Король осколков

- Дядя, не знаю, ты заметил или нет, но я... - Женился? - перебил Торин. - Заметил, не сомневайся. Жуткая глупость. Фили усмехнулся. - С тобой ещё мать об этом поговорит, как прибудет, - дядя вошёл во вкус и непременно завёл бы долгую нотацию, если бы не резкая боль в груди, от которой он содрогнулся и стиснул зубы. - Фили, если я умру... Ты должен удержать трон, - простонал он. - Ты ведь знаешь, что мне не придётся. Даже Балин больше не волнуется за твою жизнь. - Балин порой ошибается... - Отдыхай, - бросил принц, покидая шатёр. Ори пыталась нарисовать что-то на снегу тонкой сосновой веткой. Фили попробовал понять, что именно, но не разобрался. - Как он? - тихонько спросила гномка, не оборачиваясь. - Ты ведь не видела, как я подошёл, откуда... - Слышно, - улыбнулась она. - Слышно, что я? - удивился Фили. Ори кивнула и обернулась. - Ты перевёл тему, - нахмурилась она. Смотрелось это до того смешно, что принц хрюкнул в кулак. Но потом мгновенно посерьезнел. - Торин в порядке. Раны затягиваются, более того, он даже шутит... - Фили замялся. - Власть сведёт его с ума. Он ненавидит Даина, хотя тот даже не заикнулся о праве на трон. Мне кажется, он и меня возненавидел бы... Ори зажала ему рот ладонью и уткнулась лицом в его грудь. Фили ждал, что она начнёт разубеждать его, но девушка молчала. Когда главный зал наконец был расчищен и наспех отремонтирован, гномы значительно сократили площадь своего лагеря. Фактически, осталось лишь пять шатров, в которых расположился отряд раненого узбада. В этот же день со стоянки снялись и люди Эсгарота. Эльфы уехали ещё раньше: стоило Торину пойти на поправку, они без предупреждения вернулись в Лихолесье. Теперь гномы вновь остались втринадцатером. Официально. На самом же деле с ними остался их вор, Бильбо Бэггинс. Хоббит отказался покидать Эребор. Каждый день, когда Фили возвращался от дяди, он упорно спрашивал, не упоминал ли узбад о нём. Принц лишь качал головой и раз за разом советовал полурослику с миром вернуться домой. Наконец, когда Торин смог подняться с постели и самостоятельно обойти весь шатёр, ворчливый Балин признал его готовым для массовых посещений. Первое и последнее такое посещение закончилось тем, что ворвавшийся первым Двалин, не слушая общих просьб и криков, дотащил своего короля до самого Эребора, прорычав, что только там ему действительно станет лучше. Старый друг оказался и прав, и нет. У корней родной горы Торин стремительно пошёл на поправку, однако мрачная сосредоточенность и лихорадочный блеск в глазах снова стали его постоянными спутниками. В Эреборе полным ходом велась стройка, каждый принимал в ней участие, но только не Торин. Он проводил дни в руинах тронного зала: бродил из угла в угол, постоянно поглядывая на равнодушный камень, вправленный в остатки дедовского трона. Узбад был один, но Фили стал его тенью. Торин не отпускал его от себя ни на шаг. Они не разговаривали, не смотрели друг на друга, но уйти принц не мог. Довольно скоро Фили поймал себя на мысли, что чувствует себя так же, как на допросах эльфийского лорда. Эта параллель навязчиво стучалась парню в голову, и он нет-нет да поднимал глаза на Аркенстон. Алмаз глядел на него так же холодно, как и дядины глаза. Однако, долгие бесполезные дни в тронном зале всё чаще нагоняли скуку, и принц начал прикидывать, как можно было бы вплести камень в ожерелье. Задача оказалась не из простых: бриллиант был размером с его собственный кулак, и тонкая эльфийская шея попросту переломилась бы под таким весом. Фили живо заинтересовал вопрос, какого размера были легендарные Сильмариллы: судя по рассказам тоже ведь не маленькие, но, по крайней мере, один, да ещё в приличной оправе, на шее держался. Как-то поздним вечером он рассказал об этих мыслях жене. Ори изумлённо подняла брови, а губы её глупо подёргивались, будто она хотела что-то сказать, но не могла. - Ты чего? – прервался Фили. - Ты сам себя-то слышишь? Твои мысли заняты тем, как поудобней упаковать Сердце Горы для отправки владыке Лихолесья… Твой дядя… - Мой дядя загоняет себя в могилу! – вспылил принц. – Я не помню, когда он ел в последний раз. Или хотя бы выходил на свет солнца. Он одержим, как когда-то Элхар с товарищами были одержимы Сильмариллом. Будь моя воля – я зашвырнул бы и этот камень в лодку Эарендилу, второй фонарь парню не помешает! Ори невесело усмехнулась и принялась собирать со стола тарелки. - Может, скажешь хоть