Заповедник неудачников

      Темно. Влажно. Холодно. Кости ломит от долгого лежания на каменном полу. Веки всё ещё больно поднимать – непонятно, что за дрянь мне вкололи, но ясно, что дряни было много. Не спешу подавать признаки жизни, хотя пол подо мной становится невыносимо жгучим. Ледяным. Концентрируюсь на звуках, хоть как–то отвлекаясь от холода, и до ушей долетают обрывки разговора.       – И где он только их умудряется выискивать? Ума не приложу! – первый голос мужской, я бы сказал, молодой и озорной. Фразы произносятся кратко, с какой–то осторожностью, будто говорящий готов отпрыгнуть, исчезнуть после любой из них.       – А разве тебя он не так же "выискал"? Или, может, ты тут по собственной воле? – второй голос – низкий и приятный, тоже принадлежит мужчине, но его отличает сладкая бархатистость и акцент, знакомый, переливчатый…       Мысли обрывает стук тяжелых каблуков, говорящие слышат его чуть позже меня и тоже замолкают. Прислушиваюсь к звуку, всё ещё продолжая изображать спящего. Шаг, второй, третий… Размеренная походка сменяется шуршанием, похожим на шелест осенней листвы на ветру. И снова – шаг, другой… Уже близко.       Тонкие пальцы так быстро хватают за плечи и заваливают с боку на спину, что невольно выдаю себя шумным вздохом. Одно крыло криво подогнулось – вспышка боли заставила открыть глаза, что тоже причинило боль – веки были залиты чем–то липким, почти высохшим, возможно, моей же кровью – на голове как–то странно болела один участок, кажется открытая рана, дальнейшее сканирование я провести не успел.       Но вся боль померкла, когда меня поймали глаза напротив, так близко нависшие сейчас над моими. Да, да… Меня – сильного, гордого и такого невозмутимого… Меня – демона! Сейчас поймали глаза незнакомца, да так крепко, как ни одни цепи и путы не смогли бы удержать. Становилось противно и тошно от собственного бессилия, чувствую себя запутавшимся мотыльком в жёстких струнах чужой паутины.       Тёмные пряди щекотно касаются носа, когда незнакомец изучает меня, словно куклу поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Тянет чихнуть – запах от незнакомца исходит странный… пыльный что ли? Цепкие пальцы держат за подбородок, и хочется, очень хочется, перестать ощущать их на себе. Но глаза, всё также пронзают, вынуждая оставаться недвижимой статуей, а он всё осматривает меня – послушного до невозможности.       Потрепал волосы, осмотрел уши, подергав пирсинг на них, даже в рот заглянул. Раздвинув большим и указательным пальцем плотно сжатые губы, коснулся клыков. Была мысль откусить тонкие пальчики нахала, но что–то подсказывало, что и пытаться не стоит. Неужели я струсил? Отвращение нарастало.       А потом он заглянул в самую глубь моих глаз, точнее куда–то в меня, и тут–то действительно стало не по себе. Сорвав все ментальные и энергетические щиты как тонкую обертку с подарка, он разглядывал меня изнутри, копался в воспоминаниях и нагло раскидывал всё то, что я долго и кропотливо укладывал по полочкам, во время медитаций дома.       "Где я? И кто ты?" – управлять телом я не могу, но уверен, что он услышит мои мысли.       "Любопытный", – губы растеклись в улыбке, но не проронили ни звука, глаза играли безуминкой и совсем не смеялись. Только сейчас я заметил, что один зрачок полностью чёрен, а второй имеет кроваво–красный оттенок. Странно, но сразу они мне показались... карими? Тёмные пряди стекают волнами по плечам, а одна, непослушная, делит бледное лицо на две половины, от чего разница в цвете глаз заметна ещё сильнее. Будто два человека смотрят на меня, а не один.       "Любуешься?" – насмешка во вторгнувшейся мысли заставила поморщиться.       Этот мысленный голос, этот пронзающий взгляд и касания, обжигали своим льдом – пол, по сравнению с ними, уже совсем не казался холодным.       Наконец чужак "вышел" из головы и отвёл взгляд куда–то в темноту, прядь брюнета опять защекотала нос.       – Молодцы. Славно поработали, – я впервые услышал его голос – хрипловатый, холодный, властный, совершенно лишённый чувств и… жизни. – Можете посадить его к остальным. Думаю он не убьёт их, слишком быстро…       И снова странный шорох за спиной, оборачиваюсь – незнакомца уже нет, вдали затухает стук каблуков, а надо мной витает горьковатый привкус миндаля – запах магии меняющей облик, да кто же ты, чёрт возьми?!       После его исчезновения уходит чувство немощности, но вопросов становится всё больше, только задать их уже некому, но всё же приятно что чувства и умения возвращаются, кажется, в полной мере. Проверяю зрение – кроме железных прутьев клетки ничего не различить, мне хватает нескольких секунд для перехода на тепловое зрение. Теперь я вижу в десятке метров от себя два тела, совершающих манипуляции с разогретым до красна блоком какого–то механизма. Судя по строению силуэтов и теплоотдаче, это самые обыкновенные люди. Замечаю тепловые нити, паутинкой тянущиеся от блока по всем прутьям клеток. Ток? Защита от попыток к бегству?       Одна из стенок клетки с противным скрежетом отъезжает в сторону, превеликая моё внимание – чувствую за ней шевеление других живых существ.       – Вперёд, демон, – одно из тел у механизма подаёт голос. Нежный. Женский?       Моя ментальная атака по нахалке не проходит через прутья – они её отражают, тем самым, заставляя меня зашипеть от нахлынувшей в мозг боли. Прекрасно! Убить самого себя впервые же часы нахождения непонятно где! Плетусь в открывшийся проход и попадаю… в другую, ничем не отличающуюся от предыдущей, клетку. Решетка за спиной принимает исходное положение, а людские тушки теряются с поля зрения.       – Долго же он тебя изучал, – голос прямо над ухом, уже знакомый, один из тех, что я слышал до появления жутковатого брюнета. Надо бы выяснить где я и зачем, завести, по мирную беседу… Ну да, конечно!       Рефлексы, оттачиваемые годами и подкрепленные плохим настроением, заставляют нанести удар, в сторону говорившего, быстро, но в половину силы. Существо, чья температура тела странно низка, плохо различимо, только расплывчатый синеватый силуэт ускользает от удара в сторону. Успеваю почувствовать густую короткую шерстку под пальцами, когти скользят по ней, не причиняя вреда ловкачу.       – Ты быстрый! – озорной голос звучит уже значительно дальше. – Быстро отходишь от снотворного, вон, уже и реакция, и зрение в норме. Думаю, опоздай они минут на десять, у тебя были бы шансы.       Могу поручиться, что голос принадлежал совсем молодому… человеку? Нет. Синева силуэта вырисовывала высоко посаженные кошачьи уши и длинный хвост. Скорость перемещения тоже подтверждала иноземное происхождение существа – стоило его опасаться, пожалуй. Сидящий в углу, по теплоотдаче от людей почти не отличался – возможно, просто замёрз на полу. Но я помнил его акцент и возникали подозрения о его сущности.       – Где я? Что это за место? – я, отойдя от клетки на пару шагов, попытался расправить крылья – вроде целы, переломов не ощущаю, разве что ссадины, да ушибы, но это не смертельно.       – Красота! – с восхищением отметил хвостатый. Он явно прекрасно видел в темноте, и сейчас рассматривал меня, игнорируя вопросы.       – Тебе повезло стать очередной игрушкой некого бога этого мира, с которым ты уже имел честь познакомится. Он зовёт себя Уми. Милый, правда? – яд и бархат этого голоса мой мозг отказывался вязать воедино и приписывать одному человеку. – Он, знаешь ли, коллекционирует различных существ. Право не думал, что ему хватит духа на пополнение коллекции демоном. Хотя…       Я отчётливо представил презрительную улыбку на бледноватых пухлых губах – говорящий залез в мой мозг, и рисовал там самого себя.       "Ему повезло найти чахлого, мелкого демона", – он врезал слова глубоко, с повадками садиста, растягивая удовольствие от этого процесса.       