Family matters

Сынхена лихорадит, он бредит, но совсем не против этого. Потому что там, в видениях страдающего от жара мозга, ему является Джиен. Он склоняется над ним, Сынхен видит его карие обеспокоенные глаза совсем рядом, любимые губы шевелятся, но слов не слышно, а потом Чхве проигрывает схватку с темнотой и позволяет утащить свое сознание на дно черной дыры. Джиен паникует. Он очень перепугался, увидев спящего Сынхена, а теперь, осознав, что тот скорее в обмороке, нервничает еще больше. Когда он уходил утром Чхве здесь не было, и Дэсон не предупреждал, что он может появиться. Так откуда тогда взялся, еще и в таком состоянии? Вероятно, ливень застал его в дороге, поэтому он решил остаться здесь. Джиен закусывает губу и с сомнением смотрит на Сынхена, прикидывая, стоит ли сейчас уйти или все же остаться. Но состоянии Чхве ему не нравится совершенно, поэтому о том, чтобы оставить его так, не может быть и речи. Квон не спец в лечении болезней, но несколько месяцев жизни у пожилых людей кое-чему научили. Он проверяет, снял ли Сынхен мокрую одежду, потом смачивает маленькое полотенце холодной водой и, примостив его на пылающем лбу Чхве, кидается в ванную в поисках аптечки. Там совсем не много лекарств, Джиен тщательно проверяет сроки годности и отбирает то, что может помочь. Самым сложным оказывается заставить Сынхена проглотить хоть что-то, даже растворенные в воде лекарства тот глотает с трудом. Квон вертится вокруг него, приподнимает голову, подносит стакан к губам и уговаривает сделать хотя бы несколько глотков. Потом отпускает, меняет полотенце на лбу и снова начинает с начала. Когда стакан воды с растворенными таблетками от жара оказывается влитым в Сынхена, Джиен позволяет себе устало выдохнуть и присесть на кровать. Он рассматривает лицо спящего Чхве, его сухие губы и густые подрагивающие ресницы, гладит пальцами волосы и оставляет легкий поцелуй на щеке. - Поправляйся скорее, пока я не растерял остатки мужества и снова не сбежал. Потом Джиен выходит за дверь поговорить с Дэсоном, а когда возвращается, Сынхена бьет крупная дрожь. Квон немного мешкает, но потом забирается к мужчине под одеяло, чтобы согреть и успокоить объятиями. Через пару минут Чхве затихает. Сам Джиен не может уснуть до утра. Через несколько часов он заставляет одеревеневшее тело выбраться из-под одеяла и вся кутерьма с приемом лекарств начинается заново. Жар понемногу спадает, что не может не радовать. *** Дни или минуты спустя Сынхен открывает глаза и фокусирует прояснившийся взгляд на Джиене. Тот выглядит уставшим и осунувшимся, смотрит на него в упор, но не сразу осознает, что Чхве пришел в себя. Из-за усталости, эмоции на лице сменяются в замедленном режиме. Сынхен может проследить их все: удивление, недоверие, облегчение, радость и, в самом конце, испуг. - Я, - Джиен вскакивает на ноги. - Я принесу тебе поесть и лекарства, а потом уйду. Сынхен хочет что-то сказать, но не успевает: Квон выскакивает из комнаты быстрее ветра. Пока парень возится на кухне, Сынхен пытается сложить в голове картину того, что происходило в последние часы. Он отправился проехаться на байке, попал под ливень, промок до нитки и решил переждать непогоду в загородном домике. Видимо, ослабленный организм не смог сопротивляться простуде и он свалился с высокой температурой. Как здесь оказался Джиен он понять не может - дом точно был пуст, когда он сюда приехал. По ощущениям, он провалялся в постели очень долго, но за окном все еще льет, так что, возможно, ощущения обманчивы. А потом он неожиданно вспоминает моменты просветления. Прохладное влажное полотенце у себя на лбу, горячее тело, прижимающееся к его собственному, сотрясающемуся от озноба, тонкие беспокойные пальцы, запутавшиеся в его волосах. Джиен возвращается с большим подносом, Сынхен жадно следит за его движениями, за изменениями во внешности и поведении и не может понять, как он столько месяцев прожил без этого человека. Несмотря на неуверенность и смятение, хорошо видно, что Квон стал тверже. Взрослее. Исчезли по-детски пухлые щеки, скулы заострились, подбородок стал отчетливо выдавать упрямство. Зато губы остались такими же. Их все так же до одурения хочется целовать. Сынхен не понимает, куда враз делась вся злость, изводившая его неделями. Смотри, он боится тебя больше, чем ты его. Чхве не хочет, чтобы Квон его боялся. Никогда не хотел. - Поешь, пожалуйста, - шелестит Джиен. - Лекарства нужно принимать после еды. - Я не голоден, - в Джиеновых глазах мелькает паника, он сцепляет руки вместе, чтобы унять дрожь, теребит браслет на запястье и перебегает взглядом с одной вещи на другую, не в состоянии задержаться на чем-то одном. - Он все еще у тебя? Браслет. Квон прячет руки за спину. - Я не должен был его брать, но ты не показал, как он снимается, - правда