что-нибудь? – рыкнул Фили. - Ему не станет легче, Фили. Он очень давно выбрал для себя этот путь, и никак иначе его уже не закончить. Расплавь Аркенстон в смоговом пламени или просто всади меч Торину в сердце – всё одно… - Хватит! – парень вскочил, опрокинув скамью. – Не знаю, чего ты в своих книгах начиталась, но пора бы смотреть в реальный мир! Камень – причина его безумия, из-за него он не спит, не ест… Ори приложила ладонь к его губам, вновь заставляя замолчать. - У Торина железная воля. Ты с ним каждый день и не видишь главного: он хочет умереть. Он хочет оставить трон тебе. Потому что сам уже не справляется с силой Аркенстона, не может вести народ. Он уже не узбад, Фили. Дай ему уйти. Девушка опустила руку, но её муж не заговорил. До самого утра он молча просидел перед печью, уставившись в огонь. - Ори, я всё решил, - глухо заявил Фили с утра. – Сегодня же я… Но узнать о его решении гномке было не суждено: с грохотом распахнулась дверь в их горницу и на пороге показалась почтенная принцесса Эред Луин, а теперь и Эребора, Дис. Несчастная невестка так и обмерла под её изучающим взглядом. - Фили, - строго отчеканила она, и больше слов не потребовалось, сын прекрасно понял, что сейчас ему предстоит беседа с глазу на глаз. Как только пристыженный гном закрыл за собой дверь, мать тут же расплылась в улыбке и заключила его в стальные объятья. Фили растерянно приобнял её в ответ. - Умница. Какой же ты умница у меня! – мягко прошептала Дис. – Дай погляжу на тебя… Окинув осунувшегося из-за бессонной ночи принца придирчивым взглядом, Дис удовлетворённо хмыкнула. - Вот мой будущий король. Возмужал, наконец. И остепенился. Не в пример своему упрямому дяде! Кстати, с каких пор он считает себя в праве не встречать караван, в котором следует его сестра и, на секундочку, мать его наследника? Фили открыл было рот, но не знал, что сказать. Как объяснить матери, что своего брата она уже не узнает? - Чего глаза выпучил? Балрога увидел? Говори давай, что этот дурень учудил! – нетерпеливо напирала Дис. - Мам, он умирает. Гора губит его. Лицо принцессы застыло. - У него есть обязательства, если вдруг он посмел забыть о них. Он в тронном зале? Не дожидаясь ответа, Дис уверенным движением подхватила подол и бросилась вверх по лестнице. Торин застыл рядом с троном, бездумно оглаживая грани проклятого алмаза. Именно так он проводил те часы, когда отпускал Фили отдохнуть. Сам он не спал. Это состояние походило на сон: мысли замирали в голове у гнома, а глаза, неотрывно впившиеся в Аркестон, ничего не видели, однако тело Торина не отдыхало. Король жутко исхудал и осунулся за прошедшие недели. Близость камня придавала ему сил, но долго выдерживать таких нагрузок он не смог бы… И эта мысль приносила ему облегчение. Не узбад. Не вождь. Едва ли даже гном. Достигнув цели, он стал одиноким призраком Эребора. В родном доме он чувствует себя, будто в тюрьме, прикованный к Сердцу Горы. Король стиснул зубы. - Брат! – раздалось от дверей. Торин вздрогнул. - Дис? – хрипло переспросил он. – Мне не доложили, что ты прибываешь. - Прости, но что-то слабо верится, - усмехнулась принцесса. Так она делала всегда: высмеивала беду. И беда уходила. Или хотя бы ощущалась не так остро. – Ты уже примерял место узбада? Он покачал головой. - Я не могу, Дис. Моя воля с каждым днём всё угасает… Она берёт верх надо мной… Драконова болезнь. - И ты поэтому себя истязаешь? Думаешь, так всё разрешится? – Дис сама не замечала, как начал повышаться тон её фраз. - По-другому мне не уйти, - фразы Торина, наоборот, стихали. Они помолчали. Дис с прохладным интересом оглядела Аркенстон. Миллионы фраз мелькали в её голове, но ни одна не казалась подходящей. - Торин, мы… - осторожно начала она. - Вы – моя семья. Но я кое-чем отличаюсь от всех вас: у меня нет цели, нет больше мечтаний и надежд. Фили и Кили молоды, у них впереди вся жизнь, Фили влюблён и счастлив, и Кили вряд ли захочет от него отставать… А ты скоро увидишь внуков… - Не убивай моей надежды увидеть ещё и племянников, - выпад Дис оказался довольно неуклюжим, но угодил в цель. Торин застыл. А затем взорвался злым, истерическим смехом. Принцесса окинула его взглядом, полным жалости и презрения. - Мне казалось, ты шёл в этот поход ради неё, - бросила Дис. – Чтобы обрести рядом с ней свой дом. Уходя, принцесса задержалась в дверях. - Ты дал ей обещание, и она приехала в надежде, что ты исполнишь его. Она здесь, в Эреборе, брат.