Бывшая жизнь

Предновогодняя суета. Распродажи, покупательская истерия, кредиты, подарки и сердечные приступы. Зима выдалась в этом году хорошая – снежная, не слишком морозная, красивая. Это если жить на даче. Город же верен себе – гололёд, грязноватые сугробы на обочинах, праздничная толкучка в магазинах, нервный народ, несущийся после работы и на выходных по торговым точкам, как стаи саранчи. Взмыленные продавцы считают выручку, главы семейств лихорадочно выискивают дополнительные источники финансирования, обладатели организационных способностей обзванивают увеселительные заведения, подтверждая заказанные за два месяца корпоративы. Витькин «Зелентрест» полным составом шёл праздновать в ресторан «Бали» - большинство сотрудников сочли его наиболее достойным этого события: дёшево, вкусно, потанцевать можно, и спиртное разрешается принести своё. Омега, впрочем, корпоративы не любил – ему не нравились большие скопления народа вообще, а подвыпившие и разгорячённые – тем более. Да и музыка в этом «Бали» дурацкая, слишком громкая и постоянно одинаковая, хотя кормят и в самом деле вкусно. Ну да его никто не заставляет участвовать во всех коллективных безобразиях – перекусил восточными деликатесами, и домой. Коллектив большой, ухода одного тихого парня никто и не заметит. Как раз об этом омега и думал, бредя неторопливо с тележкой между рядов в продуктовом гипермаркете. До корпоратива он записался на приём к врачу – на этот раз его ждали не привычные лор и хирург, а репродуктолог. Витька в последнее время изредка чувствовал странное недомогание, иногда кружилась голова и будто упадок сил какой-то наступал. Омежьи экспресс-тесты на беременность были отрицательными, но ему хотелось быть точно уверенным. На всякий случай. Говорят же врачи, что эти тесты не всегда срабатывают. Тележка наполнялась покупками. Прошлый Новый Год супруги встретили в ресторане, но ни Вите, ни Яну там не особенно понравилось, слишком уж официально и как-то искусственно, ярмарка тщеславия в полный рост, и пара сошлась во мнении, что Новый Год – праздник семейный, и встречать его надо дома, в кругу близких друзей. И вот омега, работавший, в отличие от занятого по самую макушку мужа, два дня через два, занимался покупками к новогоднему столу. Твёрдая, как дерево, палка сырокопчёной колбасы, пастрома, язык и шикарный венский окорок в куске переселились в тележку в секции мясных деликатесов, а в следующем за ней небольшом отделе, где продавалась продукция местной епархии, Витька, чувствуя себя собакой Павлова с её интенсивным слюноотделением, закупил крепеньких бочковых огурчиков и солёных груздей. Лучшей закуски под водочку ещё не изобрели – неспешно думал он, - грузди, да с лучком рубленным, и масла капельку, а можно и без него. Так, мясной прилавок, а вот и хороший кусок телятины лежит, просто просится в тележку. Горячего они с супругом решили много не готовить – возни больше. Пара-тройка блюд, самых простых – запечённая в духовке осетрина, из мяса буженина великолепная выйдет, а рёбрышки в китайском соусе вообще можно по ходу вечеринки поджаривать на жаровне во дворе. Так, значит, ещё нужно взять рыбу, чеснок, побольше фруктов и сластей. Да, и горошек, и майонез. Потому что если не будет оливье – Пашка не придёт. А он лучший Витькин друг. Пашку он завтра вечером заберёт с работы – маленький омега остаётся у них на ночь. Сам Витька готовит средне, а вот Мальцев – тот настоящий повар. В прямом смысле слова. Он заведует горячим цехом в «Союзе» - крупнейшем городском ресторане. Для него никакая фуа гра – не деликатес, а вот поди ж ты, Новый Год