Найди смысл.

Естественно, после случившегося, Хината еще долго не могла оправиться. Конечно, за свою распутную жизнь, Хината Хьюга испытала многое. Очень многое. Но впервые с ней произошло такое. Да, она — шлюха. И мать ее — шлюха, от нее то она и набралась подобного. Та, в свое время, не стеснялась приводить мужчин домой, вставать на коленки и делать им минет, в то время как дочка была дома. Но какие бы унижения Хината ни переживала, по своей, или против своей воли, ее еще никогда не отдавали собакам. Никогда к ней так не относились. Ее задабривали, как собачью сучку, которую привели на случку к кобелю, а потом кинули ее ему, как кусок мяса. Давно она уже не чувствовала таких унижений. Девушка уже неделю лежала в своей постели. Служанки, по ее просьбам и уговорам, принесли ей целый ящик хорошего вермута. Она пила его литрами, теплым, приторно сладким и маслянистым. Все что угодно, лишь бы заглушить бушующие внутри нее рвотные позывы. А еще она много плакала. Очень много. Иногда она думала. Почему она такой стала? В чем ошиблась? Проституция — самый простой способ заработать денег. Хороших денег. Раздвинь ножки, открой ротик и вуаля… вот тебе леденец, деточка. У Хинаты, до сих пор, во рту стоял вкус члена и спермы того старика. Нужно перестать об этом думать… «Такие мысли нужно отгонять, иначе станет совсем плохо.« — думала девушка. Так продолжалось до тех пор, пока девушка не обнаружила у себя «подарок» — крайне неприятный запах между ног, язвы на половых губах и похожие на сопли белые выделения. Хината запаниковала. Серьезно запаниковала. Если Учиха увидят подобное, они самолично оторвут ей голову. И дай бог, если это ограничится фигуральным смыслом. Хината была пьяна, ее пошатывало, а в глазах все плыло. Вначале, она решила, нужно принять хороший душ, а уж затем во всем разобраться. Хорошо помывшись, она постелила полотенце, возле огромного зеркала и, раздвинув ноги, принялась себя изучать. Через какое-то время, изучив себя и придумав, как по-тихому попасть в больницу и пройти обследования, Хината резко встала и… пошатнулась… В глазах потемнело. Она не видела перед собой ничего. Затем, она забыла кто она… В голове крутилось нечто вроде — «Кто я? Почему ничего не видно? Почему мои ноги трясутся и не держат меня?». И появилось впечатление, будто пропали сами мысли. Нет, она мыслила, но внутренний голос не сопровождал мысль. Такое ощущение, что она забыла все слова и сам способ мыслить. Она еле держалась на трясущихся ногах, пока не упала на спину, ударившись затылком о зеркало. Она почти не слышала звука удара о стекло, из-за звона в ушах и даже не почувствовала боли. В голове промелькнуло — «Что?» и она окончательно отключилась. Для нее как будто прошла доля секунды. Хватая ртом воздух, она очнулась и открыла глаза. Сердце бешено колотилось. Она осмотрелась. «Я сухая… Мысли вернулись… Где я?» — Лениво и нехотя, способность мыслить возвращалась к девушке. Оглядевшись, она увидела, что она в больничной палате. И довольно не плохой. Надо сказать. На ней больничная одежда, хлопковые одеяла и подушки. К ее правой руке была подсоединена и аккуратно залеплена пластырем капельница. Девушка ничего не понимала… Для нее прошла всего секунда, даже меньше. Раздался стук. Дверь приоткрылась. — Могу я войти? — Прозвучал приятный мужской голос. Хинате он показался очень необычным. Когда она увидела обладателя этого голоса, она еще больше укоренилась в своем мнении. В палату вошел высокий мужчина. Немного худощавый, с бледной кожей и длинными, нет, длиннющими волосами цвета вороного крыла. Его лицо… Оно было немного зловещим: тонкие, длинные губы; острые скулы и челюсть, бледность лица… И глаза… Тонкие, миндалевидный разрез и ярко-янтарные глаза. Подобных людей Хинате никогда не приходилось встречать. Человек подошел. Девушка заметила, что на нем был медицинский халат. — Здравствуйте, госпожа Хината. Как Ваше здоровье? Вошедший вновь обратился к девушке. Слова он произносил не громко, но они отдавались по всей комнате… Мужественный, властный, шипящий голос. Как голос гигантской змеи. Огромной, мудрой змеи. — Да… да… конечно. Я… не знаю, а что случилось? — Девушка была немного в замешательстве. Внешность и голос незнакомца немного шокировали ее. — А вы