Приключения после конца света

На экране отобразилась группа, состоявшая из трех парней и одной девушки, которая попыталась скрыться в подвале, забрасывая путь за собой коробками и старыми ящиками, но толпа зомби все равно была быстрее их. И голоднее. Уже через пять минут истошных криков и визгов в полутьме раздавались только влажные чавкающие звуки и рычание умерших, но по-прежнему деятельных существ. Стайлз уныло промычал что-то неразборчивое, махнул правой рукой, неловко взял пульт и выключил телевизор, попав по кнопке только со второго раза. Он нахмурился, проверяя пальцами брови, потом поднялся и, взяв в руки биту, медленно пошел в темную кухню. Та встретила его ожидаемым отсутствием людей, грязным затоптанным полом и завозившимся в углу Сэмом – огромным обросшим волкодавом черного цвета, который поднял морду с лап и оскалился, прекратив только после того, как Стайлз положил биту на стол. Он медленно присел на корточки и протянул здоровую руку псу. Тот, обнюхав ее, чихнул несколько раз и заворчал от почесываний. Стайлз настолько увлекся процессом, что оторвался только тогда, когда пальцы стали плохо слушаться, а пес уже закатывал глаза от удовольствия. Кашлянув, Стайлз встал, неловко пошатнувшись и опершись на стол, и пошел в сторону холодильника, старательно переставляя ноги – так, как это делают люди – правую за левой, отрывая от пола полностью, а не волоча, как гребанные зомби, портя из-за этого по одной паре кроссовок в неделю и натирая ступни, которые, конечно, об этом мозгу сообщить не могли. Как и восстановиться после этого. Бесспорно, по общепринятым стандартам он уже не был человеком, он не мог умереть от выстрелов и не мог спать, но и как зомби он себя не воспринимал. Какой уважающий себя зомби будет жить в доме, мыть полы раз в неделю, держать у себя на кухне собаку, устраивать киномарафоны продолжительностью в трое суток и есть нормальную, здоровую пищу, а не человечину? Правильно, никакой. Они, все остальные, гуляющие за его окнами по улицам, натыкаясь друг на друга, словно сонные люди в утренние часы, не умели мыслить и чувствовать. А Стайлз мог. И иногда ему было очень плохо от этого. *** Он не знал точно, как это произошло. Когда-то очень давно, кажется, четыре года назад, на планете случился апокалипсис. Тогда города начали вымирать, захлебываясь волной смертей и воскрешений, люди бежали отовсюду, пытаясь уже не найти лекарство, а просто выжить, забывая про родных и близких и показывая свое истинное лицо в моменты опасностей. Когда в их маленьком городке появился первый зараженный, Стайлз кричал громче всех о том, что он опасен. Но новости с большой земли доходили до них слишком медленно. Подростков, которые смотрели фильмы про зомби и действительно знали, что делать, слушали в последнюю очередь, а ожидаемое всеми спасение так и не пришло. Вот и остались в Бикон-Хиллз только полтора живых человека да толпа оживших мертвецов. Стайлз, к своей гордости, продержался год. За это время он научился передвигаться по городу тихо, словно тень, прятаться в таких немыслимых местах, что все шпионы и грабители могли бы душу ему продать за пару уроков, и спать так чутко, что любой треск на расстоянии десяти метров заставлял его тут же открывать глаза и вскакивать, словно за зад укушенного. Он забаррикадировал входы в больницу, в которой лежал второй выживший человек, разобрался с электричеством и водоснабжением, обшарил все дома в двух районах и соорудил себе несколько точек, в которых можно было несколько дней сидеть, не высовываясь, и ждать, пока зомби забудут о том, что там есть кто-то живой. Целых 365 дней бесконечного страха, бега и бледного лица отца на больничной койке, который на момент апокалипсиса уже второй месяц находился в коме и которого, естественно, из города никто при эвакуации вывозить не стал. Это в фильмах все героически ждут скорой помощи и только потом покидают посты. В реальности врачи убежали из города первыми, слава богу, в спешке позабыв большинство медикаментов. Целый год Стайлз несколько раз в неделю пробирался к отцу, обновляя ему лекарства и следя за его состоянием, принося медикаменты и разговаривая с ним, про себя надеясь, что он никогда не очнется в этом мире, который теперь больше похож на фильм ужасов, а не что-то другое. А однажды он не услышал приближения мертвецов из-за того, что полы в аптеке были слишком чистыми. Без дребезжащих под чужими ногами осколков Стайлз не успел вовремя среагировать, и зомби окружили его, заперев в подсобке с довольно хлипкой дверью. На самом деле Стайлз не боялся умереть. Он боялся боли – долгой, мучительной. Он зажимал себе рот руками, корчась на полу в рыданиях, и