Магия Мерлина

Солель чувствовал, что Артур не решается потребовать от Мерлина прохождения через ритуал. А все из-за глупой друидки, с криками выбросившейся из окна, вместо того, чтобы принять судьбу. Солель глубоко сожалел о случившемся. Если бы девушка держалась спокойно, Артур не колебался бы так в принятии решения. Но друидка немного тронулась умом после пожара, уничтожившего ее деревню. Солель был вынужден сжечь поселение, поскольку друиды отказались выдать ему добровольца для небольшой демонстрации. Он хотел показать, что они не в том положении, чтобы отказывать ему в чем бы то ни было. Солель не ожидал, что все сгорит так быстро. Честно говоря, он собирался только немного попугать. Но он был зол и по-прежнему не мог контролировать свою магию, когда злился. Только увидев взрыв, Солель понял, что немного перестарался. Привязанность Артура к слуге была просто удивительной - даже Солель находил их связь по-настоящему трогательной. Рассчитывать на кого-то, как эти двое рассчитывали друг на друга, было поистине счастьем. Хотел бы Солель обладать подобным, но ему не так повезло. Ему не повезло из-за династии Пендрагонов, из-за того, что он совершил преступление родиться магом. И сегодня Солель был решительно настроен отомстить. Но не просто отомстить. Нет, это была месть всей жизни, заботливо подготовленная, спланированная и вызревшая, каждый этап которой имел свое значение, которая заканчивалась триумфом магии. Артур теперь знал, что Мерлин – маг. Но он еще не знал, что Мерлин – самый могущественный маг всех времен и защитник, делавший его неуязвимым. А вот Солель знал правду и то, что Эмрис – его враг. Эмрис был врагом всех колдунов - изгнанных, казненных, убитых в течение последних десяти лет из-за того, что он не сумел восстановить магию. Солель ненавидел его всеми фибрами души: как можно быть таким могущественным и таким трусом? Герой всех пророчеств и всех надежд жил, скрываясь под маской неумелого слуги. Не было ему прощения за то, что он так долго откладывал свою миссию, за то, что позволял все это время страдать своему народу. Солель хотел не просто смерти Мерлина – он желал ему падения и страданий. Поэтому вынудил его раскрыться посреди совета, на глазах всех рыцарей Камелота, заставив действовать, не раздумывая. Конечно же, Солель не собирался убивать Артура: слишком рано было. Он сделает это, когда придет время, наслаждаясь великим моментом. В тот день он лишь хотел, чтобы Артур узнал правду о своем дорогом Мерлине наихудшим из всех способов, чтобы он разозлился на слугу. Солель испытал невыразимое наслаждение, когда Артур принялся избивать Мерлина, всячески обзывая его. Он наслаждался убитым выражением Мерлина и его горячими слезами, текущими по щекам и смешивавшимися с кровью из разбитых губ. Солель был уверен, что Артур не простит ему предательства… Но он недооценил силу привязанности, соединявшей их. Артур оказался очень изобретателен в нахождении оправданий Мерлину и далеко не так глуп, как думал Солель. Он разузнал, что мог, про магию, сожалел о том, как обращался с Морганой, и пытался понять некоторые вещи… Более того, король искренне заботился о благе Мерлина и не желал предпринимать никаких мер, которые могли бы причинить ему боль. Поняв прочность связи между Артуром и Мерлином, Солель составил новый план. Он состоял в том, чтобы убедить Артура подвергнуть Мерлина ритуалу в обмен на его возвращение в Камелот. Изначально Солель надеялся, что Артур лишит Мерлина силы, не спрашивая его мнения, но быстро понял, что ошибался. Оставалось только надеяться, что предатель Эмрис будет достаточно глуп, чтобы согласиться обменять огромную силу на прощение короля, который был центром его жизни. Зная его – наверняка так и будет… Как только Эмрис станет бессильным, Солель накажет его самым ужасным способом: заставит смотреть, как его король умирает, зная, что только магия, от которой он отказался по собственной воле, могла бы его