Мотыльки, летящие на свет

Эта ночь не могла продолжаться вечно, но она еще не закончилась. Цепляясь за ее темный подол, парни отчаянно делали вид, что не существует никого и ничего, кроме этого дома. — Всегда хотел, чтобы ты попробовал мои фирменные блинчики! — воскликнул Уэй, смешивая необходимые ингредиенты. Оба находились на кухне. Айеро, сидевший за высокой барной стойкой, перебирал ногами в воздухе. — Правда? — удивился он. — Нет. Просто, помимо молока, муки и яиц, у меня ничего нет! Фрэнк метнул в Джерарда крышкой от бутылки. — Слушай, а барная стойка под тебя прямо! — заметил Уэй. — Ой, готовь молча, жена! Мужчина театрально снял фартук и, бросив его во Фрэнка, шутливо возмутился: — Ах так! Я тебе не домохозяйка! Айеро захохотал. Джерард схватил вилку и ткнул ею в парня. — Деспот! — Фрау, спокойно! Не забывайте, вы беременны! Уэй не сдержал смеха. — Айеро, ты, мать твою, остряк похлеще меня! — До тебя мне далеко, Пикассо! — Перестань перебирать имена тех редких художников, которых ты знаешь! — Редких? Я, по-твоему, тупой совсем?! — Не в курсе насчет интеллекта, но ростом ты не славишься! Фрэнк возмущенно вскочил и хотел броситься на Джерарда, но не рассчитал высоты и свалился со стула на пол. Уэй схватился рукой за холодильник и захохотал в голос. Увидев это, Айеро немедленно поднялся и, взяв миску с белой смесью, которую только что сделал мужчина для блинчиков, вылил месиво тому на голову. Шокированный Джерард застыл. Проведя ладонью по лицу, по которому струйками стекала жидкость, он прошипел: — Я убью тебя. Найдя глазами пакет с мукой, он двинулся к нему. Перехватив взгляд Уэя, парень также кинулся к продукту. Почти одновременно настигнув цели, они принялись отбирать друг у друга муку, пытаясь высыпать содержимое на соперника. Наконец Джерард выхватил пакет и, подбросив его высоко вверх, притянул Фрэнка к себе и поцеловал. Лилейный порошок запорхал в воздухе, оседая на вещи и парней. И в какой-то миг показалось, что мука обернулась снегом. А кухня — парком. Влетел холодный ветер, и словно наступила зима. Та зима двухтысячного. — Так ты простил меня? — Я и не обижался на тебя. Мука продолжала падать на волосы и одежду. Будто все эти года они простояли так, дыша девственно-белой пудрой... Если бы только это было так. Оторвавшись друг от друга, парни прижались лбами, и на их лицах заиграла улыбка. — Фрэнк, — прошептал Джерард, — я... Прозвенел звонок. Реальность швырнула парней обратно под свой колпак. — Кто это? — озадаченно спросил Айеро. Уэй лишь потерянно пожал плечами и направился на первый этаж. Открыв дверь, он увидел перед собой лицо Джареда. — Джи? Лето, приглянувшись к нему, тронул его прядь, покрытую смесью для блинов. — На тебя словно стая чаек нагадила. Джа ткнул пальцем на футболку, белую от муки. — А это что? — Кокаин. Нюхали вместе с чайками. Губы менеджера коснулась мимолетная улыбка. Проиграв схватку с любопытством, Фрэнк выглянул из-за угла на втором этаже и замер, заметив своего менеджера. «Этот сукин сын везде меня найдет... Что он, черт