Другая сторона мечты

      Мысли лихорадочно мечутся в голове, никоим образом не проясняя ситуацию. У Сэма есть клинок, у меня — кинжал. Дин против такой твари безоружен и вообще вряд ли сейчас боеспособен. Собака может одинаково кинуться как на привязанного к стулу Брэди, так и на нас, охотников. А кого из троих она выберет? Успеет ли один подоспеть на помощь другому? Одна собака или их несколько? Стоит ли спасение Брэди такого риска? Успеем ли мы ускользнуть из домика за то время, пока гончая будет заниматься бывшим демоном?       Вопросы появляются со скоростью автоматной очереди. Ответы тонут в пучине растерянности.       По-хорошему, времени остаётся только на поспешные прощания с самыми близкими или гениальную идею. К моей несказанной радости, над головой ярко вспыхивает «лампочка» — мысли наконец-то складываются кучкой в более-менее адекватную идею. Или кажущуюся адекватной, что сейчас становится равнозначным друг другу.       Чертыхнувшись пару раз больше приличия ради, я вскакиваю с пола, вынимаю из кармана курдский кинжал, чуть не роняю его и, стиснув зубы, делаю по глубокому разрезу на обеих ладонях (на одной из которых толком не затянулись ещё прошлые швы). Кровь бодро капает на пол, пачкая доски, и я вприпрыжку несусь вокруг нашей небольшой компании без каких-либо попыток остановить кровотечение. Заодно мажу окровавленной рукой по щеке растерявшегося от моих действий Сэма. Потом хорошенько хлопаю второй окровавленной ладонью Брэди.       — Заткнись, и без тебя тошно.       И, прежде чем испачкать собственное лицо, даю Дину хорошенькую пощёчину:       — Соберись, — после чего командую Винчестерам: — Быстро, встаньте за мной так, чтобы получился треугольник! — и снова пихаю старшего из братьев, чтобы он, наконец, вышел из ступора.       Следующий вой слышится совсем рядом. Мурашки на коже уже выплясывают гопак, и я от всей души молюсь, чтобы всё сработало должно. Хотя сама не имею ни малейшего понятия, как оно должно сработать.       К тому моменту, как адский пёс разносит дверь домика в щепки, мы трое стоим треугольником вокруг по-прежнему связанного в центре пентаграммы Брэди. Закалённые святым маслом очки делают своё полезное дело, и мне удаётся разглядеть громадное поджарое тело собаки в деталях. Стоит ли говорить, что ничего хорошего я не вижу?       Едва эта скалящаяся и брызжущая слюной тварь делает шаг в нашу сторону, я кричу заклинание. Поток энергии разливается теплом где-то в сердце и, подпитываемый сияющими ниточками силы от капель с пола, через раскинутые в стороны и по-прежнему кровоточащие руки стремится к Винчестерам, замкнувшись между ними основанием треугольника, которому я служу вершиной. То чистая магия во всей красе, и приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы одновременно удерживать её и не обжечься.       Пёс рычит и прыгает прямо на меня.       Его огромная когтистая лапа должна уложить меня с одного удара — так, по крайней мере, аргументируют остатки моего инстинкта самосохранения, требуя бежать, спрятаться или, на крайний случай, уклониться. Но не тут-то было. Вспоров воздух, когти проходятся в каких-то сантиметрах от моего лица, после чего волшебный барьер точно огнём полыхает и швыряет собаку назад под истошный вопль истерящего от перспективы скорой смерти Брэди.       Рыча, гончая поднимается, обходит вокруг нас в поисках бреши и бросается теперь уже на Дина, но Винчестер, несмотря на весь нечеловеческий ужас, написанный на его лице, выстаивает. Барьер снова защищает нас.       Я повторяю заклинание для усиления защиты, и пёс возвращается ко мне, разглядев, должно быть, одновременно ключевое и более слабое звено. Надо сказать, думает совершенно верно: в бою он бы пришиб меня в считанные секунды. Но не славящийся особым разнообразием в действиях, адский пёс ещё раз режет когтями по мне, теперь в районе груди. По рёбрам точно колотушкой бьют, однако магия не даёт ранить сильнее.       