без оливье для него вообще не праздник. Традиция у него такая. Кто в баню ходит, а Пашка оливье трескает. Правда, в качестве дани своей квалификации, он не кладёт в любимый салат колбасу – её заменяет всё-таки отварное мясо. Погружённый в хозяйственные заботы, Витька продолжал наполнять тележку. Спокойно и хорошо ему было, как никогда – и этот год был первым, что он встречал в таком настроении, забыв наконец, что раньше предновогоднее время было для него наполнено нервами, конфликтами и спорами с бывшим уже мужем – что приготовить, кого пригласить, как себя вести, что подарить, чтобы угодить своему привереде... Теперь омега уже привык, что альфа может просто любить его и просто жить с ним вместе, деля и радости, и трудности на двоих – без истерик, обвинений, никому не нужного правдоискательства и маниакального стремления оставить за собой последнее слово. Влад в споре не столько добивался истины, сколько победы. А Ян – тот вообще спорить не любит, говорит, что ему на работе надоедает распоряжаться и командовать. Витька в своё время сильно удивился, узнав, что подчинённые Шульмана боятся. Омеге всегда казалось, что у его супруга характер, наоборот, довольно мягкий для начальника. - Милый, - сказал ему позавчера Ян, когда они говорили на эту тему. – Видишь ли, я бы с удовольствием был со своими сотрудниками ласков и добр. Но тогда они сядут мне на шею, как сели до меня Григорьеву, и никто не будет работать. Что поделать, люди у нас такие. Мне стоило большого труда собрать нормальный коллектив из более или менее компетентных сотрудников, хотя бы понимающих, зачем они тут находятся. И чтобы поддерживать теперь всё это на должном уровне, приходится раздавать профилактические пинки. А иначе сам знаешь – у нас администрация, государева служба, как говорится, и зарплата не зависит от качества работы, так что никто не будет чесаться, если не пнёшь. - А сынка прежнего начальника выгнали? – поинтересовался Витя, вспоминая жалобы мужа на этот персонаж. - Перевели в другой отдел, - махнул рукой Ян. – Они невыгоняемые, хуже компьютерных вирусов. Естественно, один «сынок» у меня и сейчас сидит, не без этого, но мы ему ничего страшнее копирования не доверяем. Когда он вообще приходит на работу, конечно. Правда, в последнее время он стал значительно более дисциплинированным – отца не сегодня-завтра на пенсию выкинут, и даже такое убожество, как мой шеф мосье Григорьев, не станет его держать. - Значит, твоя жёсткость – это производственная необходимость, - подвёл итоги омега. - Вот именно, - подтвердил Ян. – А ты мой муж, и я тебя люблю. Мне хочется для тебя только хорошее делать, тем более что, не сумей я заполучить тебя, вряд ли мне удалось бы найти лучшего омегу. Да и нет никакой необходимости даже просто повышать голос – у тебя изумительно покладистый характер, Витюш. Ты у меня просто плюшевый мишка. - Это да, - вздохнул омега. – Ненавижу спорить. Да и не умею. - Ну и не надо. Супруги должны жить в согласии. Омега лишь недавно понял – это для него жизнь осталась прежней, он как и в первом браке вёл себя спокойно и сдержанно, соглашался с супругом в непринципиальных вопросах, а в принципиальных, хотя таковых и оказалось на самом-то деле очень немного, старался найти компромисс, который бы всех устроил – с удивлением встречая со стороны мужа то же стремление. Он так же работал, хотя теперь доход его семьи был намного выше, так же аккуратно вёл хозяйство, любил с утра приготовить альфе горячий завтрак – и, само собой, старался почаще баловать своего супруга жарким сексом. Его очень удивило, когда он узнал, что всё это