побери, тут делает?». Не давая повиснуть тишине, Уэй неохотно пригласил друга войти и закрыл дверь. Тот сразу защебетал. — Джи, в чем дело? Я понимаю, у тебя сегодня было мало времени. Но мы же вроде договорились поужинать, нет? Я, черт возьми, покидаю телецентр, а тебя как след простыл! А я ведь просто хотел попрощаться! Кстати, вместе с твоей задницей загадочно смылась задница Фрэнка. Пришлось успокаивать Джамию бредовыми историями. Ох, эта вошь у меня еще получит... «Джа, ты должен уйти», — мысленно умолял про себя Джерард. — «Пожалуйста, заканчивай свою гребаную тираду и уходи». — Ладно, я вызвал такси, — не останавливался Лето, — и съездил еще в одно место, но потом понял, что не могу так просто тебя отпустить. Ты мой хороший друг, и я приехал, чтобы сказать, что буду скучать, Джи. Да, сейчас я сама чертова сентиментальность. Но я, правда, буду ску... Внезапно взгляд Джареда остановился на одной вещи. Вещи, которая изменила все. Глаза Уэя дрогнули. Это была куртка Фрэнка. В молчании можно было услышать тиканье часов, визг колес автомобилей и дыхание трех человек. Лето продолжал смотреть на куртку. Не нужны были слова, чтобы сделать вывод, что тот все понял. Все. И он был поражен тем, что осознал. Придя в себя, Джаред откашлялся и наконец повернулся к Джерарду. — Я, наверное, слишком... поздно. Пожалуй... пожалуй, я пойду. Задержав внимание на Уэе, менеджер сдвинул брови, но в конце концов ничего не сказал, кроме одного: — Не совершай ошибок, Джи. Совет с оттенком мольбы. И он ушел. Безмолвье. Тихие шаги. Одинокий силуэт у лестницы. Столкновение двух взглядов. Джерард успел прочесть в глазах Фрэнка все прежде, чем в доме неожиданно погас свет. Стараясь дышать умеренней, Уэй осторожно дотронулся до холодной ладони парня. — Наверное, скачок, — произнес он, не успев перед этим подготовить голос, в котором прозвучала дрожь. — Нужно спуститься в подвал. Они двинулись сквозь мрак и ветер, ворвавшийся в покои. Спустившись вниз в маленькое помещение, лишенное всякого света, парни остановились. Они не видели лиц друг друга, но это и не нужно было. Нужен был лишь ответ. Та ясность, которая должна была вторгнуться в туман, нависший над ними. Ответ. Ничего более. Все вдруг смешалось. Фантазия и действительность. Настоящее и прошлое. Игра в жмурки, где водящие оба. Почему мотыльки летят на свет? Джерард сильнее сжал руку Фрэнка в своей. Это была та самая безопасность, которую он давал. Та самая уверенность, которую тот хотел. ...что плохого во тьме? Оба затаили дыхание. В воздух взметнулся хрусталь... Не легче ли его поймать, прежде чем он разобьется? Или есть потребность в боли? Она отзовется с каждым шагом, проделанным босыми ногами, когда хрусталь оставит после себя мелкие осколки. Они вопьются в кожу. Они напомнят о необратимом... «Фрэнк... Не уходи. Останься». Вырвав руку в одночасье, парень сделал шаг назад. Я не хочу быть во тьме. Уэй вздохнул. В следующее мгновение нащупав автомат, он повторно включил его. Свет... Он снова озарил дом. Свет, так привлекавший к себе мотыльков.

