Приключения после конца света

Дерек Хейл очень красиво спал. Он лежал на его бывшей постели, которой Стайлз не пользовался уже три года, и выглядел настолько непривычно и интересно, что зомби потратил несколько минут, рассматривая спокойное лицо нового друга. Потом он аккуратно потряс Дерека за плечо, размышляя над своей предыдущей мыслью. Первым, что увидел Дерек, проснувшись, была широкая улыбка Стайлза. Оборотень протёр лицо руками, садясь на кровати, и удивлённо моргнул на вопрос Стилински: – Мы можем зваться друзьями? Уже давно никто не задавал оборотню подобных вопросов с утра пораньше. Он подвигал плечами, разминая затёкшую во сне шею, и, смотря в мутные глаза парня, твёрдо ответил: – Нет. Но, думаю, я могу назвать тебя товарищем по несчастью. Стайлз хмыкнул, отводя глаза, но тут же забыл о маленьком разочаровании, привлечённый интересной татуировкой на спине оборотня. Раньше у него не было возможности рассмотреть её полностью. Он напомнил себе спросить о её значении позже, первым спускаясь по лестнице. Он не был удивлён ответом Дерека. Подобного стоило ожидать от потрёпанного жизнью и апокалипсисом оборотня. Но это не меняло разочарования в том, что, кажется, даже после смерти люди не хотели становиться ближе к нему. Как и при жизни, Стайлз прекрасно ладил только с животными. Ходячих он не то чтобы не любил, у них было много общего, но мало точек соприкосновения. Особенно в гастрономических предпочтениях. Погрузка и выезд прошли быстро и очень сумбурно. Сэм сидел в машине скорой помощи, которую Стайлз с Дереком после очередного затяжного спора выбрали в качестве транспорта, привязанный всеми возможными способами, пока Дерек с лёгкостью ставил в кузов тяжёлые коробки и пакеты. Затем он аккуратно перенёс в автомобиль шерифа, действуя точно по инструкции, продиктованной Стайлзом. Сам он в этот момент бегал перед зданием больницы с рупором, распевая матерные частушки, чтобы отвлекать внимание зомби на себя. Песни и стихи у него кончились позорно быстро, а вот запас коротеньких пошлых стихотворных сказочек, кажется, был неисчерпаем, чему Дерек был абсолютно не рад – его острый слух страдал уже больше получаса. Когда они, наконец, тронулись, Дерек выждал минут десять, чтобы не начать орать на своего попутчика, и только окончательно успокоившись, задал волнующий его вопрос: – Объясни мне, за каким лядом ты облился одеколоном и напялил эти тупые чёрные очки? Крутой мачо из тебя всё равно не выйдет. Первая же девушка увидит твою толстовку цвета крови и сразу поймёт, что ты и стиль несовместимы. Моё обоняние скоро сломается. Стайлз на это только показал оборотню фак и, не обратив никакого внимания на рычание, вновь на секунду отпустил руль и поправил модные очки. – Я не хочу повредить себе сетчатку глаза палящим солнцем, так как она будет восстанавливаться дольше, чем твоя или человеческая, а этот вонизм заглушит свидетельства того, что я немного мёртвый. К тому же, если бы ты был более внимателен к моему внешнему виду, ты бы заметил, что я загримировал свой милый трупный оттенок кожи под здоровый румянец довольного жизнью человека, а также надел чистую, но поношенную одежду, что должно наталкивать на мысль о том, что я – самостоятельная личность и могу позаботиться о себе сам, хоть и выгляжу на восемнадцать. Моё тело умерло, но по уму мне, между прочим, двадцать два. Так что заткнись и следи за дорогой, большой хмурый волк. Дерек вздохнул, закрыл глаза и прислушался к звукам, доносящимся через стены машины. Не услышав ничего подозрительного, он перебрался на переднее сиденье, зорко вглядываясь в залитые лучами восходящего солнца окрестности города. Стайлз уверенно вёл машину, объезжая все ямы в асфальте и сломанные тачки, встречающиеся им по дороге, так же внимательно глядя по сторонам. Они оба облегчённо вздохнули, когда город закончился – теперь возможность внезапной атаки уменьшилась вдвое, и следующие полчаса дороги прошли в молчании. А потом Стайлз начал скучать. Как только он раскрыл рот, Дерек со стоном спрятал лицо в ладонях, и зомби так и не произнес ни звука, обиженно надувшись. Но надолго его не хватило: – Могу поспорить на десять тысяч долларов, что твой любимый жанр фильмов – боевик, где количество сисек превышает количество звёзд