кто? — Ах, прошу Вас простить меня, великодушно. — Незнакомец улыбнулся. Довольно приятной, надо сказать, улыбкой. Но от этой улыбки у Хинаты все равно пошли мурашки по всему телу. — Я ваш лечащий врач. Да-да, это моей, несомненно строгой персоне, Вы обязаны своим добрым здравием. Но, уверяю Вас, я всего лишь выполнял свой врачебный долг и не более. Зовут меня… Даже не знаю. Я не очень-то люблю свое полное имя. Зовите меня просто — Орочимару. Желательно без «-сама», если Вы не против, госпожа Хината. — Говоривший немного задержался. — Но повторю свой вопрос. Как Вы себя чувствуете? Где-нибудь болит? Может быть, дискомфорт, головокружение, или в глазах двоится? Манера говорить поразила Хинату еще больше. Это было… странно и одновременно забавно. Хината даже хихикнула и немного забылась. Затем, опомнившись, ответила. — Нет-нет, все в порядке. А что произошло? — Ну, по моим предположениям, Вы потеряли сознание и упали, ударившись головой о зеркало. Упали Вы, предположительно, из-за ящика выпитого вермута и силы притяжения земной поверхности. И сознание Вы, скорее всего, потеряли тоже из-за этого, а вовсе не из-за зеркала. Однако, ударившись, Вы получили серьезную травму головы. Вам повезло, Вы могли заработать черепно-мозговую травму, а то и хуже — кровоизлияние в мозг. Скажите, милая, Вы что-нибудь помните? Услышав «милая» девушку передернуло. Глаза словно остекленели. Она вспомнила усатенького старичка, собаку, странного парня, с татуировками на щеках. Затем вермут и зеркало в душевой. — Да… Я помню. Я резко встала и… голова закружилась, в глазах потемнело, а затем. Просто все пропало и вот я тут. — как будто сама жизнь ушла из голоса девушки. Она говорила тихо и очень спокойно. — Да, да… Значит, Ваш покорный слуга оказался прав. Сударыня, поменьше пейте. Такое количество алкоголя не может не пагубно повлиять на организм юной девушки. Вам еще расти, жить, стареть. Вы хотите внезапно стать калекой, или прожить жизнь достойно? — С этими словами, Орочимару взял папку с рядом стоящего стоила, открыл и сделал пару пометок. — Еще… Я конечно понимаю, Вам и так хватает не приятных новостей, но у вас хламидиоз… — Услышав это, Хината вздрогнула и подняла на врача испуганный взгляд. — …был. Был у Вас хламидиоз и нет у Вас хламидиоза. С Вашего молчаливого позволения, Ваш покорный слуга позволил себе излечить Вас от сих вредных и, несомненно, противных паразитов. — Орочимару сделал паузу. — Сударыня, Я настоятельно советую Вам проинформировать Ваших… кхм… партнеров, о возможности их заражения. Девушка вновь забылась, пока слушала его. Его речь волшебным образом успокаивала. Он говорил серьезные вещи таким небрежным, пренебрежительными тоном, что они казались и не такими уж серьезными. Она вновь хихикнула, но уже более сдавленнее и сдержаннее. — Да-да, я конечно скажу им… ему… то есть, ну вы поняли. — Конечно, я все понимаю, я же врач. — Орочимару рассмеялся глубоким смехом, от которого девушку снова пробрало до мурашек. Увидев ее испуганный взгляд, он улыбнулся и продолжил. — Не бойтесь меня. Моя внешность, конечно, необычна, но вам не стоит меня бояться. Я Ваш врач и моя первая забота — Ваше здоровье и самочувствие. Поверьте, я Вас ни в чем не осуждаю. Расслабьтесь и отдыхайте. С этими словами Орочимару вышел из кабинета. Девушке было приписано пробыть в больнице неделю. Ей делали анализы, проверяли ее на различного рода заболевания и патологии, даже сделали пару профилактических прививок. Почти все время. Что она лежала в больнице, Орочимару посещал ее и проводил с ней очень много времени. Они разговаривали о том, о чем она ни с кем не разговаривала. В какой-то момент она раскрылась перед ним. Конечно, трудно скрыть кто ты такая, после диагноза «хламидиоз» и одного посещения братьев Учиха. Этого одного раза вполне хватило, чтобы чуткий врач заметил отношение парней к девушке. Она рассказала ему абослютно все. Без утайки и даже иногда преувеличивая. Конечно, Орочимару долго молчал. Он тяжело дышал и долго смотрел в одну точку. — Знаете, госпожа Хьюга, не мне Вас осуждать. Все мы, в своей сознательной жизни, хотя наверное и в несознательной тоже, делаем свой выбор. Вы сделали свой, могу ли я осуждать Вас и говорить, что он не правильный? Не думаю. К подобным