Бог

      Еще четыре дня пролетели на одном дыхании; я пахал на отстройке и помогал таскать воду для «огородников», пока каждый член отряда пытался намылить Локи шею, получая иногда по полной. Доктор ходил разговаривать с атаманом, как он сам мне рассказывал, у него в лазарете не хватало места для всех «отдыхающих». А Закари молча выслушал и ничего не ответил, на что Сэджвик развел руками и, неодобрительно качая головой, удалился.       Знали бы они, что ко мне Локи возвращался словно после приятной прогулки, а не целого дня изматывающих тренировок. Снимал плащ и платок с лица (я настоял, пусть видит, что я его не боюсь), и спрашивал, как у меня дела, стараясь обнять и втянуть в игру с одинаковым подтекстом, но я отделывался страстными поцелуями. И даже немножко привык. Хотел их, ждал целый день, радуясь, когда эта скотина вальяжно входила в «наш палац» и искала меня взглядом.       Целоваться было потрясающе, но тяжесть в паху сводила с ума, и, кажется, не одного меня. В очередной раз, я с трудом оторвался от Локи, пытаясь отдышаться.       - Продолжим? – без тени смущения предложил этот извращуга… но признаться мне тоже хотелось. Что же это за власть такая странная, вроде понимаешь, что не должен, но здесь так темно, а тело горит, прося ласки… его ласки. Странно, но на его месте я не могу представить никого другого, даже противно становилось от одной мысли. Его рука накрыла мой выдающийся из штанов стояк, и все мысли вынесло напрочь… кроме одной…       - Я… бы хотел кое-что попробовать, – чувствуя себя таким же развратником, начал я.       - Все что угодно, зайка.       - Прекрати эти дебильные прозвища.       - Конечно, сахарный мой.       «Ладно. Не хочешь по-хорошему…»       - Снимай штаны, - приказал я.       Локи опешил лишь на долю секунды, а потом, не отрываясь от моих глаз, встал и, расстегнув черный кожаный ремень, спустил брюки.       - Что ты задумал, чертенок?       Мне стоило больших усилий, чтобы не смотреть ниже пояса, но его член и так чуть глаз не выкалывал.       - Садись.       Он послушался, опустившись на диван, чуть разведя колени и закинув руки на спинку. И как ему только удавалось чувствовать себя царем в любой ситуации?!       - Я хочу попробовать то, что ты делал со мной в первый раз… - стеснение отступило, наверное оттого, что я и так постоянно краснел в его присутствии.       - Что конкретно? – да, стоило признать, арсенал у него был богатый.       - Я потушу свет…       - В темноте плохо получится, схватишься еще за что-нибудь не то… - дразнил он меня.       «Вот же сука! Ща получишь»       Я не потушил свет. Подошел к нему вплотную и опустился на колени. Его член напрягся, мои щеки залила краска, но отступать я не собираюсь. Положил свои руки на его колени.       - Ох, котик, ты играешь с огнем, - предостерег он меня.       Я медленно наклонился к его члену и легонько лизнул красную от напряжения головку. Он вздрогнул от удовольствия.       - Кайто…       Я резко встал и шагнул назад.       - Если ты будешь разговаривать, то мы остановимся на этом,- не собираюсь вечно выносить его болтовню.       Локи улыбнулся и глубже откинулся на спинку дивана, принимая мою игру.       Я снова опустился на колени, положив руки как и прежде ему на колени. Я не торопился – «пусть помучается». Наклоняюсь еще медленнее, он не отрывает глаз в ожидании. Приблизившись к его стволу со вздутыми венами, рассматриваю. Локи недовольно выдыхает от напряжения. Я приближаюсь совсем близко, так, чтобы его коснулось мое дыхание за секунду до того, как я провожу языком от середины вверх, цепляя головку за край. Чувствую, как под моими руками напрягаются его ноги, хотя лицо не выдает ничего. Он смотрит так, будто готов разорвать меня на части в любую секунду... в любом из смыслов этого слова.       Я снова лижу его не спеша. Касаюсь губами. Захватывая зубами самую тонкую кожицу ствола и легонько оттягиваю. Локи вздрагивает. «Не такой уж ты и железный», - радуюсь победе.       Обхватываю ртом его головку, не глотая, вожу языком внутри рта. Он глубоко дышит, я просовываю член глубже в рот, он чуть шире разводит колени. Я опускаюсь так глубоко, как могу, напрягая губы. Его член снова подрагивает, теперь чаще. Я добавляю руку у основания, как это делал он… тогда… и в едином ритме начинаю движения, желая довести его до сумасшествия, почему это должно быть только его привилегией?       Грудь Локи тяжело вздымается, но он неотрывно следит за каждым моим движением. Я ускоряюсь. Его член становится каменным, спасает только рука… темп сумасшедший…       Он выплескивается мне в глотку! От неожиданности я давлюсь, захлебываюсь и падаю на пятую точку.       - Мразь, - рычу, как только прихожу в себя, - сказать не мог?!!       - Ты запретил мне говорить, помнишь? – ему похуй, он ни чуть не сожалеет!       - Да, пошел ты! – вскакиваю и кидаюсь к двери, сжимаю ручку, и дергаю – глухо. Его рука пригвоздила хлипкую дощечку намертво. Он стоит позади меня.       - Куда это ты собрался?       - Не твое дело!       - Нет, котенок, теперь моя очередь, - шепчет на ухо.       В этот момент, оглушительным ревом снаружи, прокатилась рокочущая сирена, спотыкаясь о мелкие лачуги и ассиметричные строения.       - Что это?       - Бежим. Что-то серьезное случилось.       Локи перестал удерживать дверь, выпуская меня наружу. Одним прыжком перемахнув через лестничный пролет, я глухо ударился о песок и сорвался с места, слыша рядом отрывистые всполохи плаща Локи, словно гигантского хищника летящего в ночи.       Отовсюду стали появляться люди, разбуженные сигналом тревоги, и, одеваясь на ходу, так же как и мы, торопились вдоль главной улицы на просторный пятачок площади, где проходило мое наказание. Если что-то случалось в деревне, было условлено, что общий сбор всегда проходил там. Такое решение экономило время и сводило неразбериху к минимуму.       Чем ближе мы подбирались, тем гуще становилась толпа, тормозя и не давая бежать. Вот, невдалеке, показался желтый свет ламп, освещавших ровный прямоугольник плаца, куда успели добраться многие, что не удивительно, принимая во внимание тот факт, что мое жилище находится почти на самом краю Эста-нова.       Пробираться стало сложнее, но, работая локтями, мне удалось выбраться к самым подмосткам, где стояли старейшины и атаман. Через десять минут, пришло большинство, и как только все немного успокоились Пратай, глава совета старейшин, взял слово.       - Жители Эста-нова! Прошу соблюдать спокойствие и слушать внимательно. Около получаса назад нам стало известно, что на нашу деревню движется большой отряд.       Звук схлынул, оставляя на своем месте звенящую тишину.       - Атаковавшие нас месяц назад, собрали новые силы и решились на повторный штурм.       «Как?! Почему?! Сколько их?! Им что, мало было?! Кто их ведет?! Пешим ходом?! Что будем делать?!..» - оглушительным гвалтом затрещало пространство вокруг. Я просто ждал, пока волна уляжется, и старейшина продолжит, параллельно отметив, темное одеяние Локи чуть позади слева.       - Прошу успокоиться! – поднял обе руки вверх Пратай. – Нам известно не так уж много. Мы не знаем, кто их ведет, но отряд превосходит нас численностью… в пять раз.       А вот это было уже очень серьезно. В толпе послышались сдавленные вскрики.       - И они будут у укреплений деревни к утру.       "Значит у нас около четырех, пяти часов", - автоматически отметил я.       - Дальнейшие инструкции вы получите от атамана, - Пратай сделал пару шагов назад, и его место тут же занял Закари, сурово хмурясь.       - Все должны понимать, что положение серьезное, и ненужная паника никому не поможет, а только усугубит дело. Поэтому успокойтесь и действуйте в соответствии с дальнейшими указаниями. Женщины и дети останутся здесь и займут дом старейшин…       Это было вполне логичным, так как площадь располагалась в глубине селения, а значит, это самое труднодоступное место.       - … Работники агрокомплекса, неспособные к борьбе по причине ранений или любым другим, будут расположены группами в укрытиях на улицах. Если неприятель сумеет прорвать оборону, проникнув в деревню, вам предстоит сразиться. Однако, без необходимости вы не вступите в бой…       На самом деле эти группы не имели особой значимости. Если линия обороны прорвана, и врагам удалось зайти на нашу территорию, значит больше никого не осталось, и лучше отдать свои жизни в сражении, захватив с собой побольше неприятелей, и, возможно, подарить больше шансов на спасение тем, кто укрылся у площади, чем в страхе ожидать кровавой расправы, мучаясь бесплотными надеждами.       - Все члены отряда, способные держать оружие, мобилизованы. Те, кто нуждается в срочной починке или замене вооружения, срочно направляются в арсенал – у вас на это час. Основные силы соберутся на приступе западной стены…       Западный подход был самым удобным, если целью было взятие деревни, и поэтому атаман правильно рассчитал, концентрируя там основную часть людей – это было вполне предсказуемое расположение. Небольшие группы занимали позиции на других подступах, также оснащенных хитрыми обманками-чучелами, чьи головы, время от времени виднелись чуть выше укрепления, создавая иллюзию массовости. Знали об этом не многие – в целях безопасности и чтобы избежать лишней утечки информации. Хитроумные приспособления доставали только перед самым набегом.       - … вспомогательные группы действуют согласно приказу командира, который получит распоряжение в течение следующего получаса.       