спасти. Только подобная участь могла быть для Эмриса достаточным наказанием. Солель с нетерпением предвкушал, как посмотрит ему в глаза, когда это случится. Но чтобы достичь своей цели, он должен был сохранять видимость верного рыцаря и преданного друга в глазах Артура. Никто в Камелоте не должен был заподозрить, что он сам был сильным колдуном. Солель посмотрел на короля с выражением глубокого сочувствия. - Если верить Гавейну, самое важное для Мерлина – быть рядом со мной. И я надеюсь, что он согласится на ритуал и вернется, - объяснял Артур. – Но я не стану его заставлять, если он решит, что не сможет выдержать ритуал. Я не хочу принуждать Мерлина к чему-то, о чем он будет жалеть всю жизнь. Я оставлю ему выбор между изгнанием с магией и возвращением в Камелот без нее… Надеюсь, он выберет возвращение. И если он согласится на ритуал… я очень хотел бы, чтобы он не страдал… Артура передернуло, и Солель в который раз удивился, что подобный королю человек может быть способен на столь слащавую сентиментальность. - Во время демонстрации все прошло очень плохо… - Да, вы говорили. Солель кивнул, напомнив себе, что ненавидит Гавейна. Этот человек обладал на свою беду слишком тонкой интуицией: в отличие от остальных рыцарей, он никогда не испытывал симпатии к Солелю. И то, что Артур обратился за советом именно к Гавейну, составляло проблему. Рано или поздно король мог прислушаться к нему и исправить ошибки. - Это было ужасно, уверяю тебя… - Я должен извиниться, сир. От имени Мисцелиана… Клянусь, я не знал, что будет демонстрация. Он никогда мне не говорил… - Это не твоя вина, Солель. Ты не мог знать, как пойдет разговор. - Я едва осмеливаюсь представить, как вы были потрясены, когда эта бедняжка выбросилась из окна на ваших глазах! - воскликнул Солель, притворившись взволнованным. - Да, она… была в полном отчаянии, - несчастным голосом согласился Артур. - Я не думал, что процесс так болезнен. Как я говорил: я знал только одного мага, прошедшего через ритуал, и он жил вполне счастливо, окруженный семьей. Он не сожалел о потерянной силе. Напротив - считал это избавлением. - Может, для кого-то так и есть? – с надеждой спросил Артур. - Возможно. Но если бы я знал, что процесс сам по себе может быть пыткой, я бы никогда вам его не посоветовал… - Может быть, это не так мучительно, если происходит добровольно, - кажется, Артур пытался убедить сам себя. «Не рассчитывай на это, - подумал Солель с холодным весельем. – Это будет так, будто я вырываю у него кости и плоть. Но он пройдет через боль молча, из любви к тебе, Артур Пендрагон Болван». Невероятно, что любовь может сделать с людьми. - В любом случае, одно точно: я сделаю все, что смогу, чтобы Мерлин быстро оправился и увидел, что даже и без магии жизнь стоит того, чтобы ее прожить. «Но вряд ли он считает, что без тебя жизнь стоит того, чтобы ее прожить», - весело заключил Солель про себя. Теперь можно было вернуться к другим планам: Гвиневра. Ее необходимо было сделать бесплодной. Не могло быть и речи, чтобы династия Пендрагонов продолжилась в новом наследнике. Солель как раз знал одно заклинание бесплодности – очень эффективное. *** После того, как Лот согласился подумать над договором и явиться на встречу правителей пяти королевств через шесть недель в Камелоте, королям и королевам пришло время расставаться. Аннис и Баярд уехали вместе, поздравив друг друга с достижениями, которые принесла встреча. Лот, в свою очередь, отправился в путь, явно гораздо больше расположенный к Альбиону, чем был до переговоров. Гвен и Митиан воспользовались тем, что их обратный путь некоторое время шел в одном направлении, чтобы побыть вместе еще один день. Митиан не удержалась от соблазна поохотиться с арбалетом. Когда она напала на след оленя и принялась с азартом его преследовать, Гвен поразилась, насколько принцесса походила в этом на Артура. - Откуда у вас эта страсть? – спросила она в последний проведенный вместе