***
Очередная ночь. Очередная бессонница. Очередные попытки занять себя. Анна тяжело вздохнула, раскрывая каждый кухонный шкаф. Если она не может сделать ничего полезного для своего здоровья, то по крайней мере она могла быть полезна другим. Каким образом? Печеньем. К счастью девушки, британцы запаслись продуктами и ей не составило труда найти все ингредиенты. Кроме ванили. Что ж, ничего страшного. Анна поставила все ингредиенты на кухонный стол и отправилась на новые поиски. Весы. Она пробовала готовить печенье без весов до этого, однако результат был так себе. В этом плане граммовки играли слишком важную роль. “Где же, чёрт возьми?” девушка нахмурилась, отодвигая кастрюли и тарелки в стороны. “Ты надо мной издеваешься?” послышался привычно хмурый тон англичанина за её спиной. “Ты как оборотень со мной только ночью разговариваешь?” усмехнулась Россия, но продолжила её безуспешные поиски. Артур избегал её весь день опять. Однако стоило только солнцу зайти за горизонт, как у него вдруг развязывался язык. Привычка зависимых? Вылазить и оживать после захода солнца. “Почему ты не в постели?” хмыкнул англичанин, осматривая все мешки различных белых пудр на столе. Где была соль, а где был сахар? Как их вообще можно различить. “Всё та же причина,” Анна тяжело вздохнула и закрыла очередной шкаф. Она еле сдерживалась от того, чтобы не пнуть его ногой. Сказывалась третья ночь без сна. Однако она не хотела показывать англичанину всю степень ее усталости. У неё ещё хватало рассудка на то, чтобы держать себя в руках. “И что? Ты собираешься разнести кухню теперь?” Артур скептически посмотрел на неё. “Нет, всего лишь покоцать,” она натянула свою улыбку и собрала волосы в высокий хвост, оголяя тонкую бледную шею. Анна мотнула головой, хлестая воздух волосами, и принялась мыть руки. “И какой же яд ты подложишь во всё это?” это была его попытка пошутить. Совершенно провальная попытка. Они оба знали, кто был мастер по ядам на кухне. Анна промолчала и лишь бросила ему многозначительный взгляд. Она собрала немного воды в ладонь и брызнула в его сторону. Прочь с кухни. Прочь. Тут не твоё место. Вода не достигла цели, однако Артур всё равно инстинктивно отскочил назад. Что ж, раз нету весов, то придётся уповать на Бога. Анна выбрала стакан среднего размера, которому предстояло стать её лучшим другом или врагом в зависимости от конечного продукта. Девушка ещё раз пробежалась уставшими глазами по столу и, будто бы на удачу, положила ладонь на каждый ингредиент. Масло. Мука. Коричневый сахар. Белый сахар. Соль. Яйца. Шоколад. Разрыхлитель. Всё было на месте. Теперь дело было за малым. Смешать всё вместе и надеяться на лучшее. Артур внимательно наблюдал за Анной, зажигая очередную сигарету. Каждое движение следовало странному, понятному только ей, ритму. Пробежаться пальцами там. Добавить щепотку тут. Чем не магия? Может Россия действительно давно заключила сделку с дьяволом и просто молчит об этом? “За мной так интересно наблюдать?” усмехнулась Анна, укладывая разделочную доску на стол. Она достала шоколад из бумаги и стала ломать его руками на куски. “Разве что чуть-чуть,” признался англичанин. “О? И что же такого интересного?” Анна взялась за нож и стала крошить шоколад холодной сталью. Её ладонь уверенно лежала на рукоятке, будто бы для неё было естественно держать что-то опасное при себе. “Начнём с того, что ты явно на нервах,” подметил Артур, выдыхая облако никотина в открытое окно. На улице снова лило как из ведра. Ничего нового. Будто бы и секунды не прошло со вчерашней ночи. Анна покачала головой, протестуя его словам. С чего бы ей быть на нервах? Да, ей было некомфортно спать на новом месте. Однако она сама это знала. Однако некомфортно, не означает беспокойно. “Может ты просто видишь то, что хочешь видеть?” Анна улыбнулась и отложила