Мотыльки, летящие на свет

Машина неслась прочь. В город пробудившихся огней, наплывшего опьянения в преддверии ночи, растворявшейся пелены дневных загадок. Сверкали неоновые надписи на гладких стеклах. Врывался приятный шум скользких трасс. Мелькали сквозь окна розовые циферблаты, радужные рекламы, резко-белые полоски поперек дорог, моргавшие фары. Внешняя жизнь превратилась в декорацию. Убегала заблудившимся путником в темноту. Единственная реальность — притяжение. Не гравитация и не электромагнетизм. Тяготение не столько тел, сколько душ. Полная отдача... Переплетя пальцы, парни томно дышали в тишине салона. Ощущавший внутри себя разрывавшее волнение Фрэнк смотрел на дорогу. Он не хотел думать ни о чем, что существовало за пределами этого автомобиля. Все, что имело значение, — этот момент. Момент, который хотелось сжать в ладонях и не отпускать. Айеро поднял глаза на Джерарда, спокойно ведущего машину. «Кажется, что если я зажмурюсь хотя бы на одно мгновение — он исчезнет. Он точно призрак, а происходящее — грезы, невероятные и откровенные. Интересно, я сплю?». Он вздохнул и, сомкнув веки на минуту, распахнул глаза. Ничего не изменилось. Уэй по-прежнему был рядом. Рука мужчины все также покоилась в его руке. Он также был смирен и молчалив. Проведя взглядом по фарфоровому лицу Джерарда, подрагивающим ресницам, глазам, в которых отражался свет, Фрэнк непроизвольно улыбнулся. Уловив перемену настроения в парне, Уэй не смог сдержать ответной улыбки. — Уже скоро, — сказал он. Прошло меньше десяти минут, прежде чем автомобиль остановился у небольшого двухэтажного дома. Выпустив ладонь Айеро, мужчина нежно провел освободившейся рукой по его щеке. Фрэнк застыл на долю секунды, глядя на Уэя. Все в Джерарде говорило об уверенности и отсутствии тревоги. Точно так и должно было быть. Исследовав внимательным взглядом лицо парня, он пододвинулся ближе и прикоснулся губами к его щеке. Фрэнк медленно закрыл глаза. Теплые губы скользнули по мягкой коже сначала вверх, почти касаясь сомкнутых век, а после опустились вниз. Задержавшись на миг, они нашли губы Айеро и прижались к ним. Парень вдруг вспомнил их первую встречу. Фрэнк... Пальцы Уэя проникли под одежду Фрэнка и впились в спину. Эй, все будет хорошо. Искры наслаждения пронзили каждую клетку. Приложи ладонь. Не в силах сдержать вспыхнувший накал Айеро ближе притянул к себе Джерарда, продолжив поцелуй более смело и страстно. Ты чувствуешь? Не хватало воздуха, но оторваться друг от друга было бы пыткой. Прижимаясь телами, парни целовались в почти полном мраке. Руки Джерарда скользили по бедрам Фрэнка, и он мог ощутить, как тот выгибается каждый раз от его прикосновений. Это заводило еще сильнее. Желание пойти дальше обострялось с каждой минутой. Наконец остановившись, они перевели дыхание. Уэй отодвинулся и дал знак, чтобы тот выходил. Дверцы машины захлопнулись. Айеро вопросительно посмотрел на Джерарда. — Здесь я живу, — ответил на этот взгляд мужчина. «Хотя точнее сказать — жил», — подумал про себя он, но не стал добавлять этого вслух. Направляясь к входу, оба легкими ловили запах свежескошенного газона. Фрэнк поднялся вслед за Уэем на крыльцо, наблюдая, как тот достал ключ и вставил его в замок. Сделав пару оборотов, Джерард с силой надавил на дверь, и та бесшумно отворилась. Внутри было темно; ничуть не душно - хорошо, прохладно. Войдя, мужчина включил свет. Айеро зажмурился. И только привыкнув к освещению, он смог различить кучи коробок, валявшихся в разных углах дома. Помещение почти пустовало. Голые стены, шкафы, где полно свободного места, одинокие полки... — Ты только что переехал? — спросил Фрэнк, оборачиваясь. — Нет, — Уэй покачал головой. — Я продаю дом. Переезжаю в Мемфис. — Черт, ты... что? — Айеро стоял в недоумении. — Это мое решение. — Я знаю, что это твое решение. Но... почему? Какое-то время они смотрели друг на друга. Глаза Фрэнка горели вопросами, глаза Джерарда — странным успокоением, он точно плыл то течению, отдавая все в руки Судьбы. — Потому что пора. Этот город слишком многое впитал в себя. Он