вечер, когда они остановились на ночь. На огне жарился олень, обещая прекрасный ужин. Гвен с Митиан устроились бок о бок у костра в ожидании еды, немного поодаль от своих рыцарей, которые после нескольких дней путешествия перезнакомились между собой. Митиан проверяла свой арбалет, а Гвен натачивала меч. - Отец всегда брал меня с собой на охоту, когда я была ребенком, - объяснила Митиан с ностальгической улыбкой. – Он был очень занятым принцем, и нам не часто удавалось побыть вместе как отец с дочерью. И когда мы отправлялись на охоту, у меня было чувство, что в этот момент он только мой. Взаимопонимание между нами было бесценно. И теперь каждый раз, когда я беру арбалет, чтобы отправиться на охоту, мне кажется, что он немножко рядом со мной… - Мой отец был великолепным кузнецом, - кивнула Гвен. – Он обучил этой профессии нас с братом. Когда Мерлин начал работать у Артура, я рассказала ему все, что он должен был знать о доспехах. Он только что пришел из Эалдора, где не было ни одного рыцаря, и я знала об этом гораздо больше него. В то время я думала, что подобные знания не должны входить в образование, приличествующее девушке. Но впоследствии я поменяла мнение на этот счет. Я счастлива, что отец столькому меня научил. - Ваш отец еще жив, Гвиневра? – с интересом спросила Митиан. - Увы, нет, - Гвен с грустью посмотрела на огонь. - Несколько лет назад король Утер обвинил его в использовании колдовства и казнил. - Мне жаль, - потрясенно прошептала Митиан. – Наверное, это было ужасно для вас. - Отец был невиновен. Но Утер слишком боялся всего, что касалось магии, чтобы судить его беспристрастно. Выросши в Камелоте и видя несчетное количество злых колдунов, нападавших на Пендрагонов, я и сама боялась магии очень долго. Митиан посмотрела на нее с любопытством: - Что же произошло, чтобы вы изменили мнение? - Что вы имеете в виду? - Я так поняла, что позиция Артура по отношению к магии не слишком отличается от позиции Утера, - объяснила Митиан. – Но во время переговоров вы ратовали за то, чтобы она была разрешена в новом Альбионе… Из этого я делаю вывод, что случилось нечто, что повлияло на ваше мнение. - Случился некто, - улыбнулась Гвен. – Случился Мерлин. - Мерлин действительно маг? - Митиан заинтересованно приподняла брови. Гвен весело кивнула. - Решительно, Мерлин полон сюрпризов, - пробормотала Митиан. – Я так понимаю - Артур был столь потрясен новостью, что не смог поехать на встречу… - Что вы хотите сказать? Митиан состроила озорную гримасу: - Эти двое неразлучны, не так ли? Гвен невольно улыбнулась. - Сомневаюсь, что Артур рассказывал вам о моем визите в Камелот, когда мы должны были обручиться – в конце концов, это было бы неделикатно с его стороны. Но несколько дней, что я провела в его обществе, научили меня кое-чему, что я запомню навсегда. Хотя у Артура Пендрагона есть множество советников, единственное мнение, которым он дорожит, когда нужно сделать важный выбор – мнение его верного слуги Мерлина. Даже если он скорее умрет, чем признает это, именно Мерлин является единственным человеком, которого он все время стремится впечатлить. И когда Артур оказывается в сложной ситуации, именно к Мерлину он инстинктивно поворачивается в поисках поддержки. Связь между ними удивительно сильна. Я очень быстро это почувствовала. Я также знаю, что Мерлин показал себя верным другом по отношению к вам, и что он любит вас также как Артура. И сегодня вы говорите мне, что Мерлин – маг. Отсюда я заключаю, что если Артур когда-нибудь изменит свое мнение о магии, это случится благодаря Мерлину. Даже если такое чудо может сотворить только величайший из волшебников всех времен! Гвен посмотрела на Митиан и тихо произнесла: - Знаю - то, что я скажу, покажется странным. Но, думаю, очень вероятно, что Мерлин и есть величайший из волшебников всех времен. Женщины переглянулись и неожиданно дружно рассмеялись. Их пути разделились на следующий день, и Гвен с грустью