на небе. Стайлз прекрасно понимал, что это идиотская тема для разговора, но поделать с собой ничего не мог. От волнения у него дрожали колени, и разговор был тем, что могло его немного отвлечь. Пусть даже его собеседник был не в восторге, Стайлзу было наплевать. Отец лежал в метре за его спиной, абсолютно беззащитный, и он ничего не смог бы сделать, напади на них, допустим, стая Пустых. Бесспорно, Стайлз отстреливался бы от них до самого конца, как и Дерек, но это вряд ли бы помогло. Дерек ответил неожиданно спокойно, так, что Стайлз даже на секунду повернулся к нему, чтобы удостовериться, что собеседник не шутит: – Я люблю фильмы про пришельцев. Но если ты хочешь вести со мной долгий и содержательный диалог, тему выбирать буду я. Расскажи мне, что ты знаешь о Пустых. Стайлз фыркнул, закатывая глаза, и откашлялся, воскрешая в памяти всю информацию, которая вновь всплыла из тысячи мыслей абсолютно беспроблемно, что заставило его в очередной раз удивиться. – Они похожи на агрессивных бабочек. Ну, если считать, что люди являются гусеницами, зомби личинками, а они – уже летающими насекомыми с пыльцой. О, нет, просто молчи, я знаю, что у меня стрёмные сравнения. Мне много раз об этом говорили. Итак, Пустые. Когда в городах становится совсем нечего есть, вплоть до голубей и крыс, зомбаки тусуются ещё около месяца, в холодное время года меньше на неделю, а потом начинают жрать. Самое интересное – то, что они жрут самых сильных особей. Начинается всё достаточно невинно – они наваливаются группой на одного ходячего, того, что выглядит аппетитнее, и от него остаются только кости. Совсем. Белые и блестящие на солнце. Естественно, подобная жертва уже не встаёт. А эти добряки, которые полакомились им, находят себе вторую жертву, утолив первый голод, и тоже подъедают её, в процессе откусывая куски также и друг от друга. Через некоторое время, месяц-два, в городе образуется группа из нескольких Пустых, которые охотятся только вместе. Они жрут и ходячих, и человечину, но людей, конечно, больше. Хотя я лично не понимаю, как подобные мне могут жрать человечину – это, блин, ужасающе. Я сколько ни проходил мимо ошмётков очередных гостей в своём городе, у меня желания никогда не появлялось. У вас же наверняка должны быть учёные, которые до сих пор пытаются найти панацею. Как они объясняют тот факт, что наша планета теперь на пять шестых заселена каннибалами? Дерек погладил заскулившего от голода Сэма по голове, на несколько секунд уходя в заднюю часть скорой и насыпая собаке немного корма в специально приготовленную для этого случая миску. Потом дал псу немного воды и, убрав всё в один из рюкзаков, вернулся обратно, кивая на слова благодарности от Стайлза. – Ты угадал, но не во всём. Подобными вещами занимается мой дядя – Питер Хейл. Он не только глава поселения, но и ведущий учёный. Я на все сто процентов уверен в том, что он захочет осмотреть тебя. Грубо говоря, твоё пребывание в городе будет возможным отчасти из-за того, что ты – необычайно интересный объект для изучения. Он уже год пытается найти разумных озомбевших животных, естественно, выходя из поселения, а не таща из-за стены, но от тебя он определённо придет в восторг. Ты видел когда-нибудь зомби-оленя? Стайлз помотал головой из стороны в сторону, стараясь проглотить ком в горле, и подбирал слова, стараясь вновь вернуть разговор к теме Пустых. От предыдущего ответа у него стались достаточно двойственные ощущения – Дерек одновременно напугал и успокоил его. Гарантия того, что его не вышвырнут из города, конечно, радовала, но, с другой стороны, факт возможных опытов над и так много страдавшим телом не особо грел душу. Но если это – цена, которую надо заплатить, чтобы остаться вместе с отцом и Сэмом, Стайлз определённо был готов на всё. – Нет, я видел только плотоядную белку. Но, поверь, это было то ещё зрелище. Она выковыряла глаз у моей сдохшей одноклассницы и начала его грызть, словно он был орешком. Господи, я теперь всё своё существование буду с опаской ходить по лесам. Итак, ты говорил о Пустых. Вместо ответа Дерек поднял руку вверх, и Стайлз, подчиняясь внутреннему чутью, резко нажал на педаль тормоза. Оборотень быстро открыл окно, прицеливаясь в еле заметную точку у самого горизонта, и выстрелил. Точка