Чародейка

Эй, народ! Кто хочет новеньких сплетен? Я снова с вами. Большинство писем были посвящены парням, поэтому сегодня я буду писать новости о них. Привет, чародейка! Рон и Кэти, ты серьезно? На кой ему сдалась она? Дурочка такая. - Нана. Привет, Нана! Рон не отстает от Кэти. Понаблюдай за ним на уроках левитации. - Чародейка. Дорогая Чародейка! Мне сносит мозги, когда я вижу Малфоя!!! Расскажи, что он делает вечерами?? его можно как-то поймать за углом, и изнасиловать? - Милая скромняшка. Что ж, я вижу, вас всех интересует наш драгоценный и сексуальный Драко. Признаюсь честно, я и сама поправляю свои шикарные локоны, когда он проходит мимо. Уж поверьте мне на слово, у меня действительно роскошные волосы. Впрочем, сейчас не об этом. Расскажу, так и быть, чем занимается наш герой. Утро Драко Малфоя начинается с посещения Большого Зала, где за завтраком он доест свой круассан с клубничным джемом, запьет тыквенным соком, который его дружки любезно смешали с текилой (да-да, думаете, Малфой не любит эти маггловские штучки? Ошибаетесь. Но это наш секрет, так что т-с-с). Потом он встанет из-за стола, окинет хищным взглядом симпатичных слизеринок. Подойдет к одной из них, назовем ее Мэнси. Произнесет свое стандартное: "Сейчас". Хотя нет, не произнесет, скорее, прикажет. Мэнси проглотит вспешке свой кусок пиццы, и, посмотрев на него восторженно-обоготворяющим взглядом, унесется скорей подземелье, где ее ждет очередной ничего не значащий для Малфоя перепих. Но как же она будет смотреть на других Мэнси, которым такая честь не перепала. Это же прекрасный Малфой. Он выбрал ее. Днем, в перерывах между зельеварением и прорицаниями, он выкурит один косячок, который после превратит в пепел, обязательно пересечется с мальчиком-которого-он-ненавидит и Уизелом (прости, Рон), в очередной раз назовет их лучшую подругу грязнокровкой, скривит свой аристократичный нос, и устроит вечером вечеринку, где будет пить за то, как он ненавидит эту компанию. Как будто они мешают тебе жить, Малфой! Кстати, о вечеринках. Все слышали, в следующую субботу состоится "Поцелуй на удачу"? Тем, кто не приглашен, я искренне сочувствую. Но дам подсказку, так и быть. Я бы все равно пошла. Хотя бы для того, чтобы всем утереть нос своим великолепным видом и отбить всех парней. Несомненно. Ну, а вам есть над чем подумать. Удачных будней - уж со мной-то она всегда. Мерлин, вы так любите меня. Чародейка." *** Весь день срывался снег. Мелкими хлопьями он ложился на еще не остывший асфальт и мгновенно растворялся в сером бетонном полотне. Снова падал и исчезал. Маленькие снежинки кружили в воздухе, подгоняемые легким ветром, цепляясь за ветви лысых черных деревьев, и таяли. Спокойное серое небо склонилось над землей. Сбрасывало свои снежинки. Обледеневшие слезы. Они пролетали мимо опустелых дорог, мимо закрытых окон, мимо жизни. Для льдинок не существует будущего, настоящего, прошлого. Они просто падают и растворяются. Всегда. Есть что-то, что остается неизменным - солнце все равно будет восходить, снег падать, деревья цвести. Жизни будут меняться, проблемы будут существовать, но солнце все равно взойдет вовремя. Пэнси поправила распустившиеся пряди из косы, которую она старательно заплела перед выходом. Под шапкой ее волосы распадались. Она ненавидела эту зиму. Этот снег. Этот чертов холод. Но больше всего угнетало то, что она не могла избежать влияния. Родителей. Преподавателей. Малфоя, наконец. Он поманил пальчиком, и Пэнси уже готова бежать за ним хоть на край света. Это ли любовь? Нет. Он