Вечер воспоминаний

*** - А о чём вы там шушукались, пока меня не было? – вдруг поинтересовалась я. – Похоже, что-то интересное обсуждали. - Не очень интересное, – уклончиво ответил Бартон, осторожно прислонившись к спинке лавочки. – Но о жизни она знает много. Жаль, что мы так и не увиделись с ней больше... - Мы просто немного не успели... Бартон знал, что я ещё полгода после нашей встречи переписывалась с Зинаидой Петровной. Старушке было приятно получать весточку из далёкой Америки. Она даже снова звала нас в гости, а потом... Потом я получила ещё одно письмо. Последнее. И нам уже писал Николай. Рассказал о том, что Зинаиды Петровны больше нет. Я несколько дней не могла успокоиться, даже плакала, как какая-нибудь обычная сентиментальная дура. Ведь я привыкла к смерти настолько, что просто не обращала внимания. А тогда... Клинт был вместе со мной в эти дни. Просто сидел рядом, следил, чтобы я не забывала принимать пищу, даже один раз остался ночевать со мной в одной комнате. Просто лежал рядом, обнимая. - Хочешь как-нибудь ещё побывать на родине? – предложил напарник, осторожно коснувшись моей руки, лежащей на моём же колене. – Я думаю, директора можно будет уломать на эту поездку. Бартон, ну зачем ты такой внимательный? Ведь к этому привыкаешь. Привыкаешь к постоянной заботе и думаешь, что это знак высокого чувства. Так и влюбиться недолго. А я не хочу влюбляться, тяжело это, морально и физически. - Да, я... Я бы очень этого хотела. Хотела бы показать тебе город, где родилась, пройтись по знакомым улицам... Может быть, посетить могилы близких, если они, конечно, ещё сохранились. Я, вдруг, уткнулась лбом в плечо лучника. Да, похоже, и у моей выдержки есть предел прочности. Я не плакала, нет... Я ведь никогда не плачу. Мне просто хотелось тепла. Обычного дружеского тепла. Разве это много? - Если хочешь, мы можем поехать туда зимой, – продолжал Клинт, осторожно обхватив меня рукой за плечи. – Впадём в детство, поиграем в снежки. Покатаемся с горки. Я - вниз головой. - Это было бы чудесно, – пробормотала я. – На новогодние праздники всегда найдётся, чем заняться. - А я думал, ты не любишь праздники... – напарник немного пошевелился и тихо зашипел сквозь зубы. - Сильно болит? Знаю, глупый вопрос. Конечно, болит. Конечно, болит сильно. Нас всех в этой стычке потрепало. - У тебя осталась та мазь от ушибов? – вспомнила я любимое Клинтово средство. Эта гадость в ярко-жёлтом тюбике выдавалась в нашем медпункте и просто непереносимо воняла, запах на руках мог держаться неделю, как ни намыливай. Но действовало лекарство безотказно, лично мне хватало одного применения. Бартону - двух. У него регенерация тканей шла медленнее, чем у меня. - Здесь нету, – ответил Сокол, сморщив нос. – На базе только. Да и представь, какую вонь мы бы тут развели. Ничего, переживу… Я сейчас даже не знала, чем помочь ему... Приложить холод? Прикладывали до тех пор, пока этот кур, возмущённо хлопая крыльями... в смысле, размахивая руками, с руганью не покинул медицинскую комнату, крича, что он не цыплёнок, чтобы его замораживали. Мазью мазаться тоже не дался, не знаю, почему... Иногда Клинт ведёт себя хуже, чем капризный малолетка. - Чем я могу помочь? – тихо спросила я, поправляя край пледа. - Ну… можешь меня обнять, – как-то робко предложил напарник. – Я почувствую поддержку, и моей спине станет легче. И ещё можно в аптечке в ванной поискать чего-нибудь. Я давно там не рылся, даже не помню, что есть в наличии. Я только улыбнулась. - Ладно, иди сюда. Обнимать его было приятно. Приятно чувствовать, как в такие моменты он полностью расслабляется и принадлежит лишь мне одной. Клинта редко тянуло на объятия, только когда что-то болело. Я без особой нужды никогда не влезала в личное пространство напарника, но и никогда не отказывала в такой просьбе. Бартон глубоко вздохнул, словно ему больше не мешало что-то дышать, и даже прикрыл глаза. - Я представить себе не могу, что бы со мной стало, если бы я тебя убил там, на «Хелликарьере»… – тихо произнёс он, и я буквально почувствовала боль в его голосе. - Ты думаешь, я бы позволила тебе это сделать? За усмешкой я прячу свою собственную тревогу. Действительно, что было бы, если Клинт, мой Клинт, не вернулся? Мне бы пришлось самой убить его, защищаясь? Или же это сделал бы Щ.