упала, и он закрыл окно, довольно улыбаясь. – Питер однажды доказал, что зомби может высохнуть и умереть окончательно за три месяца, если не давать ему никакой пищи. Это была его бывшая секретарша, которая чуть его не убила. Думаю, именно этот факт побудил его не кормить ходячую разлагающуюся нежить на протяжении всех этих месяцев. Чтобы восполнить недостающую жидкость и массу в организме, зомби нужно питаться. А что подходит лучше, чем человечина? Мясо к мясу. Тебе действительно никогда не хотелось ничего подобного? Стайлз отрицательно замычал, аккуратно притормаживая перед сгоревшей машиной пожарных, и резко вдавил педаль газа в пол, когда внутри обуглившейся машины блеснуло солнце, отразившись от осколков стекла. На весёлое фырканье со стороны оборотня он состроил недовольную рожицу, вновь выезжая на асфальт. – Лучше быть перестраховщиком, чем рисковым парнем. Именно благодаря этому я продержался дольше всех. Конечно, половина людей бежала из города, но все те, кто остались, подохли именно из-за излишнего самомнения. Им всем казалось, что атаковать ходячих – хорошая идея. Они думали, будто закрыв двери и простенько заколотив окна деревяшками, обезопасят себя и своих родных. Никто не слушал меня, а ведь в итоге я оказался чертовски правым. Когда подох последний гений, бегающий по улице в дребезжащей, словно связка консервных банок, защите от зомби, я ещё триста шестьдесят дней был абсолютно один. И, как видишь, осторожность помогла. Не думаю, что я выжил бы, будь у меня гора мышц и уверенность в собственной офигенности. Фрики всегда приспосабливались к изменениям лучше остальных. Хотя откуда тебе знать? Думаю, к оборотням это вообще не относится. Вы все круты по определению. Ты ведь альфа? Хейл блеснул алыми глазами, довольно оскалившись, и засмеялся, увидев, как его пародирует парень. Стайлз же вцепился в руль сильнее, стараясь подавить в своей голове позорные мысли о том, что смеющийся оборотень действительно хорош. – Да, я альфа. И я оборотень от рождения. Но не всем повезло так, как мне. В моей команде, которую, думаю, ты увидишь при въезде в поселение, есть четыре беты, которых я укусил лично. До этого они были людьми. И, скажу тебе, не все из них были такими же крутыми, как сейчас. Нужно всего лишь постоянно тренироваться и узнавать новое, и через некоторое время ты увидишь результаты. С ними было именно так. Стайлз снял очки, с удивлением отмечая, что не чувствует дискомфорта в глазах, и с прищуром посмотрел в голубое высокое небо. Когда-то давно он мечтал взлететь над своим городом, оставив все огорчения и проблемы там, далеко внизу. Теперь это желание давно исчезло, заменяясь совершенно другими: сохранить тело, спасти отца и не влипать в крупные неприятности. И, покопавшись в себе, он понял, что тогда, несколько лет назад, не согласился бы на укус альфы. В те времена ему казалось, что человек должен оставаться таким, каким его создала природа. Что когда-нибудь обязательно найдётся тот, кто примет его со всеми его тараканами и заморочками, и он, наконец, сможет говорить это мифическое слово «друг» вслух. Но теперь у него другие взгляды на свою не-жизнь. – Не всегда стоит ломать себя, меняясь в угоду окружающим. С чего ты взял, что твоё круто накачанное тело или обогатившийся тоннами книг разум заинтересует кого-то? Если все будут помнить тебя таким, каким ты был раньше, именно этот образ они и будут проецировать перед своим внутренним взором при звуках твоего имени. Следующие шестьдесят километров они преодолели в молчании. Дерек скрипел по стеклу отращенным когтем, рисуя на нём трискелион, а Стайлз старательно делал вид, что его этот звук абсолютно не бесит. Необходимость тщательно мониторить местность исключала прослушку шипящей радиоволны или стопки кассет, которые зомби прихватил с собой на всякий случай, и Стайлз пытался развлечь себя, как мог, считая брошенные машины, мимо которых они проезжали. Через какое-то время они остановились в чистом поле, отпустили Сэма размять лапы и сверились с картой. Так далеко Стайлз не заезжал ещё никогда, все его камеры остались далеко позади, и теперь он полагался только на дереково знание местности. Тот вертел головой, принюхиваясь к разогретой земле и асфальту, и Стайлзу казалось, будто