не любил ее. Ему нужно только ее тело. Только и всего. Она ненавидела Малфоя в такие моменты. Ненавидела.. И хотела. Херов ублюдок был тем парнем, который ей чертовски нравился. Как же приятно было чувствовать его. Трогать его. Целовать. Запустить пальцы в его платиновые мягкие волосы. Увидеть, как дергаются веки, когда она ласкает его плоть. Мерлин, в такие моменты она хотела умереть за него. Его душа не принадлежит Пэнси, но зато его тело - да. И она могла делать с ним, что ей хотелось. Какая разница, если обоим это доставляет удовольствие, верно? Только доставляет ли ему? И действительно ли такое положение дел устраивало саму Пэнси? Нет. Ей хотелось большего. Ей хотелось, чтобы с утра он нежно обнимал ее, а не тащил в общую ванную, где произойдет утренний перепих, и он быстренько умчится за завтраком. Без разговоров. Ей хотелось, чтобы хотя бы после этого он поцеловал ее, а не бросил холодное "До следующего раза". Он не любил ее. Она любила. Но что толку, да? Пэнси облизала сухие губы. Все-таки ветер ее раздражал. Она скривила нос. Интересно, что бесило больше: Малфой или этот дурацкий ветер? Она вспомнила, как стояла в сентябре, когда светило солнце, согревало ее лицо, перед тем домом. В который сейчас направлялась. Вспомнила тот голос. Зловеще-холодный. Жестокий. Знакомый. Она стояла на коленях, умоляя не убивать ее родителей. А он смеялся. Эти блеющие звуки заполняли затхлую темную комнату, в которой ужасно смердило сыростью, гарью. Она как будто вновь услышала его хохот. Кто это был? Она не знала. Он всегда сидит спиной. В мантии. На голове капюшон. Невозможно узнать. Но что-то ей подсказывало. Где-то внутри она чувствовала - этот человек (и человек ли?) опасен. Она согласилась. Она помнила, как пекло внутреннюю часть предплечья левой руки. Она кричала. От боли? Или того, что она делала? Она выла. Слезы бежали. Она захлебывалась в них. Но было поздно. Пэнси сама дала разрешение. Ради родителей. Ради него. Ради Драко. Этот человек обещал сохранить жизнь ее близким. Да, черт возьми, она делала это ради них. И плевать. Он хотел уничтожить семьи Паркинсон и оставшихся Малфоев. Как оказалось, те объединились и тайно поддерживали магглорожденных волшебников. В один прекрасный момент после смерти мужа Нарцисса узнала о девочке, рожденной на стороне от загулявшего по скверам Лондона Люциуса Малфоя. Ребенок от обычной женщины. Невозможно и думать, что испытывала в тот момент женщина. Предательство? Ненависть к мужу? Ненависть к этому ребенку? Паркинсоны поддержали ее. Они сблизились в то лето. нашлось решение: создать тайный фонд в Гринготтс. Маггловские деньги перечислялись ежемесячно той семье, в которой росла девочка. Все это - за молчание. И за веру в то, что девочка никогда не получит письмо из Хогвартса. Никто не должен был узнать. Но, видимо, информация просочилась в магический мир. Кто-то узнал. И решил манипулировать ребенком. Какое бесчестие! Пэнси не знала об этом. Тот человек сам поведал. Сказал, что прикончит со всеми. Девушка ничего не могла поделать. Она хотела только сохранить им жизни. Знает ли Драко о сестре? Вряд ли. Да и не важно уже это. Теперь он не узнает. Она сохранит эту тайну. Ради всех. - Я тебя заждался, - пролетел по комнате свистящий голос. Пэнси покрылась мурашками. На мгновение желудок прижало к позвоночнику. Ей стало страшно. - Я пришла, как смогла. Учеба не позволяет выбираться в такую глушь, - соврала она. - Знаешь, что я ненавижу? Она не видела, но могла поклясться, этот человек ухмыляется. Он смеется над ней. Над