знает все мои секреты. Он без выбора хранит и воспроизводит воспоминания, от которых я рад был бы избавиться. Наркотики. Умершие друзья. Проблемы с семьей. Годы одиночества... Уэй явно не закончил список. — Фрэнк, почему ты не позвонил мне? — внезапно спросил мужчина, подняв глаза: он должен был знать, прежде чем они продолжат. Задумавшись на мгновение, Айеро с удивлением взглянул на Джерарда. — А я знал когда-то твой номер? — Сиэтл, больница - ничего не припоминаешь? Фрэнк напряг память. — Джер, ты никогда не давал мне свой телефон. — Стой, а разве Мэтт не передавал тебе ту бумажку с номером? Неожиданно парень рассмеялся. — Мэтт? Ты просил передать Мэтта? Джер! У Фрэнка, казалось, случился приступ истерики. Джерард, наблюдавший за хохотавшим Айеро, в конце концов не смог сдержать улыбки. — Черт возьми, что тебя так развеселило? Это, между прочим, нихрена не смешно! — Мэтт... — вырывались из Фрэнка слова в припадке, — сукин сын... с внимательностью младенца... и памятью восьмидесятилетнего... — Так ты не получал мой номер? — Нет, конечно! Ведь если бы получил, я б обязательно... обязательно позвонил тебе, Джер. Они замерли, вглядываясь друг другу в глаза. Улыбнувшись почти в раз, парни испытали теплое чувство удовлетворения. — Ммм... Где у тебя тут туалет? — поинтересовался Фрэнк, пряча потные ладони в карманы джинсов. Словно очнувшись, мужчина коротким кивком показал в сторону лестницы. — На втором этаже. Сняв куртку и бросив ее на кресло в углу, Айеро направился наверх. Пройдя коридор, парень нашел нужную дверь и вошел внутрь. Его щеки горели, волнение не отпускало. «Что теперь нас ждет? Что будет, когда я выйду из этой комнаты?» Спустив воду, Фрэнк вымыл руки и еще долго вытирал их о мягкое полотенце, не решаясь покинуть туалет. «Это так не похоже на все, что я делал прежде. Как один человек способен перевернуть все? Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Выйти бы на улицу и выстрелить в солнце. А если иначе — то я предпочту исчезнуть. Не знать людей и вещи. Забыться, умереть... Мне нужно все или ничего». Осторожно прикрыв дверь, Фрэнк начал бесцельно бродить по окутанному мраком этажу, не осмеливаясь спуститься обратно вниз. Неожиданно для себя он прогулялся до конца коридора, где зашел в одну из комнат. Это была спальня. Просторная комната с большим окном, где плавными волнами колыхался белый тюль. Приблизившись к нему, парень дотронулся холодными пальцами до нежной ткани и закрыл глаза. Скоро он почувствовал, как руки Джерарда мягко легли на его талию и бережно обхватили, прижав к себе. Коснувшись носом его шеи, Уэй обдал своим дыханием затылок Фрэнка. Губ парня коснулась легкая улыбка. Стоял вечер. Хотя уже скорее ночь — тихая и лунная. Ветер проник в комнату и принес весну. Аромат только распустившихся деревьев вишни. Влагу травы и земли. Неспешным движением взяв запястья мужчины, Айеро освободился из его объятий и, обернувшись, поцеловал Джерарда в губы. Нырнув в мир чувств, мир теней и прикосновений, оба, стоя в тишине слышали лишь ритм собственных сердец. Всколыхнув воздух и прорисовав пустоту в прозрачном пространстве, их руки нашли друг друга, и без лишних жестов пальцы парней переплелись. Поцелуй углубился. Стал тем, во что они поверили. Во что втолкнули все, что всегда прятали, боялись показать. Это как сломать замки и распахнуть двери. Наконец-то вдохнуть... Словно до этого мешали оковы, ребра сжимал корсет, а вокруг горла была обвита веревка. А теперь все будто спало. Стало легче дышать, совершать движения и проявлять эмоции. Мгновение правды. Мгновение свободы. Оторвавшись от губ Джерарда, Фрэнк не остановился и продолжил оставлять влажные следы на его шее. Уэй тихо застонал. Разомкнув пальцы, мужчина дотронулся до футболки парня и начал неторопливо задирать ее, желая освободиться от душной одежды. Поняв это, Айеро повиновался и поднял руки. Футболка полетела на пол. Вновь встретившись в поцелуе, оба начали действовать смелее. Когда Джерард перехватил инициативу и, толкнув парня на кровать, начал покрывать короткими поцелуями его