Казалось, пёс может без устали бродить вокруг нашего треугольника вечность, только мои силы отнюдь не столь безграничны. Уже на третье прочтение заклинания я чувствую, как кружится голова, на четвёртом и пятом — как вот-вот подкосятся ноги. Магия, использованная для построения барьера — моя внутренняя сила, и поразительно, что я могу держать импровизированный щит так долго, хотя уже едва не выпустила его не раз и не два. Пришлось каждый раз подхватывать будто кончиками пальцев.       Шестой и седьмой раз я ещё худо-бедно переживаю — на седьмом качаюсь, но выстаиваю — однако боюсь, что восьмой раз доконает меня окончательно. Держусь исключительно на мысли о том, что от меня зависят другие.       Сэм улучает момент и нападает на гончую как раз вовремя — пробормотав заклинание в восьмой раз, я бессильно опускаю руки. Барьер буквально опустошил меня и теперь рассыпается искорками энергии вслед за этим безвольным движением. Дальше всё происходит настолько стремительно, что я только успеваю моргнуть… возможно, слишком медленно моргнуть, но всё же: пёс, учуяв брешь, бросается на меня, Винчестер-младший с ангельским клинком в руках спешит вклиниться между нами, падает на пол прямо под смертоносные лапы и вспарывает твари брюхо, точно ножом масло режет. Разъярённая от боли гончая пытается напоследок прикончить хотя бы охотника, но тот добивает её одним точным уколом в горло.       Я пыльным мешком валюсь на пол и больно бьюсь о доски виском, а дужка от очков счастья не прибавляет. Глухо стону, кое-как перекатываюсь на спину и устало прикрываю глаза, придерживая рукой больное место. Точно лимон выжали. Послеобеденный фреш а-ля Людмила Калашникова.       Чьи-то руки дёргают меня вверх, как следует встряхивают, пока перехватывают поудобнее, и усаживают на стул почти заботливо. Приоткрыв глаза, вижу насмерть перепуганного и до сих пор бледного Дина.       — Что это, мать твою, только что было? — цедит он, вытирая своё лицо салфеткой.       — Страро… — пытаюсь выговорить длинное слово, но язык некстати заплетается и приходится начинать сначала: — Старо… славянский. Ритуал. Очень-очень старославянский — кажется, времён Русского каганата. Я на факультатив как-то ходила… преподавательница на эзотерике повёрнута… была… иногда подкидывала нам всякие обряды и заклинания, о ритуалах рассказывала… и этот выучить заставила, а прежде я у бабушки в книге его видела. Он очень простой, но я его ни разу не испытывала. У меня дома магии того… ну, не было, ты же помнишь, и заклинания не работали… а тут, видишь…       — Он на крови? — задаёт Винчестер совершенно ненужный вопрос — и без этого ясно, что на крови. Я лишь киваю — движение выходит каким-то конвульсивным, — поскольку рассказ, кажется, тоже отнимает много сил.       Рука Дина непроизвольно дёргается, точно он хочет отвесить мне очередную оплеуху, но лишь неловко сжимает ткань джинсов на колене, где покоилась во время нашего разговора, и остаётся на месте. Пожалел. Лежачего — в моём случае уже нет, однако слечь я всё ещё могу — всё-таки не бьют.       Словно в подтверждения нанесённых заклинанием увечий, в груди зарождается протяжный, царапающий горло кашель, а по губам течёт густая и тёплая жидкость — кровь идёт носом. Дин подаёт мне салфетку.       — Ничего-ничего, — бормочу, вытирая нос. — Я в порядке, сейчас только отдохну…       И тут же отключаюсь.       Очухиваюсь, должно быть, через пару минут. На полу. Второй висок ноет точно так же, как первый — снова приложилась головой, благо теперь без весьма вовремя снятых очков. Так скоро снова придётся «отдыхать» с сотрясением, как не раз случалось за мою не-временную прописку в этом мире. Учитывая, что с кроатонских «выходных» в больничке прошло не столь много времени, возвращаться на «больничный» я не имею ни малейшего желания. Ещё, чего доброго, увезут в Лебанон и запрут в бункере — от скуки подохну или в приступе нарастающего волнения за этих двоих сгрызу все ногти, руки и прочее к ним прилагающееся.       — Ты уверен, что она не сыграет в ящик? — мне кажется, или в голосе нависшего надо мной весьма окровавленного Сэма больше сомнения, чем здоровой тревоги о состоянии подруги?       — Не надейся, я ещё вас переживу, — выдавливаю, растягивая губы в слабой, но нахальной ухмылке. — Хотя бы потому, что я моложе.       — Нет, если будешь продолжать баловаться колдовством, — вмешивается Дин. — Сам укокошу, чтобы не мучилась.       Показываю язык, подтягиваю под голову первое попавшееся подобие подушки — свёрнутую куртку Дина — и остаюсь восстанавливать силы лёжа на полу. К горлу подкатывает вязкий ком тошноты, а горизонтальная плоскость и тянущийся по полу сквознячок хоть как-то способствуют сохранению кондиции.       Сэм находит где-то бутылку с чистой водой и вместе с бинтами для рук вручает мне, а сам идёт обыскивать нашего подопытного, который после пережитого сидит тише воды ниже травы и, кажется, готов освоить азы невидимости, стоит Сэму с максимально возможным деловитым видом снова начать выворачивать его карманы и теперь ощупывать полы пиджака.       — Нашёл, — бурчит младший Винчестер через пару минут и демонстрирует нам потёртую металлическую монетку. Её вшили под подкладку, поэтому немудрено, что при первом обыске пропустили.       Дин присматривается к колдовской монете — а сомнений в её предназначении не остаётся, уж слишком она, как и остальные до этого, не походит на обычные центы, — грязно ругается, соскребает с подоконника немного соли и палит всё это в одной из чашек. Бросает тоскливый взгляд на снесённую дверь, подранные когтями половицы и место, где на растекающейся луже чёрной крови находился сам труп, после чего приказывает сворачиваться и сваливать отсюда, пока вслед за собачкой ещё кого не пустили.       Брэди, как самому ненадёжному элементу нашей компании, завязывают глаза и оставляют в по-прежнему связанном виде. Бывший демон думает было пикнуть, но Сэм быстро затыкает его одним раздражённым окриком — заодно душу отводит. Видя отнюдь не радостное настроение младшего охотника, лишний раз возмущаться нежеланным и вечно придавливающим меня на поворотах соседством на заднем сидении «Импалы» я опасаюсь.       В дороге Дин то и дело снова задаёт Брэди вопросы, но толком узнать ничего не удаётся. Только общие сведения вроде приблизительного числа занятых в Апокалипсисе демонов, нынче упавших показателях сбора грешных душ, «партийных кличек» демонов-начальников и прочей косвенно относящейся к делу ерунды, половину из которой я откровенно продремала. Точно помню лишь короткое упоминание о том, что Ник совсем износился и Люциферу скоро понадобится новый вессель.       Следующий привал находится в мотеле на выезде из Порт Джервис. Чистенький и даже уютный домик на четыре места стоит на окраине комплекса и позволяет провести пленника без лишнего внимания — кажется, не самый удачный день начинает компенсироваться под вечер. Если не лениться, можно выйти на берег Делавэра и полюбоваться на Пенсильванию «через дорогу».       Пока Дин занимается защитой и наконец-то развязывает Брэди, Сэм занимает душ и не выходит оттуда до тех пор, пока на ближайшие пару часов горячая вода не остаётся приятным воспоминанием об удобствах цивилизации. Я с трудом держу глаза открытыми и украдкой посматриваю на стаканчики с кофе Винчестеров, прикидывая, сумею ли утащить один из них без последствий в виде подзатыльника. Мне кофе не достался по причине недавнего ментального истощения — заботливые братцы купили несколько плиток шоколада и пакет апельсинового сока, чтобы я как следует восстановила содержание сахара в крови. А ещё посоветовали выспаться, и именно поэтому кофе на мою долю не купили.       Не достаётся он и после попытки добиться своего боем — Сэм замечает и всё-таки допивает, не постеснявшись даже моего умоляющего взгляда. Страшно злая на весь белый свет, но слишком вымотанная, чтобы этот белый свет страдал от моей злости, я усаживаюсь на диван рядом с потирающим запястья Брэди и внимаю совету охотников. Сделать несколько шагов до кровати уже выше моих сил.       