Я так и знала...

– А?! – шокировано повернулся ко мне Санджи-кун, забыв про спирт. – Ира-тян, ты ведь шутишь? – Ага, – пьяно улыбнулась я, выразительно посмотрев сначала на кучку железных орехов, а потом в расширившиеся глаза выпрямившегося во весь рост блондина, постепенно осознававшего происходящее. – Растираний надолго ик не хватит, а спирта в меня больше не влезет, – доверительным шепотом пояснила я, приблизившись вплотную и потихоньку стягивая с него его единственное одеяние, в которое он незамедлительно вцепился мертвой хваткой. – Ира-тян! Это в тебе говорит алкоголь! – отступая назад, попытался воззвать он к голосу разума, которого во мне отродясь не слыхивали. – И мы с Иркой с ним полностью солидарны! – не стала отнекиваться я, поскольку бухло бухлом, а соображать и осознавать свои действия я не переставала, просто благодаря спирту у меня окончательно отказали тормоза. – Ира-тян! Я решительно не могу воспользоваться сложившейся ситуацией! – Он остановился, ибо дальше отступать оказалось некуда – за его спиной опасно топорщился острыми частями огородный инвентарь, а бегать от меня по нашему убежищу ему не позволяла вывихнутая нога. – Санджи-кун, тебе можно и нерешительно, – мне посчастливилось прижаться к нему и обхватить обеими руками за шею, повисая всем своим бараньим весом, медленно и неумолимо заставляя склоняться ко мне. – Даже если ты не воспользуешься ситуацией, ею воспользуюсь я. И, кстати, твое «не могу» сейчас очень недвусмысленно упирается мне в живот, – добила я контрольным в голову остатки сопротивления. Его обреченное «Ира-тян…» потонуло в жадном поцелуе, когда меня подхватили под бедра, приподнимая совсем как в переулке пару дней назад, а я на радостях запрыгнула на моего принца. Правда, я немного переборщила со своим энтузиазмом: все же мой вес оказался слегка чересчур для вывихнутой лодыжки моего принца. Каким чудесным образом мы рухнули на кучу парусов, в которую кутались несколько минут назад, я так и не узнала, однако я оказалась верхом на моем эротично раскинувшемся Санджи-куне, упираясь руками в матрас по обе стороны от его прекрасного лица. Сил моих сдерживаться не было уже никаких, и я, как обычно, взяв инициативу на себя, коснулась приоткрытых в выдохе губ. Зато мгновение спустя, меня уже обняли, нежно целуя и бережно укладывая на спину. Я задыхалась от волны возбуждения, что прокатилась по всему телу и отзывалась сладкой, тянущей болью где-то внутри. Прикосновения его восхитительно-обжигающих рук и жаркие, почти болезненные поцелуи заставляли только теснее прижиматься к потрясающему телу моего идеального принца. Голова шла кругом: я так долго мечтала об этих минутах! Хотелось большего. Намного большего. Моя рука скользнула по стройной спине и пробралась между нашими телами, чтобы коснуться Санджи-куна, срывая судорожный стон с его влажно-блестевших в тусклом свете костра губ, там, куда я так стеснялась сейчас взглянуть. – Ира-тян, ты уверена? – срывающимся голосом прошептал он мне, отрываясь от моей груди и оставляя на моей коже пылающие следы. Вместо ответа я подалась навстречу. Он приподнялся надо мной. Его большие ладони нежно погладили внутреннюю часть бедер, аккуратно разводя, что-то горячее коснулось меня… И в момент так сказать стыковки я вскрикнула не столько от боли, сколько от неожиданности. – Ира-тян… Ага, сама в шоке!.. Нет, я, конечно, понимаю, что лишение девственности – это как бы естественный процесс, но когда это происходит второй раз, думаю, в шоке была бы любая. Санджи-кун замер, боясь пошевелиться и потрясенно глядя на меня, я же смотрела на него с еще более изумленным видом: – Почему ты не сказала… Да я как бы и не в курсе была до этого момента. – Я был бы осторожнее… Ну, мы с Иркой, как выяснилось, те еще мазохистки, так что нас все вполне устраивает. – Санджи-кун, – потянулась я за поцелуем, – все в порядке. – Я причинил тебе боль… – Санджи-кун, знаешь что? Лучше заткнись, – я подалась вперед, запечатывая дальнейшие пререкания поцелуем. С этого мгновения мои воспоминания становятся немного размытыми. Это сумасшедшее удовольствие, смешанное с болью, почти лишило меня сознания. Мир разбился на тысячи фрагментов, с каждым движением, словно в калейдоскопе, складываясь в причудливый узор. Сердце то замирало, то срывалось на бешеный ритм. Рваное дыхание перемежалось громкими стонами, а перед глазами стояло зарумянившееся от возбуждения лицо моего лучшего в мире мужчины со стекающей по виску капелькой пота. А потом у меня потемнело в глазах, тело насквозь прошил острый разряд удовольствия, и силы враз покинули меня, погружая в полубессознательное состояние.