ключицу, Фрэнк точно провалился в зыбучие пески забвенья. Так внезапно и грубо влетели воспоминания из его детства. Сильная рука отца швырнула его на диван. — Давай отвечай! По лицу Фрэнка катились слезы. — Я ничего не знаю! Громкая пощечина. — Отвечай, я сказал! — Папа! — мальчик громко заплакал, роняя слезы на ковер гостиной. — Знай, вот так заканчиваются все истории про гомиков. И если я узнаю, Фрэнк, хоть когда-нибудь узнаю... — Папа, я все понял! Перестань, пожалуйста... — Я никогда не потерплю подобного в нашем доме! Ясно тебе? А этих твоих дружков, сукиных детей, я бы лично казнил, как только бы их нашла полиция. И привел бы на казнь всех детей в округе, чтобы они сами все увидели и знали, насколько это грязно и отвратительно. Отец с шумом сел рядом с сыном. Все в Фрэнке сжалось от страха. — Если ты знаешь, где они, Фрэнк, ты должен рассказать мне. Мальчик молча сглотнул. Вздохнув, мужчина встал и вытащил из брюк ремень. Все пошло по кругу... — Не надо, — вдруг подскочил Айеро, бегая мокрыми глазами по комнате. Уэй тут же слез с Фрэнка, подумав, что сделал что-то не так, и обеспокоенно посмотрел на него. Парень сжал ладонями одеяло и, горько взглянув на мужчину, покачал головой. — Прости. Прости меня. Опустившись возле парня, Джерард аккуратно притянул его к себе и обнял. — Все хорошо, — прошептал он, касаясь губами его лба. — Все хорошо.

*****

Ночь продолжала шествие по городу. Осыпав мелкими звездами шелковистую ткань небосвода, она уложила спать детей и стариков. Лунный свет серебристой полосой проникал в комнату. Фрэнк и Джерард лежали на кровати в полутьме. Голова парня покоилась на плече Уэя, который одной рукой прижимал его к себе. — Мы с семьей всю жизнь жили в одном из тех серых мест Нью-Джерси, где то и дело льет дождь, а люди бесцельно плутают по улицам, — вдруг произнес Фрэнк, нарушая тишину. — У отца был свой магазин, мама занималась домашним хозяйством, а я, как все мальчишки, днями играл на улице. Он ясно вспомнил те дни, точно распахнул перед собой фотоальбом с детскими снимками. — Я никогда не был привязан к семье. Они любили меня, любят и сейчас, но у меня никогда не было тесной связи с родителями. И даже теперь я не стремлюсь в свой дом, чтобы навестить их, хотя давно уже живу отдельно и без того редко их вижу. Мне хватает коротких праздников, а потом я убегаю. Мне проще жить в разъездах и вдыхать пыль нашего трейлера, чем аромат семейных обедов. Айеро улыбнулся. — Наверное, тебе сложно это понять. — Нет на самом деле, ведь на все есть причина, — сказал Джерард, проводя рукой по волосам парня. — Да, верно, — ответил Фрэнк и, вздохнув, продолжил: — Я всегда был простым парнем, Джер. Таких, как я, миллионы. Но мне всю жизнь хотелось исправить это. Это и было единственным различием между ними и мной. Я жил мечтой, я стремился к высотам. Не погрязнуть в болоте быта, не слиться с серостью города. И когда я поделился с этим со своими родителями, то встретил непонимание. В нашем доме всегда было слишком много традиций и привычек, но мне почему-то казалось, что сказав правду, я смогу что-то изменить. Однако я ошибался. Тогда же я стал постепенно отдаляться от них. — Ты жалеешь об этом? — спросил Уэй. — Нет, — твердо произнес парень и добавил почти шепотом: — Но иногда мне становится больно от мысли, что я никогда не смогу быть ближе к семье, стать частью той теплой идиллии, которую показывают в фильмах. Джерард ничего не сказал, лишь кивнул. — Моя мать... религиозна и боязлива. Для нее нормально жить в рамках, молиться и проживать день, как все остальные. Она действительно хорошая жена и мать, но я никогда не понимал ее, как и она меня. По этой причине она никогда не была мне другом, а порой мне так хотелось поговорить с ней. Просто поговорить и услышать не материнский совет, а дружеский. Очень хотелось. Фрэнк приподнялся и, пошарив у себя в кармане, нашел пачку сигарет. Уэй достал зажигалку. Взгляд парня сразу же устремился на потолок. — Я отключил датчики еще несколько лет назад, — сообщил Джерард. — Это глупо, Джер, — сказал Фрэнк. — А если