всеми. - Ложь. Ненавижу, когда мне лгут. Нагло. Как будто я ничего не знаю. - Я не вру.. Я действительно.. Громкий удар. Разбилось какое-то фарфоровое изделие. Возможно, когда-то этими осколками была ваза или прекрасный кувшин, но не теперь. - Хватит, - крик. Он действительно сумасшедший. Пэнси обняла себя руками. Защитится? Глупая Паркинсон. - Я вызвал тебя, чтобы сообщить радостную весть. Скоро мои планы начнут осуществляться. Магглорожденные исчезнут. Я уничтожу их. - Ясно. Только я тут причем? - Как это причем, глупая девчонка? Ты мне поможешь. - Каким образом? - Пэнси сглотнула. Она не хотела ничего делать. И тем более в чем-либо участвовать. - В школе сплошной дозор.. И я не смогу никуда уходить. Ни по каким делам. - Знаешь, я действительно беспокоюсь за твой мозг. Я выбрал несообразительную прислугу. Его голос раскатился пронзительным ядовитым смехом. Пэнси почувствовала, как печет глаза. Она сейчас разревется. Здесь. При нем. При том, кто так унижает ее. Какая же ты глупая, Паркинсон. Просто идиотка. - Ну, так выберете кого-то другого. Более сообразительного. - Заткни свою пасть. Я выбрал тебя. И ты будешь делать для меня все, что я пожелаю. - Я не могу. - Меня не волнуют твои чувства, - он ухмыльнулся. - Знаешь, вечеринка - это когда в одном помещении скапливается большое количество людей. - К чему вы клоните? - Идеальное место для того, чтобы сделать мои планы реальностью. - О, нет-нет. Даже не подумаю. - А что тебе остается делать? Ты дала Обет. Как мне печально за твою семью. Вы просто жалкие нищеброды. Заткнись! Заткнись! Вот что кричал голос в ее голове, но губы не произносили ни слова. Она стояла перед ним, ошарашенная, одинокая. Никто не поможет. Он сильнее. А она не так умна и изворотлива. - Я.. Я не понимаю.. Что мне нужно сделать?.. И как это сделать? - Время пришло. Просто стой и слушай каждое мое слово, - произнес он. Затем добавил шепотом, - Империус. *** Гермиона перебирала письма, которые получила несколько дней назад. У нее не было времени их прочесть. Да и в основном это была очередная глупость от "Чародейки", или уведомления о том, какие экзамены предстоит ей сдать в этом семестре. Бывало, на несколько секунд ее взгляд останавливался на каких-то строчках. Но она не видела содержимого письма. Просто в голове появлялись мысли. Они с Малфоем занимаются полгода. И, кажется, сейчас, впервые за это время, их отношения начинают налаживаться. То ли это слово? Нет. Они не супер-друзья. И, естественно, он всегда кривит нос, когда видит ее. И обязательно крикнет: "Пошла прочь, грязнокровка!" так, чтобы услышали все. Странно. Но возвращаясь в их место, где они вдвоем проводят вместе больше времени, чем с кем-либо, он менялся. Он спрашивал про Гарри, и даже однажды помог с прорицаниями. Объяснил, чем отличаются знаки на кофейной гуще друг от друга. Конечно, добавляя при этом "Грязнокровка, какая же ты дура" или "Что, не хватает мозгов самой догадаться?", и последнее "Ладно, слушай внимательно. Это в первый и последний раз." И так еще раз, и еще, и еще. В какой-то момент она даже подумала, что он тоже.. Нет. Гермиона помотала головой. Что за бредни залезли в ее голову. Конечно, она не влюблена в Малфоя. А он уж точно ее презирает. Мерлин, как она может быть влюблена в него? В этого хорька? В того, кто ненавидит ее больше жизни только лишь потому, что она не чистокровная волшебница? Если бы она родилась в другой семье, полюбил ли он тогда ее? Нет, конечно, нет. Она - гриффиндорка. Он - слизеринец. Между ними огромная пропасть. Сделаешь