он тоже ощущает их запах. Когда они поехали дальше, между ними вновь разгорелась беседа, зачинщиком которой, к удивлению зомби, был именно Дерек. Оборотень, словно пытаясь загладить непонятную вину, рассказывал Стайлзу о поселении и о тех людях, которые в нём живут. Он чертил на обратной стороне карты местности расположение домов и дорог, рассказывал смешные случаи, и Стайлза немного отпустило. Он вновь начал глупо шутить, всеми силами стараясь заставить оборотня вновь засмеяться, и когда ему удалось это, не смог отвести взгляда от альфы. Постепенно поля начали сменяться заброшенными предместьями, и через некоторое время Стайлз с удивлением заметил высокую стену, маячащую впереди, в которую упиралась дорога. – Не тормози. Мы почти приехали. Дерек достал рацию, которая до этого лежала на передней панели машины, покрутив частоты, дождался писка и коротко попросил открыть ворота, назвав номер, состоящий из, кажется, двадцати цифр. К тому моменту, как Стайлз подъехал к воротам совсем близко, те открылись перед ним, словно в фильмах о лабиринтах, и он медленно въехал в них, вновь надев черные очки. *** Внутри на них тут же наставили несколько ружей, но Дерек опустил стекло со своей стороны, и оружие исчезло, словно по волшебству. Задумавшись, Стайлз понял – он буквально окружён оборотнями, которые просто учуяли своего альфу. Он не расслаблялся ни на секунду, готовый ко всему на свете, даже мгновенно умереть, но пока на него никто не собирался нападать. – Останови. Это сказал уже не Дерек, а начальник группы зачистки, и Стайлз беспрекословно повиновался, нажимая на тормоз. Сэм низко заскулил, но взгляд алых глаз заставил его замолчать. Когда в окно со стороны Стайлза постучали, он вздрогнул всем телом, резко поворачиваясь. Рядом с машиной стояло несколько молодых людей, одетых в военную форму, и красивая блондинка с ярко-красной помадой на губах. Парень, который постучал в окно, находился ближе всего к машине, и, прищурившись, чтобы рассмотреть хоть что-то сквозь только мешающие на затененном пятачке чёрные очки, Стайлз узнал в нём того самого оборотня из команды Дерека, которому удалось убежать. – Дерек, кого ты нам привёз? Стайлз потерянно обернулся к Дереку, не зная, что делать, и тот внезапно улыбнулся ему, кивком головы предложив вылезать из машины. Стайлз аккуратно открыл дверцу здоровой рукой и, как следует заправив левую в карман, вылез из скорой помощи. На него тут же устремилось всё внимание на площадке, которая, как сам догадался Стайлз, служила для контроля въезжающих. – Свяжитесь с Питером. Он нужен мне здесь и срочно. Если у него есть дела – пусть отложит. Альфа говорил рубленными и короткими фразами, и Стайлзу, который уже успел привыкнуть к их длинным диалогам, было ужасно непривычно слушать его. Будто там, в Бикон-Хиллз, он знал совершенно другого Дерека. И он остался в городе, а в поселение приехал злой брат-близнец. Группа оборотней рядом с ним пришла в движение, пропуская рослого темнокожего парня вперёд. Он сверкнул золотом глаз и, подчиняясь молчаливому приказу Дерека, коротким экономным движением одной правой сорвал замок, которым они заперли скорую сзади. От него веяло опасностью, но совершенно не так, как от Дерека. Альфа производил впечатление опасного и опытного хищника, движения которого точны и грациозны. Даже походка выдавала в нём зверя – он ставил ногу вначале на носок, а потом быстро перетекал на пятку, ступая крадущимися шагами. Чёрный громила же шёл грузно и уверенно, как на таран. Отвлёкшись на сравнение двух оборотней, Стайлз пропустил момент, когда к нему подошёл другой парень, приготовив хитроумное устройство со светящимся подозрительным зелёным светом экраном. Стайлз повернулся к нему, услышав тихий писк, и отпрыгнул в сторону на несколько метров, словно ужаленный, опознав примочку, с помощью которых учёные один раз осматривали население Бикон-Хиллз в самом начале апокалипсиса. Поймав неодобрительный блеск в серых глазах кудрявого оборотня, Стайлз завертел головой в поисках Дерека, который, кажется, всё же тайно планировал его окончательную смерть. Обнаружив альфу, Стайлз кашлянул, не желая, чтобы призыв о помощи был произнесён голосом трепетной школьницы: – Дерек, ты ничего не забыл? Хочешь, чтобы я