попрощалась с принцессой. Она вдруг поняла, что искренне сожалеет о том, как далеко друг от друга они живут… Оставалось только надеяться, что нужды Альбиона приведут их к новой встрече и новым приключениям. Может быть, им случится вновь обнажить меч и поговорить вечером у костра. Гвен улыбнулась от этой мысли. На встречу с Митиан она отправлялась с некоторой ревностью, а возвращалась счастливая, обретя подругу. Митиан была первым подарком, который Гвен получила от основания Альбиона. После расставания Гвен сосредоточилась на своем возвращении. Ей не терпелось увидеть Артура, и одновременно она боялась этого. Что делать, если состояние мужа не изменилось за время ее отсутствия? Как реагировать, если он опять захлопнет дверь у нее перед носом? Гвен горячо надеялась, что Артур взял себя в руки. Ей оставалось только уповать на его силу… и скрестить пальцы на то, чтобы он захотел поговорить. У Гвен не было абсолютно никакого желания еще одну ночь проводить в отдельной комнате. Пора уже всему вернуться в свое русло. Возвращение было приятным. Поведение Леона, Персиваля и Элиана по отношению к королеве изменилось. Она различила новую нотку уважения и восхищения в их голосах, когда они обращались к ней. Не последнюю роль в этом сыграло то, что Гвен удалось добиться от правителей четырех королевств согласия на встречу и подписание нового совместного договора. Ей все еще с трудом верилось, что Альбион должен был родиться через два месяца. И не терпелось поделиться этой новостью с Артуром! Счастье возвращения домой охватило Гвен, когда впереди показался город. А вот Леон и Элиан начали волноваться. - Как мы объясним королю, что магия – одно из условий, требуемых Аннис, Митиан и Баярдом для подписания договора? – беспокоился Леон. - Ничего ему не говорите, - ответила Гвен. – Это моя задача. Элиан с тревогой посмотрел на нее: - Не думаю, что он хорошо примет новость. - Могу я рассчитывать, что вы позволите мне самой решить эту проблему? – спросила она рыцарей. - Мы даем вам слово, миледи, - ответил за всех Персиваль. Была уже глубокая ночь и замок спал, когда они прошли через врата Камелота и прибыли ко двору. Гвен спустилась на землю, оставила свою лошадь на попечение мальчика из конюшни и сразу же поспешила в апартаменты Артура. Сердце неистово колотилось в груди, когда она подошла к двери королевской опочивальни. У Гвен был не слишком подобающий вид: дорожные штаны, на руках - кожаные перчатки, волосы растрепались от поездки верхом. К тому же она не стала терять время, чтобы зайти в оружейную и оставить там меч: ей так не терпелось увидеть Артура, что Гвен была неспособна завернуть к себе, чтобы переодеться. Ей не хватало мужа. Точно она не видела его целую вечность… Гвен постучала в дверь и громко позвала: - Артур? До рассвета оставалось несколько часов, и он, должно быть, еще спал. Но Гвен надеялась, что он услышит ее сквозь сон. - Артур? – решительно повторила она. Внутри послышался шум. Через несколько секунд дверь открылась. Эмоции затопили Гвен, когда она увидела помятое со сна лицо и вздыбленные волосы любимого. Он посмотрел на нее, улыбнулся - почти смущенно - и неловко произнес: - Гвиневра… - Артур. Инстинктивным жестом она заключила его в объятия и стиснула изо всех сил. Артур нерешительно обнял ее в ответ, а затем в свою очередь крепко прижал к себе. Он уткнулся лицом ей в шею и с облегчением, от которого потеплело на сердце, прошептал: «Гвиневра». Несколько долгих минут они стояли на пороге, крепко обнявшись, пока Артур не шагнул назад. Он посмотрел на жену, прищурившись, и улыбнулся: - Ты похожа на авантюристку. - Я три недели была в пути, - напомнила Гвен. - Тебе идет, - похвалил Артур. Он вернулся в комнату и сел на кровать, взглядом приглашая ее присоединиться. Гвен закрыла за собой дверь и с радостью последовала за ним. - Как прошла встреча? - Ты сможешь сдержать свое обещание Митиан. Через шесть недель правители пяти королевств