один шаг вперед - и упадешь. Утонешь в собственных безответных чувствах. Он убьет тебя. Смешает с пылью. Между ними всегда будет дистанция. Никуда не денешься от этого. Дверь скрипнула за спиной, возвращая Гермиону в реальность. Она подняла голову и заметила, как фигура в зеленой мантии проскочила быстрым шагом в ванную комнату. Малфой был там несколько секунд. Затем раздался стук чего-то железного о стену, и рев: - Ненавижу. Я ненавижу твоего святого Поттера! Гермиона решила не попадать под горячую руку и закрыла рот. Чтоб не сказать что-то лишнее. Она продолжила смотреть письма. В последнее время гриффиндорка заметила, что это даже немного успокаивает ее. Отвлекает от всего. Особенно ей нравилась та часть ритуала, когда она брала ненужные письма и бросала в камин, наблюдая, как желтоватые пергаменты исчезают под оранжевыми языками пламени. Если б можно было точно так же завернуть свои чувства и бросить в огонь. - Ненавижу. Малфой хлопнул дверью ванной, и быстро прошел в комнату. - Твой дружок и этот его слуга Уизел - просто уроды. Не понимаю, как можно общаться с ними. Гермиона сидела, опустив голову, чтобы ненароком не взглянуть на него. Потому что когда она на секунду задерживала взгляд на чем-то малфоевском - нос, губы, глаза, волосы, что угодно! - сердце предательски дергалось. Ну, зачем вообще она что-то чувствует? Лучше бы она полюбила жабу. Или Рона. Хорошее сравнение, Гермиона. Пять баллов. - Ты меня вообще слышишь, Грейнджер? - голос Малфоя раздался в голове. - Прости, ты разговариваешь со мной? - Гермиона встряхнула головой, будто пытаясь убрать из головы лишние мысли. - Не со стеной же. Посмотри, что он сделал. Я убью Поттера. Клянусь. Малфой сел рядом. Cел рядом. Поверить сложно. Он напротив Гермионы. Так близко. Что она должна увидеть? Его волосы так же прекрасны. Платиновая челка почти накрывает левый глаз. Его взгляд - холодный, ледяной, сквозь. До мурашек. Как человек может находиться так близко и так далеко одновременно? Она тонет в его глазах. Опять и опять. Смотрит и ее засасывает эта серая бездна. Этот океан. Слишком долго. Ищи, что сделал Поттер. Его нос. Кожа. Гладкая. Светлая. Фарфоровая. Идеальная. Губы. Она видит каждую трещинку. Непроизвольно Гермиона облизала свои губы. Что это с ней? Она не видит ничего. Никаких изменений. - Я.. Я не.. - Я так не оставлю это. Я люблю свое лицо. Этот рыжий ублюдок посмел еще заржать, как лошадь. Гермиона внимательно взглянула на него. Ее глаза бегали по лицу Малфоя. Она не понимала, что не так. Ни прыщей, ни щупалец, и противных слизней нет в носу. Она еще раз прошлась взглядом: волосы, лоб, глаза, нос.. Он прекрасен. Мерлин, он прекрасен. Даже без бровей. Стоп. Без бровей?! Глаза Гермионы округлились. - Наконец-то ты заметила? Я думал, ты будешь пялиться на меня вечность. - Я не пялилась. Я пыталась понять, что не так. - И ты не заметила, что у меня нет бровей?! Это первое, что бросается в глаза, Грейнджер! Я похож на пришельца. Мерлин! Неужели Гарри сделал это? Браво. Гермиона обучала его этому заклинанию несколько месяцев. Это был их секрет. Он испробовал свои умения на Малфое. Весьма удачно. В глубине души Гермиона порадовалась, что она смогла научить друга хоть чему-то. Так ему и надо. Она улыбнулась. Она смотрела на пространство между челкой Малфоя и улыбалась. Нельзя это делать. Слизеринец возненавидит ее еще сильнее. Но не может же она сдерживать себя? Ей нисколечко не страшно. Смотри, Малфой, я улыбаюсь во все свои тридцать два зуба. Ты можешь их даже пересчитать. - Орландо, - тихо