окончательно разочаровался в тебе как в личности? Хейл дёрнулся, прекрасно услышав тихие слова даже с нескольких метров, и Стайлз мстительно улыбнулся, уловив удивление в глазах окруживших его военных. Те сверлили его взглядами, приближаясь с каждым шагом, и когда блондинка, прищурившись, громко втянула воздух, у него чуть не подогнулись колени. Девушка нахмурилась, снимая ружьё с предохранителя, и когда Стайлз уже приготовился прыгать вначале в сторону, чтобы уклониться от пуль, а потом бежать на первой космической, за волчицей появился, словно из-под земли, мужчина, и остановил её одним движением, положив руку ей на плечо. Волчица замерла, оборачиваясь и уже открыла рот, явно собираясь спорить, но новоприбывший лишь ухмыльнулся, отрицательно мотая головой. Потом он резко выбросил вперёд руку, хватая Стайлза, которому почти удалось улизнуть, за капюшон. – Здравствуй, мальчик. Меня зовут Питер Хейл, и я глава этого поселения. Весьма приятно познакомиться с тобой. Ты, я надеюсь, никуда не спешишь? Не составишь ли мне компанию? Питер растянул губы в зубастой улыбке, и у Стайлза сразу же пропало желание сопротивляться. Глава поселения действительно пугал. От него исходило нечто, что буквально заставляло подчиняться ему, дрожа при этом, словно осиновый лист. Послушно следуя за оборотнем, который так и не соизволил отпустить его капюшон, Стайлз бросил прощальный взгляд на открытые двери скорой помощи. Зацепившись за безучастное лицо Дерека, он хитро прищурился, прекрасно зная, что никто не увидит этого за чёрными очками, и крикнул, вкладывая во фразу всю свою злость на Хейла: – Если с ними что-то случится, я расскажу всем и каждому, чем ты занимался в моей тёплой постели, Дерек Хейл! Со всех сторон послышался одобрительный свист и улюлюканье, но Стайлз уже не обращал никакого внимания – он быстро переставлял ноги, почти бегом следуя за Питером, который бесцеремонно тащил его в сторону бронированной машины. И только оказавшись внутри, он до конца осознал, какую хрень сморозил и к каким последствиям это могло привести в будущем. Дерек будет оправдываться перед своей группой, но его словам никто не будет верить до конца, ожидая подтверждения именно от Стайлза. Конечно, если он сможет хоть что-то подтвердить после «беседы» с Питером. – Покажи мне свои глаза. Питер обернулся к нему, одновременно давя на газ, и Стайлз буквально сорвал с носа очки, благодаря своё сердце за то, что оно уже не бьётся. После такого взгляда оно бы точно полезло у него через горло, отпружинив от пяток. Хейл же пристально посмотрел ему прямо в глаза, продолжая спокойно объезжать людей и поворачивать, не следя за дорогой вообще, так что Стайлз невольно начал подозревать его в наличии третьего глаза. – Когда ты умер? И не беспокойся, твой отец уже доставлен в нашу больницу, а пёс – в твой новый дом. Я лично прослежу за этим. Стайлз закатил глаза, вновь надевая очки, и попытался запомнить дорогу от ворот до лаборатории, в которую его явно везли. Кто знает, возможно, у него ещё будет шанс сбежать. Обида на Дерека и себя самого грызла его изнутри, но он старался не поддаваться ей. В конце концов, он сам был во всём виноват – решил приготовить красавчику-оборотню завтрак и поболтать с ним, вместо того, чтобы вовремя прийти и проверить камеры. Надеялся он на что-то. Ха. Его мечты определённо никогда не доводили ни до чего хорошего. Теперь он в поселении, где каждый пятый – оборотень, а его отец у них в больнице. Ситуация была просто великолепной. *** Здание лаборатории не сильно отличалось от всех остальных домов, мимо которых проезжал Стайлз. Это добавило уверенности, что в поселении всё было не так просто, как выглядело на первый взгляд, и он стал всматриваться в детали окружающей обстановки ещё внимательнее. В то, как вздрагивали охранники на входе при приближении к ним Питера. В абсолютно стерильные на вид металлические поверхности, отсутствие ассистентов, несколько наборов инструментов и странные, неизвестные ему приборы на столах. Питер кинул плащ на привинченный к полу стул, обтянутый плёнкой, и жестом указал зомби на один из столов. Стайлз неловко взобрался на него, не имея возможности помочь себе двумя руками. Питер в этот момент натягивал перчатки и облачался в больничный