представлял, как старушка из дома напротив, булочник и учительница из его школы будут медленно пожирать его плоть, отрывая кусок за куском, а потом он умрет и восстанет, придет в больницу и сожрет собственного отца, ради которого и остался в городе. В последнем пристанище издевательски мигала лампа под потолком. Стайлз хотел помолиться, но забыл все слова, и, чтобы банально не обделаться, начал вслух зачитывать этикетки на банках с таблетками. Решение пришло к нему тогда, когда он наткнулся на предупреждение: «при передозировке препаратом возможен летальный исход». Он, безумно улыбаясь, показал фак трясущейся двери, которая ответила ему злым рычанием, высыпал на ладонь горсть таблеток, разнообразив их еще парой из других банок, и бодро захрустел ими, запивая колой. А когда очнулся, с перепугу чуть не залез на стеллаж, и только после неудачной попытки поднять руку осознал, что, кажется, стал зомби. Вслед за этим последовала череда неловких моментов, которые состояли в основном из шараханья от других ходячих, боязнью посмотреть на погрызенную руку и в зеркало на протяжении месяца, постоянное ожидание времени, когда тело, наконец, начнет разлагаться, попытки есть как остальные немертвые, два дня тошноты после этого, плохо двигающиеся конечности и ужасающая скука. От нее Стайлз страдал почти два месяца, а потом психанул и приволок домой большой плазменный телевизор. Натаскал себе дисков из магазина, прокатившись при этом на тележке, обложился подушками, и, повоевав немного с пультом, погрузился в научную фантастику. Умершему телу не требовался сон, так что Стайлз оторвался от экрана только через несколько дней, вспомнив про отца, и пополз к больнице, планируя в ближайший год научиться водить. Спустя одиннадцать месяцев в город прибежала обвешанная репьями собака, которая шарахалась от всего, что двигалось, и почему-то не боялась его. Стайлз, который к этому времени уже кое-как приучил других зомби не подходить к больнице и не начинать ломиться к нему в дом, увидев свет с кухни или мерцание телевизора, вновь взял в руки свое любимое оружие убеждения – биту, и пошел приучать пошатывающихся и рычащих горожан к тому, что его питомца жрать не стоит. Те скулили, словно щенки, получая по голове при каждой попытке приблизиться к псу, клацали оставшимися зубами, но через несколько недель новое «нельзя» вбилось в их полуразложившиеся мозги, становясь таким же рефлексом, как движение, жевание и рычание. *** Шло время, Стайлз, пересмотрев все найденные фильмы, все больше скучал, но тут к ним в город нагрянули первые искатели приключений. Это была группа скинхедов, разодетых в кожу, на мотоциклах и тачках без верха, с пушками наперевес и жаждой наживы. В тот день Стайлз привязал Сэма дома, зло нарычав на пса за попытку сбежать, и начал проводить первую операцию по поимке двуногой еды в истории Бикон-Хиллз. Конечно, он сам обходился сухими хлопьями и долговечным йогуртом из огромной холодильной камеры в магазине, но остальные обновленные жители хотели жрать, а парень не хотел, чтобы те с голодухи начали поедать друг друга, как он видел в соседнем городе. Именно поэтому приезжих ждал весьма необычный прием – первые три часа пребывания в городе улицы были идеально чистыми, все зомби исправно прятались за домами, а при обнаружении притворялись грудой неподвижного мяса, позволяя делать с собой все, что угодно. Но так было ровно до того момента, когда Стайлз нажал на кнопку сигнализации в полицейском участке. Сирена завыла из рупоров, висящих на каждой улице, сбивая с толку мародеров, которые к этому моменту уже успели расслабиться и сменить пушки на сумки с награбленным, и оглушая наивный корм для зомби. Через полчаса все было уже кончено. Довольные мертвецы вновь расползлись по всему городу, не собираясь выходить за его пределы, Стайлз вышел из полицейского участка, собрал брошенную добычу, расставил все по местам, покормил и отвязал пса, проведал отца и вновь заскучал. После этого случая Стайлз доработал схему охоты до совершенства – подобрал подходящую музыку, нарисовал пару устрашающих табличек, перетащил телескопы из магазина оптики и настроил камеры слежения, спрятал все ценные вещи и запер холодильник на хитроумный замок. Правда, после этого сам же и ломал его два дня, забыв пароль. Еще ему пришлось пару недель потратить на слив и перевоз бензина с городских заправок к работающим генераторам – дома, в больнице и в полицейском участке. Остаться без электричества было смерти подобно, а топливо интересовало мародеров не в последнюю очередь. После махинаций Стайлза резервуары были девственно пусты, зато ближайшие лет шесть можно было не беспокоиться