прошептала гриффиндорка. - Что ты шепчешь? - Орландо. Заклинание. Я учила Гарри использовать его. Видимо, ты его первая жертва, - полуулыбка. Идеально. И даже почти вежливо. - Забавно. Снимай с меня эту хрень, иначе я сделаю все, чтобы ты и твои любезные друзья навсегда покинули Хогвартс. - Обращайся так со своими тупоголовыми дружками, Малфой. Гермиона встала. Он бесил ее. Раздражал. Всем. Этими манерными движениями. Этим приказным тоном. Этим безразличным взглядом. Она провалилась в пропасть. Да, черт возьми, она шагнула в эту пропасть, что была между ней и ним. - Ладно, подожди. Просто убери это, и я помогу тебе, Грейнджер. - Поможешь? Очень интересно, в чем? - Как в чем? - Малфой поднялся и уставил на нее свои серые потрясающие глаза. Глаза как печальное небо в ноябре. Необыкновенно прозрачные. - Я помогу тебе отомстить Поттеру. - Что? - Гермиона скрестила руки. - Гарри - мой друг. - Да? Мне казалось, он предал тебя. Вместе с этой шлюшкой Уизли. Разве нет? Все его существо бросало вызов. Малфой сжимал кулаки. Кожа стягивала дрожащие жилки. А Гермиона потихоньку сходила с ума. - Все не так. - Открой глаза, Грейнджер. Ты никогда не была нужна ему. И Уизли тоже не нужна. Ты - средство достижения неплохих результатов в учебе. Тебя просто использовали. А ты дура. Мне жаль тебя. Твоя подружка при первой же возможности отбила твоего парня. Знаешь, почему это произошло так быстро? Ты никогда не нравилась ему. - Какая вдохновляющая речь! - Гермиона задохнулась. Она ощутила, как жар прошел по телу. Щеки запылали. Возможно, Малфой в чем-то прав. По крайней мере, все действительно складывается так. Гарри никогда не любил ее. Зато Джинни поманила пальчиком, и он прибежал к ней. А Гермиона и правда дура. Один Рон всегда был честен. Хотелось верить в это. - Хватит уже строить из себя святошу, Грейнджер, это скучно, - слизеринец поправил тонкими пальцами изумрудный галстук. - Я не причиню вред Гарри или Рону.. Гермиона шагнула к Малфою, и протянула руку к месту, где должны были быть его брови. - Что ты делаешь? - Драко отпрянул и скривил губы. Как всегда. Но что-то изменилось. Его взгляд не выражал обычное отвращение. В его глазах бегали маленькие чертики. - Я хочу помочь тебе. Мне нужно дотронуться. Или ты хочешь остаться безбровым? - Ладно. Слизеринец закрыл глаза. Гермиона видела, как подергиваются его пушистые темные ресницы. Интересно, какого это, целовать Драко Малфоя? Дрожащими пальцами девушка коснулась его кожи. Она осторожно скользнула по выпуклым участкам над глазами, и темные дуги медленно приобретали прежнюю форму. Волосок за волоском появлялись на своем месте. Она трогает Драко Малфоя, а он позволяет касаться себя. Разве это не сон? Ущипни себя, Гермиона. Когда такое было? - Отлично. Есть Джинни Уизли, - Малфой вдруг отпрянул. Гермиона остолбенела. - Это даже лучше. Поттер влюблен в нее. Но ты это и так знаешь. Гарри влюблен в Джинни. Ее первая любовь и ее первая подруга. В глубине души она правда злилась на Джинни. Они оба предали ее. Друзья не поступают так. - Тебе-то что с того, Малфой? - Хочу устроить тотальный социальный позор, что еще. Вполне в моем духе. - Ты ужасный. - Я стараюсь. Даже если это и глупо, сейчас Гермиона чувствовала себя счастливой, как маленькая девочка, которой дали конфету. Они общаются с Малфоем впервые за такой долгий период. И, кажется, по-дружески? Как это вообще возможно? Да и какая разница? Что, если плохая Гермиона хочет выйти наружу и разгромить Джинни Уизли? *** - Гарри, прекрати, - Джинни вырвалась