Бывшая жизнь

Когда Ян вернулся, как и обещал – в пятницу вечером, его супруг находился в состоянии, как он сам выражался, готовности выебать всё, что хоть немного напоминает член, и от тотального блуда удерживала его лишь любовь к мужу. Ян оценил его жертву – дважды оценил за остаток дня пятницы и ещё дважды – за ночь субботы. Неудивительно поэтому, что в выходной альфа проснулся в половине одиннадцатого, чувствуя себя как спортсмен после особенно напряжённой тренировки. Омеги в постели не было, и Ян, с неохотой выбравшись из-под одеяла, отправился на поиски. Не найдя любимого ни в кабинете, ни в малой гостиной (она же библиотека), ни в тренажёрном зале, он спустился на первый этаж. Витьку он обнаружил на кухне, где тот, не слишком мелодично напевая себе под нос «Жёлтую подводную лодку», раскладывал на блюде сэндвичи. Альфа, стоя в двери, полюбовался на стройную фигуру мужа, на трогательно обтянутый серой майкой маленький животик, на узкие босые ступни – Витя не любил ни носков, ни тапочек, и при первой возможности шастал босиком. Омега заметил супруга не сразу, а заметив, заулыбался довольно: - О, мой супер-альфа проснулся, доброе утро. - Доброе, - согласился Ян, обнимая его и смыкая пальцы на животе. – Доброе, милый. Каким ещё может быть утро после того, что ты мне вчера устроил? - Понравилось? – ещё шире улыбнулся омега. – В командировках хорошо, а дома лучше. - Ничего в этих командировках нет хорошего, - хмыкнул альфа. – Куча с верхом работы, неделю проторчал в Москве, и даже в театр не сходил, не то, чтобы в Третьяковку или Оружейную палату. Но по магазинам пронёсся напоследок, сейчас позавтракаем и пойдём подарки разбирать. А что это у тебя вот тут? - Да ничего особенного, омлет с зеленью хочу испечь по-быстрому, пока ты умываешься. - А сэндвичи с чем? - С сёмгой и «Филадельфией». - Царский завтрак. - Мне всё время есть хочется. За двоих же. Ян довольно поглаживал упругую выпуклость омежьего животика: - Пусть растёт малыш здоровый и крепкий. Тем более что ты сам почему-то не поправляешься. - Как не в себя. Мальцев вон, говорит, от зависти ногти до локтей сгрыз уже. Он боится, что если залетит, потом на шарик похож будет. - Это же у женщин-бет обычно, омеги вроде не так сильно полнеют при беременности. - Смотря кто. Пашка и так не худенький, да ещё роста невысокого. Может и впрямь располнеть. Хотя на мой взгляд, его это не испортит. Прикольный такой будет пухлик. Пока Витя занимался завтраком, Ян успел принять душ и застелить постель. Супруги с аппетитом съели всё приготовленное, обменялись поцелуями, после чего каждый занялся своим делом в большой гостиной: Ян боролся с каким-то проектом, сверяя бумаги с компьютерной версией, а Витя возился у окна с рассадой земляники. Фоном для их спокойных занятий служила умиротворяющая музыка – смесь композиций Энии и «Кланнад». Играла она тихо, и неудивительно поэтому, что не смогла перекрыть донёсшихся с улицы разудалых воплей и бравого подвизгивающего пения. Ян поднял голову от чертежей: - Это что, интересно, такое? Младшие классы на прогулке? Витя, стоявший недалеко от окна, выглянул во двор: - А-а… Это свадьба. Точно, сегодня же суббота. Вишневский нынче брак заключает. А на прошлой неделе у него холостяцкая вечеринка была, я тоже через окно их слушал весь вечер. Ну и громкие же у него приятели. - Владик в брак решил вступить? Ах да… Тебе же его папа сказал. Ну, счастья ему в семейной жизни. Надеюсь, третья попытка будет удачной. Это ведь третья, да, если память мне не изменяет? - Третья. Вторую он предпринял через полгода после того, как я ушёл. Парнишка был изгнан спустя три месяца, ко всеобщему удовольствию. Это со слов Альбины. Бо-оже мой… - Что? - Вспомнил я этого Егора. Я его встречал, только не знал, что это он и есть Егор. Вон он, видишь? Шульман тоже подошёл к окну, обхватив рукой мужа за талию, и посмотрел на разодетую гуляющую публику. Жених-омега, щуплый паренёк в сине-сиреневом бархате и кружевном воротничке, как-то слишком энергично оглядывался по сторонам, бегал, хватал всех за руки, громко смеялся и вообще выглядел ненатурально оживлённым, будто перебрал каких-то возбуждающих веществ. Жених-альфа, напротив, казался впавшим в ступор, он напряжённо стоял на одном месте, сжав в руке какой-то предмет, по-видимому, бокал шампанского. Гости, хмельные и развесёлые, в распахнутых пальто и куртках, приплясывали под громкую музыку. У подъезда стоял белый лимузин – впрочем, его цвет сложно было разобрать с первого взгляда из-за обилия пёстрых свадебных украшений. - Классика жанра, - оценил Ян. – Квинтэссенция всей свадебной пошлятины. У них же есть деньги, неужели нельзя придумать ничего оригинального, если уж