кажется Яну его достоинствами, а вовсе не чем-то самим собой разумеющимся, да ещё не первого сорта. Невольно сравнивая бывшего мужа и нынешнего, омега изумлялся – насколько разными могут быть альфы. Один способен макнуть тебя мордой в грязь просто потому, что у него настроение плохое, а другой, узнав, что ты не успел ничего приготовить на ужин, весело предложит сходить в кафе, или сообщит, что его дядюшка давно звал их в гости… Или вот – простейшая ситуация, скажем, купил Витька по дороге домой торт. Обычный какой-нибудь торт вроде «Графских развалин», ничего особенного. Реакция Влада будет варьировать от «Какого хрена ты деньги на всякую хуйню тратишь» до «Я такой не буду, я «Птичье молоко» хочу, почему ты, придурок, мне не позвонил?». Ян же просто порадуется вкусному торту к кофе и поблагодарит мужа за такое внимание к семейному столу. Витьке совсем недавно удалось наконец понять, что именно такая реакция и является нормальной… Он уже почти закончил с продуктами и выбирал в бакалейном отделе майонез, когда рядом кто-то сказал: - Ты же его не ешь. - Это для Пашкиного оливье, - автоматически ответил Витька знакомому голосу, и тут же сообразил, что разговаривает с бывшим мужем. Поднял взгляд – и в самом деле, Вишневский. Несмотря на новую дорогую куртку, вид у него не самый цветущий. Морщинок прибавилось, взгляд тусклый. Потерянный какой-то. Витька по привычке шмыгнул носом – и вспомнил, как это раздражало Влада, сколько ему ни объясняй, что с этим ничего не поделаешь: омега вырос в детдоме, где и обзавёлся целым букетом хронических воспалений, так что участковый лор стал уже ему почти родным человеком. - К тебе на Новый Год всё те же приходят? – ухмыльнулся Влад. – Мальцев, любитель халявки… - Этот любитель халявки готовит почти всё горячее, - сухо заметил Витя. – Да, мы приглашаем старых друзей. И новых тоже. Кстати, я пригласил Максима Петровича и Валю. Ваш отец срочно отбывает на какой-то аварийный объект, и чтобы им не скучать одним и не искать компанию, я их позвал. - А мне ты для чего это сообщаешь – чтобы я понял, что ты с моим папой и братом в лучших отношениях, чем я сам, да? И порадовался за тебя? - Нет, Владик. Для того, чтобы ты не вздумал им устраивать сцены на тему – или я, или он. Я ж тебя знаю, сейчас пойдёшь им нервы мотать. А в том, что ты даже со своей семьёй испортил отношения, уж точно не я виноват. - А твой белобрысый как к этому относится? - Его Ян зовут. Нормально относится. Я же не тебя пригласил. - А почему бы и нет? – скривил губы Влад. – Папашу моего с братцем же позвал. Омежья солидарность в лучшем виде, а все альфы козлы вонючие. Витька молча бросил на бывшего супруга равнодушный взгляд и толкнул свою тяжёлую тележку. К собственному удовольствию, о Владе он перестал думать, как только завернул за прилавок. Правда, ненадолго – через несколько шагов тот нагнал его, и жёсткая рука альфы остановила тележку: - Слушай, Иванов, ты давай не убегай. Ты и так мне достаточно гадостей сделал, а теперь ещё и семью мою против меня восстанавливаешь… Мстишь, да? Омега долго молча смотрел на альфу, и на спокойном строгом лице его было просто написано – ну вот что за человек... Потом он ответил с явной неохотой: - Если это я тебе делал гадости, так за что же, по-твоему, мне тебе мстить? - Не по-моему, а по-твоему, - сощурил глаза Влад. – Ты же наверняка чувствуешь себя жертвой, обиженным несправедливо… Ты сам ушёл, Иванов, сам. Нечего на меня гнать. - Владик, - вздохнул Витька. – Мы с тобой говорим три минуты, а у меня такое чувство, что у меня кошмарный сон, где я вернулся в прежнюю жизнь… Я