Все молча внимали атаману, зная, что эта битва будет страшнее предыдущей. Их стало меньше, были раненые, и на них идет целая орда. Да и воинам наверняка было неуютно, не помню, чтобы мы хоть раз сражались в черте деревни или очень близко, под ее стенами. Однако, выбора у нас не было.       - Мы также знаем, что у них есть зажигательные смеси, - атаман взял паузу оглядев напряженные, испуганные лица, - поэтому нам не остается ничего, кроме как встретить врага перед укреплениями Эста-нова…       Из-за необычайно сухого климата, каждый житель деревни понимал, что ветхие жилища вспыхнут, как спички, поэтому ни при каких условиях врага нельзя подпускать слишком близко, иначе…       - Мы ляжем под укрытие песка и застанем врага врасплох, пусть это хоть немного уравняет шансы…       Одной из эффективных уловок в пустыне, были своего рода «окопы». Четыре широкие доски сбивали в человеческий рост прямоугольником и вдавливали в песок, затем выгребали пространство внутри, получая, что-то напоминающее песочницу для детей. Туда ложилось два-три воина, и конструкция перекладывалась несколькими поперечными досками, чтобы укрыв ее покрывалом, сверху можно было насыпать песка, и он бы не осел выдавая человеческие фигуры. Атаман был прав, говоря, что это не подарит нам много шансов, но все же позволит получить больше потерь среди врагов, а потом… Потом их все равно останется слишком много, а значит всех нас ждёт кровавая смерть...       - Я знаю, что вы напуганы, - повысил голос Закари, - но другого выбора у нас нет. Мне неизвестно, что спровоцировало повторное нападение, но уверен, что в этот раз пленных брать не будут. Возможно, они обозлены, что мы отбили своих детей обратно… мы не знаем, почему они возвращаются так скоро… да и сейчас это не важно. Главное сделать все, чтобы выжить… Я надеюсь на вас и вашу решимость. Мы жители Эста-нова, мы сражаемся с пустыней день за днем, как бы тяжело и бессмысленно это не было, и мы не склоним свою голову под топоры палачей! Мы будем биться за свои жизни и никому не подарим их так просто!       Слова атамана не остались не услышанными. Из испуганных, лица превратились в суровые, жесткие, вспоминая, что те, кто приближается к деревне, уже успели забрать их родных и близких, а значит, если им было суждено присоединиться к потерянной семье, так тому и быть. Но только уйдут они с высоко поднятой головой… головой убитого врага в своей руке.       Люди вторили атаману. Они тоже жаждали крови, словно звери, чувствующие скорую гибель, и оттого сила их агонии, сила несправедливости и отнятого желания жить наполнила тела энергией.       …А я все думал над словами атамана… почему они так скоро возвращаются… почему?.. Ведь недавнее сокрушительное поражение должно было если не отбить охоту связываться с Эста-нова, то хотя бы потребовать больше времени на сбор новых сил. Не каждый согласится идти против них… так почему же?...       POV Локи       Похоже, намечается кое-что интересное. Бииииитва!       Кровь в моих жилах застучала сильнее в томительном предвкушении. Давненько не случалось хорошей стычки. А здесь! С превосходящими силами врага!.. Ррр-рр-р, не могу дождаться!       Закари выступал неплохо, все же он не такой поганый лидер. Толпа сотрясала кулаками, кричала, наполняясь яростью и злобой… ууу, хорошооо…       Чувствуя кроваво-красную ауру, расползавшуюся вокруг, я тихо млел в предвкушении, позволяя низменным эмоциям человечков ласкать моего зверя внутри. Потерпи немного и получишь своё…       Только почему Кайто молчит? Он больше не слушает атамана и, кажется, вообще не замечает происходящего вокруг. О чем же он задумался?       - Кайто?       Лицо моего мальчика поворачивается на звук собственного имени. И первое, что я вижу, – обреченность. Будто всю его жизнь и энергию выкачали в одночасье, не оставив ничего: ни надежды, ни силы бороться, ни желания дышать…       - Они идут чтобы мстить, - я скорее читал по его губам, чем слышал, - они хотят отомстить за тех шестерых…       Так вот о чем ты… Да, это объяснило бы многое. Например, почему они вернулись так быстро, и тот факт, что они отыскали людей для похода… Видимо, моя маленькая шутка оказалась слишком пугающей для смертных, и страх выгнал крыс из своих нор в надежде, что вместе им удастся навсегда искоренить страшную угрозу, ведь по их нехитрому разумению именно жители Эста-нова повинны в зверском убийстве… кому еще это было нужным?       Впрочем, на это мне было плевать. Что мне не нравилось, это выражение побитой собаки на лице моего совершенства. И мне не нужно читать чужих мыслей, чтобы отчетливо увидеть в его душе гнет собственной вины. Ведь он наверняка решил, что это его роковая ошибка и… отчасти он прав. Но если для меня это не имело абсолютно никакого значения, для Кайто это означало конец…       Я знаю, как выглядит лицо того, кто больше не хочет жить, именно это выражение я видел перед собой.