шоколадную крошку в сторону. Она принялась смешивать сухие и влажные ингредиенты. “Может это ты сам нервничаешь, потому что отходишь от наркотиков. Поэтому и не спишь?” “Я не сплю, потому что услышал твой грохот на кухне,” фыркнул англичанин. “Остальным это не мешает,” отметила девушка. “У меня просто лучше слух.” “Потому что ты отходишь от наркотиков,” она напомнила. “Это никак не связано.” “Тогда почему ты такой нервный сам?” “Тебе обязательно меня доводить?” “Может быть,” она наклонилась в его в сторону, слегка усмехаясь. Она продолжала замешивать все ингредиенты, однако всё её внимание было приковано к нему. Выпечка больше происходила на автомате. Англичанин вымученно выдохнул, подняв глаза к потолку, и сжал фитиль сигареты зубами. Он прекрасно понимал, что все его слова и вопросы она могла перевернуть с ног на голову и бросить ему в лицо. Его реакция вызвала у неё лёгкий смешок. Почему это было столь легко? “Ладно, ладно. Прошу прощения, Ваше величество,” она вернула своё внимание к тесту, что было почти готово. Теперь только печь. Духовка уже была прогрета до нужной температуры. “Если тебе настолько скучно, то ты можешь помочь.” “Я ненавижу готовить,” напомнил англичанин. “Ты в детстве лепил шарики из грязи?” она бросила на него короткий взгляд. “Нет,” хмуро, но честно ответил англичанин. “Из песка?” “Нет.” “Играл в снежки?” “...” “Что?” она бросла на него короткий взгляд, когда не получила прямого ответа. “Ты не помнишь?” он выбросил докуренную сигарету в окно. “А...” И действительно она вспомнила. Она уже знала ответ на вопрос. Конечно же он играл в снежки, когда она пригласила его века назад на зиму в Питер. Анна отвернулась от него и слегка сжала губы. “Что ж, тогда ты точно можешь помочь.” “Уверена?” “Попытка не пытка,” она пожала плечами и смазала руки маслом, чтобы ей было легче лепить шарики из теста для печенья. Она слышала, как он снова хмуро выдохнул за её спиной. Однако всё же англичанин закатал рукава своей пижамы и встал рядом с ней, повторяя её движения. “Так как ты себя чувствуешь?” она спросила его, пытаясь затушить притуплённое чувство вины в груди. Почему она вообще чувствовала себя виноватой? Это было годы и столетия назад. И это было неважно. “В плане?” Он пытался слепить шар из теста, однако смесь упорно липла к слегка трясущимися рукам бывшего пирата. Он забыл смазать ладони. Анна пришла к нему на выручку. Она вылила немного оливкого масла себе на ладонь и взяла англичанина за ладонь, осторожно покрывая слегка грубую кожу и собирая кусочки прилипшего теста. “Ты знаешь о чём я,” она опустила глаза на всё ещё заживающие точечные шрамы на его запястьях. Интересная вещь, наркотики. Они снижают регенерацию их тел. Кику об этом узнал, когда проводил опыты на Яо во время Второй Мировой. Анна провела большим пальцем по его запястья. Англичанин сжал зубы и попытался отдёрнуть руку, однако Анна не отпустила. Он не мог убегать от этой темы вечно. “Я в порядке...” Артур буркнул, упёрто всматриваясь в открытое окно. Анна могла поклясться, что она слышала его мысли о побеге. “Look at me,” она нахмурилась. “Please, look at me.” Она почти собралась положить руку ему на щеку и повернуть к себе силой, однако это означало бы отпустить его запястье. “Why do you care?” он всё так же упорно отказывался смотреть ей в глаза. “I just do,” она пожала плечами. “Артур, посмотри на меня.” Она поменяла тактику и убрала пальцы с его запястья, мягко держа лишь за ладони. “Я знаю, что ты зол. Может на меня, может на Скотта. Однако мне действительно не всё равно.” Она осторожно отступила на пол шага назад, давай ему передышку и пространство, будто бы она пыталась приручить дикое животное. “Я не читаю мысли и не колдую, как бы упорно ты в это не верил. Я проcто хочу знать, что ты действительно в порядке.” Англичанин