленький омега ушёл – у него было назначено свидание с каким-то работником науки, он и зашёл-то к другу решимости набраться. Проводив приятеля и пожелав ему удачи, Витя заглянул в гостиную – Влад сидел на диване напротив телевизора и делал вид, что очень занят, листая городской бизнес-справочник. - Пойдём, поужинаешь, - пригласил мужа омега. - Не хочу, - отрезал тот. - У папы поел? – мирно спросил Витька. Влад промолчал, и омега, не дождавшись ответа, вздохнул и отправился на кухню. Закрыл крышкой стеклянную миску с картофельным пюре, завернул в пергамент луковицу, помыл посуду. Витя выбирал, какой бы сварить кофе – их было несколько сортов, - когда на пороге кухни возник Влад. - Чего он сюда всё таскается? - Кто? - Хуй в пальто. Мальцев этот твой. Витька удивлённо посмотрел на мужа: - Здрасте. Когда твои друзья приходят, я им варю кофе и участвую в ваших беседах, а не спрашиваю, когда они перестанут к нам таскаться. - Мои друзья не перемывают тебе кости и не говорят, что ты бесполезное чмо и я зря трачу на тебя время. Ну, а вы с Павлушкой что - меня обсуждали? Жаловался ему, какой я мерзавец? - Влад, перестань. Нам и без тебя есть о чём поговорить… И если мы и затрагиваем твою тему, обсуждаем мы не тебя лично, а мои с тобой отношения. Пашка мой друг, ему не безразлично, как у меня дела. - Ага, а ты его слушай, блядь эту патентованную. Он тебе и насоветует. Скажи мне, кто твой друг – знаешь такую поговорку? - Влад, мне уже достаточно годиков, чтобы определить, кого и когда слушать. Почему тебя волнуют мои с Пашкой беседы? На наших с тобой отношениях они никак не отражаются. И уж никогда я на тебя никому не жалуюсь. Альфа глядел на омегу с плохо скрытым презрением: - Почему ты врёшь всё время, а? Смотришь в глаза и врёшь, я что – не вижу, по-твоему? У тебя глаза лживые насквозь, Витя. Омега только качал головой, не глядя на мужа. Ну вот что тут скажешь – когда сам спросил, сам ответил, и сам с собой спорит теперь. От него, собственно, и не требуется ничего. Витька вздохнул: - Думай что хочешь. Мне надоело оправдываться. Лживые так лживые. Вру так вру. Надоело. Тебе все врут, один ты непорочный носитель истины. К презрительной ухмылке на лице альфы добавилось удовлетворение – ага, признал. Он отошёл от стены и достал из холодильника минеральную воду. - Папа пригласил нас завтра к ним. К семи часам. - А что за повод? – спросил омега, желая перевести беседу в нейтральное русло. - Какая разница, - огрызнулся альфа. – Папа нас приглашает, не хочешь – не иди. - Да почему же – не хочу? С удовольствием схожу. Твой папа отличный хворост жарит. Однако визит к Максиму Петровичу так и не состоялся. Вечером, после работы, Витя дежурил в приюте для бездомных животных – он не состоял официально в Обществе защиты животных, но часто помогал волонтёрам в их работе. Он был единственным обладателем транспортного средства в тот вечер – и, как назло, едва он приехал с работы в приют, как туда принесли в старой куртке сбитого машиной крупного пса. Несчастное животное было в ужасном состоянии – собака даже не скулила, приготовившись к мучительной смерти. Витька и его напарник-бета подхватили бедолагу и повезли в ветлечебницу: там, к счастью, выяснилось, что у пса целы и позвоночник, и таз, но задние лапы были сломаны. Пока наложили гипс, пока устроили несчастную зверюгу в вольере на ночь – было уже почти семь. Омега позвонил тестю – сказать, что опаздывает. Чувствительный Максим Петрович растрогался, услышав про сбитую собаку, и даже спросил, не нужно ли помочь. Влад же такой понятливости не проявил. Когда Витька вернулся домой, он, как говорится, выхватил счастья по полной программе. Началось с того, что дверь квартиры оказалась заперта на задвижку, и открыть её ключом омега не смог, пришлось звонить. Ему было яснее ясного, что муж сделал это специально. Альфа был мрачнее тучи, когда открывал ему. - Спасибо больше, дорогой. Я тебе этого долго не забуду. В кои-то веки попросил со мной к папе сходить! - Влад, не заводись, - Витька стягивал грязную куртку. – Я позвонил Максиму Петровичу, объяснил всё. Он сказал – без проблем, ждёт нас через полчасика. Он приготовил солянку, а она разогретая даже вкуснее. Так что всё к лучшему. Давай, я моментально ополоснусь, пять минут, и пойдём. Альфа зло швырнул куртку на пол: - Пиздуй, но один, я никуда не иду. Договорились, вчера ещё – в семь, какого хуя надо было торчать где-то час?! - Да успокойся ты, - развёл руками омега. – Подумаешь, проблема, мы же никого не подвели. И папа твой совсем не сердится. Ну собаку сбили, понимаешь, не бросать же его подыхать? А если б тебя сбила машина, а хирург оставил бы тебя на ночь лежать без помощи, потому что он в гости идёт? Ну Влад, ну… - Заебал уже со своими собаками! – заорал альфа. – Собаки, кошки, у тебя муж есть! С которым ты до-го-во-рился на семь часов! Ты что – настолько тупой, что тебе и этого объяснить невозможно?! Сколько ни пытался омега объяснить, что от их опоздания никто не пострадает, кроме личного пунктика самого Влада – ничего не вышло. Поход к тестю пришлось отменить – причём когда Витька разговаривал с Максимом Петровичем по телефону, муж вырвал у него трубку из рук, сказав папе «Твоему зятьку бродячие дворняги важнее и тебя, и меня», шваркнул её обратно с такой силой, что по аппарату пошла трещина. «Минус три тысячи, - подумал омега, глядя на сломанный телефон. – Да что ж такое опять…»