встретятся в Камелоте, чтобы подписать новый мирный договор, который положит начало созданию Альбиона. Гвен невольно почувствовала гордость, произнося эти слова. - Камелот в долгу перед тобой за то, что ты сделала ради мира, Гвиневра, - Артур посмотрел на нее с восхищением. - Я лишь служу моему королю и моему народу. Я следовала примеру, который мне всегда подавал Артур Пендрагон - человек, которого я люблю больше всего на свете. Артур негромко фыркнул, что многое говорило о его мнении об этом человеке в данный момент. - Прошу прощения за то, как вел себя, - прошептал он. – С моей стороны было ребячеством и глупостью отказываться разговаривать с тобой. Но я был потрясен и чувствовал себя неспособным общаться с кем бы то ни было. - Артур, Мерлин не пытался тебя убить, - Гвен взяла его за руку. С несчастным видом муж посмотрел на нее глазами побитой собаки. - Я знаю: тебе было неприятно, что я защищаю его с такой горячностью, тогда как все указывало на его вину. Но я сделала это, потому что никогда не сомневалась в одной вещи: Мерлин любит тебя так же, как ты любишь его. Он неспособен причинить тебе зло. - Как ты можешь быть так уверена? – спросил Артур, ища ее взгляд. - Я просто знаю - и все. Поскольку Артур продолжал смотреть на нее умоляющим взглядом, явно жаждая подробностей, Гвен вздохнула и призналась: - Он сам мне сказал. - Но это было… до, - нерешительно возразил Артур. – Ты не можешь быть уверена, что он думает так же сегодня, после того как я изгнал его. Сострадание затопило душу Гвен. Великий король Артур, может быть, должен был объединить Альбион, но в данный момент он походил на маленького безутешного мальчика, который потерял любимого плюшевого медвежонка. Артур редко позволял видеть себя таким уязвимым. Но Гвен знала, до какой степени он был раним. Артуру нужен был Мерлин рядом, чтобы быть тем, в ком нуждался Альбион. Это было столь очевидно в глазах Гвен, что казалось ей практически высеченным на камне. Мерлину давно пора было вернуться… И раз Артуру нужно доказательство, что Мерлин по-прежнему дорожит им, она его даст. Гвен достала свой бумажник, вынула письмо Мерлина, которое бережно сохранила, и протянула мужу: - Если ты мне не веришь, прочти это. И помни, что это… было после. Артур с жадностью схватил письмо и не прочитал даже, а проглотил его. Когда он дошел до пирожков с мясом, слезы покатились по его щекам, и Гвен пришлось приложить огромные усилия, чтобы не обнять и не приласкать его. «Нет, - решительно сказала она себе. – Никаких ласк сейчас, это было бы непедагогично». И невольно подумала: «Проклятые пирожки с мясом». Одновременно хотелось заплакать и засмеяться. - Идиот, - прошептал Артур, роняя слезы на письмо. – Тебя изгнали, а все, что тебя волнует, это поддержание моей диеты. «Мерлин и Артур – две стороны одной монеты», - подумала Гвен. И эти две стороны сегодня нуждались в ней, чтобы обрести друг друга. Мерлин часто говорил, что, когда она была в изгнании, Артур был лишь тенью самого себя. Но до сих пор Гвен не понимала до конца, что это значило. Теперь, когда она чувствовала пустоту, порожденную в Артуре отсутствием Мерлина, она по-настоящему оценила глубину связи между ними, которую заметила даже Митиан. Гвен хотела вновь обрести человека, которого любила: уверенного в себе защитника, слегка высокомерного (да, ей не хватало даже высокомерия Артура), верившего в ту роль, которую ему было предназначено сыграть в этом мире - в важность этой роли и в свою способность ее исполнить. В течение трех недель Гвен была на месте Артура, и это многому ее научило. Но она не хотела быть королевой вместо него, она хотела быть королевой рядом с ним. - Теперь ты мне веришь? – нежно спросила Гвен. Артур кивнул, прижимая письмо к сердцу, пока правда доходила до него. Мерлин не хотел его убивать. Мерлин по-прежнему его любил. Кто-то другой пытался его убить в тот день. Мерлин его спас. Мерлин спас его при помощи магии. Мерлин – маг. Мерлин лгал ему годами… Однако Мерлин беспокоился о нем до такой степени, чтобы просить Гвиневру не забывать о его любимом блюде. Мерлин по-прежнему был его Мерлином. И Гвиневра… - С каких пор… - начал Артур, нерешительно посмотрев на нее. - С тех пор, как сэр Улар пытался меня убить, - ответила Гвен, не дожидаясь, пока он закончит вопрос. Артур кивнул. Это имело смысл. Ему было бы очень больно узнать, что Гвиневра давно лжет ему, но данный случай произошло меньше трех месяцев назад. - Мерлин использовал магию, чтобы… - продолжил он. - Спасти меня, - кивнула Гвиневра. – Потом мы поговорили. - Он уже… - Колдовал передо мной? Да. Часто. И главным образом, по моей просьбе. Магия может быть очень полезной. Артур пытался усвоить то, что говорила ему жена. Он чувствовал себя немного растерянно. - Для… чего? - Восстановить город, ускорить новый урожай, умножить запасы продовольствия, предоставленные Митиан, чтобы их хватило подольше, - привела примеры Гвиневра. – Я также просила его лечить больных. Его магия позволила остановить эпидемию в нижнем городе полтора месяца назад. Артур моргнул: - Ты не… - Боялась? - Гвен улыбнулась и пожала плечами. - Это же Мерлин. Он охотно все делал, не забывая штопать твои носки. Вручную, - добавила она, закатив глаза. – Если у меня и были опасения, они быстро пропали. Артур представил Мерлина, занятого восстановлением города и борьбой с эпидемией, при этом не забывающим вставлять нитку в иголку, чтобы починить носки своего короля. Артур был растерян. Ему всегда казалось, что Мерлин - привязчивый и неловкий идиот, который, каким бы преданным он ни был, больше времени тратит на жалобы, чем на свою работу. Кроме случаев… когда он выказывал мудрость или храбрость, причем всегда именно в те моменты, когда Артур в этом нуждался. Мерлин был лучшим другом, что у него когда либо был. Но мысль, что Мерлин может быть… могущественным, казалась странной, нелогичной, безумной. Какой наделенный силой человек с радостью согласился бы чинить носки другого? Никакой, - ответил он сам себе, но сразу поправился: разве что очень любящий того человека, которому принадлежат носки. Но как Мерлин мог его любить? Ведь Артур принадлежал к семье, преследующей магию. Мерлин обучился магии до или после того, как поступил к нему в услужение? И зачем он это сделал? Но главное… - Вы собирались… - Артур нахмурился. - Рассказать тебе. Да. Мерлин хотел это сделать. Он только искал… подходящего момента. А потом… произошло то, что произошло, и все испортило. - Но его магия, - продолжил Артур. – С каких пор… - На самом деле ты должен обсуждать это не со мной. Вам обоим очень нужно поговорить, и я не собираюсь служить посредником между вами. Чего я хочу, так это чтобы ты собрался, оседлал лошадь и отправился в лес Асетир, чтобы решить проблему подобающим образом. Потом я хочу, чтобы великий король Артур вернулся в сопровождении своего верного слуги Мерлина, снова способный улыбаться, шутить, быть мужем для своей жены, управлять Камелотом и создавать Альбион. Все вместе мы можем этого добиться. Поодиночке – нет. Артур долго задумчиво смотрел на Гвиневру. После чего сказал: - Я хочу, чтобы Мерлин вернулся. Но магия, Гвиневра… Магия лишила меня матери, отца, сестры. Магия причинила больше зла Камелоту, чем любая другая угроза… Я никогда не смогу ее разрешить. - Что же ты собираешься делать? – непонимающе спросила Гвен. - Я нашел выход. Одно мгновение Гвен была полна надежды – ровно до того момента, когда Артур добавил: - Если Мерлин согласится, он сможет вернуться в Камелот, к нам, не нарушая закон… Слушай: существует ритуал, который позволяет лишить мага его силы, и… - Что?! - Гвен в потрясении отшатнулась. - Ты хочешь лишить Мерлина магии? - Только если он согласится… - Артур, нет! - Гвен с дрожью отстранилась. - Ты не имеешь права требовать подобного от Мерлина. - Гавейн считает, что он согласится. Если он действительно любит меня… - Ты