из рук темноволосого мальчика-который-выжил. Поттер находился в крайнем отчаянии. Так же, как и сама Джинни. Она чувствовала себя ужасно за то, что происходило между ними обоими. Это было не правильно. Все началось давно. В тот день, кода она впервые увидела Гарри, ее душа замерла, и вырвалась наружу. Сколько бы она ни пыталась забыть его зеленые глаза, все было тщетно. Потом Гарри начал встречаться с ее лучшей подругой. Было больно. Но разве она могла тогда заставить полюбить ее? Нет. Но случилось одно но. Он полюбил. Полюбил не как подругу. И вовсе не как младшую сестру Рона Уизли. Они сблизились. И Джинни увела парня у своей подруги? - Гарри, я не могу, - Джинни посмотрела в его глаза, две изумрудных звезды, - Я и так чувствую себя паршиво. Гермиона – моя подруга. - Я знаю, - Гарри провел пальцами по огненным волосам девушки. – Джинни, мне тоже сложно. Но мы расстались с Гермионой. Все закончилось. - Нет, давай остановимся. - Послушай, Гермиона всегда была хорошим человеком, хорошим другом. И она уже сама поняла, что мы не были созданы друг для друга. Между нами не было страсти, влечения. Мы просто сблизились.. И были друзьями с привилегиями. - Ей это еще скажи! Гарри! - Джинни почувствовала, как жар прошел по щекам, - Ты с ума сошел. У вас были отношения. - Да, но мы, скорее, друзья, чем пара. - А кто мы? - Мы? Нас влечет друг к другу. Я схожу с ума, когда ты рядом, но когда тебя нет – это просто пытка для меня, Джинни. И я очень сильно влюблен в тебя. Гарри захотелось провалиться. Сейчас. Куда-нибудь в подземелье. Черт подери, он это сказал. И почему она молчит? Эти чертовы три секунды молчания кололи в висок. Он смотрел на ее профиль. Взгляд скользил по ее милому носу и веснушкам, словно маленьким солнцам на ее щеках, по блестящим пламя-волосам, что так манили его. Он бы все сейчас отдал, лишь бы дышать вместе с ней. Он провел рукой по линии ее подбородка. Джинни прикрыла глаза, и Гарри молча смотрел, как дрожат ее ресницы. Ее губы сжались. Искушение скользнуло к его рту, но он сдержал себя, чтобы жадно не вцепиться в ее вишневые губы. Не сейчас. Как они будут вместе? Он знал, что Джинни тоже чувствует к нему что-то. Если нет, то зачем все это было? К чему все эти поцелуи? Объятия? Зачем так смотреть? Для чего так яростно сбрасывать одежды и жадно впиваться друг в друга, если чувств нет? Наверное, в этом и есть влюбленность. Страсть набрасывается на тебя. Сжигает нутро. Целиком. Взрывает на тысячу маленьких кусочков. Так, что до одури. До удушья. И кто признается первым – проиграл. Или обрел все. Ты обрел сейчас что-то, Поттер? Нет. Но он увидел свет в ее глазах. И весь мир. Значит, он не проиграл. И не проиграет, пока у него есть этот свет. *** Апельсиновый сок освежал. Ну и пусть она сейчас сидела в Большом зале в одиночестве. Это Гермиона объявила им бойкот, и никак иначе. Искоса она посмотрела в крайний угол стола гриффиндорцев. Рон сидел один, понурив голову. Видимо, почувствовав, что на него смотрят, он осмотрел глазами стол. Их взгляды встретились, и они, одновременно ощутив что-то тревожное, отвернулись. Интересно, где Гарри. Пока Рон сидит в одиночестве, к нему можно присоединиться. Ведь он не виноват в том, что с ними произошло. Стоит ли так наказывать друга? Да и к тому же сама Гермиона чувствовала себя плохо без общения с Уизли. Ей не хватало его невнятных бормотаний, и шуток, казавшихся раньше глупыми, а сейчас такими необходимыми. Но.. Это «но» въелось в горло, прошло камнем к душе и надавила на нее, размазав по всему