хочется всей этой мишуры? - А что тут придумаешь? – отозвался Витька. – Я думаю, что церемониальной частью занимался жених-омега и его семейство. Влад, скорее всего, забил на всё под конец, перегорел, это с ним частенько случалось. Максим Петрович от этой идеи более чем не в восторге, Валька тоже уверен, что братец дурью мается. Им оно не надо всё. Ну, а Геннадий Алексеевич, отец Владиков, настолько суров, что даже на свадьбе заставил бы всех строем маршировать. - Дружная, любящая семья. - Бедный Максим Петрович, - заметил Витька. – Вон он стоит, такой довольный и радостный. - Кажется, твоему тестю бывшему это всё действительно не нравится. - Нет. Он считает, что Влад это делает из мести. И если верить ему, то это из слов и поступков самого Влада такой вывод сделан. - Мести? Кому? - Мне. Ян озадаченно уставился на своего супруга: - То есть – он вступает в брак с одним омегой, чтобы отомстить другому? - Выходит, так. - Это же как называется? У него с головой всё в порядке? - Да кто ж его теперь знает. Думаю, да, просто он… Ну, он из тех людей, у которых тормоза не настроены. Всегда прав. А если не прав, то ни за что этого не признает и будет беситься. Не владеет человек собой. Сначала делает, а потом думает. - Ну, допустим. Но за что ему тебе мстить-то? За то, что ты из-за его спеси и мелочной бабьей злопамятности остался без жилья, денег, вещей, с подорванным здоровьем, лечился потом несколько месяцев? А он ничего не путает? - Берега он путает, но это для него уже давно норма. - Как ты только терпел его? Витюшка, ты и вправду уникум. - Понимаешь, когда я выходил за него, он таким не был. То есть, характер у него уже тогда был тяжёлый, но не до самодурства и вот такого тотального эгоцентризма. Он даже извинялся иногда за свою вспыльчивость и грубость. А потом перестал. Причём я долго думал, что это я на самом деле в чём-то виноват, и пытался на полном серьёзе исправиться. Нескоро до меня дошло, что в том, к чему Владик придирается, моей вины не больше, чем в в теракте в Токийском метро. Просто он самого себя так выше ощущает. - Комплексы, комплексы, комплексы… - Вот именно. И вместо того, чтобы бороться с ними, Влад им потакал. Расшатал нервы, теперь никак успокоиться не может. Никакой самодисциплины. Все кругом думают, что он крутой и суровый, а он на поверку просто слабак. Если честно, так мне его жалко. Чёрт-те что творит со своей жизнью, дурак. Ян молча крепко обнял своего омегу. Он сам не смог бы сказать, чего в этом нежном собственническом жесте было больше – желания защитить любимого от всех Владов на этой земле, обозначить принадлежность или просто дать понять, что на поддержку своего супруга Витя всегда может рассчитывать. Витька же, повернувшись в объятиях к альфе лицом, поцеловал его и сказал весело: - Да и хрен с ним. Пусть делает что хочет. Сколько можно мужика тридцати с лихуем лет жить учить? А вообще, я надеюсь, Егор этот сумеет Владьку устаканить. Я же тебе говорил, что вспомнил его. Он у нас несколько раз появлялся в гостях на правах Владькиного давнего знакомого. Упорный малый. Его любимой фразой в разговорах со мной было «Вот когда вы разведётесь…». Правда, разговаривали мы всего-то пару раз. - Ну вот, дождался парнишка своего часа. Флаг, как говорится, в руки. И тонну терпения. - Точно. Эта высшая добродетель ему очень понадобится. Больше тут ничего не поможет. *** Свадебная гулянка была в самом разгаре. Из Дворца бракосочетаний поехали в дом жениха-альфы, после чего по традиции собирались объехать родственников, пронестись гудящим кортежем по городу, ну, а потом – ресторан, само собой. Денег на всю эту катавасию затрачено было неимоверное количество. И это, и многое другое совсем не нравилось Максиму Петровичу. - Пап, - обратился к нему Валя. – Мне, вообще-то, это тоже всё… Не особо. Но это свадьба, а не похороны, а ты папа жениха-альфы. Ты всё-таки лицо сделай попроще, а то тебе только фэйспалма не хватает. - Чего мне не хватает?.. - Руки на лице. - Это ещё ничего. Вот то, что кое-кому здесь мозгов не хватает, может быть куда более трагично. - Ну, теперь уже поздно, - философски заметил омежка. – Свершилось. Они супруги, штамп в паспорте и свадьба со всей мерзопакостной атрибутикой имеют место быть. Поскольку свадебный пир неизбежен, я хотел бы отправиться в ресторан прямо сейчас, без всех этих поездок. Большая порция селёдки под «шубой» примирила бы меня с действительностью. И я успел бы смыться как раз до появления тамады. А то после ритуала фотографирования в ЗАГСе я не уверен, что ещё и это вынесу. Максим Петрович слабо улыбнулся, и покачал головой. Он никак не мог отделаться от ощущения сюрреалистичности происходящего. Вся эта затея