Огонь вдали

События дня поминальной службы стали казаться далеким прошлым, канувшим в лету на фоне разразившейся шумихи внутри стен: Разведотрядом было выявлена активность разумных гигантов у южных стен Мария. Ханджи не могла нормально поговорить с Риваем уже более суток. Мысли хаотично переключались с капрала на исполнение миссии по уничтожению группы гигантов, и обратно. Их отряд разделился на несколько, и с Риваем до этого она обмолвилась лишь парой фраз. — Удачи вам. Она произносила бесстрастно, серьезно, как ей казалось, однако голос сломался, и на выходе раскрылись чувства, внутри надежно хранившиеся. Ривай промолчал, но во взгляде, устремленном на Зоэ, читалось многое: от колкой насмешки до твердого «Будь спокойна». «Возможно, это последняя наша встреча», — подумала Ханджи, почувствовав давно забытый холодок внутри, и тут же отбросила ненужные мысли, по приказу командора устремившись в путь. Часы беспрерывной езды в седле, часть из которых под проливным дождем, едва не выбивают из колеи — массовая мясорубка титанов чуть не закончилась печальным исходом. Водяная пелена застелила кругозор, зубы трещали от холода, и Зоэ неудачно извернулась от атаки безмозглого, но движимого инстинктами, титана и ударилась оземь. Плечо немедля разгорелось яркой вспышкой боли; женщина, скрепя зубами, перевернулась на спину, чувствуя на языке вкус дождевой воды, грязи и зелени. От удара голова нещадно гудела, до слуха доносились крики и звук падающих гигантских туш, а потом всё разом стихло и боль унялась, и Ханджи подумала, что — наконец? — мертва. — Майор! — через чудом раскрывшиеся глаза она увидела своего помощника. — Майор, вы ранены?! Ханджи сделала судорожный вздох и пускай хрипло, но убедительно ответила «нет», поднимаясь с земли. Пелена сошла с глаз, и Ханджи, пошатываясь, поспешно оценила ситуацию. Гиганты успешно повержены, отряд отделался ушибами несерьезными ранами, поэтому уже спустя четверть часа солдаты устремились к стенам, подгоняя лошадей, что есть силы, опасаясь внезапного нашествия остальных титанов. Майор Зоэ знала: они идут, учуяв на вольной территории легкую добычу, потому с удвоенным рвением вела свой отряд к отступлению, дабы успеть оторваться и не привести убийц к поселению. Тело замлело в седле, ладони вцепились в кожаные поводья и, казалось, пропитались их запахом насквозь, смешавшись со смрадом пота, крови и грязи. Они прибыли первыми. Группа Ривая оставалась безмолвной, и на горизонте, за которым скрылся капрал с товарищами, виднелась лишь полоса голубого неба. Ханджи бил озноб — сказались часы под проливным дождем и нашествие северного ветра, тем не менее женщина не спешила возвращаться в казармы. Моблит учтиво принес Зоэ покрывало, и та с благодарностью скинула промокшую куртку и, замотавшись в сухую одежду, скрылась в исследовательской лаборатории, для того чтобы сделать несколько важных заметок о титанах и отчитаться перед Ирвином в письменной форме. Она провела наедине с собой недолго — вскоре на улице загалдели о возвращении второго отряда, — и женщина, встрепенувшись да торопливо утерев следы засохшей глины со скул и шеи, вышла наружу. Группу Аккермана потрепало сильнее: кто-то лишился конечностей, кого-то не успели спасти. Небеса, терпеливо носившие в синем брюхе грозы, разразились дождем, что Ханджи пришлось накинуть на голову край накидки, слившись с колонной сослуживцев, встречающей прибывших. Несмотря на серость, смазанным пятном залившую площадь, Ривай выцепил взглядом женщину, выжидающе смотрящую в его сторону и, не обращая внимания на вмиг окутавший холод, остановился лицом к лицу с Зоэ. Та воззрилась диким волком, словно впервые видела — или не могла