И.Т.? Смерть человека - это не только пуля в лоб или нож в сердце. Я знаю, как поступили бы с ним... Заперли бы где-нибудь, так, чтобы ни единого слуха о человеке по имени Клинтон Фрэнсис Бартон больше никогда не просочилось бы во внешний мир. Из всех баз данных была бы уничтожена вся информация о нём, из всех архивов. Его бы просто-напросто стёрли. Смогла бы я это пережить? Знать, что он жив, и в то же время не иметь ни единого шанса когда-либо увидеть его... Я знаю, что сделала бы в этом случае: пошла бы против начальства, махнув рукой. Напросилась бы на пулю в затылок за неподчинение приказу. И всё же... я бы это сделала. А всё почему? Потому что какой-то не в меру амбициозный, при этом обиженный на всю голову псих из другого мира решил доказать Вселенной, что он не просто жертва пьяной акушерки, а бог и правитель. Все эти разговорчики про тяжёлое детство для меня были пустым звуком. Видать, не ставили этого выродка на горох в детстве, раз выросла такая шизофреничная, опасная и ко всему прочему не в меру амбициозная сволочь. Я вспомнила тот допрос и его безумные глаза. Даже мне, прошедшей в своё время все круги ада, стало не по себе. Ещё больше мне было не по себе от того, что эта мразь про меня знала. Я уверена, он специально вынудил Клинта рассказать обо мне. Обо всех нас. Он знал моё прошлое. Каждый словом, каждым жестом он говорил: "Ты такая же, как я". Ну да... Такая же... Я зарабатывала на жизнь убийствами, и не каюсь в этом. Но я никогда не наносила удара в спину тем, кто мне действительно дорог... Ощущение ладони Клинта на своём запястью заставило меня очнуться и разжать кулак. - Нат, ты опять про него думаешь? Не надо, он того не стоит. Всё равно этот выродок уже очень далеко, в другом мире, и мы его больше не увидим. Надеюсь… – Бартон мягко распрямил мои пальцы и погладил их. Я нервно улыбнулась в ответ. Знал бы ты, Соколиный Глаз, что я ощутила, когда Коулсон позвонил мне и сообщил, что ты… перебежчик. Это мерзкое слово до сих пор вызывает глухую боль в груди и непонятно откуда взявшийся металлический привкус во рту. *флэшбэк* Да, в те минуты меня сопровождал привкус собственной крови на языке. Наверное, поранила внутреннюю часть щеки о зубы, когда этот придурок отвесил мне пощёчину. Наивные идиоты... Расправиться с ними было делом одной минуты. Наверное, я повела себя несколько более жёстко, чем того требовала ситуация... Но тогда мною владела лишь одна мысль: Клинт в опасности. Да, Фил сказал, что он предатель, но я ни секунды в это не верила. И никогда бы не поверила, пусть даже мне позвонил бы лично директор Фьюри. Никто, никто из них на тот момент не знал моего напарника так хорошо, как я. Волей-неволей узнаёшь человека, стоя с ним спиной к спине. В одном я была уверена точно: Сокол вляпался в крупные неприятности. Мысль о том, как ему помочь, не покидала меня и по пути в Индию, где мне было приказано завербовать живущего там Брюса Беннера, известного как Халк. Во время нашего с доктором разговора я тоже думала о Клинте. Думала я о нём и по прибытии на летучую базу Щ.И.Т.