Приключения после конца света

Стайлз проснулся от того, что что-то очень голодное и огромное набросилось на него, пытаясь съесть его лицо. Убрав уже по инерции вытянувшиеся когти, он громко засмеялся и попытался отпихнуть от себя Сэма. Собака явно была не согласна с его стремлением поспать подольше хотя бы в выходные, вторя недавним словам Криса о том, что у них в зомби-апокалипсисе выходных не бывает. Стайлз тогда долго спорил с главой по этому поводу, приводя себя в пример как зомби, который отдыхает на выходных, но сдался под знаменитым тяжёлым взглядом мистера Арджента, подкреплённым снятым с предохранителя пистолетом. Сэм, наконец поняв, что хозяин собирается вставать, легко спрыгнул с него и застучал когтями по направлению к кухне. Стайлз сел, разминая затёкшие от неудобной позы плечи, и вздохнул, проходясь по сладко ноющей шее, надеясь на то, что засосы ещё не успели рассосаться. Он собирался поиздеваться над Эрикой, которая так по-свински поздравила его с днём рождения недавно, поставив на торт свечку с той цифрой, на которую он выглядел, а не с законными двадцатью четырьмя, которые он ожидал там увидеть. Ну, не виноват же был Стайлз в том, что выглядел на двадцать один из-за того, что не рос во время пребывания мёртвым? В ответ на это Стайлз справедливо кидался в неё черешней всю вечеринку, под конец решив не переводить продукт и перейдя на косточки, но волчицу поистине невозможно было вывести из себя. Единственной её слабостью было то, что она недавно рассталась с очередным охотником за ходячими и теперь переживала неделю ненависти-к-розовым-соплям, как её обозвал Айзек. Именно поэтому Стайлз планировал сегодня надеть самую обтягивающую майку розового цвета, висеть на Дереке в присутствии Эрики больше, чем обычно, подарить своему альфе букетик полевых цветов и тыкать в засосы так часто, как это позволит дежурство. По пути на кухню он продумал три основных и один запасной пути отступления со стены на тот случай, если у подруги таки закончится терпение. Пока Сэм хрустел кормом, Стайлз успел вскипятить чайник, нарезать бутербродов на всю стаю и одеться. Налив в пустую миску воды, он пошёл к выходу, прихлёбывая чай по пути. С недавних пор он любил шокировать жителей поселения тем, что не только ел бутерброды на ходу, но и запивал их чаем или кофе. В конце концов, разве мог кто-либо что-то сказать ему? От их нового, одного на двоих, дома до стены было десять минут ходьбы, и за это время Стайлз успел уничтожить три бутерброда, а один отдать мелкому шкету, который около месяца назад смекнул, что если проходить по одной и той же дороге в определённое время по утрам, то можно получить не только взъерошенные волосы, но и угощение. Стайлз любил детишек поселения. Их было около пятнадцати, и все они были без ума от его волчьей формы. Иногда он даже специально перекидывался для того, чтобы покатать маленьких шумных хулиганов на своём пушистом горбу: это было одновременно и своеобразной тренировкой, и развлечением. Их родители давно смирились с сумасшедшим оборотнем, для профилактики пройдя успокоительные беседы с Дереком, Эллисон и Крисом в произвольном порядке. После этого Стайлз даже организовал кружок имени себя, занятия в котором проходили раз в неделю и отличались невообразимым разнообразием дел. Два часа разновозрастная мелкотня с воплями бегала за парнем в волчьей форме, изучала базовые приёмы оказания первой медицинской помощи, училась печь пироги и жарить мясо, рисовать пастелью и ещё множеству занятий, которые только взбредали оборотню в голову. Он всегда мечтал о братике или сестричке, а теперь у него их было пятнадцать, и каждого из них он по-своему любил. Двенадцатилетний Карл кинул ему леденец в знак благодарности и, поправив сумку с пушками, которую тащил на