поверить глазам — капрала, сильно ссутулившись под натиском дождевых капель, которые стекали по изгибам накидки к пальцам, с силой сжимающим края одежды, чтобы было потеплее. — Почему у тебя очки сломаны? — первым заговорил Ривай, решив съехидничать: видеть убитые по нему взгляды — выше его самоконтроля. — Опять грохнулась в какой-нибудь дом? Ханджи моргнула, и взгляд моментально прояснился, снимая с лица вид оцепенения. Лучше видеть темнеющий взбешенный взгляд, цветом на горячее кофе походящий, взрывающиеся грозы и плескающиеся на дне глаз черные воды: значит, он знает, что она — живет. Она — ее больное сознание, делающее Ханджи ею — не ушла в себя, не сломалась… Осталась существовать в мире, в котором еще существует он сам. — Я тоже рада тебя видеть, — проговорила Ханджи с трудом: голос замерз вслед всему телу. — Отчитайся Ирвину, он просил. — Смит подождет, — бросил Аккерман и направился в сторону казарм. — Пошли. Женщина последовала за мужчиной, поморщившись — дрожь из-за прилипшей мокрой одежды к телу прошибла с головы до пят. — Тебя не волнует, что он будет ждать твоего отчета сегодня? — Может быть, я заболел, поэтому мне нужно как следует отдохнуть. — А ты заболел? — Да. Они шли сквозь дождь, едва различая слова друг друга за грохотом ливня, отбивающего барабанную дробь по крышам домов и оземь. Женщина держалась чуть поодаль, шагая по пятам и плотнее кутаясь в накидку, и с каждым шагом подступала запредельно близко. Они приостановились, чтобы перейти дорогу, и она едва не задохнулась от обуревающих нутро чувств. — И чем же? — Конечно, тобой, очкастая. И если мы пробудем на улице еще дольше, то оба точно заледенеем. Капрал, непринужденно посматривая по сторонам, завел руку за спину и жестом поманил Ханджи к себе. Сердце Зоэ, затрепетав, заколотившись маленькой восторженной птичкой, бросилось вперед, и та не обдумавши прильнула ладонью к ладони мужчины, который в следующее мгновение сжал окоченевшие ее пальцы, пробуя согреть их хотя бы на немного. Он всунул руку в карман куртки, притянув Ханджи ближе так, что той показалось, будто весь дождь разом прекратил лить и она до суха обсохла от тепла бьющего ключом в колком капрале. Однако дождь только усилился — видимость застелила стена серой измороси, — и Ханджи не заметила выскочившей из-за угла дома лошадиной повозки, мчавшейся прямиком на них. Вскрик кучера и мгновенное реагирование Ривая спасли путников от столкновения: капрал, заключив Зоэ в объятья, бросился на обочину. От столкновения об грудную клетку мужчины у Зоэ вышибло воздух из легких, она прижалась к нему всем своим существом, уткнувшись носом в основании шеи. И дышала. Слушала. Хотела спрятаться от всего мира за его объятиями. — Очкастая, ты прилечь решила? Вот только не засыпай здесь. У нас тут как бы дождь идет. — Вот умеешь же ты всё испортить, — проворчала та, отрываясь от мужчины. Ривай дернул за руку, которую до сих пор сжимал в ладони, и Зоэ немедля прикусила язык, оказавшись в сантиметре от его лица. — Ненавижу морось, так что сейчас я взбешен, не испытывай моё терпение. — Капрал Аккерман, вы можете оставить меня, я в состоянии найти путь домой, — прохладно отозвалась женщина. — К тому же, вы по-прежнему держите меня за руку, а ведь нас могут заметить. — Вы чересчур сияете, майор Зоэ. Пройти мимо было невозможно. — Да что ты… — Пойдем уже, придурошная. Не позволяя ей договорить, Ривай дернул за руку и буквально потащил до военного кампуса. В ее комнату он зашел так же уверенно, как в свою и, бесцеремонно усадив женщину на кровать, бросил ей чистое полотенце. — Оботрись, — велел капрал безапелляционно, взявшись вытирать вторым полотенцем вымоченную шею и лицо, — иначе