Заповедник неудачников

      Руи нет слишком долго… Точнее, его всегда нет ровно три часа, но мне они кажутся вечностью, и почему–то каждый раз, эта вечность поглощает всё больше времени, заставляя меня ждать дольше с каждым разом. Болезненное тиканье часов стихло ещё в первый день твоего отсутствия – я не выдержал этих колющих громких ударов и разбил ни в чём неповинный механизм. Осколки пластикового циферблата до сих пор валяются на полу, время от времени я зачем–то уделяю им время – посидеть и собирать их в единое целое, зная, что стрелка никогда не сдвинется с места… И хочется верить, что всё время ускорит свой бег и замрёт, лишь когда он будет рядом со мной. Потому что без Руи, как бы это банально не звучало, нет и меня… Я так глубоко взрастил в своём сердце этого человека, что самостоятельно назначил себе приговор. И вот теперь, я вынужден скитаться по опустевшей квартире, то и дело, натыкаясь на предметы, напоминающие о нём – фото, разбросанная одежда, зубная щетка в ванной, да и вся квартира, это Руи. Мы вместе чуть меньше полугода, но он успел превратить нашу квартиру в обитель уюта и тепла, немногочисленные гости всегда отмечают это.       Так странно было видеть, как любимый старается уделить внимание каждой мелочи, вроде цвета обоев и штор, форме журнального столика и материалу для двери.       Мы прекрасно осознаём выдуманность и нереальность этого мира, но вот только Руи полюбил его даже таким, считая нашу встречу в общей ловушке судьбой – подаренным счастьем. Порой мне начинает казаться, что всё это игра, все его попытки придать этому миру обычность, выглядят так, будто Руи высаживает искусственные цветы в землю и поливает их, ожидая чего–то.       Чуда? А я не верю в чудеса, я верю только в прочность прутьев вокруг нас и в наше с любимым взаимное чувство – единственную реальность в этом мире обмана.       Но сейчас Руи нет, и краски мира смывает пелена дождя за окном, мне кажется, что ещё миг и квартира начнёт растворяться в этой барабанной дроби, упрямо стучащей в окна. Затыкаю уши, лишь бы не слышать этого стука. Самое смешное, что в районе, где стоит наша высотка, дождь никогда не идёт…       Сползаю на пол рядом с нашей ванной, бьюсь затылком о холодный кафель и не чувствую боли – без него и я понемногу становлюсь ненастоящим, как тени вокруг нас.       Руи сам выбрал такую широкую громадину, потому что обожает заниматься любовью в ванне, а прошлая не давала нужной свободы действий, и он злился на расплёскивающуюся воду, так забавно... Но этой, любимый остался доволен множество раз, я помню каждый его стон, открыто говоривший об этом, голос, шептавший мне ласковые мольбы, снова и снова. Провожу по гладкой кромке ванны персикового цвета, и вспоминаю, как пальцы моего любовника самозабвенно обхватывали этот край, в порывах страсти и нетерпения, когда я предавал его тело неспешным ласкам.       Всё что мне остаётся – это сладкие воспоминания и горькая реальность, из которой её создатель вырывает Руи, когда ему вздумается, раз в два, или в три дня, просто открывая бесшумный портал над ним и унося куда–то в неизвестном направлении. Сколько раз я пытался попасть туда за любимым? Наверно столько же, сколько и не пустить Руи в него, но невидимые руки бесцеремонно отбрасывают назад и забирают его, моего любимого. Я боюсь представить, что Уми там с ним делает, потому что и так узнаю об этом, по следам и увечьям, синякам и кровоподтёкам. Руки сами сжимаются в кулаки, вспоминая этот затравленный взгляд и хочется убить сотворившего с любимым это, но противник, как всегда скрыт своим могуществом.       