плече, зашагал дальше. Стайлз прошёл несколько метров вперёд спиной, дожевывая последний на утро бутерброд, а потом ловко увернулся от яблока, которое в него кинула Эрика. Волчица сегодня явно пребывала в отличном расположении духа и начала подкалывать Стайлза ещё на подходе, свесившись со стены и хитро улыбаясь: – Что за тупой наряд? Я разорву твоего стилиста в клочья. Стайлз громко хрустнул яблоком, потом поморщился, протёр грязный бок фрукта о штанину и вновь захрустел, здороваясь с остальными дозорными и подхватывая прислонённый к стене автомат. Дежурящие на стене люди с улыбками провожали его взглядами, не задавая ненужных вопросов и давая ему «пять» в знак приветствия. Девушка ткнула его кулаком в бок, садясь рядом, и указала пальцем в сторону горизонта. Если бы Стайлз оставался человеком, он смог заметить движение только с помощью прицела, но теперь ему это было не нужно: оборотническое зрение позволяло видеть мир шире. Бесспорно, это было хорошо во всех планах, но только не в том случае, если он видел то, чего ему видеть было не положено. В такие моменты Стайлз закрывал глаза, отворачиваясь в другую сторону, но почти всегда палился, начиная краснеть, из-за чего уже не единожды получал на орехи. У кустарника, растущего около очередного завала машин, который Крис всё обещал убрать, кто-то шевелился. Стайлз цыкнул, наводя прицел, но девушка положила руку на дуло, намекая не стрелять. – Спорим, что это очередная Бурёнка? Или одна из тех, которая приходила на прошлой неделе? Стайлз внимательнее присмотрелся к движениям, к своему ужасу замечая, что они имеют определённую последовательность. Которая абсолютно омерзительно повторялась. Эрика, поняв, что друг увидел то, что она хотела, запрокинула голову и захохотала. Стайлз прикрыл на секунду глаза и показал веселящейся девушке язык. – Великолепно. Семь-шесть в твою пользу. Но ничего, за сегодня я отыграюсь. В конце концов, сейчас была весна. И наступала она у всех поголовно. В это «поголовно» входили не только жители города, друзья и они с Дереком, но также ходячие, мёртвые животные и Пустые. У последних всё выглядело настолько грустно, что каждый раз, натыкаясь на подобную фигню, которая в принципе не должна была существовать в природе, Стайлз прибавлял себе плюс два к внутреннему счётчику странностей за день. Он вообще откровенно не мог понять, какой смысл был в весеннем гоне у монстров. Поселение уже давно было бы стёрто с лица земли, если бы, к примеру, Пустые умудрились научиться размножаться половым путём. Хотя дети-зомби иногда выглядели намного более угрожающе, чем их родители. В начале вечера, за ужином, ему всегда было что рассказать Дереку, который уже не только смирился с тем, что его партнёр не затыкается даже с набитым ртом, но и говорит подобные ужасные вещи во время еды. – Нет, не отыграешься. У вас сегодня выезд. С Дэрилом. Стайлз уронил лицо в ладони, вновь слушая издевательское хмыканье Эрики. Он ждал этого выезда месяц, но был совершенно не готов к тому, что поведёт команду именно этот Арджент. Один из дядюшек Эллисон несколько месяцев назад таки сподобился познакомиться с самым молодым руководителем дежурств на стене в дневное время суток, после чего выяснилось, что всё-таки старые связи не умирают – арбалетчик узнал Стайлза из-за того, что тот был похож на отца. Оказалось, что они с Джоном учились в одной школе, и теперь к и так загруженному графику парня прибавились обязательные уроки арбалетной стрельбы. Безусловно, он ценил то, что за ним ходит человек, уроков с которым до сих пор не смогла добиться добрая половина охотников, но всему же должна быть мера. К тому же иногда арбалет был бессилен, и спасаться приходилось только когтями, зубами или нечеловеческой силой. Но Дэриел был именно тем