суждениям должны прийти Вы сами. Если Вы несчастны, живя такой жизнью, то Вы и сами уже осознали это, без всякой на то моей помощи. И тут Хинату затрясло. Сначала, затряслись руки, затем голова. Орочимару решил было, что у нее случился приступ и уже хотел вызывать мед. сестер, когда услышал еле разбираемое. — Не… на… до… — И плач. Много плача, слез и всхлипов. Девушку трясло, и Орочимару решил не вызывать мед. сестер, а просто посидеть с девушкой. Он просто молчал, а она плакала. Постепенно, девушка начала успокаиваться. Орочимару принес ей воды и две таблеточки. На ее вопросительный взгляд, все еще полный слез он ответил. — Это кодеин. Не волнуйся, я тебя не отравлю. — Он вновь улыбнулся своей странной улыбкой, одновременно и приятной, и пронизывающей до костей. — Ты забудешься, а потом уснешь. А когда проснешься, тебе будет гораздо легче. — Угу. — Девушка аккуратно положила в рот две таблетки и запила их водой. Она плакала еще около получаса, пока ее всхлипы и стоны не прекратились. Все время Орочимару сидел рядом с ней и гладил ее волосы. Наконец, она повернулась к нему… и поцеловала. Орочимару чуть не одернулся от нее, но она держала его за руку. — Орочимару… Возьми меня… — Хината… Вы не осознаете, что Вы делаете. Вы под действием наркотиков и не осознаете своих действий. — Он был не напуган, наоборот, смертельно спокоен. — Ты не хочешь меня? — Она взяла его руку и положила на свою пышную грудь. — Орочимару, я не под кайфом. Я осознаю, что я делаю. — Она сделала паузу. Руку с груди он не убрал. — Меня не изменить… Но я хочу, чтобы ты побыл со мной. Ты другой, ты не как они. Перед тем, как я отсюда выйду, я хочу, чтобы ты побыл со мной. Он колебался лишь минуту. В следующее мгновение, он уже целовал ее губы, еще через мгновение, он уже закрывал дверь палаты на ключ. Вернувшись к ней, он лег к ней на кушетку и накрыл их обоих одеялом. Молча, он целовал ее и ласкал руками. Его волосы падали на ее лицо и смешивались с ее волосами. Перевернув ее на спину, он встал над ней на четвереньки и поцеловал ее шею, проводя языком ниточки влаги по коже. Девушка тихонько застонала. Нет, не от того что ей было приятно физически. Скорее от морального удовлетворения. Сейчас мужчина, ласковый и опытный ласкал ее, а не она его. Сейчас он был с ней, а не она с ним, как бы странно это ни звучало. Опустившись от шее к груди, он задрал ее халат и помог ей снять его. Впившись губами в ее пышную грудь и вставшие соски, он то посасывал их, то ласкал языком, обводя по окружности сосков языком, то покусывал самый кончик соска, от чего девушка выгибала спину. Он подложил ей руку под спину, чтобы прижимать ее к себе посильнее. Другой рукой он сжимал и массировал ее грудь, иногда поднимаясь к шее и щеке. Иногда, Хината ловила его пальцы губами и проводила по ним языком, подогревая Орочимару и побуждая его к более активным действиям. Опустившись ниже, все также проводя линии влаги своим тонким языком, он дошел до ее бедер. Одной рукой, все так же, лаская грудь, другой рукой он помог ей стянуть трусики. Она с довольной улыбкой развела ножки в сторону, открывая взору Орочимару свою маленькую, немного не бритую писю. Легкий пушок ей даже шел. Тут же, Орочимару провел ей самым кончиком языка, между половых губок, девушка тут же обильно потекла. Она сразу ощутила, что язык у Орочимару был буквально создан, для ласки женщин. Тонкий, с острым кончиком, гладкий и очень-очень теплый. Каждое его движение по ней, или внутри нее, отдавались эхом по ее телу. Сейчас он владел ею больше, чем любой мужчина — девушка с трудом могла вспомнить свое имя, настолько она утопала в удовольствии. Конечно, она не знала, что ее чувства обострились из-за пережитого стресса и принятых наркотических обезболивающих, но счастье в неведении. Через несколько минут, когда тело девушки окончательно расслабилось, а ей уже немного надоело просто лежать, она приподнялась и потянула врача-любовника к себе, немного посмеиваясь. Уложив его на спину, она развернулась к нему попкой и начала мотать ею у него перед лицом, заигрывая и возбуждая его еще больше. Тем временем, она расстегивала штаны и помогала Орочимару снять их, желательно вместе с трусами. Когда девушка увидела хозяйство длинноволосого врача, она чуть не