в том, что даже если бы и показал, Джиен оставил бы его. Пусть это и неправильно, но ему хотелось иметь что-то, что подарил ему Сынхен. - Он твой. Просто я думал, что ты его продал. От возмущения глаза Квона оживают, на мгновение он становится похож на себя прежнего. - Как можно! Это ведь семейная ценность, - но плечи снова горбятся, и заканчивает Джиен уже почти шепотом. - Я должен был найти способ снять его. Сынхен с трудом приподнимается и садится, опираясь на спинку кровати. - Я оставлю поднос здесь, - подстегиваемый шевелением на кровати, Джиен начинает пятиться. От решимости не осталось и следа, он совсем не чувствует готовности к хоть какому-то разговору. - Выпей хотя бы лекарства. Сынхен с болью в сердце смотрит на перепуганного парня и отчетливо осознает, что в чем-то он сам довел его до такого состояния. - Посмотри на улицу, ну куда ты пойдешь? - Квон настороженно замирает и медленно опускает голову. - Джиен… Подойди, пожалуйста. Сынхен старается говорить как можно мягче, но все равно замечает, как Джиен весь напрягается. А потом решается и делает шаг вперед, еще один, и еще. Пока не оказывается достаточно близко для того, чтобы Чхве мог до него дотянуться. Сынхен берет его за запястье и несильно тянет руку к себе на плечо. Джиен поднимает настороженный взгляд, несколько секунд недоверчиво вглядывается, пока не понимает, что Сынхен пытается сделать. Джиен срывается с места в одно мгновение, подается вперед и сжимает плечи Сынхена в крепких объятиях, вжимается в него, шарит руками по спине, пытаясь охватить сразу все, и говорит, быстро, неразборчиво, слова перемежаются судорожными всхлипами, и Сынхену стоит больших трудов разобрать хоть что-то. - Я так перед тобой виноват. Ты столько для меня сделал, а я не видел дальше собственного носа. Я бредил только свободой и ничего вокруг не замечал… Зачем все это нужно, если любимый человек тебя презирает. Я так испугался, когда узнал про суд, думал умру, пока доберусь до столицы. Мне жаль. Мне так жаль. Джиен намеренно не просит прощения, потому что уверен, что не достоин его. - Ну, ну, успокойся, - Чхве гладит Джиена по вздрагивающим плечам. - Все прошло. Джиен прячет лицо у него в изгибе шеи и понемногу затихает, успокаиваясь. Он боится поднимать голову, ведь тогда придется разговаривать, а ему ужасно страшно слышать то, что Сынхен может ему сказать. Но хотя бы сейчас, еще немного, он побудет в его объятиях. Это уже гораздо больше того, на что он мог рассчитывать. - Ты себя нормально чувствуешь? - нарушает тишину Сынхен. - Все хорошо, просто не выспался. - Месяц не высыпался? Или больше? - Джиен упрямо молчит, Чхве остается только вздыхать. Когда тот замыкается в себе, ответов из него клещами не вытащишь. - Сколько я проспал? - Почти сутки. - Ужас, - Сынхен морщится. - В поместье, наверно, паника. - Нет. Я написал Дэсону, что ты здесь. - О, - Чхве приподнимает брови. - Так вы общались все это время? - Скорее, поддерживали связь. Только не наказывай его, он не виноват. - Не делай из меня тирана. Я не собирался никого наказывать, - Сынхен хмурится, прислушиваясь к своему состоянию. - Джиен, поможешь мне дойти до ванной? Квон отстраняется от него с задержкой, явно нехотя, как будто думает, что после больше не сможет коснуться. *** Прохладный душ бодрит и придает сил, Сынхен стоит под струями воды долго, постепенно повышая градус. Тело согревается и расслабляется, мысли проясняются. Хочется есть. Потом Чхве тщательно вытирается и одевается в найденную в шкафах одежду, спускается на кухню и в первый момент пугается, что Джиен снова ушел. Но тот никуда не делся, просто сидит в темноте. Сынхен включает свет и бодро извещает: - Я проголодался. - Я разогрею, - Джиен тут же подскакивает со стула. - Тебе помочь? - Сынхен подходит к нему со спины. Становится близко, но не касается. - Не нужно, - Джиен нервничает. - Я только поставлю в микроволновку. - Я соскучился по тебе, - Квон вздрагивает. - Я знаю, что ты женишься, - на этот раз Джиен следит за новостями. Он выстреливает это, как паническую защиту. Почти инстинктивно. Сынхен тяжело вздыхает и отходит к столу. - Мне двадцать шесть, нужно подумать о наследнике. - О, - безэмоционально откликается Джиен и ставит перед Сынхеном тарелку с исходящим паром супом. - Приятного аппетита. Квон банально сбегает с кухни, оставляя Сынхена одного. Тот рассеяно мешает бульон и думает, как вести себя с Джиеном дальше. Он женится, да. Все уже обговорено, и отменять свадьбу будет нечестно по отношению к ни в чем неповинной девушке. А еще с Джиеном они так ничего и не прояснили. Кажется, все это время он оставался здесь. Зачем? Чтобы однажды сказать, как ему жаль, попросить прощения или остаться? Сынхен тяжело вздыхает и трет пальцами переносицу. Нужно, в конце концов, поговорить и все прояснить.