In Bloom

ЧОНИН       После того, как Чонин вышел из офиса Мейера приблизительно в 14:40 – и до настоящего момента – он был всё ещё ошеломлён настолько сильно, что даже самые рассеянные работники магазинчика «In Bloom» заметили это. Сладко-острый аромат мяты защекотал нос Чонина, потому что кто-то начал размахивать мятными конфетами буквально перед самым его лицом.       – Хён, ты в порядке? – спросил как всегда беспокойный, энергичный и источающий запах мяты высокий и стройный О Сэхун. Полностью оправленный от пищевого отравления на прошлой неделе, самый младший работник вернулся к своему обычному ежедневному режиму, который включал в себя постоянное потребление «жизненного хранителя бодрости духа» – мятных драже. Лухан часто жаловался, что они должны включить пункт «Никакой Мяты!» в руководство для работников, потому что чрезмерное употребление мятных конфет Сэхуном делало его невыносимо гиперактивным и болтливым. Каждый раз, когда Лухан поднимал этот вопрос, Сэхун беспечно игнорировал оскорбления и удваивал своё потребление конфеток в течение следующих двух-трёх дней. Это приводило Лухана в ярость.       – Конечно. Всё в порядке, – ответил флорист, апатично блуждая по магазинчику, что заинтриговало Сэхуна ещё больше. Чонина нельзя было назвать энергичным парнем, но он всегда двигался на рабочем месте с чувством цели. Он никогда не бродил вокруг словно зомби, как делал это сейчас.       – Я не эксперт по таким вещам, но Чонин выглядит немного... какую же старомодную фразочку любит использовать моя бабушка? Влюблённый по уши, точно! Чонин выглядит влюблённым по уши! – сделал вывод Чанёль своим обычным трезвым образом.       – Что? Хён! Ты влюбился?! – закричал Сэхун в изумлении, и это было достаточно громко, чтобы вывести Чонина из ступора.       – Замолчи, Сэхун! Что ты пытаешься сделать? Я не влюбился, и Лухану лучше быть оптовом рынке цветов, или в противном случае ты будешь подметать и мыть пол в рабочих комнатах в течение следующих шести недель! – прошипел Чонин в смеси раздражения и паники. Он действительно не хотел, чтобы Лухан услышал всё это и подшучивал над ним по поводу Кёнсу. Он даже сам не был уверен, что именно чувствовал, так что он, конечно, не был готов анализировать это со своим лучшим другом.       – Эй, ты чего такой суровый? Всё, что я спросил, это не влюб... – и Сэхун обнаружил, что его поток слов прерван ладонью Чонина, прихлопнувшей к его губам. Чанёль усмехнулся, продолжая осторожно помещать пять изысканных букетов лаванды и незабудок в специальную холодильную камеру.       – Чувак, иногда самая лучшая политика – молчать, – глубокомысленно посоветовал Чанёль Сэхуну перед тем, как обратиться к Чонину. – Лухана здесь нет. Ты в безопасности. Пока что, во всяком случае.       – Так, хён, кто он? Это «он», не так ли? Я помню, тебе нравились парни в средней школе. Разве ты не встречался с Ю Сынхо некоторое время? Ну, прежде чем он переехал. Так что это должно быть парень, да? Кто он? Ну же, ты можешь сказать мне.       – Хватит, – Чонин пренебрежительно поднял руку. – Мы не будем говорить об этом сейчас.       Но сколько бы Чонин не старался скрывать информацию, Сэхун всегда вытягивал из него все подробности. В некотором смысле, он был как младший, хныкающий и ещё больше раздражающий младший брат Лухана – его протеже в сборе разведывательных данных обо всех вещах, имеющих отношение к Ким Чонину. Флорист содрогнулся при мысли о том, что его чувства к Кёнсу уже известны Лухану и Сэхуну, aka Агенту 007 и Агенту 008.       – Как его зовут? – упорно не сдавался Сэхун.       – Это. Не. Обсуждается, – демонстративно проигнорировал младшего Чонин и начал выбирать высокие стебли тёмно-фиолетовых гладиолусов. Ему нужно было подготовить цветы для серьёзного благотворительного мероприятия в центре города, и он должен был заставить свои творческие соки течь немного быстрее обычного, потому что импровизированная доставка тюльпанов заняла некоторое время. Однако он не жалел ни одной потерянной секунды, потому что он видел великолепное лицо Кёнсу, его тёплую улыбку, слышал его привлекательный голос и...       – Хм, твои уши и щёки порозовели, хён. Ты думаешь о нём? Ты серьёзно думаешь о нём? Кто же этот парень? Как его зовут? Хё-ё-ё-ё-ён, ну правда! Кто тот парень, в которого ты влюблён?       – Кто сказал, что я влюблён? И кто сказал, что я думаю о нём? Я работаю над дизайном для сегодняшнего мероприятия, его нужно доделать в ближайшие два часа. А ты... иди и займись работой, пока не пришло время доставить заказ. Разве ты не получаешь зарплату за то, что делаешь некоторую работу в этом магазине? Я уверен, мы не платим тебе за расспрашивание своих боссов.       – Я не допрашиваю тебя. Я... заинтересован, потому что ты ведёшь себя странно. И, Боже, как гладиолусы могли заставить тебя засмущаться? Ты определённо не думал о цветах, когда покраснел, – насмешливо произнёс Сэхун.       – Почему я дал тебе эту работу? Никакого уважения к начальству, сплетник, да ещё и непослушный... – мрачно и не-совсем-себе-под-нос пробормотал Чонин. Сэхун сделал вид, что не услышал.       – Он клиент? Кто-то, кого ты встретил в музыкальном магазине? В книжном магазине? На рынке? Ну же, хён, ты можешь мне сказать. Я никому не проболтаюсь, обещаю.       В задней части магазина кто-то громко и недоверчиво фыркнул.       – Эй! Пак Чанёль! Я всё слышал! Ты же знаешь, что я очень надёжный! – закричал Сэхун, и его голос был полон возмущения.       – Как я мог начать беспокоиться о Лухане? Да ты в десять раз любопытней, чем он!       Сэнун пренебрёг всеми обидами и повторил свой вопрос: был ли это кто-то из книжного, музыкального магазина или с оптового рынка цветов. Младший суммировал все аспекты жалкой жизни Чонина, и тот застыл, услышав их. Даже его непроницательный, незрелый 21-летний двоюродный брат знал, что его взаимодействие с людьми, как правило, ограничивалось в сферах его интересов: цветы, гранж-музыка, а также книги-фэнтези, которые он так любил. Чонин вздохнул. Неудивительно, что Лухан волновался по поводу отсутствия у него социальной жизни.       – Хё-ё-ё-ён, кто он?       Сэхун продолжал забрасывать Чонина вопросами об объекте его любви, но флорист пропускал их мимо ушей, не отвечая ни на один из них, он просто сконцентрировал своё внимание на фиолетовых цветах перед ним. К сожалению, его двоюродный брат был неудержим. Полностью. А спустя ещё три минуты неустанного «хён-ну-кто-он?», Чонин просто хотел, чтобы он замолчал.       – Он бухгалтер, чёрт возьми! Это всё, что ты хотел от меня услышать? Сейчас потеряйся где-нибудь, пока я не нашёл тебя и не заставил убираться в мастерских все следующие шесть недель! Я не шучу!       – Хочешь сказать, что официально ещё не приговорил меня к каторге? 1:0, – Сэ довольно усмехнулся, и Чонин зарычал в отчаянии, бросив разрезанные стебли цветов в своего невыносимого двоюродного брата.       – Я тоже тебя люблю, хён, – нахально усмехнулся Сэ. Чонин обессиленно покачал головой. В последние дни было очень трудно получить поддержку от кого-нибудь.       Томящее предвкушение никак не могло рассеяться, и в настоящее время Чонин ходил по бронзово-серому ковру перед своей квартирой. Он был напряжён и тревожно закусывал нижнюю губу.       – Чонин? – элегантные брови Тао изогнулись в удивлении, когда парень увидел своего молодого соседа в состоянии возбуждения.       – Тао! Помоги! У меня осталось всего полчаса, а потом я должен буду зайти за ним и... что мне сказать? – Чонин потянул его за руку.       – Давай для начала пройдём, – и Тао приоткрыл дверь, чтобы Чонин мог зайти в стильно оборудованную квартиру, которую Тао делил со своим парнем Крисом. Благодаря фотографу и архитектору это уютное местечко не могло не источать безупречный вкус и тонкие штрихи авангарда.       После того, как он зашёл в квартиру и оказался в компании Тао, беспокойство, казалось, рухнуло с плеч, и флорист плюхнулся на квадратный кожаный диван в самой неуклюжей и драматической манере.       – Ты должен спасти меня, Тао. Ты знаешь, я плох в беседах, и к тому же он заставляет меня нервничать и... у меня есть эта ужасная привычка краснеть, когда я разговариваю с ним. А ещё Сэхун... Я думал о Кёнсу – так зовут того бухгалтера, – вот, я думал о нём, пока разговаривал с Сэхуном, и он утверждал, что мои уши и щёки покраснели! Я будто пьянею, когда речь заходит о Кёнсу, – Чонин практически взвыл.       Он никогда не вёл себя подобным образом с кем-либо, кроме Тао и Криса, и это случалось потому что парни воспринимали его как младшего брата, которого ни один из них никогда не имел. Взрослея, Чонин фактически не мог быть младшим братом для своего очень отдалённого, вечно отсутствующего биологического старшего брата Чонхо. Из-за разницы в десять лет, Чонин, по существу, был единственным ребёнком дома с момента, как ему исполнилось восемь. Поэтому когда он переехал в этот жилой дом и сблизился со своими соседями, он фактически получил двух старших братьев, которые в нём души не чаяли, в отличие от его родного. Чонин часто обращался к Тао и Крису со своими проблемами, но скорее из-за комфорта и уверенности, которые они ему давали, а не за ответами, которые они могли предложить. Лухан был его лучшим другом, и он признавался ему в большинстве вещей, но смелый подход Лу к жизни и его глупый способ самовыражения немного отпугивали. Так что для хрупкого и чувствительного Чонина было наиболее спокойно приходить к двум мудрым старшим братьям, Крису и Тао.       – Вы уже... ну, болтали? – Тао сидел напротив Чонина на диване и тёр виски указательным пальцем. Он часто делал это бессознательно, тщательно о чём-нибудь думая.       – Да, мы около получаса разговаривали по телефону.       – И как? Это было больно? – Тао не мог не похихикать над своей шуткой.       – Эй! Это даже отдалённо не смешно! – Чонин бросил в Тао синюю подушку, а после продолжил с серьёзным лицом. – На самом деле, было не так уж плохо. Мы нашли некоторые сходства между нами, поэтому мы просто болтали, пока его мобильный не разрядился.       – Тогда я не вижу проблем, Чонин. Ты сказал, что было довольно просто.       – Но сегодня вечером мы будем лицом к лицу. У меня не будет телефона, чтобы спрятаться. Знаешь, я, как правило, столбенею с людьми, которых мало знаю.       – Ладно, давай отмотаем немного назад. Вы увидитесь сегодня вечером? Чья это была идея? У меня ощущение, что ты не был тем, кто мог предложить подобное.       – Я пошёл в его офис после обеда, чтобы доставить цветы, – признался застенчиво Чонин.       – Послал цветы от самого себя? Неужели? – ухмыльнулся Тао.       Чонин проигнорировал добрую шутку Тао и продолжил рассказывать, как Кёнсу предложил им поужинать вместе той ночью, и Бог знает как и почему, Чонин предложил заехать за ним сегодня.       – Почему, чёрт возьми, я сделал это? Теперь я не только беспокоюсь о том, что нужно говорить во время ужина, но мне также придётся думать о том, что сказать до и после! Что делать, если я буду молчалив или буду говорить только что-нибудь глупое, и он подумает, что я социально отклонён? Тао-о-о-о, кажется, я умираю.       – Если парень пригласил тебя, проявив инициативу, он, вероятно, искренне заинтересован. А если есть интерес, то он постарается сделать всё возможное, чтобы поддержать беседу, так что просто расслабься, ладно? Всё будет хорошо! – Тао успокаивающе улыбнулся Чонину, затем бросил в него подушку, чтобы отвлечь. Чонин поймал её и зарылся в неё лицом.       – Тао, а ты знал? Ну, когда впервые встретил Криса, знал ли ты, что вы будете вместе?       – Честно? Это не было любовью с первого взгляда. Мы встретились на фотовыставке... я когда-нибудь говорил тебе об этом? Нет? Я изучал чёрно-белую фотографию испанской виллы. Я рассматривал свет и тени и подумал, что картина была абсолютна прекрасна в своей простоте. Вдруг слева от меня прозвучал глубокий голос, парень сказал, что любит красивые, лёгкие линии в фотографиях. Когда я повернулся посмотреть на него, я не влюбился сразу. Он был просто очень привлекательным незнакомцем для меня. Мы рассматривали остальную часть выставки вместе, гуляли по галерее и говорили о фотографиях, которые мы видели прежде. И к концу вечера я осознал, что хочу увидеть его снова. К счастью, Крис почувствовал тоже самое. После трёх свиданий я понял, что мы будем вместе.       – Три свидания, значит, да? – Чонин теребил уголок подушки, морщась.       – Крис утверждал, что знал уже после первого свидания, но я серьёзно сомневаюсь в том, что ты можешь быть уверенные в чём-то подобном так скоро, – Тао скептически закатил глаза. – Вот мой совет, Чонин. Попробуй не думать о том, насколько сильно он тебе нравится. Говори, если тебе есть, что сказать, и просто будь спокойным, если не можешь поддержать беседу. И самое главное, не переживай, если тебе нечего сказать, потому что это нормально иметь пробелы в разговоре. Кёнсу по твоим рассказам не кажется парнем, который ожидает от кого-либо болтовни нон-стоп, так или иначе. Просто старайся быть самим собой, например, таким, какой ты со мной и Крисом, и он, вероятно, признает тебя очаровательным. Я в этом больше, чем просто уверен, потому что мы с Крисом признали.       – Но я так нервничаю, когда вижу его, – Чонин боролся с желанием скулить.       – Всё будет хорошо, поверь мне. И чем больше времени ты проведёшь с ним, тем меньше нервничать ты будешь. А теперь иди! Или опоздаешь на встречу. Ты можешь сделать это, Ким Чонин. Я обещаю, что у тебя всё получится. Удачи, – Тао ласково взъерошил волосы друга, поднял его с дивана и подтолкнул к входной двери.       Чонин мечтал успокоиться хоть на мгновенье после того, как постучал костяшками пальцев по тяжёлой двери из красного дерева. Через пять секунд она медленно распахнулась, и показался одетый очень просто, лучезарно улыбающийся Кёнсу. Чонин не мог отвести от него взгляд, потому что он никогда не видел его ни в чём, кроме офисной одежды до этого момента. Тёмно-зелёная хлопковая рубашка на пуговицах придавала неотразимость его светлой коже, и он выглядел моложе и более расслаблено. Уголки губ Чонина приподнялись, когда он почувствовал знакомый цитрусовый аромат, слегка цепляющийся за кожу Кёнсу, и восхитился тем, как его волосы выглядели мягче и естественней, когда чёлка была опущена. Чонин видел Кёнсу со слегка приподнятой чёлкой на работе, и ему больше понравилось то, как она была уложена сегодня. Кёнсу был красив на работе, но Кёнсу в другое время был просто разрушителен. Чонин надеялся, что сегодня вечером он не забудет, как дышать.       – Привет, – улыбнулся Кёнсу.       – Привет, – улыбнулся Чонин.