произойдет пожар? — Значит, — мужчина чиркнул зажигалкой, — мне суждено умереть в огне. От таких слов Айеро почувствовал дрожь и тут же отогнал нехорошие мысли. «Снова он о Судьбе. Не желаю больше спорить на этот счет. Пусть думает, что хочет». Закурив, Фрэнк откинулся на подушку. Дым вуалью загулял по комнате. Протянув сигарету мужчине, он вновь вспомнил их встречу в торговом центре. — Будешь? — Давай. Как много прошло времени с тех пор. А теперь они лежали в одной постели и раскуривали одну сигарету на двоих уже не в роли случайных прохожих. Говоря уже на другие темы. И сталкиваясь глазами, испытывая целый космос чувств. Когда с сигаретой было покончено, Джерард решил, что готов услышать продолжение. — С отцом у тебя такие же отношения, как с матерью? Айеро долго молчал, а потом удобно расположился на своей половине кровати и посмотрел на мужчину. — Знаешь, у меня в детстве было два друга — Дин и Эрик. Они были старше меня на три года, но мы с самой песочницы хорошо дружили. Возможно, встречались не так часто, но это были те самые друзья, на которых я всегда мог положиться. Уэй внимательно слушал парня, не понимая, почему он завел разговор об этих двух мальчиках. — Мне было 12, когда по нашему маленькому городку стали ходить слухи, что Дин и Эрик... геи. Произнеся последнее слово, Фрэнк тревожно перевел взгляд на Джерарда и, сглотнув, продолжил. — Кто-то видел, как они целовались, но многие говорили о куда большем. Я знал их давно и, честно сказать, был удивлен такой вести. Может, потому что мне никогда в голову не приходило подобное, а может, специально не замечал. В общем, неважно. В любом случае я их не осуждал. Я просто не мог. Они были моими друзьями, моими братьями по духу. Тем более, в силу возраста я не осознавал, насколько это могло считаться... неправильным. Он вздохнул. — Слухи распространялись. Некоторые стали... обращать на это особое внимание. Одним из них был мой отец. Айеро сделал паузу и опустил глаза. — Да, мой отец гомофоб. И он никогда не скрывал этого. Уэй следил за рассказом, боясь совершить лишнее движение. — Они собрали группу тех, кто был против подобных отношений, и начали настоящую травлю. В результате, Дин и Эрик сбежали. Никто не знал, куда они могли уйти. Поднялся переполох. Родители сходили с ума, не зная, где их дети. Отец и другие пытались внушить всем, что нужно немедленно их найти и наказать. Что это неприемлемо. Что это... мерзко. Что лучше смерть, чем такая связь. Точно пули, воспоминания стали бить по тонкому щиту Айеро. — Когда, казалось, не осталось никаких нитей отыскать их, отец решил допросить меня, их друга. Закрыл в зале и снял свой кожаный ремень... На секунду оцепенев, парень поднялся и, взяв руку Джерарда, приложил ее к своей обнаженной спине. Чувствительные пальцы Уэя сразу ощутили небольшой шрам. — Наверное, ты этого не заметил, когда снимал с меня футболку. Он почти зажил... Заживали бы также некоторые воспоминания. Мужчина не знал, что ответить. Лицо парня не выражало, казалось, ничего. Поменяв позу, он сел по-турецки. — Я не мог быть в курсе, где они, потому получил в два раза больше. Однако на этом отец не остановился. Тот случай точно завел его. В лучшем случае он читал мне нотации, в худшем — избивал. Я... честно сказать, несколько лет я боялся приводить в дом друзей своего пола. Поэтому когда появилась Мэл, она отчасти спасла меня от побоев. Воцарилась тишина. Бросая взгляды на Фрэнка, Джерард долго раздумывал, что сказать. Он будто наконец ухватился за ветку, на которой хотел повиснуть еще давно, но внезапно узнал, что она уже сломана. И единственное, что он мог, — слезть с нее и попытаться перевязать. Он очень хотел спросить, что думал парень сейчас обо всей этой ситуации, об их отношениях. Но, понимая всю хрупкость момента, он так и не решился это сделать. — Что случилось с Дином и Эриком? — произнес Джерард. Фрэнк посмотрел в глаза Уэя. В них было столько тепла и надежды, что становилось невыносимо. — Их так и не нашли, — в конце концов сказал он. — Они сбежали вместе и, я уверен, начали новую жизнь.