не хочу, просто не хочу говорить сейчас с тобой на тему – кто в чём виноват, объяснять тебе, убеждать, я сыт этим по горло, пять лет жизни на это ушло. Поэтому попрошу тебя уяснить раз и навсегда одну-единственную вещь… - Иванов, - начал было Влад, повысив голос, но омега, не повышая своего, сказал твёрдо: - Влад! Послушай меня, хоть раз в жизни просто молча послушай. Я тебе не мщу, я не чувствую себя жертвой… Я вообще, вообще о тебе не думаю. Никак. Понятно?.. Я не знаю, к какому возрасту ты уже поймёшь наконец, что вселенная вокруг тебя не вертится, что ей вообще на тебя наплевать? - Мы не о вселенной говорим, - презрительно сказал Вишневский. – А о тебе. - А я для тебя сейчас такой же чужой человек, как и любой случайный житель этой самой вселенной, Владик. Об этом-то и речь. Я давно и с удовольствием забыл бы о твоём существовании, если бы ты сам с упорством городского сумасшедшего не напоминал о себе. Пожалуйста, займись наконец своими делами. Оставь меня в покое – это единственное, чего мне от тебя хочется. Закончив свою маленькую филиппику, омега решительно сдвинул руку бывшего супруга с ручки своей тележки и, не оборачиваясь, зашагал дальше. Он подметил легкое неприятное чувство, которое испытывал после этого разговора, но оно не могло быть отнесено ни к обиде, ни к сожалению. Скорее Витя распознал бы в нём беспокойство. Зачем Влад цепляется к нему? Чего хочет? Вероятнее всего, он сейчас занят поисками виноватого в очередном крахе его жизненной модели. И найти его проще простого, было бы желание. Наверняка думает, что с Яном Витька ведёт себя иначе, чем с ним, поэтому и живут супруги счастливо. Если бы он знал, что всё с точностью до наоборот, Витя не изменился абсолютно, просто Ян не Влад, и он ведет себя иначе, и мир видит по-другому, и относится к нему по-другому. Но для этого Вишневскому придётся осознать, что для того, чтобы изменить к лучшему свою жизнь, измениться нужно ему самому, а это, по-видимому, невозможно. Даже придя чисто логически к такому выводу, альфа будет сопротивляться этому всем своим существом. Просто из упрямства и ложного представления о силе и сущности альфы. «Ну и сам дурак, - без сожаления подумал омега. – В конце концов, не я ли пять лет терпел скотское отношение, пытаясь сделать из него нормального человека. Не хочет – не надо, он и не заслуживает того, чтобы на него жизнь положить. О любовь мою он с наслаждением вытер ноги, заботу и тревогу о нём выбросил на помойку, вместе со мной, попутно сделав меня инвалидом тугоухим. Не о чем печалиться». Чтобы отвлечься от неприятных мыслей о бывшем муже и его очередной выходке, Витька отправился на второй этаж, где шла новогодняя распродажа. Он собирался зайти в отдел, торгующий ароматическими маслами и свечами, и, кроме того, прикупить конфет, договориться, что заказанный торт он заберёт вечером, а также выбрать ещё пару наборов ёлочных игрушек взамен того, на который уселся их ротвейлер. Омега не удивился, когда и тут натолкнулся на в упор глядящего на него Влада – скорее, почувствовал досаду. Когда же он закончил все покупки и с нагруженной доверху тележкой двинулся к выходу из маркета, то он уже был уверен – Вишневский его преследует. У самого выхода Витьку снова настигло то самое недомогание – навалилась противная слабость, закружилась голова, в глазах потемнело, и тело отказалось слушаться. Омега, чтобы не упасть, ухватился за ручку тележки – дурнота быстро прошла, как и в прошлые разы, но он всё же обнаружил себя сидящим в кресле охранника, и совершенно не помнил, как он в нём оказался. Рядом с ним находился всё тот