лишь раздражённо вздохнул, как ребёнок которого поймали с поличным с рукой в варенье. Анна осторожно потёрла кончики его ладоней своим большим пальцем. Почему-то это помогло и он стал чувствовать себя спокойнее. Она была осторожна. Она была рядом. Он до сих пор удивлялся тому факту, что она действительно была рядом спустя 30 лет. “Я буду в порядке,” он всё ещё хмурился, однако взглянул ей в глаза. Это было не обещание. С его стороны это было больше как предположение. Анна одарила его улыбкой. Не фальшивой на этот раз. Слегка ободряющей. Дающей надежду на лучшее. “Это было так сложно?” она не удержалась от подкола, слегка посмеиваясь над всей ситуацией. Он был действительно как ребёнок. Его упрямая гордость не переставала её поражать. “Россия, не играй с огнём. Я всё ещё хозяин этого дома.” “Что ты со мной сделаешь? Выбросишь гостью под дождь?” она вызывающе подняла брови. “Может я тебя не отпущу в наказание,” теперь его пальцы обвились вокруг её ладоней. Он шагнул ближе к ней на тот самый полушаг, который она поставила между ними до этого. Его изумрудные глаза напротив её аметистовых. Улыбка не пропала с её лица. Она не чувствовала опасности. Даже и намёка на это. Анна слегка повела плечами, приблизившись лишь на секунду. Это сбило англичанина с толку. “Пф, я мастер побега,” она хмыкнула и легко выскользнула из его хватки. Масло. Девушка развернулась обратно к тесту и продолжила лепить шарики, будто ничего и не было. “Snap to, Mr. England,” она положила очередной шарик на противень и щёлкнула элегантными пальцами, после чего указала на большую порцию ещё оставшегося теста. Впереди было ещё очень много шариков для лепки. Англичанин раздражённо сжал зубы. Он ненавидел, когда ему указывали, однако тоже вернулся к делу. Всё заняло гораздо меньше времени, нежели они оба считали. Всё-таки полезно работать в две пары рук. Анна поставила печенье печься и довольно кивнула головой. У неё теперь было около десяти минут чистого ожидания. Ожидание невыносимо. Анна не стала останавливаться на месте и принялась за уборку. “Так чем же ты всё время занимаешься за железным занавесом? Неужели просто контролируешь остальных?” спросил англичанин. Он намочил непонятную для него тряпку и решил воспользоваться ей, чтобы протереть стол пока Россия была занята с посудой. “Ты бы удивился сколько офисной работы необходимо лишь для внутренней политики. Я занимаюсь всеми внутренними делами всех республик. Всё, что остальные делают, так это ставят подписи. Если проходит соглашение, мероприятие или испытание, то этим всегда занимаюсь я.” “Испытания?” “Оружия.” “Какого?” “Даже и не думай,” она покачала головой. Она не собиралась рассказывать ему все секреты. Он мог получить ровно столько информации, сколько было достаточно, чтобы его запутать. Так просто ему не удастся развязать её язык. “Ты совершенно не скучаешь по внешним делам?” он бросил мокрую тряпку на спинку стула. На его взгляд, всё было чисто. “Так спокойнее,” девушка пожала плечами, осторожно ставя мокрую посуду рядом с раковиной. “По-моему, ты неправильно произносишь “скучнее””, он скрестил руки на груди и встал рядом с ней, оперевшись о край кухонного гарнитура. Запах выпечки стал постепенно ползти по кухне. Анна вдохнула сладкий запах тающего шоколада полной грудью и поставила последнюю посуду рядом с раковиной. “Представь себе, мне даже нравится спокойная жизнь,” она распустила волосы и слегка мотнула головой, наслаждаясь ощущением лёгкости. “Или ты заставила себя поверить в это?” англичанин скептически наклонил голову. “И какие твои доказательства?” настал её черёд хмурить брови. С чего бы ей не понимать, что для неё лучше? С каких пор он вообще мог подобное понимать? “Ты всё ещё здесь. И я не вижу, чтобы ты особенно страдала от этого,” он подметил и указал пальцем на пол, который