не даешь себе отчет в том, что говоришь, - потрясенно возразила Гвен. – Ты ничего не знаешь о магии, Артур, кроме того, что повторял твой отец, и прискорбного впечатления, полученного через Моргану. Все это не имеет никакого отношения к Мерлину. Раньше я была как ты: я думала, что знаю, думала, что имею объективное мнение, но я ошибалась. И я абсолютно уверена, что твой «выход» - худшее из всех возможных решений! - Гвиневра, - торжественно произнес Артур. - Ты поощряла Мерлина использовать магию в интересах Камелота, в то время как она была запрещена. - Да, я сделала это. И я считаю, что закон должен быть изменен. Магами является немалая часть наших подданных, среди которых друиды - совершенно мирный народ. И объявляя ее вне закона, мы обрекаем их либо на изгнание, либо на смертный приговор. Такое положение вещей несправедливо и вызывает неприемлемые преследования, вынуждая магов превращаться в преступников, чтобы защититься. Если бы магия не была вне закона, если бы люди научились не бояться ее, если бы рядом с нами были такие маги, как Мерлин, чтобы защищать Альбион, многое могло бы измениться. Артур покачал головой: - Нет, Гвиневра. Я никогда не смогу отменить закон, который мой отец… - Твой отец, Артур, сделал всех волшебников Камелота своими врагами. В своей фанатичной борьбе с магией он утопил сотни детей. Артур огорченно посмотрел на нее и выдохнул: - Я не такой, как он. Ты знаешь это, Гвиневра. - Да. Знаю. - Несмотря на все совершенные отцом ошибки… он только пытался защитить Камелот. Ты не можешь требовать от меня… разрушить его дело. - Артур. Не только я стою на позиции защиты всех наших граждан - включая тех, что родились с магией. Митиан, Аннис и Баярд разделяют мое мнение. Магия… если только она используется для благих целей, должна быть частью будущего Альбиона. И возможно у Альбиона нет будущего, если ты не сможешь с этим согласиться. Артур сглотнул: - Я не хочу этого слышать, Гвиневра. Магия не имеет никакого отношения к созданию Альбиона. Это совершенно разные вещи. Я не сержусь на тебя за то, что ты поощряла Мерлина пользоваться его силами, чтобы помочь нашему народу. Но я никогда не смогу поступить так же. Если Мерлин хочет вернуться в Камелот, ему придется отказаться от магии. Потому что… мой слуга не может быть магом. Это невозможно. Некоторое время они молча сидели лицом к лицу. Потом Артур коснулся письма Мерлина с выражением, которое заставило сердце Гвен сжаться. В его взгляде было столько любви, столько страха, столько надежды. Гвен оставалось только уповать, что Артур сможет понять, если ему покажет Мерлин, то, что не мог принять от нее. - Отправляйся и поговори с ним, - мягко произнесла она. Артур кивнул со слезами на глазах: - Я поеду завтра на заре. Ты знаешь… где я могу его найти? - Думаю, ты должен направиться в лес Асетир. Он снова кивнул: - Я поеду один. Надеюсь… Мерлин согласится вернуться со мной. Мне не хватает его, Гвиневра. - Я знаю, - прошептала она. – Мне тоже его не хватает. Артур жалобно посмотрел на нее и спросил: - Ты положишь мне в сумку пирожки с мясом? Гвен посмотрела в ответ с бесконечной любовью: - Да, Артур. Я позабочусь о том, чтобы положить в твою сумку пирожки с мясом, - слегка улыбнувшись, она добавила: - Я не хочу, чтобы Мерлин обвинил меня в том, что я лишила тебя любимого блюда. - Не знаю, что бы я делал без тебя, - едва слышно произнес Артур. И на мгновение Гвен показалось, что он снова заплачет. - Не стоит об этом думать, - она обняла его, крепко прижав к сердцу, и ласково погладила по волосам, в то время как Артур спрятал лицо у нее на груди. «Мужчины – большие дети», - думала Гвен, обнимая мужа со всей любовью, как если бы он был маленьким потерявшимся мальчиком в ее объятиях. Ну, почему он такой упрямый? Гвен закрыла глаза и подумала: «Мерлин, теперь только ты можешь спасти Альбион. Я верю тебе. Величайший волшебник всех времен преуспеет там, где остальные потерпели неудачу…»