человеком, который умел убеждать, поэтому Стайлз просто не смог отказать ему. И вот теперь первая поездка в Бикон-Хиллз после его сожжения была омрачена тенью его учителя, который обязательно будет шутить всю дорогу, целиться ему в зад из своего грозного оружия и вытворять прочие примочки братьев Арджент, которыми они были так знамениты, просто потому, что это было в его стиле. Даже Эллисон не была настолько наполнена чёрным юмором, как он. Хотя после того, как они официально поженились со Скоттом, Стайлз боялся лишний раз заходить к другу в гости – хрупкая Арджент не только спала с арбалетом под подушкой, но и прицельно кидалась сковородками, скалками и прочей утварью, успешно компенсируя свою человеческую силу сверхъестественной меткостью. Но, несмотря на опасность получить стрелу в колено, Стайлз был рад планам на сегодня. Когда в воздухе запахло ужасными самокрутками, которые курил только один человек на всё поселение, он уже был готов на все сто сорок шесть процентов. Вооружён до зубов, одет как уважающий себя военный и даже раскрашен, как папуас. Дэриел шутку оценил. Его хриплый смех наполнял бронированный внедорожник несколько километров, затихнув только к первому маленькому городу. Стайлз любил выезды за стену. Конечно, теперь его мало кто мог не только покалечить, но и просто остановить, но иногда ему до зубного скрежета хотелось адреналина. В становлении оборотнем было немного минусов – даже полнолуние у него было весёлое и интересное – трахаться в волчьей форме было круто, особенно если это происходило не дома. Но всё же, утратив риск быть заражённым, съеденным или покалеченным, он всё чаще искал приключений на задницу, втягивая в это Дерека, стаю или, как ни странно, Дэриела. И если с Хейлом они просто трахались в таких местах, в которые обычные люди иной раз боялись даже заходить, со стаей делали несанкционированные вылазки за территорию, то с Арджентом они искали разумных зомби. И у них даже почти получилось однажды, но Пустые успели раньше них, и они нашли только окровавленный дневник ходячего, который два года пытался вспомнить, как его зовут, где он находится и что происходит. Но они не оставляли надежд, отъезжая всё дальше и дальше от поселения. В дороге Дэриел любил молча сидеть за рулём, давить зомби и залихватски курить самокрутки, уничтожая штуку в три затяга. Это пугало почти всех в их команде, кроме, конечно, Стайлза, который сидел на переднем сидении и читал книгу. В одном из городов они сумели найти целую библиотеку, что сейчас было уже большой редкостью – здания постепенно начали разрушаться, возникали пожары и оползни, зелень буйствовала всё яростнее, и от бывших шедевров архитектуры подчас оставались только груды цемента, которые успешно размывал дождь. Библиотеки же имели тенденцию отсыревать или сгорать. И если в первом случае с книг можно было просто соскрести плесень и положить рядом с печкой, то пожар уничтожал всё. И вот теперь Стайлз, отхвативший себе целый рюкзак ужастиков, самозабвенно пытался понять причину того, почему Стивена Кинга считали королём ужасов. Тот писал интересные, захватывающие рассказы, которые Стайлз щёлкал, как семечки. Но, как бы Стайлз ни искал в книгах ужасы, от книги к книге он отчаянно не видел в них ничего страшного. С каждой страницей он всё сильнее убеждался в своей толстокожести. За пять часов дороги Стайлз успел поменять книгу два раза. Бикон-Хиллз произвёл на них действительно удручающее впечатление. Стайлз прямо чувствовал, как настроение у товарищей, сидящих позади него, падает, хотя сам пребывал в прекрасном расположении духа. В конце концов, он прекрасно знал, что ждало его по приезду. Выжженная местность, кирпичные остовы домов и погибшие деревья. Но за год природа смогла неплохо сгладить ожог на своей