располагался на британской земле. “Эм, я страдаю бессонницей уже третий день подряд? Ты не думал, что это из-за того, что я хочу домой?” девушка услышала громкий звон духовки, что оповещал её о готовности печенья. Однако она могла позволить себе задержаться. Ей слишком не понравилось, что Керкленд вздумал выставлять себя экспертом по её желаниям. “Мне кажется, что это другое.” “Говоришь как профессиональный интриган?” она усмехнулась и подняла обе ладони вверх, всеми видом показывая, что для неё этот разговор закончен. Она схватила рукавицы и направилась к духовке. “Как профессиональный наркоман,” он поправил её. “Ты считаешь, что у меня зависимость? От чего?” она засмеялась от глупости его предположения и достала противень с печеньем. “Я может быть и курю огромное количество сигарет, но как-то раньше у меня это бессонницу не вызывало.” Анна сняла рукавицы с ладоней и стала слегка помахивать ими над печеньем, помогая выпечке остыть. “От контроля?” он предположил. “Ты сама сказала, что управляешь всем в союзе.” “Если не я, то кто?” “Кто сейчас вместо тебя?” “Москва и Питер?” она пожала плечами, обмахивать печенье. “Артур, это забавно, как ты пытаешься играть в психолога, но!” Она окончательно оставила рукавицу в покое и положила её обратно на кухонный стол. “Мы установили, что у тебя проблемы с зависимостью, не у меня. Меньше анализа, больше печенья.” “Значит я прав?” он ядовито усмехнулся, довольный своими выводами, которые, в очередной раз, оказались правильными. По крайней мере, так он считал. “Думай, что хочешь,” она махнула ладонью, отбрасывая тему в сторону. “Забавно, во что коммунизм превратил непредсказуемую Россию,” он продолжил. “Керкленд!” она ударила рукой по столу. “Я всего лишь плачу тебе той же горькой пилюлей,” он попытался строить из себя доброго самаритянина. Как быстро они поменялись ролями. Буквально несколько минут, Анна заставляла его раскрыться о своей зависимости, а теперь... Глупость. С чего бы ей быть одержимой контролем? Она делала всю работу для всех, чтобы дать им хорошую жизнь. Если она займётся всем, то всё будет правильно. Она знала, как лучше... Чёрт. Анна тяжело вздохнула и провела рукой по шее. Мышцы под её пальцами были твёрже камня. Она не чувствовала разницы между костями и плотью. “Ладно,” наконец-то он решил сменить тему. “Меньше анализа, больше печенья.” Она взяла одну печенюшку в руки и осторожно подула на поверхность. Они были ещё слишком свежими и горячими. Им было бы лучше подождать ещё минут десять, однако Анна считала, что она заслужила небольшую сладость. Запах шоколада быстро поднял ей настроение. Она сломала печенье пополам и протянула вторую часть англичанину. “За командную работу,” она пояснила. Он принял свою “плату” без лишних пререканий. Они оба подняли результаты их труда в импровизированном тосте и надкусили долгожданную награду. Запах шоколада обнял Анну крепче, погружая в тёплую негу, ... Но потом горечь соли ударила её в челюсть. Анна и Артур один за другим ринулись за водой, отбрасывая выпечку обратно на противень. Как выявить разницу между солью и сахаром? Просто попробовать, да? Возможно, подобные мысли могли прийти в голову здравомыслящим людям, однако это уже была третья ночь её бессонницы. Её неосторожность понесла отвратительные солёные плоды. “Чёрт!” выдохнула Анна, опустошив полный стакан воды. “Замечательно, мы потратили тонну еды,” сьязвил англичанин, мысленно уже представляя взбучку, которую ему устроит шотландец. “Пока ещё не потратили. Все печенья на противне, не в мусорке,” Анна набрала себе ещё один стакан воды. “Только не говори, что ты собралась их все есть...” “Нет, но твои братья ведь ничего не знают,” девушка пожала плечами и приложила холодные край стакана к губам, с жадностью заклатывая спасительную чистую воды. Его братья ничего и не