живому. Джинни. Его сестра. Родная плоть и кровь. Он будет на стороне Джинни. Однозначно. Как же все сложно. Гермиона снова сделала глоток из чаши. Может, остановиться? Может, забыть все и просто жить дальше? К тому же это вовсе не она. Гермиона Грейнджер – мстительная ведьма. Эта история однозначно не про нее. Она заучка. Выскочка. Кто угодно. Месть – не ее методы. Дверь Большого зала проскрипела. Гермиона автоматически бросила туда взгляд, и ее сок чуть не вылился обратно в чашу. Гарри и Джинни зашли вместе. Он держал ее за руку. Их пальцы перекрещивались друг с другом. Джинни взглянула на Гермиону. Грейнджер горделиво вздернула тонкий подбородок и отвернулась. Внутри у нее все кипело. Она чувствовала, как напряжение давило на позвоночник. Все-таки месть – то, что ей сейчас нужно. Почему она, Гермиона, страдает, а эта стерва ходит за ручку с ее парнем? Она встала из-за стола, и стала искать взглядом Малфоя. Драко дал ей возможность подумать, мстить или нет. Кажется, ее раздумья были не продолжительны. Малфой разговаривал со своим из дружков за слизеринским столом. Его светлые волосы растрепанно ниспадали на лоб, и он то и дело поправлял пальцами платиновую челку. Чертов аристократ. Даже это он делал как-то особенно притягательно. Его рубашка расстегнута на несколько пуговиц так, что виднелась светлая кожа шеи. Его губы шевелились, и, кажется, Гермиона видела усмешку. Как всегда. В малфоевском стиле. Его глаза такие глубокие и такие стеклянные. Такое чувство, будто это и не глаза вовсе. Просто два хрустальных озера. Он не смотри на тебя. Он тебя убивает. Как странно. Он смотрит, и ты просто уничтожаешься. Смотрит. Остановись. Малфой смотрел на нее широко открытыми глазами. Жилка на его виске пульсировала от напряжения. Гермиона испугалась. Она что, все это время пялилась на него при всех? Друг Малфоя тоже смотрел на нее в недоумении. Грейнджер чуть опустила голову и снова подняла свой подбородок, уже отвернувшись, и быстро уносясь из-за стола. Интересно, Малфой понял? Это было что-то вроде «да, я согласна на наш план». Это похоже на кивок в знак согласия? Она надеялась, что да. Краем глаза она увидела, как слизеринец сморщил свой аристократичный нос и скривил губы в усмешке, а через несколько мгновений из-за стола Слизеринцев уже раздавался дикий хохот. Что он сказал? Наверное, что-то про нее. Это же Малфой. И это так на него похоже. К тому же, они обязаны скрывать тот факт, что они вместе занимаются и общаются. Так что все это не удивительно. Малфой просто ведет свой прежний образ жизни. И, так же как и всегда, обсуждает ее при всех своих дружках. Гермиона старалась как можно быстрей пройти мимо Гарри, Джинни и Рона, ощутив, как колtт что-то внутри. Наверное, это боль? Как они могли предать ее? Так жестоко и бессердечно? Разве друзья так поступают? Разве те, кто любят, причиняют боль тому, кого они любят? Гермиона выбежала наружу. Коридор был заполнен младшекурсниками. Светловолосая девочка чуть не сбила ее с ног. Грейнджер успела ухватиться за воздух и устоять. Здесь ей было лучше. Ни Малфоя, ни Поттера, ни Джинни Уизли. Так что она могла спокойно вдохнуть побольше воздуха. - Как думаешь, как сегодня пройдет игра? - Думаю, Гриффиндор выиграет. У них же Поттер! Он такой классный! - Слышала, что пишет «Чародейка»? – две девочки-пуффендуйки шли впереди Гермионы, и до гриффиндорки доносились лишь некоторые фразы их разговора. – И он вроде как с ней. Ну и ну! - Да уж! Представляю, каково теперь бедняжке Грейнджер! Гермиона вырвалась вперед, когда услышала