Я не унижусь пред тобою...

О, это Прошлое! Оно стоит перед глазами. Зачем же Прошлым называть Всё то, что в нас и с нами?…<i> От изумления я даже перестала дышать. Прошло всего две секунды, не больше, ведь так? Я тряхнула головой, незаметно ущипнула себя. Почувствовав боль, на секунду прикрыла глаза. Посмотрев на медсестру, я быстро перевела взгляд на часы и поняла, что прошло всего несколько минут. И половину этого времени они проговорили. Я словно вылетела из колеи, когда услышала первые слова: — С девушкой все в порядке… Не эти слова я ожидала услышать, совсем не эти. Только увидев, как слеза, скатившись с щеки, капнула на холодный кафельный пол, я поняла, что плачу. Почему она врет? Почему? — Именно поэтому я и предлагаю обратиться к психологу, пусть он оценит ее состояние и поможет нам принять правильное решение. Тем более что сейчас у нее временная потеря памяти. Кто знает, на что еще это может повлиять? У меня есть очень хороший специалист, Раиса Райдер, — говорил врач средних лет в белом халате. Я подняла голову, посмотрев на мужчину, что в ответ смотрел на меня непроницательным взглядом. Какой психолог, какая потеря памяти? Что несет этот мужчина? Он явно лжет, как и медсестра. Может я и нуждаюсь в психологе, но память у меня в порядке. Я помню каждое его прикосновение, голос, запах. Они говорят, что со мной все в порядке, на теле обнаружено пара синяков и порезов. Я их как бы приобрела в результате побега, сексуальному насилию не подвергалась. Больше всего меня задели последние слова. Как не подвергалась? Да меня почти каждую ночь насиловали. Я не хотела, чтобы родители это знали, но и тот факт, что доктор сейчас лжет, меня сильно напрягал. Я посмотрела на руку, на которой красовался розовый шрам от пореза, словно подтверждение, что все было на самом деле. Была ли эта ночь, когда я пыталась покончить жизнь самоубийством, вскрыв вены? Я стиснула зубы, сдерживая слезы. Что происходит? Почему? Я врала следователю, что ничего не помню, но я все помню! Я не могла выдумать это! Проведя пальцем по шраму, я, закусив губу и спрыгнув с больничной койки, вышла из палаты. Мама попыталась меня остановить, но я, оттолкнув ее руку, все же вышла. Следом за мной вышла и медсестра. Подойдя почти вплотную, она прошептала: — Заляг на дно и не высовывайся. Если попытаешься опровергнуть результаты анализов, пеняй на себя. Смирись, крошка, ты круто влипла. — Мерзко улыбнувшись, девушка вернулась в палату. Обняв себя руками, я опустилась по стенке. Люди проходили мимо, у каждого свои проблемы, болезни. Краем уха я слышала приглушенный голос врача, что пытался втереть моим родителям ложные результаты. Все стало ясно. «Ты влипла». Здесь явно замешен Влад. Он наверняка очень зол и не опустит меня так просто. Удивляет то, что я до сих пор жива. Ведь он может так же легко убрать меня, как и Серого. Я поежилась от тяжелых воспоминаниях и, опустив голову на колени, прикрыла глаза. — Девушка, вам плохо? — услышала я голос рядом. — Нет, все в порядке, — отмахнулась я, не поднимая головы. Что мне делать? Казалось бы, убежать от Паши, Влада, и моя жизнь может стать прежней, но это не так. Нельзя просто взять и забыть прошлое, оно часть тебя и никогда уже не отпустит. Как бы оно ни отдалялось, оно живёт внутри.

***

— Ей лучше обучаться на дому! Я, вздрогнув, отвернулась от окна и посмотрела на спорящих родителей. Мы стояли в пробке минут пять, до этого родители молчали, но неожиданно они стали вести себя агрессивно по отношению друг к другу. Раньше мне никогда не приходилось наблюдать, как родители спорят. — Ее не нужно ограждать от сверстников! — вопила мать на отца, который сжимал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Я сказал, дома ей будет лучше и точка! — сказал отец, надавив на газ. Я молчала, в машине витало напряжение. Отвернувшись к окну, я вновь погрузилась в себя. — Прекрати, тебе нельзя волноваться, — сказал тихо отец, взяв ладонь матери. — Я не волнуюсь, все в порядке. Просто мы не понимаем друг друга. Она вышла из машины, хлопнув дверцей. Они вели себя довольно странно. Были очень возбуждены, взволнованы, хотя когда мы выходили из больницы, были спокойны и даже улыбались. Я могла сделать вид, что ничего не замечаю, но видеть, как они ругаются, я не могла. — Пап… — начала я, но он меня перебил. — Каролин, не начинай. Я понимаю, что… Пока не готов тебя отпускать… — Вышло как-то размазано и неуверенно, но больше отец ничего не сказал, просто также покинул автомобиль, как и пару минут назад мама. Отстегнув ремень безопасности, я как зомби побрела к дому. Чувствовала я себя ужасно разбитой. Пройдя к двери своей комнаты, я аккуратно взялась за ручку. Пальцы дрожали, почему-то я боялась войти. Сделав глубокий вдох и повернув ручку, я распахнула дверь. В комнате царил идеальный порядок, вечерние лучи солнца пробивались сквозь приоткрытое окно. Все вещи были на своих местах, ничего не изменилось. Пройдя вглубь комнаты, я опустилась на свою кровать. Все тот же запах кондиционера. Свернувшись клубочком, я начала тихо рыдать. Меня как будто что-то толкнуло, и я резко открыла глаза. Звук капающей воды, полумрак мешали разглядеть, что окружает меня. Холод окутал мои босые ноги. Переминаясь с ноги на ногу, я неуверенно сделала шаг вперед. Обхватив себя руками, я шла по бетонному полу, пытаясь не наступить на что-нибудь острое. Это было заброшенное здание, полное облезлых стен со сломанными дверями, разбросанными стульями, остатками мебели, окурков и стекла от бутылок. Здесь было холодно, и вскоре у меня начали стучать зубы. Я спустилась по лестнице вниз, на окнах стояли решетки, через сломанные стекла можно было различить желтое пятно луны. Пытаясь выбраться из здания, я вышла в огромную комнату, посреди которой стоял стул, а на нем смытый темный образ привязанного человека. У меня зашумело в голове, в животе скрутило, а к горлу подошел ком. Мой разум кричал: «Беги!», но ноги, словно против воли, понесли меня к темной фигуре. Чем ближе я подходила, тем страшнее мне становилось. Это был мужчина, его одежда была пропитана засохшей кровью. Голова была опущена, удавалось разглядеть только черные как смоль волосы. Увидев татуировку на теле, я всхлипнула, узнав его. Словно услышав, мужчина медленно поднял голову. Опухшее лицо от побоев невозможно было узнать. Сухие потрескавшиеся губы приоткрылись: — Помоги мне…