халат, нажимая на непонятные кнопки на одном из инструментов. Тот, заработав, тут же начал издавать неясное пищание, оно нарастало и превращалось в один сплошной писк, от которого у Стайлза начала нестерпимо болеть голова. Он сморщился и замер, внезапно пораженный тем, как закололо глаза. Давно забытые ощущения тела почти оглушили его, и он быстро содрал очки, неосторожно роняя их на пол. Питер уже был рядом, и солнцезащитные очки печально хрустели под его ботинками, когда он аккуратно взял парня за подбородок, поднимая его лицо ближе к свету. – Что ты чувствуешь, мальчик? Хочешь напасть на меня и обглодать мой череп? Питер улыбнулся дьявольской улыбкой, элегантно поднимая бровь, и Стайлз невольно поразился его манерам. На руке, которая держала его за подбородок, кажется, стальным захватом, был оттопырен мизинец. После этого наблюдения у зомби пропало всякое желание шутливо щёлкать своими челюстями. Он лишь помотал головой из стороны в сторону, закрывая глаза, которые щипало всё сильнее и сильнее, и постарался отогнать от себя мысли о руке. Если этот писк не прекратится, и к нему начнёт постепенно возвращаться чувствительность частей тела, постепенно очередь дойдёт и до левой руки. А этого он сильно не хотел. – Я вегетарианец по меркам зомби. Питер вскинул уже обе брови в знак удивления, кивком прося его продолжить. Тот быстро начал объяснять, запинаясь и стараясь быть быстрее, чтобы оборотень наконец смог вырубить этот треклятый аппарат: – Вы уже поняли, что я зомби. Так получилось что, умерев, я сохранил не только разум, но и человеческие повадки. Сразу после обращения я хотел есть, но не человечину. Чипсы подошли идеально. Другие ходячие воспринимают меня как своего товарища, но я никогда не питал к ним особой слабости. Только не допускал того, чтобы в моём городе появлялись Пустые. Голова начинала кружиться всё сильнее и Стайлз, уже не в состоянии сдерживаться, обхватил её рукой и наклонился, утыкаясь лбом в колени. Ноги Питера, которые он видел с этого положения, исчезли на несколько секунд, а потом писк резко оборвался. Наступившая тишина показалась Стайлзу настолько прекрасной, что ему начала чудиться лёгкая музыка, доносящаяся прямо из воздуха. Он разогнулся, встряхиваясь, словно Сэм после помывки, и поймал на себе заинтересованный взгляд, вновь внутренне подбираясь от него. – От этого звука ходячие обычно приходили в бешенство. Ты прошёл первичное испытание и официально можешь оставаться на территории лаборатории дальше, так как я теперь знаю, что ты не кинешься на меня, когда я начну тесты. Стайлз криво улыбнулся, щуря болящие глаза, и вздрогнул, увидев чужую руку на левом рукаве своей толстовки. Питер пугал всё больше – оборотень был абсолютно непредсказуем и двигался настолько быстро, что парень не мог уследить за ним. – Позволишь? И хоть это слово прозвучало вопросительно, он понял, что отрицательный ответ не рассматривается. Стайлз кивнул, аккуратно высвобождая рукав из чужой ладони и, ловко снял толстовку через голову. Потом вытащил из неё руку и положил красный кулёк себе на колени. Хейл придвинулся ближе, наклоняясь над столом, и начал внимательно осматривать повреждения. Стайлз сидел, стараясь не отстраняться слишком заметно, и считал от ста до одного, пытаясь успокоиться. Определённо, ему была важна его рука – даже в таком плачевном состоянии. – Полагаю, ты не возражаешь против того, чтобы я взял образцы тканей на анализ. Не думаю, что тут можно навредить ещё сильнее. Сказав это, оборотень тут же выпрямился, с обманчивой доверчивостью оборачиваясь к зомби спиной и гремя скальпелями на соседнем столе. На заданный вопрос Стайлз решил никак не реагировать – Питер явно просто развлекался, давая своим подопытным иллюзию выбора. К удивлению Стайлза, Питер взял пробы действительно очень аккуратно, именно столько, сколько было нужно, и не кусочком больше. Когда Стайлз взглянул на левую руку вновь, та действительно не сильно изменилась, оставаясь всё такой же страшной и тонкой, как в предыдущие три года. Она была единственным ранением его тела, которое, к сожалению, не сможет восстановиться уже никогда. Иногда это действительно огорчало Стайлза. Но не сегодня. Питер Хейл не давал ему погрузиться в свои мысли – он ходил вокруг стола, вновь