об отключении питания. *** Иногда в город приезжали не простые группы людей, взявшие в руки оружие ради наживы. Несколько раз заброшенный Бикон-Хиллз посещали чистильщики. В первый рейд им удалось добить около ста зомби, тела которых Стайлз потом нещадно сжигал два месяца. В следующий раз парень уже успел подготовиться – все то время, пока люди в защитных костюмах обходили город, зомби толпились в одном из амбаров, сидя там настолько тихо, что после успешного окончания операции под кодовым названием «прятки» Стайлз испек себе праздничный пирог. Также парень почти придумал себе список правил, насмотревшись «Добро пожаловать в Зомбиленд», но потом забросил это дело – правила зомби для выживания в зомби-апокалипсисе сложно было назвать действенными. За несколько лет он составил топ-200 самых лучших фильмов, научился водить машину так, чтобы по пути не сбивать ни одного рычащего прохожего, а также постиг секрет приготовления борща, который неизменно съедал Сэм: обветренные губы умершего тела не очень жаловали горячую пищу. Пару раз в Бикон-Хиллз приезжали группы, состоящие не только из людей. Когда Стайлз впервые увидел оборотня, который сверкал мистически-голубыми глазами и скалил на ходячих острые клыки, вступая с ними в ближний бой и не заражаясь от укусов, он отыскал все фильмы и книги об этих существах и засел за изучение материала, подойдя к делу со всей ответственностью человека, которому абсолютно некуда спешить. Спустя два месяца и несколько выживших, но ушедших изрядно потрепанными оборотней, Стайлз, наконец, научился убивать живучих ликанов и по мере возможностей вдолбил этот навык остальным обитателям города. К новости о существовании тех, кто покрывается шерстью в определенные периоды лунного цикла, он отнесся абсолютно спокойно – раз существование зомби мироздание смогло доказать ему вполне наглядно, то почему нет? К приятным новостям Стайлз мог отнести то наблюдение, что в их город никогда не приходили Пустые. В этих стремных полускелетов превращались зомби, сожранные своими же с голодухи. Пустые водились во всех соседних с Бикон-Хиллз городках, и парню всегда было жаль разведгруппы, которые отправлялись туда – на верную смерть. Пустые умели очень быстро бегать, бесшумно передвигаться, остро, словно псы, чуяли добычу, живую или мертвую, и при любой опасности сразу нападали. По подсчетам Стайлза, который установил одну из камер наблюдения на въезде в Бикон-Хиллз, ни одна из групп зачистки, отправленная в места обитания Пустых, не вернулась. Зомби же в его городе получали регулярную – раз в несколько месяцев – плотную кормежку из глупой человечины и в некроканнибализме не нуждались, что неимоверно радовало Стайлза. *** Дни, наверное, единственного разумного на Земле зомби нельзя было назвать интересными. Бесспорно, вставать, когда пожелаешь – царская роскошь, но она уже не радует вас так сильно, если вы мертвы. Также к этому сразу прибавляется несколько печальных фактов – ваше тело уже не хочет спать, мозг не в состоянии запомнить много полезной информации, что сразу же исключает чтение больших и умных книг, замки с кодами и «надежные места» без конкретных указателей. Также вас ожидает неподвижный и бледный отец, который является единственным, кто не нарычит на вас в ответ на пожелание доброго утра, голодная собака, которую нужно выгулять, вымыть и накормить. По улицам бродят грязные и очень вонючие зомби, которые провожают вас пустыми, ничего не выражающими взглядами и рычат так, что вы, тоже являясь зомби, каждый раз рискуете наделать себе в штаны драгоценным йогуртом. Дальше до середины суток ваш день расписан буквально по часам. Обойти нужные точки, вспоминая их по хитроумным указателям, на которые приезжие не обращают никакого внимания. Проверить камеры слежения, зайти в холодильник, подсчитав оставшееся количество продуктов, выбрать несколько фильмов, которые будут заменять человеческий сон. Поиграть с мелкими зомби-школьниками в футбол головой ненавистного учителя, подразнить жиртреста на привязи около булочной, побегать от разозленных жителей пару кварталов, отдавая дань физкультуре, выгулять Сэма. Обыскать одно здание на предмет всяких интересностей и вернуться домой, не чувствуя ни сонливости, ни усталости, только ужасную тоску и потребность в развлечениях. Так и будут проходить ваши дни, 365 восходов и закатов, из года в год, если вы, конечно, умерли. Стайлз был уверен, что у людей жизнь интереснее. Несколько раз он даже хотел спасти одного из охотников за наживой. Увы, те в основном были либо качками с битами, либо истеричными грудастыми девицами, а такие друзья его не прельщали. Но однажды все взяло и изменилось.