In Bloom

КЁНСУ       Рука Кёнсу застыла в воздухе, когда он потянулся к мобильному, и он колебался в течение нескольких секунд прежде, чем открыл свой почтовый ящик. Отправитель: Ким Чонин Увидимся в четверг. С нетерпением буду ждать нашей встречи.       Кёнсу уставился на горшочек с гарденией. До четверга оставалось два с половиной дня, но он не хотел больше ждать. Кроме того, цветок ведь может не выжить, если он не спросит Чонина, как именно за ним ухаживать. Точно! Надо узнать, сколько воды использовать – жизнь гардении буквально зависела от Чонина. Как Су старался не обращать внимания на бабочек в животе, ожидая встречи в четверг, так же сейчас он упорно игнорировал внутренний голос, издевающийся над его смешным предлогом для звонка.       Когда Кёнсу услышал глубокий голос, немного смущённо произносящий «привет» на другом конце провода, беспокойство взяло верх над ним, и слова начали срываться с губ раньше, чем парень успевал собрать все свои мысли воедино, так что он возбуждённо и быстро извинился за поздний звонок и спросил, сколько воды необходимо для гардении. Кёнсу пытался не замечать того, что низкий и хриплый голос заставил тепло разлиться по его телу. Он предположил, что Чонин подходил к большинству вещей в жизни так же терпимо и осторожно, как сейчас учил заботиться о гардении. Когда флорист закончил, Су понял, что не хочет прощаться с ним.       – Большое спасибо за помощь, Чонин. Надеюсь, я не отвлёк тебя от важных дел?       – Нет, нет! Всё в порядке. Я просто, эм, перечитывал одну из своих любимых книг, и я всё равно уже знаю, чем она закончится. Что насчёт тебя? Чем ты занимаешься? – Кёнсу с облегчением отметил, что Чонин, кажется, тоже хотел продлить разговор.       – А что ты читаешь? Мне интересно, какие книги тебе нравятся. Чем занят я? Я пытаюсь выяснить, как поливать гардении, – усмехнулся бухгалтер.       – Я перечитываю третью серию книг «Белгариад», это фэнтези Дэвида Эддигса. Я не уверен, что ты слышал о нём. Это довольно старые повести, но... да, я перечитывал их уже несколько раз. Я получаю удовольствие снова перелистывая страницы любимых книг. Глупо, не так ли?       – Думаю, я глуп в такой же степени. Мне нравится Дэвид Эддингс, и я читал циклы «Белгариад» и «Маллореон». Дважды! – признался Кёнсу, и они, разумеется, потерялись в обсуждении своих любимых авторов примерно на десять минут. Слова легко текли между ними, они нашли много общего и болтали об этом. Также, это определённым образом доказывало Кёнсу, что ему начал нравится Ким Чонин. Возможно, немного больше, чем он себе представлял.       В какой-то момент бухгалтер спросил Чонина, как тот начал работать в цветочном магазине, и парень колебался какое-то время, но после заговорил:       – Когда я был маленьким, моя мама очень любила садоводство. Мы жили в пригороде, и наш дом не был очень большим, но у нас был огромный сад. Мама посадила все виды цветов там, однако её любимыми оставались фиолетовые тюльпаны. Она сделала из этих цветочков целое покрывало на участке земли под окнами гостиной, чтобы иметь возможность видеть их, находясь там. Я провёл много времени, помогая ей в саду. Мой брат уехал в колледж, когда мне было 9, так что дома были только она и я, и мы много болтали, – усмехнулся Чонин, но Кёнсу не был уверен, что это была счастливая улыбка. – Она научила меня любить растения и понимать, что они означают. Я был окружён цветами большую часть своей жизни, поэтому, предполагаю, это естественно, что в итоге я работаю с ними.       – Ты всё ещё часто видишься с ней? Потому что, я хочу сказать, ты же живёшь в городе сейчас. Или вы переехали вместе? И, Боже, я не могу поверить, что задал тебе что-то настолько личное. Не обращай внимания, ладно? Клянусь, обычно я не спрашиваю людей подобные вещи. Думаю, просто я... хочу узнать тебя больше.       – Это... Я не против, Кёнсу. Обычно я даже не говорю столько много, если честно. Я уверен, ты заметил, что я немного... тихий, – Кёнсу уловил вздохи флориста и еле слышное заикание во время признания.       – Да я и сам не самый разговорчивый парень, Чонин, поэтому мы даже чем-то похожи. Во всяком случае, просто не обращай внимания на мои вопросы о твоей маме. Это было грубо с моей стороны, прости.       – На самом деле, я бы хотел ответить на них, если ты всё ещё хочешь послушать, – сказал Чонин застенчиво, и Су спешно попросил его продолжить.       – Моя мама умерла несколько лет назад. Она была больна раком.       – Ох, мне очень жаль. Ты, наверное, скучаешь по ней.       – Иногда, но работа с цветами помогает, потому что они напоминают мне о маме в хорошем смысле. Они напоминают мне о ней, когда она была здорова и счастлива. Знаешь, я чувствую, что связываюсь с моей мамой таким образом, поэтому не могу представить себя занятым чем-то ещё. Но в любом случае, достаточно обо мне. Что насчёт тебя? Как ты стал бухгалтером?       – Я стал бухгалтером, потому что я скучный? – засмеялся Кёнсу, пытаясь поднять настроение.       – Ты не скучный! С тобой здорово поговорить! Я имею в виду, ты даже заставляешь меня забыть, что я обычно очень стеснительный.       – Подожди, это был комплимент? – дразнился Кёнсу.       – Да, да, именно он, – низкий и застенчивый смешок Чонина был до мурашек очаровательным, и Кёнсу почувствовал что-то похожее на опьянение.       – Хорошо, как я стал скучным бухгалтером..? Я всегда был в хороших отношениях с цифрами, но я был плох в физике, так что инженерное дело не было вариантом, да и компьютеры недолюбливали меня. Можно сказать, я стал бухгалтером, потому что я не знал, что мне ещё делать. Но я не жалею. Я не люблю это, но и не ненавижу. Это просто работа, – тогда Су приостановился на несколько секунд, а после неуверенно спросил. – Чонин, что ты обычно делаешь в будние дни? – и он съёжился, потому что боялся, что это конец их беседе.       – У меня по-настоящему скучная и спокойная жизнь. Обычно я кушаю в одиночестве дома, затем смотрю телевизор или читаю книгу. Мои друзья то и дело пытаются вытащить меня куда-нибудь, так что я не отверг социальную действительность полностью, но я и не большой поклонник людных мест. Вот так вот и живу, – Чонин звучал робко, когда говорил это.       – Звучит очень похоже на мою жизнь, если честно. Мы должны гулять по вечерам, и мы не должны... знаешь, мы не должны есть в одиночестве, – Кёнсу решил, что нечего терять, он хотел пригласить Чонина на ужин, и худшее, что может случиться, это то, что он ответит «нет». Лучшим результатом будет его «да».       – Я, кхм... Да, я был бы очень рад, – и он сказал «да»!       В этот момент мобильный Кёнсу начал настойчиво пищать. Он посмотрел на него, и одна мысль промелькнула в голове: если бы телефон был человеком, он, вероятно, звался бы Кимом Чондэ. Затем Су взглянул на время на дисплее и понял, что они болтали уже полчаса.       – Чонин, это звук моей умирающей батареи. Наверное, нам пора прощаться, – бухгалтер надеялся, что его нежелание не было слишком очевидным.       – Ну, тогда увидимся в четверг после обеда, да? Я, м... Мне очень понравилось болтать с тобой. Спокойной ночи, Кёнсу, – голос парня на другом конце провода звучал самую малость неловко, но в тоже время очень ласково.       – В четверг после обеда, да. Я тоже получил удовольствие. Спокойной ночи, Чонин, – у него было достаточно времени сказать «Спокойной ночи, Чонин» перед тем, как телефон вырубился. Эмоции Кёнсу были в полнейшем беспорядке, а беспорядок это то, что он обычно ненавидел, за исключением, очевидно, нынешнего момента. Потому что это чувство было вызвано Чонином, который находился в той же категории, что и гранж музыка с гардениями. Так или иначе, он мог бы найти место в своей упорядоченной жизни для существования всех этих трёх вещей.       Кёнсу уставился на четыре бутона гардении, украшающие его журнальный столик. Белые лепестки не выделялись в квартире, как делали это ярко-зелёные листья, но они добавили тихий всплеск в его жизнь. Вдруг четверг показался даже дальше, чем был прежде, до телефонного звонка. Гардении, видимо, издевались над ним, и Кёнсу тяжело вздохнул.       Два с половиной дня.       Он должен дождаться.