готовя какой-то прибор, и Стайлзу пришлось собрать всё своё мужество, чтобы открыть рот и заговорить с ним первым, а не отвечать на вопросы. – Вы не могли бы предупреждать меня о том, что собираетесь со мной сотворить? Это было бы очень мило с вашей стороны. Питер улыбнулся, кивая, и начал нести какую-то заумь, описывая прибор, который держал в руках. Это никак не помогло Стайлзу понять, что с ним случится в ближайшем будущем, и когда на него внезапно пшикнули чем-то бесцветным, он резко дёрнулся, случайно роняя руку с коленей. Та дёрнулась, болтаясь, кажется, на нескольких жилках у самого предплечья, и это настолько испугало Стайлза, что, будь он собой несколько лет назад, уже давно бы свалился в обморок. Хейл извинился и пояснил, что распылил специальный ароматизатор, который будет мешать всем оборотням в лагере сразу понять, что Стайлз умер. Стайлз стер с лица капли, печально глядя на оставшиеся на ладони пятна грима, и вздрогнул, когда на стол рядом с ним шлёпнулась объёмная косметичка. – Моя ассистентка часто забывает здесь свои вещи. Думаю, она не обидится, если ты позаимствуешь немного. На сегодня всё, одевайся и приводи себя в порядок. Подобные фразы Стайлз слышал много раз, особенно в фильмах с рейтингом 18+, и эта невольная ассоциация заставила его хрюкнуть, сдерживая неуместный сейчас смех. Питер кинул на него последний долгий взгляд, элегантным движением скидывая на стул халат и снимая перчатки. После этого оборотень вышел, оставив Стайлза одного. Он огляделся, примечая мигание огоньков камер видеонаблюдения по углам и, решил пока ничего не предпринимать. Затем надел толстовку и быстро покрыл серое лицо тональником. *** Всю дорогу до нового дома Стайлз думал о том, что у Питера всё же была ассистентка. Этот факт повышал шансы на побег в несколько раз. Фильмы, которые он просмотрел за жизнь, наглядно доказывали, что женский пол действительно является слабым. Бесспорно, женщины так же, как и мужчины, могли работать, таскать тяжести или, допустим, как следует отделать обидевшего их человека теми же десятисантиметровыми каблуками по яйцам, но они никогда не могли устоять против драм. Чужие сломанные жизни постоянно оказывались тем самым рычагом давления, которым пользовались все плохие парни для приведения своих коварных планов в жизнь. И, раз уж так на сей раз легли карты, Стайлз чувствовал в себе желание встать на тёмную сторону. Когда Питер остановил машину около двухэтажного дома, похожего скорее на дворец, чем на простое жилище, Стайлз заподозрил неладное. И его подозрения подтвердились через несколько секунд – по ступенькам к ним спускался Скотт. Он удивлённо смотрел на тонированные окна машины, ещё, по-видимому, не совсем понимая, что его ожидает в будущем. Стайлз окинул его сочувствующим взглядом, открывая дверь и выбираясь наружу. Увидев его, Скотт тут же настороженно замер и уставился на Питера. Хейл ленивым жестом отозвал его в сторону и, выслушав явно бурные протесты, сказал несколько слов, которые, видимо, оказались достаточно весомым доводом, так как Скотт повернулся и понуро побрел в сторону Стайлза. Зомби же от души повеселился, наблюдая – у вервольфа было настолько подвижное лицо, что по залому бровей и опустившимся вниз уголкам губ угадывались все эмоции, которые тот испытывал. Когда Питер, словно ребёнок, задорно пробежал мимо него по ступенькам, Стайлз с трудом сдержался, чтобы не шарахнуться от него в сторону. Питер был первым человеком, которого он боялся настолько сильно. Скотт махнул ему рукой, зовя за собой и, пропустив вперёд, громко захлопнул за ними дверь. Тут же на Стайлза прыгнул Сэм, в мгновение ока слизывая весь так долго и старательно наносимый грим. Но, как ни странно, эта сцена каким-то образом изменила отношение Скотта к Стайлзу, ибо, стоило ему разогнуться, продолжая гладить пса за ушами, оборотень протянул ему руку, наконец называя не только имя, но и фамилию. Стайлз пожал чужую ладонь, на секунду как будто ощутив её тепло, и пошёл вслед за хозяином дома, внимательно глядя под ноги – Сэм любил ставить ему подножки, и если у себя Стайлз успел бы схватиться за что-нибудь, то сейчас он находился на неизведанной территории, где греметь костями было не вполне безопасно. Новый знакомый привёл его на