территории: повсюду зеленели молодые ростки, деревья оперились листвой, и в целом всё выглядело даже лучше, чем Стайлз себе представлял по дороге. Захватив рацию и оставив всё оружие в машине, он хлопнул дверью, пообещав вернуться через десять минут. Дэриел спокойно отпустил его, строго следя за остальной командой, которой, естественно, не разрешено было отходить от машины дальше, чем на сто метров. Через несколько шагов Стайлз перешёл на быстрый бег, на который был не способен даже самый быстрый из людей. Он сорвал по дороге к кладбищу пару одичавших цветков и через пять минут уже был там. В этот раз внутренний разговор с мамой был намного веселее, чем в прошлый, и уходил он с лёгким сердцем. Жизнь наладилась, оставив в себе только один весомый изъян: писк приборов в белой палате, в которую теперь он ходил не один. Но Стайлз верил, что и это однажды закончится, и когда-нибудь он сможет положить цветы на могилу уже вместе с отцом. В последние полгода в его состоянии появились сдвиги, узнавая о которых Стайлз, подрывался и бежал в больницу каждый раз, вне зависимости от того, был ли он на службе, в кровати или истекал кровью. Все медсёстры давно привыкли к нему, тяжело дышащему, бледному или покрытому мыльной пеной, и только отводили глаза, когда он врывался в приёмные покои, свесив язык на плечо. Услышав недовольное ворчание рации, Стайлз очнулся от размышлений, улыбнулся заросшему клевером холмику, который пожар не задел благодаря тому, что они специально поджигали город так, чтобы кладбище пострадало как можно меньше. Он взял низкий старт и запрыгнул в машину спустя три минуты. Дэриел кивнул ему, чиркая спичкой о кепку, прикуривая, и вдавил педаль газа в пол, заставляя стрелку скорости сходить с ума. На обратном пути их ждало ещё несколько городов, в которых они собирались поживиться тем, что ещё можно было увезти, устранить Пустых и попугать для профилактики ходячих. Тут уж Стайлз дал волю своим инстинктам. Он махал битой и когтями столько, сколько ему нужно было для установления внутреннего спокойствия, давая остальным прекрасную возможность заниматься своими делами. Трое Пустых, которых он научился слышать еще в первые часы существования оборотнем, перестали существовать спустя семь минут после того, как внедорожник въехал в город. Зомби же были намного медленней и разумней, чем полу-скелеты, поэтому и работы у Стайлза было больше. Они нападали исподтишка, скаля свои гнилые зубы, и он хитро улыбался, делая очередной замах когтистой лапой. От летающих повсюду мозгов и крови его отвлекла рация, пикнувшая волной поселения. Он остановил свой смертоносный танец, одним махом впечатывая ходячего в стену, и, вытерев руку об штанину, нажал на маленькую мигающую кнопочку когтистым пальцем. – Стилински, ты слушаешь? Лидия была как всегда в своём репертуаре. Она не только заведовала больницей, но и была единственной леди, которая могла остановить сражение одним словом, потребовав немедленно обратить на себя внимание. Стайлз был уверен: поставь её рядом с зомби, и кричать от страха будет именно ходячий. Мисс Главный Врач была страшна не просто в гневе, а по жизни. – Да, я весь внимание. Рация фыркнула, и Стайлз огляделся. Ударом ноги приложив очередного ходячего, он прислонился к стене дома, отодвинувшись от потёков крови, и приготовился слушать. – Пульс твоего отца участился. Не хочу загадывать, но, возможно, сегодня он придёт в себя. Ходячий вынырнул из-за угла, который Стайлз проверял пять минут назад, и кровожадно вцепился в правую руку оборотня, громко рыча при этом. Стайлз поморщился, шмякая зомби о землю и раскалывая его голову каблуком ботинка. Из прокушенной руки на землю начала капать кровь, но он не обратил на это никакого внимания. – Я скоро буду. Где-то вдалеке свистнул