подозревали даже. Идея осенила англичанина, и, впервые за долгое время, Анна увидела как на бледном лице мужчины растянулась улыбка. Эту улыбку она видела годы назад, когда пиратские юношеские годы ещё давали о себе знать, когда безумие ходило в одну ногу с многими ещё молодыми странами в расцвете сил. Эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Это был предшественник бед. “Теперь это совсем другой разговор,” Артур глянул на поднос полный возможностей. В его голове уже бурлил план по наказанию его старших братьев. Они хотели, чтобы он отвлёкся. Ох, он отвлечётся теперь с радостью. “Керкленды,” она выдохнула, прекрасно понимая, что эта семейка не могла выражать любовь ни через что иное, как взаимные пытки. Она невольно улыбнулась сама, наблюдая за его дьявольским азартом. Зато нечего “добру” пропадать.***
Сколько дней прошло? В какой-то момент Византия перестал считать. Он продолжал просыпаться с мыслями о ней. Продолжал искать её каждый день взглядом в реальности и в снах. Однако она исчезла. Навсегда... Его отец делал ситуацию только хуже, потому что он заказал у лучших скульпторов статую его матери. Она будет навсегда смотреть за ним своими мёртвыми белыми глазами. Рядом с ним всегда будет напоминание, что её больше нет. И никогда не будет. Если её нету даже в снах, то в чём их смысл? Византия сидел на полу, окружённый свитками его матери. Её слова были единственной маленькой частичкой, оставшейся в мире. Он перечитывал свитки снова и снова, пытаясь услышать голос матери в голове. Сначала он был чётким и громким, однако когда дни превратились в недели, голос стал уходить всё дальше и дальше во тьму... Его глаза слезились от постоянного чтения и от усталости, однако он продолжал перечитывать. Я никогда не думала, что могу стать матерью. Не знаю, даже как описать это. Будто бы вся моя жизнь раскололась на до и после. Когда мои помощницы положили моего сына мне на грудь и я услышала его крик, я поняла, что снова влюбилась. Я люблю его всем моим сердцем. Поэтому люди живут меньше, чем мы. Потому что им дан дар самой жизни и любви. Мы - создания войны. Бессмертные воины и стратеги. Мы не стареем. Мы не увядаем. Мы будем вечно служить нашему народу. Вечно будем их бессмертным щитом. Нам не суждено думать о личном счастье и всё же... Я счастлива. Сейчас рядом с его кроватью, я счастлива. Я рада не победе и власти... Я рада жизни. Он не говорил ей достаточно, насколько сильно он её любил. Он не успел показать ей, насколько важны были для него всё её уроки. Византия зажмурил глаза, пытаясь остановить накатившие слёзы. Он был воином, но ревел как ребёнок. Если бы Марс увидел его, то лишил бы ног и рук, чтобы юноша не мог больше пойти в бой. Слёзы - это позор. Однако он не мог остановиться. Почему он никогда не говорил ей, что любит её так сильно? Так чисто. “Византия.” Тень отца упала на лицо молодого воина. Он поднял глаза в испуге. Нет. Нет. Нет... Только не это. Неужели Марс действительно услышал его рыдания? Его отец стоял как гора перед ним. Его лицо было серым от горя. Золотые глаза потускнели до бронзы. Он изматывал себя тренировками, точно так же как и Византия. Рим исхудал и из горы мускул превратился в жилы. Но его глаза были сухи. Не намёка на слёзы. “Отец, я...” “Я знаю,” он встла на одно колено перед ним и осторожно положил руку на плечо сына. “Я знаю.” Отец притянул сына в горячие объятия. Щёки римлянина были сухи, однако его сердце обливалось бурлящей от горя кровью. Печаль и гнев кипели в нём, лихорадили его тело, как яд. Порой ему казалось, что это он умер, а не она. Рим взлохматил волосы сына. Они были такие же как у неё. Византия вцепился в его плечи и разрыдался. Его горло ныло от горечи, но он продолжал скорбеть в открытую, выпуская весь яд наружу. Рим же всё принимал. Рим молчал. Рим не пал.