казалась ему абсурдной, преступно глупой и обречённой с самого начала. На прошлой неделе Влад, подвыпив на мальчишнике, заявился-таки домой к Виктору. Увидев бывшего мужа действительно благополучным, довольным жизнью будущим папой, он пришёл в какое-то странное исступление, напился до полусмерти, так, что откачивали капельницей. С тех пор прикладывался к рюмке почти постоянно, начиная с самого утра и не обращая внимания на уговоры папы. Приструнил его только отец, сказав, что подобное поведение просто недостойно сильного альфы, и утешения на дне бутылки может искать только полный неудачник. Влад нехотя оставил спиртное в покое, но стал мрачен и хмур. Однако всё это ни в малейшей степени не омрачало счастья Егора. У молодого омеги как раз была течка, и соблазнять альфу ему не составляло труда благодаря совместному действию на того гормонов и алкоголя. Это помогало парню увериться в том, что супругу он небезразличен – тем более, что когда хочется во что-то верить, за причину для этого сойдёт всё, что угодно, а уж ежедневный секс в первую очередь. Старший омега пытался поговорить с будущим зятем. Сначала деликатно, намёками – а потом и напрямую, решив, что лучше сейчас сделать парню больно ненадолго, чем потом он будет мучиться годы до неминуемого развода, который, учитывая прошлый опыт Влада, будет тяжёлым и грязным. И если флегматичный оптимист Витька смог более или менее спокойно всё случившееся с ним пережить, то Егор далеко не так уравновешен – восторженный, романтичный, эмоциональный. Кто его знает, думал Максим Петрович, двинется мальчишка головой, или с собой что-нибудь сделает… - Егор, - устало говорил он молодому омеге. – Марк Твен – знаешь такого? – говорил о таких случаях, как твой, что мечтать нужно осторожно – ибо мечты имеют свойство сбываться. Очевидно, классик имел в виду, что тогда они перестают быть мечтами и становятся повседневностью. Которая может тебе оч-чень не понравиться, поверь мне. Но Егору было море по колено. Он заполучил альфу, в которого был влюблён с юности, и не намерен был слушать ничьих предупреждений. - Максим Петрович, - не без неприязни отвечал он своему почти тестю. – Я понимаю, что я вам не нравлюсь. Но это выбор Влада. И вам придётся с этим смириться. - О Господи, да ты вообще слышишь меня или нет, Егор?! Дело не в том, нравишься ты мне или нет, не я же беру тебя в мужья, и жить вы будете отдельно, так что я и моё отношение тут вообще ни при чём… Дело в том, что Влад устраивает нечто совершенно безобразное, и ты, и твои будущие волнения и переживания его вообще, ты понимаешь, вообще не волнуют! Он не будет бояться причинить тебе страдание, задеть тебя, обидеть… Ты всего лишь разменная монета, ясно? Вся эта петрушка со свадьбой затеяна только для того, чтобы показать его бывшему мужу, что Влад тоже вот может! А заодно и заставить его ревновать… - Да пусть хоть заревнуется, мне-то что. - Егор, - взмолился старший омега. – Да ты хоть слово понял из того, что я сказал? Не будет никто никого ревновать! Это всё идеи Влада, его оскорблённого самолюбия и болезненной гордыни! Это он, он так считает, он думает, что чего-то добьётся этим поведением! А мужу его бывшему на всё это плевать с колокольни, он счастливо замужем за другим альфой, и о Владе даже не вспоминал бы, если бы тот сам перед глазами не маячил! - Ну и тем более, – пожал узкими плечиками Егор. – Теперь я буду мужем Влада, и сделаю всё, чтобы он забыл обо всех своих прежних омегах. Можете мне поверить, я сделаю Влада счастливым. Его бывшие мужья просто были его недостойны. Не понимали его и думали только о себе. А я буду жить для него. Он самый крутой парень из всех, кого я встречал в жизни, он моя мечта… Это вам понятно? Несчастному Максиму Петровичу оставалось лишь горестно качать головой. «Бедный ты дурачок, - думал он, едва не плача от жалости. – Глупый влюблённый мальчишка. Не сделаешь ты моего сына счастливым, не бывают такие счастливы. Они всегда чем-то недовольны, и всегда ищут, кто же в этом виноват… И ты будешь главной жертвой этих поисков… Я-то это уже в третий раз вижу. Ну почему никто никого никогда не слушает?! Почему нельзя поверить на слово, что биться лбом о кирпичную стену больно, почему непременно нужно треснуться самому, чтобы убедиться?!». Но Егор, похоже, верил в свою звезду удачи. Его обычно невзрачное личико сияло от праздничных блёсток и счастья. Он пил шампанское и летал от гостя к гостю, болтая и улыбаясь всем и каждому. Новобрачный даже не замечал, что его муж и на десятую долю не так радуется свадьбе, и словно всё время напряжённо о чём-то думает. И на супруга новоиспечённого Влад даже не взглянул ни разу с самого поцелуя во Дворце Бракосочетаний.