свою фамилию. - Хватит верить словам местной сплетницы, - она преградила путь девочкам и грозно скрестила свои руки на груди. - Извини, но разве тебя не бросили? – спросила одна из них, темноволосая и очень худая. - Да, мы расстались. - И разве теперь Гарри не с твоей подругой? - Да, и.. – они застали ее врасплох. Язык словно прилип к небу. Скажи же что-нибудь! - Они сегодня официально появились вместе, так что все верно написано в «Чародейке». Как ты можешь позволять поступать так с собой? Гермиона скривила губы. - Это вообще не ваше дело. Дай сюда, - она вырвала из рук второй девочки свежий «Ежедневный пророк». Пуффендуйки округлили глаза. И не шевелились. - Чего уставились? – Гермиона сощурила свои лисьи глазки. – Идите, куда шли. Девочки презрительно посмотрели на нее, и мигом убежали куда подальше. Гриффиндорка окинула взглядом статью. На фото она, вся в слезах и с растекшейся тушью вытирает себе нос. И где они только берут эти ужасные фото? Кто вообще давал право ее фотографировать? Под фотографией располагалась огромная статья. «Привет» от «Чародейки». «Эй, народ! Хотите новых сплетен? Хотя зачем мне спрашивать. Тут и так все ясно. Сегодня моя почта забита письмами о новом любовном треугольнике. Оказывается, больная фантазия наших учеников иногда доводит до бреда! Но, так уж и быть, я опубликую несколько ваших писем. Раз уж вы так хотите знать ответы. Привет, Чародейка! Я вчера слышала, как Поттер просил прощения у Грейнджер! Это было уморительно. Он просто клоун!! - Невестк@. Привет, Невестк@! Поттер вообще забавный чувак. Ты еще не слышала, как он шутит за завтраком. Уморишься по самые уши. - Чародейка. Добрый тебе, Чародейка. Слышала новость? Оказывается Поттер, Уизли и Грейнджер – свингеры! Вот уж не подумала, что бывают такие извращенцы среди волшебников! - КиссКисс. И тебе добрый, КиссКисс. Интересно, как ты об этом узнала? Уж не принимала ли участие в из извращенских играх? - Чародейка. » - Уф! – Гермиона чуть не задохнулась от негодования. Свингеры?! Они яростно свернула газету так, чтобы не видеть глупую статью. Ну и бред! Как такое вообще можно было опубликовать? - Что с тобой? – Анджелина окликнула ее сзади. - Ты не читала? – Гермиона взглядом указала на «Пророк». - Я вообще не читаю эти глупости. Лишняя информация мне не нужна. Что-то плохое? - Глупее не придумаешь. - Так зачем тогда читаешь? - Понятия не имею. И правда, зачем? Чтобы еще сильней расстроиться? Как будто ей проблем не хватает без этой местной сплетницы. Интересно, кто это вообще? Не сама ли Анджелина? - Сегодня игра, ты придешь? - Конечно! Против кого мы? – Гермиона действительно собиралась туда идти. В конце концов у них с Малфоем уже был план. И полный социальный позор можно устроить только там, где будет большое скопление людей. Игра – место то, что нужно. - Гриффиндор/Слизерин. - О.. Интересно. - Да, Малфой как всегда обольет нас грязью перед игрой. - Просто не обращайте внимания, - Гермиона пожала плечами. - Так спокойно? Он же бесит нас, помнишь? - Да, я его до сих пор ненавижу, только у меня сейчас другие проблемы! – Гермиона вспыхнула. Что это с ней? Ее разозлило то, что Анджелина придралась к ее тону, или то, что она сказала, что Малфой должен бесить Гермиону? Да и вообще, почему ее собственно должно беспокоить, что там с этим Малфоем? Какая разница? Ей все равно. Абсолютно плевать. Кого ты пытаешься обмануть? Себя? О, заткнись, Грейнджер. Не думай. Сегодня на игре осуществится ее желание. Сегодня выйдет наружу вторая Гермиона. Другая Гермиона. Новая.