Дрянной мальчишка

Ночь стояла особенно темная. Темная не как кожа кока Билли, не как вода на дне моря и вовсе не как чернила каракатицы. К слову, все ночи в Неверлэнде ужасно темны, хоть выколи оба глаза и надень на крюк. Ночь стояла темнее, чем все вышеперечисленное и вместе взятое. Она была густой иссиня-черной. Как душа того существа, которое, назвавшись Питером Пэном, отняло у Крюка все до крохи, а теперь кралось куда-то через сочную изумрудную зелень джунглей. В небе не маячила луна. Ее плоский блин лишь угадывался где-то слева, серебрясь в клочьях туч. Не то чтобы Капитану было страшно (ведь бравые пиратские капитаны не боятся ничего, тем более темноты), но ноющая и тянущая "непосебейность" надежно угнездилась где-то под ложечкой и оттуда мешала Крюку трезво мыслить. Капитан (как всякий уважающий себя пират)в предчувствия если и верил, то виду не подавал. И сейчас он сжал челюсти, сильно зажмурился на секунду и, тряхнув головой, прогнал дурные мысли. Питер замер и прислушался. Он, щурясь, вглядывался в те самые заросли папоротника и кустов каму-каму, где притаился Капитан. Но Крюк был более чем надежно укрыт тьмой и зеленью тропических растений, чтобы опасаться быть обнаруженным. Он даже слегка сдвинулся вправо, чтобы получше рассмотреть мальчишку. Питер Пэн ничуть не изменился с того момента, как Крюк повстречал его впервые. Это было давно. Давней, чем в прошлой жизни, как говорили Потерянные мальчишки. Капитан Крюк тогда еще не был капитаном, не был пиратом. Тогда на месте еще была его левая кисть, и был жив его горячо любимый единственный брат. С тех пор прошли десятки лет, но ни он ни Питер Пэн не постарели ни на день. Мальчишка так и остался мальчишкой: нескладным, тонконогим подростком с торчащими ушами и впалыми щеками. С черными глазами и блестящими яркими губами. - Какими еще губами? - пронеслось в голове у Крюка. - Блестящими и яркими, - подсказала память. - Лопоухий подросток! - Крюк подумал погромче, чтобы выкинуть из головы навязчивую картинку: Питер Пэн снова и снова облизывает и прикусывает губу, смотря Крюку в глаза слегка исподлобья. - Нескладный! И тонконогий! - Ноги-то тонкие, но чуть повыше и сзади, обтянутая кожаными штанами у него отличная... - в темноте память завелась не на шутку. - Пррекратить! - мысленно скомандовал сам себе Крюк и попытался продолжить бесшумно красться за ничего не подозревающим лопоухим подростком с крепкой... гхм. Но тут же хрустнул парой веток, что его окончательно отрезвило. Крюк вынужден был снова замереть, спрятавшись за широким стволом дерева чучуаши. Питер Пэн беспокойно оглянулся на звук и ускорил шаг. Все время он двигался строго на север (вряд ли в Неверлэнде можно с такой уверенностью определять стороны света, но оставим хоть это право Капитану), поднимаясь предположительно на пик Мертвой Чайки. На вершине Крюк смутно припоминал наличие небольшого плато и пары-тройки крупных валунов. Помнится, он даже забирался туда давным-давно, когда исследовал остров. Пытался от скуки столкнуть валуны, но они были или слишком тяжелыми, или просто заколдованными. Ничего примечательнее мертвых камней на пике Мертвой Чайки Крюк тогда не обнаружил. Но, быть может, оно там есть, и Питер сейчас ему, Крюку, это покажет, сам того не желая. Заросли закончились, и Капитану пришлось двигаться еще осторожнее, постоянно прижимаясь к холодным серым камням, чтобы не быть обнаруженным и не нарваться на разгневанного Питер Пэна (не то чтобы бравые пиратские капитаны кого-либо боялись, особенно нескладных мальчишек с крепкой... гхм.)