Я зарычал и до хруста сжал кулаки, так, что когти тупой болью впились в ладони, но давая, тем самым, необходимую концентрацию. Я выкинул нахала из головы и восстановил щиты, так легко сломанные пленившим. Сидевший в углу засмеялся в ответ на мои действия, но больше установить ментальный контакт не пытался, но это не мешало ему продолжить обычное общение.       – Помнишь как попал сюда?       Сначала, захотелось послать наглеца с его высокомерным тоном и выходками, плюнуть в его сторону, а лучше запустить чем–нибудь тяжёлым, но тут нахлынули воспоминания…       Полёт. Встречный ветер кружит голову и путает мои алые пряди, я смеюсь и лечу всё быстрее, всё дальше. Вокруг россыпь кровавых звёзд и легкого облачного кружева, где–то внизу, едва заметная полоска красного песка – пустыня всегда остаётся лучшим местом для свободного полёта.       Вдыхаю холодный ветер полной грудью и… слепну от того, что полоска горизонта впереди вдруг взрывается ярким светом чужого солнца и болезненно ослепляет. Пустыню сменяет лес, не успеваю затормозить достаточно быстро, точнее совсем не сбавляю скорости. Дерево… На нём воспоминания обрывались, а рана на голове дала о себе знать уколом боли – её происхождение становилось более или менее понятным.       Углубляясь в воспоминания, я и не заметил как в камере стало светлей – всюду летали светлячки, маленькие огонёчки, желтовато мерцая, садились на руки, плечи волосы. Больше всего их скопилось на сидящем в углу наглеце.       Света было достаточно, чтобы рассмотреть его рыжеватые пряди, изящные черты лица, миндалевидные глаза с пышными ресницами и, конечно же, острые кончики ушей, плохо скрываемые замысловатым плетением косичек. Пухлые губки таяли в победной улыбке – я не мог не понимать, что память мне вернул, ни кто иной, а этот нахальный эльф.       – Спасибо, – я сдержано кивнул в знак благодарности, борясь с двояким чувством – или стереть эту высокомерную улыбку парой ударов, или же напасть на "спасителя" с расспросами. До того, как я успел что–либо сказать или сделать, тишину нарушил его бархатный голосок.       – Для начала представься, демон.       – У демонов нет имён, – бросил я заученную годами фразу, как–то на автомате. Его высокомерие порядком бесило.       – Но как же нам тебя тогда звать? – настаивал рыжеволосый.       – Зовите меня Руки, – я устал стоять, сложил крылья и решил присесть на пол. Встревоженные светлячки закружились рядом, вновь ища место поудобней.       – Хорошо, – эльф надменно кивнул, будто одобряя сказанное. – Этот малыш, – он небрежным жестом указал в сторону, и светлячки осветили сидящего на полу парня, – этот малыш – Аой. Очень смышленый.       Не знаю почему он так обращался к существу с кошачьими чертами и повадками, но тот видимо нисколько не был против. За время нашей беседы, Аой успел заскучать, неведомо где, он поймал себе мышь, и теперь играл с ней, то отпуская, то снова ловя в когтистые лапки, покрытые тёмным блестящим пушком. Лицо – лишенное шерсти, совсем человеческое, разве что глаза больше, да зрачки вертикальные. Тонкая полоска губ окрашена в алый, у правого уголка застыла струйка крови – теперь понятно, почему мышь убегает так заторможено.       Услышав что о нём заговорили, Аой вскочил на задние лапы и, отвесил грациозный поклон.       – Рад знакомству, Руки, – хвост глухим стуком ударил пол позади Аоя – поймал мышь, пытающуюся сбежать под шумок, и Аой снова вернулся к игре с грызуном.       – А ты? Как твоё имя? – я с трудом отвёл взгляд от неведомого мне раньше существа, с звериными чертами.       – Моё имя слишком сложно для вашего произношения, зовите меня просто – Уруха, – эльф кивнул, отчего золотистые пряди скрыли половину лица, зато предостаточно открыли правильно заострённый кончик уха, на который тут же поспешил приземлиться светлячок, заставляя переливаться три небольших серёжки в ухе и цепочку меж ними. Акцентируясь на лицах и особенностях я слишком запоздало отметил, что мы одеты в одинаковые белые штаны и рубашки самого простого покроя – моя одежда и всё что было при мне, пропало.       