шокировалась, в очередной раз. По длине член был довольно стандартным, но вот по ширине он был весьма массивным. Оценивая на взгляд, девушка даже немного засомневалась, влезет ли ей в ротик головка члена. Она решила начать с простого: провела язычком вдоль члена и кончиком языка потеребила уздечку, затем обняла губками всю головку и провела по ней языком так, чтобы он как можног больше соприкасался с членом. Когда она уже собиралась заглотить член чуть, поглубже, она почувствовала щекочущее чувство внутри своей маленькой пушистой писи. Это Орочимару дотянулся до нее языком и слегка щекотал ее. Хината, от неожиданности, чуть не подавилась до слез, но решила отблагодарить доктора за такую ласку и переключилась на его яички. Аккуратно взяв одно яичко губками, она стала ласкать его языком и как можно обильнее смачивать слюной. Невольный вздох Орочимару не заставил себя ждать — девушка знала свое дело. Немного отвлекшись, девушка повернулась к любовнику и завиляла попкой, посмеиваясь и играясь с языком Орочимару. Так они ласкали друг друга, пока Орочимару не кончил, обильно покрывая грудь девушки спермой, пока та облизывала уздечку. И вновь девушка была удивлена, когда у врача не только не упал член, после окончания ей на грудь, но и он сам стал еще усерднее и страстнее ласкать ее. Он немного ее отодвинул и привстал на колени. Попросив девушку передать ему его врачебный кейс, он достал от туда пачку презервативов и одел на все еще стоявший, даже еще более твердый член. Облизываясь и предвкушая, он волевым движением подвинул к себе девушку и осторожно уперся членом во вход в ее влагалище. Он вошел медленно, смакуя сам и давая насладиться моментом девушке. Постепенно ускоряя темп, он не стал двигаться слишком уж быстро. Он хотел, чтобы насладились они оба. Так они двигались долго, то наращивая, то замедляя темп, до тех пор пока девушка не начала сама двигать бедрами как сумасшедшая. Она текла настолько обильно, что смазка аж капала на постель. От соприкосновения их бедер раздавались неприличные хлопающие звуки, а она постепенно начинала постанывать. Орочимару решил помочь ей и одну руку положил ей на плечо, а другую на бедро — так он мог буквально насаживать девушку на свой член. Хинату же все там одновременно и растягивало и поглаживало. Размера члена не хватало для того чтобы сделать девушке больно, но его было достаточно, чтобы у девушки закатывались глаза от удовольствия. В какой-то момент, ее руки подогнулись и она упала на грудь, тяжело дыша и кончая. — Не-о-ста-на-вли-вай-ся… — Проговорила девушка, проговаривая слоги и буквы в такт движениям бедер Орочимару. Никогда еще ее тело не сводило такой судорогой. Она не сказала Орочимару, но кончала она около получаса. Это впервые, когда она испытывала подобное. После начала оргазма, каждое движение Орочимару внутри нее было для нее и болезненным, и безумно приятным. Она сама, как подкормленная кошка, развернулась и запрыгнула на него, прося и требуя еще. Всю ночь они занимались сексом, почти без передышки. Не только в палате, но и в душевой, для врачей, где она мастурбировала Орочимару между грудей. Затем, вновь вернувшись в палату, они снова сцепились друг в друга, как ненасытные подростки, которые только-только осознали, что такое секс. Хината даже позволила Орочимару поизвращаться и закинула ноги себе за плечи, пока тот имел ее. Получилась очень сексуальная картина: Хината, с закинутыми ногами за плечи. Ее пися выпирала и как будто сама просила отыметь ее. Выше писи находилась пышная грудь, которая стала казаться еще больше.От принятой девушкой позы. А чуть выше было лицо девушки. Иногда, когда Орочимару выходил из нее, она губками рта ловила его член и облизывала языком. На утро, их обнаружили медсестры, пока они спали на одной кушетке. Сестры милосердия покрылись краской до ушей, когда лицезрели голого Орочимару собственными глазами и поспешно удалились. Затем было много крика от заведующего больницей, в адрес Орочимару, из-за того что тот нарушил правило врачебной этики. — Знаете, я не жалею, что поступил так. Но, думаю, за 17 лет моей безупречной врачебной практики, Вы мне не только простите этот инцидент, но и не отразите его последствия на моей зарплате. Вечером того же дня они распрощались.