Дэриел, намекая на то, что они готовы трогаться, и только после этого Стайлз вспомнил о том, что у раций была общая волна. – Не сомневаюсь. Постарайся не пугать новенькую медсестру, у нас твёрдые полы, а она падает хоть и красиво, но регенерацией не обладает. Рация пикнула, смешивая линии, и он улыбнулся, услышав Дерека. Он знал, что он скажет ему прямо сейчас, но всё же не смог отказать себе в удовольствии позасорять эфир ещё немного. – Я буду ждать тебя в палате. Крис дал тебе отгул до завтра с момента возвращения. Путь назад занял невообразимо много времени. Стайлз несколько раз порывался выскочить из машины и бежать самостоятельно, но каждый раз Дэриел ловил его за шиворот в последний момент, усаживая на место. Команда весело шутила, играя позади них в карты, в багажнике шумело новенькое добро, которое они смогли добыть сегодня, а из рации доносились медленные рассуждения Айзека, который явно очень скучал, сегодня дежуря в рубке связи: – Если бы я лежал в коме, а ты ввалился в мою палату, прикрываясь окровавленными ошмётками формы, которые определённо останутся на тебе, если ты побежишь сам, то я бы решил полежать в ней ещё месяцок. Так что давай, возьми себя в руки. Стайлз рычал в ответ что-то матерное и обидное, зная, что друг поймёт и не воспримет всерьёз, и зорко смотрел на дорогу. Когда впереди замаячил город, он вцепился в обивку когтями, на что Дэриел лишь хмыкнул и предложил самокрутку. Отказавшись от ужасно вонючей штуковины, набитой неизвестно чем, Стайлз просидел в машине ровно до того момента, пока ворота не распахнулись перед ними. После этого он, словно уж, выскочил в окно, оставляя командира и его смех позади, и быстро понёсся по знакомым улицам, про себя считая секунды. Прохожие привычно отходили в сторону, когда мимо них проносился с ног до головы покрытый кровью оборотень, некоторые даже желали ему удачи, но сейчас Стайлз не слышал их. Его цель приближалась с каждым домом, машины проносились мимо него, и через двадцать вздохов он уже был на ступеньках больницы. У регистрации перед ним преградой встала Лидия, протягивая перед собой халат, и только после этого он посмотрел на себя – покусанного, с чьими-то мозгами в волосах и с предсказуемо горящим взглядом. Неизгладимое впечатление для человека, который проспал зомби-апокалипсис. Благодарно кивнув девушке, он накинул на себя белоснежную ткань, мысленно извиняясь перед прачками, которые явно не смогут спасти её после этого, и шагнул в объятья Дерека. Тот пальцем счистил с его щеки чью-то кровь, поцеловал в чистое место на лбу и подтолкнул в сторону палаты. Увидев их, новенькая медсестра побледнела и вылетела из комнаты со скоростью света, и дверь, которая захлопнулась за ней, отрезала палату от всего остального мира. Стайлз склонился над отцом, ресницы которого трепетали, и расплылся в улыбке, стараясь унять дрожащие руки. – Папа. Джон вздохнул, словно просыпаясь, и открыл глаза. Его взгляд вначале бездумно гулял по потолку, а потом, наткнувшись на Стайлза, начал принимать всё большую осмысленность. Стайлз сжал руку Дерека, который всё это время был рядом с ним. Он не знал, что сказать. Впервые после признания Дереку в любви слова застряли у него в горле, и всё, что он мог, это раскрывать рот, чувствуя на языке грязь и пыль с губ. Ситуацию, как всегда, спас Дерек: – Шериф. Рад, что вы теперь с нами. Джон весело хмыкнул, придирчиво осматривая оборотня, и жестом подозвал сына к себе. После крепкого объятья у Стайлза на глаза навернулись слёзы, и ему было абсолютно наплевать на то, как это выглядело со стороны: – Привет, сын. Я слышал всё, что ты говорил мне, и теперь понимаю, что это был не сон. Долго меня не было? Стайлз рухнул на стул, не в состоянии перестать глупо улыбаться. – Чертовски долго, пап.