В полудрёме мне кажется, будто чьи-то шаловливые пальчики на мгновение залезают в мой правый карман. Обычно там ничего особенного, как и в других карманах джинсов, не водится — лишь наушники, мелочь да всякий мусор — и забирать оттуда ровным счётом нечего, поэтому я списываю внезапное ощущение на усталость и благополучно отрубаюсь.       Пережитое потрясение сказывается и на моих снах. Точнее, кошмарах. Их сюжет вечно меняется, и теперь примами вполне ожидаемо выступают адские гончие. Целая стая слюнявых, когтистых и огромных гонится за мной в, к счастью для меня, безуспешной попытке поймать: одну за другой я затормаживаю каким-либо заклинанием, хотя сама осознаю, что сплю и вне сна ни одно из них не причинит им серьёзного вреда, а половина так вовсе выдумана тут же. Стараюсь найти укрытие — соляной круг, защищённый подвал или одинокую могилу, что угодно, — но псы раз за разом выходят на мой след и вынуждают двигаться дальше.       Впереди виднеется невесть откуда взявшаяся тяжёлая дверь (почему-то мне кажется, что она рябиновая, хоть наверняка я не знаю), всем своим видом обещающая защиту, но тут меня кто-то сбивает с ног. Подняв голову, я сталкиваюсь с подёрнутыми чёрной пеленой глазами и знакомой самодовольной ухмылкой. Мэг. Не могу разглядеть её лица, но глаза узнаю безошибочно.       Спохватившись, тычу в эту ведьминскую морду кукишем и ползу прочь. Мэг только хохочет:       — Эти уловки действуют лишь на неопытных ведьм, ты в курсе?       Стоит мне вернуться в вертикальное положение, как демоница обхватывает меня за талию и с силой швыряет куда-то в сторону. Не будь это сон, я бы обязательно разбила голову, но сейчас только чувствую удар, выпрямляюсь и пытаюсь прочитать заклинание экзорцизма. Мэг снова смеётся и, лихо раскрутив верёвку, бросает в мою сторону петлю лассо. Верёвка, игнорируя все законы физики и мои попытки избежать пленения, опутывается и затягивается вокруг шеи, сдавливает голосовые связки, однако не лишает меня дыхания.       — Тебе не удастся сбежать, — довольно возвещает Мэг и тянет меня к себе.       Я пытаюсь вырваться из плена петли, но слишком усердствую и наконец-то выбираюсь из сна. Реальность забрасывает меня в предрассветные сумерки одной из тёмных комнат арендованного домика: кто-то из охотников перетащил меня на нормальную кровать, пока я спала, чему спина безмерно благодарна.       Руки и голова после сна мерзко болят, поэтому приходится соскрести себя с постели, чтобы поискать хоть какое-нибудь обезболивающее. Заодно привести себя в порядок, как следует промыть порезы под проточной водой и перевязать заново чистыми бинтами. По-хорошему, там не помешает десятка два швов, но тащиться в хирургию я не хочу, а снова обращаться за помощью к Винчестерам с их опытом зашивать раны по живому боюсь. Сами заживут и плевать на шрамы.       Я как раз копаюсь в общей сумке в поисках тайленола, когда остальные обитатели домика начинают просыпаться. Первым встаёт Дин и отправляется за едой в кафешку — она в административном здании мотельного комплекса. Сэм справляется о моём самочувствии, но, похоже, лишь для того, чтобы проигнорировать просьбы Брэди отстегнуть его от кровати — Винчестеры не забыли перестраховаться.       Всё настолько мирно, что впору доставать из рюкзака блокнот и писать флаффный фанфик.       — Можешь не стесняться рассказывать, — подбадривает Дин Брэди за нашим совместным завтраком на кухне. Ногу бывшего демона предусмотрительно приковывают к стулу, но в остальном он, считай, свободен. — Чем быстрее мы разберёмся с этим, тем быстрее придумаем, куда тебя девать дальше.       Сэм скрипит зубами. Его мнение на сей счёт пока радикальное и далеко не в пользу бывшего сокурсника.       — Мы… демоны обнаружили архангела Габриэля, — жуя, сообщает Брэди, от вчерашней истерички в нём не осталось и следа. — Точнее, разведка всё время его встречает в разных точках планеты. То в Токио среди туристов на подъёме к Фудзи, то при восхождении на Тибет или у Стены Плача… много где, и каждое место — из справочника заядлого путешественника. Развлекается, должно быть, но поймать себя не даёт: чуть что — сразу улетает.       — С чего ему устраивать тур по достопримечательностям? — хмурится старший Винчестер и смотрит на брата. Тот пожимает плечами — мол, мне откуда знать? Я тоже качаю головой — этого в сериале не было.       — Я бы предположил, что он ищет места силы, но зачем — непонятно, — бывший демон выглядит озадаченным не меньше нас. — Мэг спрашивала у Люцифера, но он сказал, что Габриэль слишком труслив, чтобы вмешиваться в дела Небес и Апокалипсис в том числе. Правда, путешествует он не один — пару раз с ним в компании замечали…       — Достаточно! — вдруг рявкает взбешённый Сэм, сверля Брэди ненавидящим взглядом. — Он ничего не знает.       Брэди встречает эту вспышку гнева с торжествующей ухмылкой, будто, напротив, знает слишком много, хочет что-то сказать, но сделает это не сейчас. Этого Сэм снести уже не может: шумно отодвинув стул, охотник встаёт из-за стола и отправляется восвояси. Я хочу было пойти за ним, но благородный порыв сходит на нет столь же быстро, сколь быстро появляется. Проводив младшего Винчестера взглядом, я снова утыкаюсь в свою тарелку.       — Чего лыбишься, образина? — грубо одёргивает Дин.       — Да так, анекдотец один вспомнил, — легкомысленно отзывается бывший демон. — Рассказывал его Сэмми, пока мы учились.       — Итак, «пару раз в компании с Гейбом замечали…»? — подсказывает Дин.       Брэди почему-то бросает опасливый взгляд на меня, прежде чем продолжить:       — С ним могут работать ещё двое ангелов — рыжая женщина и щуплый парнишка лет двадцати. Мы… демоны не знают их имена, но их засекли в поисках архивов Аненербе[1].       Габриэль что-то ищет. Определённо. Со стороны Люцифера большая глупость сбрасывать младшего братишку со счетов… или он решил заняться этим сам? А может он решил, что Гейб собирает армию языческих богов, желающих, как в каноне, предотвратить крах цивилизации? Язычников-то Сатана не считает угрозой, вот и даёт брату сходить с ума по-своему, да и Меркурий в случае чего всё на блюдечке донесёт.       Впрочем, пытаться вытянуть информацию из Брэди бесполезно — он, похоже, рассказал уже всё, что знал, а многое от него скрывали. Нам нужна Мэг, раз она всем заправляет.       При мысли о черноглазой в памяти всплывает давешний кошмар, и горло снова точно петлёй лассо стягивает. Я давлюсь злосчастным апельсиновым соком, кашляю и долго не могу восстановить дыхание, однако стоит Дину протянуть руку помощи — постучать мне по спине, — как я отпихиваю его кулак и без объяснений выскакиваю из-за стола.       Ясность мысли возвращается ко мне только около «Импалы». С минуту я тупо пялюсь на машину, после чего лезу в багажник, вынимаю оттуда сумку со своей грязной одеждой и, удостоверившись, что денег в карманах хватает, отправляюсь в административное здание — там есть прачечная. Кто знает, сколько мы проторчим в Нью-Джерси, поэтому постираться будет не лишним.

______________________________

[1] Аненербе (полное название — «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков») — организация, существовавшая в Германии в 1935–1945 годах, созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы с целью оккультно-идеологического обеспечения функционирования государственного аппарата Третьего рейха. С началом Второй мировой войны, специалисты организации «Наследие предков» следуя за частями вермахта, принимали участие в разграблении европейских музеев и библиотек. Они, прежде всего, выбирали экспонаты, которые связаны с древнегерманской историей; широко известны факты исследования организацией истории христианства и поиска ими религиозных артефактов и мест силы (Гиперборея, Атлантида, Шамбала и т.д.).