же охранник – здоровенный, как шкаф, немолодой альфа с седеющими усами и совершенно лысой головой, - и незнакомый омега, тоже в возрасте, одетый весьма элегантно. Увидел Витька и Влада - но тот, хотя и продолжал в упор смотреть на него, не делал никаких попыток ему помочь, и на лице его было некое выражение, которое можно было принять и за испуг, и за досаду, и за злорадство - а скорее всего, за всё это сразу. Омега прикрыл глаза и отвернулся от бывшего мужа. - Молодой человек, - с тревогой в голосе произнёс незнакомец, поддерживавший его под руку. – Как вы себя чувствуете? Может быть, вызвать вам «скорую»? - Давайте, я по рации позову врача, - предложил альфа-охранник. – У нас тут есть медпункт. - Н-нет, спасибо… - помотал головой Витя. – Уже всё прошло. У меня в последнее время такое бывает иногда. - Будьте осторожны, - посоветовал омега. – Вам лучше пройти полное медицинское обследование. Это не шутки, возможно, у вас проблемы с сердцем или сосудами. В вашем положении я бы не стал рисковать. - В каком положении? – не понял омега. Незнакомец улыбнулся неожиданно ласково: - Вы не знаете, что беременны? О, надеюсь, я сообщил приятную новость. - Да я не… Я только в три часа должен идти на приём к репродуктологу… Тесты отрицательные. А вы-то откуда знаете?.. - Мой юный друг, я как раз репродуктолог, зовут меня, чтоб вы на всякий случай знали, доктор Рудинштейн, Юлий Михайлович, и у меня стаж больше, чем вам всего лет. Тесты тестами, но ваш запах омеги… Словом, можете не сомневаться, вы скоро станете папой. Но обследование пройдите обязательно, приём не пропускайте, вам назначат все необходимые процедуры. Ну-с, если вам лучше, давайте попробуем встать. С помощью доктора и улыбающегося во все зубы альфы-охранника Витя, слегка ошеломлённый новостями, поднялся на ноги – голова не кружилась, слабость прошла. Сопровождаемый на всякий случай Юлием Михайловичем, он добрался до машины – причём охранник (Витька наконец удосужился прочесть его бейдж – Семёнов А.И.) катил рядом его нагруженную тележку, и судя по всему, получал от своей помощи ближнему невыразимое удовольствие. Наверное, был в детстве тимуровцем, с усмешкой подумал омега. Он попрощался с добрым доктором и галантным охранником, последовал их совету и взял такси-автопилот: его «Туарег» вёл один водитель, а второй на маленьком «Рено» ехал позади, чтобы забрать потом коллегу. За отдельную сотню эта весёлая парочка занесла тяжёлые сумки в дом и отбыла. Омега, распределив покупки по местам, посмотрел на себя в зеркало. Смысл слов доктора окончательно дошёл до него только сейчас. «Я могу быть беременным. Если он прав – то сейчас у меня в животе уже растёт ребёнок. Вот прямо там, внутри меня. С ума сойти. Как-то я не ожидал этого так быстро… Хотя, где там быстро – мы с Яном уже скоро полтора года, как в браке. Течка у меня была в середине ноября… Так, что же получается – август». Омега улыбнулся сам себе. «Хорошо бы тогда родить прямо на годовщину свадьбы двадцать первого. И если правда… Вот я подарок сделаю Яну на Новый Год! Ну что ж, посмотрим, что скажет доктор». Решив, что за руль пока больше не сядет, Витя вызвал такси. Ожидая машину, он приготовил всё необходимое для приёма у врача и проверил, на месте ли его талончик. Найдя в барсетке заветный кусочек глянцевой бумаги, он проверил время, и вдруг засмеялся. Под номером кабинета, очереди и временем приёма была указана фамилия врача – Рудинштейн Ю.М. На приём в клинику омега ехал в очень весёлом настроении, и назови ему сейчас кто-нибудь имя Влада Вишневского, Витька не сразу и понял бы, о ком вообще речь.