а - «Хелликарьер». Когда сигнал тревоги сообщил о нападении, и я узнала, что командует наёмниками Бартон, то поспешила первой найти его, чтобы хотя бы попытаться помочь. Сам лучник явно не считал, что ему нужна помощь, и даже попытался прирезать меня в одном из коридоров. Его взгляд был совершенно пустым, словно напарник не узнавал меня, или я была его злейшим врагом. Эти холодные синие, вместо привычных серых, глаза не выражали ничего, кроме стремления убивать. И я встала у него на пути. Более того, вступила с ним в бой. Клинт был сильным противником. Наверное, тогда меня спасло то, что мы одно время часто спарринговали вместе. Потому что сейчас это был не шуточный бой, это была резня не на жизнь, а на смерть. Я видела: всё чего хотел Клинт - убить меня. Вернее... Локи. Это его мысли ворочались в голове моего Сокола. Его мерзкие, поганые мыслишки. Именно они и управляли телом Бартона. А какое самое эффективное средство избавления от всех мыслей? Правильно, хороший удар по голове. Что, собственно, я сделала в итоге... Не знаю, кого призвать в свидетели, но мне и в самом деле было стыдно за эту вынужденную меру. Клинт не помнил, что его изначально хотели заключить под стражу. Я не дала... Настояла на том, чтобы его перенесли в отдельную каюту. Там, находясь под неусыпным наблюдением охраны, я стала дожидаться, когда же Сокол придёт в себя. На всякий случай его привязали к кушетке, если по пробуждении он вздумает вновь буянить. Буянить Бартон не стал. Очухавшись, он первым делом затряс головой, будто прогоняя остатки наваждения. Взгляд его прояснился, исчезла колдовская синева в глазах, только ему в этот момент явно было плохо. Это было похоже на ломку. Я пообещала ему, что всё будет хорошо. А что ещё можно было сказать в данной ситуации? Я и правда собиралась сделать всё, чтобы эта история для Клинта завершилась благополучно. Хотя бы потому, что он - мой напарник. Потом за нами пришёл Стив. Узнав, что Сокол умеет управлять джетом, он явно воодушевился, и вот тогда мы попали в самое пекло, оказавшись в городе, полном инопланетных захватчиков - читаури. Джет наш подбили, но умница-Клинт сумел посадить его так, что не пострадали ни мы с ним, ни бегающие в панике жители Нью-Йорка. Да и вообще... Битва была очень жаркой. Я и сама в ней получила приличные ушибы и ссадины. В конце концов, мы обнаружили эту гниду в башне Старка. Брюс в припадке ярости попросту вкатал заносчивое божество в камень. Конечно, Локи чего-то там ещё вякал, но сопротивляться было бесполезно. Он растерял все свои преимущества, и всё, что ему оставалось - это вернуться в Асгард вместе с Тором, закованным в цепи и намордник. Что меня остановило тогда, чтобы просто не отсечь этой твари голову его же скипетром? Или хотя бы не выбить пару зубов? Клинт. А ведь и в самом деле он меня удержал, успокоил и привёз сюда, в этот дом. *** - Нат, ты чего, замёрзла? – я почувствовала, как сильные руки Бартона растирают мне плечи. – Ты дрожишь вся. Давай пойдём в дом? Я камин разожгу. Камин... Прекрасная идея. Мы вернулись в дом, и Клинт тут же занялся разведением огня. Собственно, особых проблем с этим не возникло, у напарника оказалась припрятана жидкость для розжига. В танце оранжево-жёлтых язычков было что-то успокаивающее. Что-то, что заставило меня постепенно вновь взять под контроль эмоции и унять дрожь в пальцах. Я задумалась так, что не заметила, как Соколиный Глаз на время куда-то исчез, а появился уже с подносом, на котором стояли чашки с горячим чаем и пара пирожных на блюдечке. Стрелок уселся прямо на пол, рядом со мной, и сгрёб туда же диванные подушки, сложив их в излюбленном варианте - в виде гнезда. - Я подумал, ты захочешь погреться… – он протянул мне одну чашку и, поморщившись, прислонился к боковине дивана. Да, он был прав. Но больше ни пить, ни есть не хотелось, и я сделала лишь пару глотков горячего напитка. Как же было здорово просто улечься на пол, на плед и подушки, и просто смотреть на это весело пляшущее пламя. - Так лучше? – заботливо поинтересовался напарник, подкладывая мне подушку поудобнее, как какой-то принцессе. Я не удержалась от улыбки, но просто молча кивнула. – Ну, хорошо… – Бартон обхватил руками колени и тоже уставился