светлую кухню и указал на стул за обеденным столом. Стайлз сел, чувствуя, как скованность после первых опытов проходит, и завёл разговор, справедливо посчитав, что если уж им буквально судьбой суждено сталкиваться снова и снова, то нужно использовать этот знак свыше по максимуму: – Расскажи мне о полнолунии. Я посмотрел столько фильмов, но, вот незадача, ни разу не видел вживую. Мне всегда было жутко интересно, правда ли вы безудержно совокупляетесь друг с другом или, например, разговариваете даже в обличии волка, пока луна полная. Услышав первое предположение, Скотт прыснул в кулак, ставя стакан мимо стола, и, когда тот со звоном разбился, согнулся вдвое, держась за живот. От резкого звука Сэм встрепенулся, подбегая к Стайлзу и хватая его за рукав здоровой руки, но Скотт успокоил его одним коротким «тихо». Стайлз же опустился на колени, благодарно целуя собаку в нос, так как подобная реакция на звук бьющегося стекла была не случайной – в прошлый раз именно Сэм поднял тревогу, когда строптивые ходячие полезли в его дом через коряво заколоченные окна второго этажа. Стайлз тогда мыл посуду, слушая плеер, и если бы пёс не подёргал его за рукав, привлекая внимание хозяина, у зомби было бы одним другом меньше. Влияние оборотней на животных было достаточно интересным явлением, и, заметив, как моментально успокоилась огромная меховая махина от одного слова незнакомого оборотня, Стайлз взял это на заметку. Скотт же, увидев задумчивый взгляд нового соседа, быстро собрал крупные осколки и, сбегав за веником, подмёл пол несколько раз, чтобы Сэм случайно не поранил лапы. После этого он начал отвечать на заданные ему вопросы: – Нет, господи, мы не делаем этого безудержно. У меня есть прекрасная девушка, с которой я люблю заниматься этим в любое свободное от службы время. Разговаривать при полной луне мы тоже не способны. Иначе, уверен, нас бы боялось большинство людей – превращения достаточно болезненны, но зов луны всегда легче перенести в шкуре, а не покрытым кожей, и представь себе, как бы мы все матерились, обрастая подшёрстком. Говоря, Скотт успел не только отнести веник и совок в неизвестное место, но и проинспектировать холодильник. Стайлз удивлённо присвистнул, когда на стол легли обыкновенные куриные яйца, по которым он скучал, кажется, больше, чем по новому, не выученному на зубок порно, потом кусок мяса и полиэтиленовый пакет с помидорами. Всё это он в последний раз ел года три назад, ещё до своей смерти, и теперь при виде всех трёх ингредиентов будущего ужина его рот наполнился слюной. – Святая вода? Серебряные пули? Огонь? Пентаграммы на полу? Ангельские клинки? Енохианские песнопения? От чего у вас самое большее несварение? Ты не подумай, я не собираюсь пристукнуть тебя этой ночью, пока ты пускаешь слюни на подушку, я просто парень-который-любит-задавать-вопросы. Стайлз откинулся на спинку стула, с интересом наблюдая за тем, как Скотт не слишком успешно пытается нарезать мясо. В какой-то момент оборотню надоела безрезультатная возня и он, в мгновение ока отрастив острые непрозрачные когти, одним махом распорол несчастную говядину на шесть кусков, оставив глубокие царапины на доске. Когда же потенциальная пища богов шлёпнулась в сковородку, почти до половины наполненную маслом, и начала там истошно шипеть, Стайлз решил, что так дальше продолжаться не может. Он встал, мужественно отобрал лопатку у растерянного горе-повара, быстро убавил огонь, слил половину масла в раковину и мастерски перевернул всё мясо за раз, умудрившись ни на сантиметр не сдвинуть посудину с конфорки. После этого он гордо повернулся к Скотту и насладился заслуженным восхищением в глазах оборотня. Стайлз определённо считал себя хорошей однорукой домохозяйкой. Через полчаса непрекращающихся разговоров Стайлзу начало казаться, что злой рок всё-таки существует – если бы Скотт жил в Бикон-Хиллз, они бы были лучшими друзьями. Оборотень оказался тем ещё гиком. Он предпочитал те же компьютерные игры, приставки, фильмы и книги, перечитал Властелина Колец бесконечное количество раз, относился к некоторым вещам точно так же, как зомби, и смеялся над всеми его шутками без исключения. К концу обеда они побратались настолько, что Скотт изливал своему новому другу душу по поводу девушки.