*****

Стоя на крыльце, в то время как Джерард принимал душ, Айеро сжимал зубами дымящуюся сигарету. «Джа. Теперь он все знает о нас. Сегодня в курсе он, завтра — еще кто-нибудь. Это начало конца. Так не могло продолжаться вечно». Он поднял тревожные глаза на небо. Пока темное, но уже сейчас оно готово было встретить утренние просветы. «Джерард хочет знать. Я вижу этот вопрос в его глазах целый вечер — почему? Почему я опустился на одно колено в той сраной студии и произнес те слова. Но он молчит. Молчит так отчаянно. Так рьяно пытается сохранить это подобие мира». Проехал автомобиль и, отразив фарами длинную улицу, скрылся во мгле. «Когда эти суки начали распускать слухи о моей якобы связи с Уэем, я просто должен был подстраховаться. Черт. Все равно это была ложь: между нами ничего не было. И потом, мне действительно нравится Джам. И если бы не... если бы не он... я бы вложил в свое предложение больше искренности, чем сумел. Возможно, я поторопился. Но с другой стороны, какое будущее нас может ожидать? Теплый дом и сад под окном? Господи, что сказал бы мой отец? Что сказали бы люди? Я даже представить этого не могу. Как? Вот как? Разрушать все ради одного чувства, непонятного обществу, — насколько это правильно?» Фрэнк раз за разом возвращался в школьные годы, когда тренькал на гитаре, утопая в мечтах о сцене. Как он этого хотел. Желал каждой клеткой. Его детская мечта, однажды ставшая явью. И сейчас, когда все произошло, парень до сих пор не мог поверить такому счастью. Порой он вздрагивал от внезапной мысли и растекался в чувстве гордости... Идеал. Все должно было быть идеально. «У меня был план, и Джерарда в нем не было. А потом он вошел в мою жизнь, и все пошло не так. Мне надоело читать, что некоторые считают меня гомиком. Что открыто насмехаются надо мной. Я не этого хотел. Я хотел уважения со стороны людей. Где оно? Я не знаю, чем было сегодняшнее предложение: отчаянием, вынужденной мерой или реальным желанием, но одно я знаю точно — мне важно то, что обо мне думают другие». Айеро почувствовал, как на его плечи мягко лег плед. Обернувшись, он увидел Джерарда, пахнущего мылом и держащего в руке кружку с кофе. Ни следа улыбки в глазах. Казалось, стоя рядом, он читал его мысли. Он ничего не говорил, но, казалось, он знал все, что творилось в душе у парня. От этого становилось только хуже. «На крыше он сказал, что готов скрывать наши отношения», — подумал Фрэнк. — «Готов. Но готов ли я, вот в чем вопрос». Парни долго смотрели друг на друга. Воздух накалялся от каждого разрывающего легкие вдоха и такого же выдоха. Приблизившись к парню, Уэй дотронулся рукой до его щеки. Тот отвел глаза. Его плечи поднялись. Грудь тяжело дышала. «Почему все так сложно? Почему?» Переведя взгляд на мужчину, он застыл. Через мгновение их губы встретились... После они услышали шум. Резко оборвав поцелуй, парни обернулись. Фрэнк моментально сбросил плед и осторожно направился на звук. В следующую секунду он заметил его — фотографа, притаившегося за деревом. Айеро узнал его сразу: журналист не первый год охотился за ним, ожидая час сенсации. А сегодня ему наконец повезло. Кровь в венах Фрэнка забурлила, как лава в кратере пробуждающегося вулкана. Осознав, что его вычислили, папарацци бросился бежать. Парень ринулся за ним, совершенно ошарашенный и растерянный. Ругательства застряли где-то в горле. Мысли жужжащим роем заполонили газетные вырезки и пресс-конференции. «Нет... Только не это». Мчась по улице за фотографом, выжимая все силы, Фрэнк мысленно приказывал себе бежать быстрее. Сердце билось как сумасшедшее, ботинки горели. Айеро уже начал задыхаться, но ничего не могло заставить его остановиться. Он должен был забрать эти снимки. Тогда мимо него пролетела машина — он уже видел ее, стоя на крыльце. Двери открылись, папарацци умело вскочил внутрь, и автомобиль уехал в неизвестном направлении. Когда Джерард нагнал Фрэнка, тот в оцепенении