на огонь. Я же наблюдала за этим парнем из-под прикрытых век. Чёрт возьми, хорош, ничего не скажешь! Породистый жеребец, от которого получилось бы красивое и сильное потомство… Я снова углубилась в свои глупые сентиментальные мысли и очнулась только тогда, когда Клинт коснулся моей шеи, чтобы размять её. В умении делать массаж с Бартоном никто не сравнится, кстати. Не знаю, где он этому научился. Лёгкое похрустывание и боль под его пальцами говорят о том, что мне давно пора поработать над мышцами верхней части спины. От чуть более сильного нажима боль такая, что перед глазами прыгают чёрные точки. - Клинт, умоляю, потише... – прошелестела я сквозь зубы, смаргивая выступившие от боли слёзы. Я знаю, что сейчас он делает так, как нужно, чтобы мышцы, наконец, расслабились, но, чёрт возьми... как же больно! А хуже всего то, что он всё равно не внемлет моей просьбе, потому что, если сейчас не размять, как положено, дальше будет ещё хуже. - Прости… – виновато произнёс лучник. – Но так надо. Ещё пара минут страданий - и мне, действительно, полегчало. Я уже открыла, было, рот, чтобы поблагодарить Сокола за помощь, хотя, эта самая помощь нужна была ему самому, как на моей шее, сзади, защёлкнулась какая-то застёжка. - Что это? Я провела ладонью по шее и взяла украшение в ладонь. Это оказалась маленькая стрела, вделанная в золотую цепочку. Золото? Для меня? - Нравится? – задал, в свою очередь, вопрос Клинт, улыбаясь такой улыбкой, которую я раньше не хотела замечать, и не хотела, чтобы мне так улыбались. - Очень! И в самом деле, прелестная вещица. Но оставалось одно "но": напарницам просто так золото не дарят. Меня это пугало. И в то же время я ощущала, что, отказавшись от этого сейчас, потеряю такую возможность навсегда. - Клинт... Он ничего не сказал в ответ. Просто приблизился к моему лицу и поцеловал. Сперва робко, а потом более уверенно, но всё с такой же непередаваемой нежностью, от которой сердце пропускает удары. - Я тебя сейчас… стукну, – пообещала я хриплым шёпотом, когда поцелуй прервался, и взглянула в глаза Бартона. - Хорошо… – согласился он и, взяв моё лицо в ладони, поцеловал снова. Он знал меня. Знал, на что я способна, и всё равно... Мой Клинт. Ты бываешь таким безрассудным! Но, в то же время, никто не осмелится упрекнуть тебя в трусости. - Какой же ты... Он не дал мне договорить, увлекая в очередной поцелуй. В тот же момент я оказалась уложенной на обе лопатки и самым бесстыдным образом раздеваемой этим нахальным лучником. Мне понравилось. Не отрываясь друг от друга, мы избавились от одежды и буквально растворились друг в друге. Никогда не занималась сексом у камина на полу, и, чёрт возьми, это было непередаваемо! В ласках этого парня было столько страсти и нежности, что я чуть не умерла от восторга. И снова поняла, что он умеет отправить женщину на седьмое небо… - Так какой я? – усмехнулся Бартон, когда мы, насытившись любовью, растянулись на полу в объятиях друг друга. - Засранец ты... – пробормотала я, уткнувшись ему в шею. Я знала: сейчас мой Клинт улыбается. Прикосновение его губ к моему виску восхитительно. И сейчас я чувствую себя по-настоящему счастливой. Ну, что ещё сказать? Не стану описывать, что эти две недели отпуска были самыми незабываемыми в моей жизни. Что Сокол делал всё возможное, чтобы я не заскучала, что заботился обо мне, как давно уже никто не заботился, водил гулять и пел мне песни под гитару. И каждую ночь мы с ним занимались любовью, до одури, до умопомрачения, словно изголодались по ласкам и поцелуям так, будто умирали. А через полгода, буквально после Нового года, который мы встретили в России (дорвались-таки), я обнаружила, что наши «труды» не прошли даром - две полоски на всем известном тесте отчётливо говорили об этом. Клинт был счастлив, я тоже. Не думала, что заслужила всё это, но, видимо, судьба распорядилась иначе…