Уруха зорко и точно отмечал каждое моё движение, и вот сейчас, он снова угадал, причину моей озадаченности.       – Портал, через который он нас украл, пропускает только тело и мелкие предметы, вроде украшений. Ткани и прочее – разрушаются, так что забудь о ней, радуйся, что крылья при тебе остались.       – Ты так обо всём осведомлён. Не первый раз крадут что ли?       – Второй, – эльф кивнул и сделал вид, что не заметил издёвки в голосе, а может и правда не заметил. – Наш пленитель коварен, от него не так–то просто сбежать. А ещё у него видимо фетиш на милые мордахи.       Уруха усмехнулся, но уже по–другому, как–то по–доброму. А я смутился – это был комплимент или что? На родине меня точно милым не называли – внешность обычного среднестатистического демона.       – Иди сюда. Рану твою посмотрю хоть, – Эльф призывно махнул рукой и я не задумываясь подошёл к нему, мне нравился этот нахальный шатен, хотя убить его всё ещё немного хотелось. Было в нём что–то притягательное, отчего пальцы покалывало будто бы лёгкими разрядами тока, и чем ближе я к нему подходил, тем сильнее это притяжение становилось.       – Да я не кусаюсь, ближе давай, – в изящных руках крылась большая сила. Он притянул мою голову ближе, практически уложив себе на колени. – Так, посмотрим… О, какой кошмар!       – Что там?!       От неожиданности я привстал – голова, конечно, болела, но не так сильно настораживала, по крайней мере, до испуганных воплей эльфа. Я действительно забеспокоился.       – Ты когда тормозил, головой об дерево, раздавил бабочку! – не церемонясь, эльф оторвал что–то от засохшей раны и, перед моими глазами потряс кусочком коры, в некоторых местах, где не было засохшей крови, можно было различить желтоватые крылышки.       Видимо со стороны происходящее выглядело забавно – смех Аоя становился всё громче и заразительней, согнувшись практически пополам, он смеялся навзрыд, как ребёнок. Отчитывать Уруху как–то перехотелось, поймал себя на том, что улыбаюсь… Странно на меня влияет это место и новые знакомые – добрею что ли? Или старею… Раньше бы точно уже прибил обоих, а трупами пытался сломать решётку, а что сейчас?       Сейчас моя голова покоится на коленях жреца–эльфа, в районе раны растекается приятное тепло и сладковаты запах корицы кружит голову – исцеляющая магия всегда усыпляет. Длинные пальцы касаются кожи и волос – приятно. Слишком приятно.       – Аой, расскажи о своём мире, – Уруха явно заскучал за целительством моей головы.       Кошак – как я уже про себя начал называть Аоя, – немного растерялся, но всё же решил развлечь эльфа рассказом и тем самым скоротать время в ожидании неизвестно чего. Приняв важный вид, он сейчас совсем походил на смышлёного котёнка с мышкой в лапках, но в глазах читалась мудрость и некоторая тоска, гордая осанка и грация движений заставили залюбоваться существом, а приятный, мурлыкающий, голос, ещё и заслушаться.       – Сложно говорить, о том мире, в котором родился и прожил практически всю жизнь, всё вокруг кажется обыденным и не стоящим упоминания. Наверняка ваши миры развиты так же хорошо, как и наш, и путешествия в другие миры для вас не новость. Поэтому я расскажу о своём мире, сравнивая его с людскими, вы ведь бывали в них?       – Да, конечно, – я не смотрел вверх, но чувствовал, как эльф закивал. – Самая многочисленная раса, сложно с ней не столкнуться.       Я тоже не редко находил людские миры, и даже некоторое время жил в них – все до невозможности одинаковые, словно по шаблону слепленные один с другого. Аой продолжил свой рассказ.       – Мой мир представляет собой лес. Да... Наверно это самое правильное определение, потому что жизнь вне леса, а точнее вне его крон, длится не более пяти минут. Есть конечно подлесье, моря, поля и все прочие обычные для природы красоты, но все они кишат шайни. – Видя недоумение на лицах слушателей, Аой пояснил: – Все почвы и воды густо населены мохнатыми червями – шайни, они достигают полутора метров в диаметре, а их точную длину никто никогда и не видел – не получается поймать эту зверюгу целиком. Её сородичи чувствуют, что та скоро погибнет и пытаются сожрать большую её часть. Из–за большого количества острых клыков это им, конечно, удаётся. В общем, шайни весьма полезные существа, если не сказать бесценные – мохнатая кожа хороша для одежды, прочнее их жил верёвок и нитей не смастерить, из клыков получаются как прекрасные кухонные ножи, так и изящное оружие, и мясо, конечно же, у них вкусное. А ещё проблема металлов решается ловлей шайни. Уж не знаю, что они там внизу едят, но их желудки всегда полны железом, серебром и прочим, бывает даже, драгоценные камни попадаются.       Переведя дыхание Кошак продолжал, войдя в раж, он уже не замечал что я засыпаю, а может ему было всё равно.       – Это, наверно, единственная особенность нашего мира, которая первой приходит на ум – уникальные и во всём полезные черви, жрущие всё подряд и всех подряд. Города в кронах похожи на людские – дома, квартиры, парки, больницы, магазины и прочее. Лес, по сути, в мире один, но имеются и отдельные мини–кроны – чаще всего резиденции особо богатых личностей. Перемещение между ними происходит на киури – птицеящерах, так скажем, ну или на механических летательных аппаратах, а ещё…       Не знаю, что там было "ещё", врачеватель убаюкал меня, как младенца. И теперь мне снилось, как я летаю над морем шайни. Мерзопакостные твари скалят свои пасти и следят за мной мордами лишенными глаз. В какой–то момент, крылья тяжелеют и перестают меня слушаться, я падаю вниз к жаждущим добычи клыкам. Ближайший из их высовывается из воды повыше, я слышу его глухой рык, и просыпаюсь.       Рык продолжается, а глаза ослепляет солнечный свет. Моя голова всё ещё лежит на коленях эльфа, но мы с ним сидим уже не в темнице, а посреди дороги. Нас объезжают машины, их рык подозрительно похож на шайни из сна, они недовольно сигналят, а некоторые водители даже не брезгуют притормозить и сказать пару ласковых. Поднимаю голову и взгляд теряется в многоэтажках, цветных вывесках магазинов и в удивленных лицах прохожих.       – О, проснулся уже, – Уруха, невозмутим. – Может, поднимемся ко мне? Я чертовски голоден, да и ты скорей всего, тоже. Тут недалеко совсем.       На языке крутится множество вопросов, но вырывается самый глупый.       – А где Аой? – следую за эльфом, отходя с проезжей части на тротуар.       – Да чёрт его знает. Изучает местность, наверное, – пара поворотов, проходим в небольшом сквере и обрадованный Уруха идёт к синей массивной двери подъезда, набирает нужный код и дверь приветственно пиликая, впускает нас.       – Ты так ведёшь себя… По–хозяйски… – вспоминаю, что он что–то говорил о втором разе, значит ему тут не впервой.       Уруха не отвечает, заводит в лифт. Седьмой этаж, ключ от квартиры под ковриком.       – Добро пожаловать! Тут я обитаю.       Вхожу в просторный светлый зал, быстрым взглядом обегаю его – диван, пара кресел, журнальный столик, телевизор и много заполненных книжных шкафов у стены, возле одного из кресел замечаю гитару. Из–за двери слева от меня доносится громыхание посуды и ругань на эльфийском, невольно восхищаясь – у них даже брань звучит, как песня. Вхожу – как и ожидалось, попадаю на кухню.       – Уруха, где мы? – вопрос звучит как–то глупо и совсем неловко, но если его не задать сейчас, то я просто свихнусь.       Эльф расставляет на столе еду, добытую в холодильнике и, наконец, переводит свой взгляд на меня. И я уже жалею о своём вопросе тысячу раз подряд – столько тоски и печали в этих глазах медового цвета.       – Ты так и не понял? Мы всё ещё в его клетке, Руки.