смотрел куда-то в пустоту. — Фрэнк, — тихо начал Уэй. Парень жестом показал, что не хочет ничего слышать. Он подошел к баку с мусором и с силой пнул его. То же самое он проделал еще с двумя. — Фрэнк! — Заткнись! — кричал он. — Заткнись! — Перестань! — Замолкни! Ты хоть можешь себе представить, что сейчас произошло?! Можешь?! Можешь, хоть на секунду пораскинуть мозгами?! Пошло бы все к черту! К черту! Айеро продолжал обрушивать свой гнев на баки. — Мы будем отрицать... — сказал мужчина, подходя ближе. — Нихера! — Слова слетали с губ Фрэнка жестко и четко. — Пошел ты, слышишь! Он заснял, как мы, мать твою, сосемся! Фотографии, Джерард! Все это уже завтра попадет в его вонючую газетенку! — Мы переживем это... — Нет никаких «мы»! Хватит! Хватит, окей? Сказка кончилась. Разлетелась на куски. Пора посмотреть в глаза фактам: мы два педика, о которых завтра напечатают в прессе! — Перестань лить эту чушь! Мы можем быть счастливы! А как же история Дина и Эрика? Ты же сам говорил... — Джер! — почти застонал Айеро и повернулся лицом к Уэю. — Полиция нашла их через четыре дня! Неделю спустя повесился Эрик, а у Дина была неудачная попытка суицида, из-за чего он остался инвалидом на всю жизнь! Нет здесь никакого счастливого конца! Нет! Мы два мужчины, которым не следует любить друг друга! Нет такого в природе! Это неправильно! — Хватит идти на поводу у общества! Почему ты не можешь плюнуть на все?! Почему?! Из-за своего детства, которое давно прошло? Из-за своего гребаного тщеславия? Что с тобой не так? — Что со мной не так?! Что с тобой не так?! Посмотри на себя! Ты же встречался с Элайзой и с другими девушками. Что заставляет тебя сейчас кричать о правильности того пути, по которому мы пошли? — Неужели, это так важно? Важно лишь то, что я чувствую к тебе, Фрэнк, а ты — ко мне... Айеро замотал головой. — Нет, нет, нет... Достаточно. — Ты что, ничего не понял до сих пор? — Джерард должен был сказать то, что обязан был сделать давно. — Больше трех лет мы сталкиваемся в самых неожиданных местах, предварительно не созваниваясь и не обмениваясь сообщениями. Неужели, ты думаешь, это просто случайности? Так суждено! Мы не можем просто игнорировать наши постоянные встречи. Взглянув на мужчину, Фрэнк сначала улыбнулся, а потом громко рассмеялся. — Судьба? Какая, к черту, Судьба? Ты суеверная бабка, ей Богу! Уэй вздохнул. — Знаешь, что, — продолжал парень, — хорошо, пусть будет по-твоему. Судьба! Хах! Ладно, если так суждено, значит, мы с тобой встретимся еще раз! Ведь так? По твоей логике... — Фрэнк! — воскликнул мужчина. — Нет, дослушай меня! И если это произойдет, а это ведь непременно произойдет, то тогда я брошу все. Все. Пошлю все к чертовой матери! И заживем как два голубка! Хэппи-энд. Как в фильмах. — Перестань нести это дерьмо, — сказал Джерард одними губами. — Смотря, кто из нас его несет! Я все сказал! Черт побери... Айеро вытащил телефон. Он знал, что должен позвонить Джареду и рассказать ему про фотографа. Может, еще не поздно предотвратить публикацию этих снимков? Парень поднял глаза на Джерарда. Его фигура на фоне еще включенных фонарей казалась более одинокой, чем когда-либо. — Ты сам сделал выбор, — проронил Уэй. — Я не стану привязывать тебя к себе. С меня довольно. И это были последние слова. А потом они расстались. Разошлись почти одновременно. Каждый со своей правдой. Каждый со своей болью. В разных направлениях, но оба — под светом фонарей. Сжимая дрожащей рукой телефон, Фрэнк неожиданно остановился. Вокруг одного из фонарей летал мотылек. Порхал в своем чудесном танце, радуясь свету. Глаза Айеро внимательно наблюдали за ним, будто ожидая чего-то. И это произошло. Подлетев слишком близко, мотылек обжег свои тонкие крылья, и его хрупкое тельце упало прямо под ноги парня. ...А они ведь все так умирают. И, наверное, даже не понимают этого. Съежившись, Фрэнк переступил через мертвое насекомое и быстрым шагом направился прочь.