заболеешь. Из-за тебя наш путь замедлился, и теперь придется сменить одежду. Ханджи, демонстративно сбросив полотенце на пол, раздраженно уставилась на него. — Это я еще виновата? Кто просил тебя тащиться сюд-да с-со м-мной?! — Ханджи прошиб холодок, и на последних словах голос заикнулся. Женщина зажала рот ладонью. — Вот про это я и говорил, — сокрушенно вздохнул Ривай, цокнув языком. — Вы немыслимы, Зоэ. — Наша группа еще по пути на миссию попала под ливень, — буркнула женщина, старательно контролируя язык, дабы более не запнуться на полуслове. — Да еще и плечо ноет. Нужно бы показаться медику… Она прикрыла глаза, почувствовав легкое недомогание, словно бы разом устала от всех притираний с капралом, и дернулась от внезапного ощущения холодной ладони на, казалось бы, горячем лбу. — Тебе повезло, очкастая, что солдаты нагрели воду заранее. — Донеслось до слуха Зоэ отдаленное ворчание Ривая, а сама женщина ничего не видела: мягко приложилась головой на подушку, да так и застыла, покуда спустя неопределённое количество времени не почувствовала, как мужские руки юркают под тело, чтобы куда-то унести. От резкого подъема разболелась голова и плечо заныло с удвоенной силой — Ханджи ойкнула, скривив гримасу, и закинула руки за плечи мужчины, перевалившись так, чтобы не тревожить ушибленные места. — Раздевайся, Зоэ. — Приказным тоном сказал Ривай, опустив женщину на ноги. — Уже? — вскинула брови та, сквозь ресницы взглянув в лицо капрала. — Наши отношения достигли подобного уровня за столь короткий промежуток времени? Я поняла, что это наша судьба еще при первой встрече, когда Ирвин притащил тебя к нам… — Вообще-то ванная остывает, — вставил Аккерман, покуда буйная фантазия не дошла до вселенной единорогов. — Ты вся продрогла, так что залазь. — Только после вас, товарищ капрал Аккерман. Комната нагрелась исходящим от купальни горячим паром. Неизменно солдаты заранее подогревали воду, чтобы уставшие — выжившие — сослуживцы могли смыть с себя следы недавней вылазки, поэтому Риваю только и оставалось наполнить несколькими ведерками купальню, располагавшеюся в отдельной комнате от спальни. Зоэ, нетвердо стоявши на своих двоих, висла на капрале подобно обезьянке и, не смотря на травмированное плечо, нарочно испытывала мужское терпение и выдержку, а у Ривая оставалось их совершенно немного. Он мог бы поддаться, сыграть в ее обыденную игру сумасшествия, однако сошелся на том, что бросить очкастую в горячую воду — куда более выгодней, чем разыгрывать спектакль. Ханджи, хлебнув воды, ушла под нее с головой, и тут же вынырнула на поверхность, едва дыша. Ривай склонился над женщиной, опершись рукой на противоположную стенку ванной. — Теперь куда лучше? Ухмыльнувшись и выпутав очки из намокших волос, Ханджи ответила: — Я рада, что это ты, Аккерман. Необъяснимо искренне рада. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного и непреклонного, нежность, и, не удержавшись, Зоэ первая устремилась к его губам. Поцелуй вышел невесомым и неловким во многом за счет того, что Ханджи решила схитрить: ухватив Ривая за шею, она потянула его на себя, как будто хотела достать до поцелуя, однако мужчина не удержал равновесия и плюхнулся одной ногой в горячую воду. Нежность как рукой сняло, отдав место негодованию. — Водичка очень горячая, — проговорила Ханджи, по-прежнему коварно ухмыляясь. — Я рассчитывал, что ты быстро сваришься. — Такая же горячая, как сердечко капрала. Ривай закатил глаза, понимая, что язвить в ответ бессмысленно. Вышагнув из ванной, он оставил Ханджи плескаться в одиночестве, услышав за спиной короткий смешок женщины и мысленно пообещав себе, что вытаскивать ее тушку на сушу однозначно не станет.