Меня никогда не покидает единственный вопрос – за что, почему именно Руи он выбрал своей игрушкой? От безысходности сдираю кожу с костяшек пальцев об стену, оставляя на ней кровавый узор, а любимый, как обычно останавливает меня, обнимая за плечи. Глаза его полны страха, но не за себя, а за меня! Он шепчет что всё будет хорошо, что всё в порядке, что любит меня и, я верю ему… Стараюсь не отпускать надолго куда–либо одного, по ночам обнимаю так крепко, что не редко просыпаюсь от возмущенного ворчания. Я верю… Верю до следующего раза, когда его вновь похитит мой враг, а он не может быть больше никем, он – делающий Руи больно ради собственного удовольствия. Он мой враг, и однажды, я ему отомщу за каждую слезинку Руи, за каждую пролитую каплю крови.       Наверно я придремал, или слишком углубился в план мести – вздрагиваю, когда раздаётся знакомое шипение портала, и кручу головой отыскивая его, на этот раз где–то близко. И вот, сияние разрезает воздух прямо передо мной, и я еле успеваю предотвратить падение любимого безжизненного тела на холодный пол. Прижимаю его к себе, осторожно, боясь сделать больно и без того искалеченному телу, проклинаю пленителя за каждый новый порез на нежной коже, кровь ещё сочится и я поспешно стираю её наспех смоченным в тёплой воде полотенцем. Руи всхлипывает и приходит в себя. Вначале, прекрасные глаза заволакивает ужас и он пытаешься из последних сил разорвать мои объятия, но я знаю – он опять бредит, видя в моём лице его черты.       – Руи, Руи, тише. Это же я. Успокойся, – шепчу ему на ушко, словно мантру невнятные слова и глажу по голове, как маленького ребёнка. Убираю с лица чёрно–красные пряди длинных волос – они тоже слиплись от крови, и видеть это невыносимо больно, чувствовать, как он дрожит всем телом, сжимаясь в беззащитный комочек в моих объятиях и… плачет. Чёрт возьми! Я сверлю полным ненависти взглядом потолок, надеясь что эта сволочь видит меня, всё ещё следит за нами. «Убью» – Произношу чётко, но одними губами, беззвучно – если этот недотворец мира смотрит на нас, то поймёт. И поймёт, что я пойду на всё, чтобы отомстить за страдания любимого.       Несу его, лёгкого как пушинку в комнату, и аккуратно усаживаю на кресло, укутывая бледное тело в плед, рассматривая, каждый миллиметр, хочется отвернуться и завыть от боли, которую лучше бы сам пережил сто раз, чем хоть один раз позволил пережить её Руи. Но я должен осмотреть его, оценивая серьёзность причиненного вреда, оценить, справимся ли мы сами или же опять обратится за помощью к соседу…       Плотнее укутываю его тёплым пледом и сижу перед креслом на коленях, заглядывая в невидящие сейчас ничего глаза, поглаживаю дрожащие руки, надеясь успокоить, хотя сам еле сдерживаюсь. Почему именно он, за что? Горько до такой степени, что я прижимаюсь к ступням любимого мне человека, лишь бы он не видел слёз, ему и так слишком больно, нельзя заставлять его переживать ещё больше, зажимаю одной рукой рот, чтобы заглушить вырывающиеся всхлипы и чувствую как его руки слабой хваткой обвивают шею, пытаясь поднять заплаканное лицо.       – Всё хорошо, Ми. Я в порядке, – голос дрожит, но та сила, с которой он старается спрятать боль, передаётся и мне. Мы делаем друг друга сильнее, оставаясь беспомощными куклами в чужих руках… Забавно.       Руи наклоняется вперёд и сцеловывает каждую слезинку с моих щёк, но время от времени вздрагивает и сам – не от слёз, он смог их побороть успокаивая меня – мои солёные капли попадают на разбитую губу, заставляя любимого немного морщится, но я не могу запретить ему делать это, он слишком увлечён, а значит забывает только что пережитый ад.       – Может всё таки я позову…       – Нет, – сталь, промелькнувшая в голосе Руи, заставляет вздрогнуть, в такие моменты я и правда забываю какой он сильный на самом деле. Он против чужой помощи и значит дальнейший спор бесполезен. – Хочу принять ванну…       – Хорошо. Посиди тут, я её наполню, ладно? – дожидаюсь утвердительного кивка и с неохотой покидаю гостиную. Быстро настраиваю воду и пытаюсь собраться, не дать воли эмоциям. Наверно, этот странный баланс гнева к пленителю и сочувствия к любимому, и даёт мне силы сохранить более или менее спокойное состояние. Но, увы, оно длится не долго – шум в гостиной, звук падения, заставляет нахлынуть волну паники, срываюсь туда и застаю Руи лежащим между креслом и журнальным столиком. Падаю перед ним на колени, стирая кожу о жёсткий ковёр, но практически не замечаю этого, всё моё внимание приковано к любимому. Не движется, и дыхание еле различимо. Я осторожно укладываю его на диван, прикрывая наготу беззащитного тела всё тем же пледом.       – Руи! Руи, очнись! – легонько трясу хрупкие плечи и глажу мертвенно–бледные щёки, но он никак не реагирует. – Руи! – Изо всех сил стараюсь не перейти на истеричные вопли.       Я вынужден нарушить просьбу Руи, потому что просто не знаю что делать. Выбегаю на лестничную площадку, босой, и стучу в дверь напротив, забывая о наличии дверного звонка – он поймёт и простит эту бестактность, не впервой ведь…       Долго ждать не приходится – на пороге появляется наш спаситель, длинноволосый блондин, высокий слегка худощавый эльф. Светлые затёртые джинсы и чёрная футболка как всегда контрастно смотрятся в сочетании с этой утончённой внешностью, которой под стать только королевские наряды. В каждом жесте кроется изысканность, кажущаяся слишком сказочной для этого обшарпанного коридора, с потрескавшейся краской стен и рисунком трещин. Место эльфа явно не тут, но я безмерно благодарен тому, что он всё–таки рядом. Взгляд его чёрных бездонных глаз, как всегда проницателен и мне не нужно объяснять своё поведение, он спешит в нашу квартиру первым.       – В гостиной, – лишь успеваю бросить я, не поспевая за торопливыми, шагами, из которых даже спешка не может выбить скользящей грации и плавности, присущей только эльфам, наверно.       – Давно в обмороке? – парень, не касаясь кожи, проводит кончиками тонких, словно сделанных из фарфора пальцев, над грудью, руками и шеей, задерживает невесомые движения над головой.       – Минут пять, не больше, я сразу к тебе побежал. Что с ним, Ю? – я боюсь, ожидая уже чего угодно, я слежу за его движениями и бегло рассматриваю тату на правой руке, одна, вторая, третья… пожалуй они тоже странно смотрятся, не сочетаются с эльфом… Но вот тату бабочки на шее иное, он говорил, что сделал её ещё у себя дома, и в плавности тонких линий рисунка, действительно видится что–то нечеловеческое, притягивающее взгляд и успокаивающее.       – Скорее всего эмоциональное перенапряжение, – он тщательно сканировал всё ещё бесчувственного любимого. От усиленного поиска серьёзных травм блондин напрягся, по бледному лбу, скатилась капелька пота, которую он поспешил смахнуть, отстраняясь от Руи. Результат манипуляций блондина не заставил себя долго ждать – дыхание парня выровнялось, он спал. – Что опять?.. – Голос был полон сочувствия и искренней тревоги, большие чёрные омуты глаз пожирали меня, моля ответить отрицательно.       – Да… Опять… – я не мог врать, но и не мог подумать насколько болезненным будет ответ, ожидающий меня.       – Мизуки… Если это не прекратиться, последует нервный срыв, последствиями которого очень вероятно станут суицидальные попытки…       – Что?! Нет, нет! – я мотал головой, словно пытаясь вытрясти только что услышанные слова, въедающиеся в мозг. – Руи сильный, он сильнее этого… – Я чуть ли не кричал, но тут же осёкся, когда спящий тихонько застонал во сне. Я продолжил уже тише, практически шепотом. – Ты можешь что–нибудь сделать, Ю?       – Я всего лишь бард, Мизуки... Конечно, каждый эльф склонен быть жрецом, но без опытного лекаря нам тут не обойтись. Думаю, пора прочёсывать город на наличие таковых. Или же обратится к теням…       – Нет, только не к ним, – это "нам" сказанное эльфом, невероятно успокаивало, этим, он и себя причислял к нашей беде, а значит нас больше чем двое и мы сильнее, и мы выберемся. – Спасибо тебе, Ю. Я безмерно благодарен тебе.       – Но я же ничем не могу помочь…       – Ты помогаешь гораздо больше, чем все тени этого города, – в порыве признательности я сжал тонкую руку своими двумя и подарил самую дружескую улыбку, на которую только был сейчас способен. – Спасибо тебе, за то, что ты с нами.       Эльф смущённо опустил голову, и красивое лицо скрыли густые пряди неубранных волос. Руи зашевелился на диване, просыпаясь, Ю поспешил встать.       – Вам спасибо, – сказал он как–то странно, и я не понял о чём он. – Мы обязательно что–нибудь придумаем. Я пойду.       Входная дверь закрылась одновременно с тем, как ресницы моего любимого затрепетали, и он открыл глаза. Я с облегчением вздохнул, ощущая появившуюся во взгляде бодрость и в сотый раз мысленно поблагодарил эльфа.       – Я же просил не звать его, – голос его тоже крепнет, но я готов выслушать все укоры, лишь бы слышать мягкие нотки его голоса снова и снова.       – Я беспокоился за тебя. Прости.       – Что он сказал?       – Что всё будет хорошо, – отвожу взгляд, не могу, не умею врать, и Руи это знает. – Я убью эту мразь. Убью! За всё что он с тобой делает! И всё будет хорошо…       – Ми…       – Руи, я обеща… – не даёт договорить мне, накрывая губы нежным поцелуем.       – Пойдём, примем ванну, Ми? Вместе, – дарит мне ещё один поцелуй и первым встаёт, увлекая меня за собой.       Сидя в ванной, обнимаю Руи за плечи и целую взлохмаченную голову, наверно в тысячный раз, прикрывая глаза от удовольствия. Тёплая вода ласкает кожу, но не так сладко как мой любимый, когда в очередной раз проводит пальцами по рукам, вычерчивая рисунок мышц и вен.       – Давай выберемся куда–нибудь? Хочу погулять, – неожиданно заявляет он, продолжая поглаживать мои пальцы, и я рад выполнить любое его желание, пусть оно даже будет самым безумным. Но он просит вполне реальные и обычные вещи, я улыбаюсь.       – А куда пойдём? – интересуюсь я, хотя знаю, что я и на край света пойду без сомнений, не оглядываясь. Руи пожимает плечами, отчего его волосы щекочут мне нос, и я негромко чихаю.       – Замёрз уже? – не успеваю запротестовать, как он уже вылезает из воды, заставляя вылезти меня следом, поспешно кутает в полотенце и от этого становится так хорошо и спокойно… Нет, не от полотенца, конечно! От его заботы…       – Я люблю тебя, Руи, – махровая ткань достаточно большая, чтобы я мог притянуть его и согреть импровизированными крыльями, обнимая, пряча нагое тело. Он смотрит на меня снизу вверх, и я забываю о наших печалях, забывает ли о них он? Я очень надеюсь, что хоть мгновение он счастлив и объятия дарят ему беспамятство. Но Руи вырывается и бежит, прочь, в комнату.       – Пошли одеваться быстрее! – кричит он мне, и я, наслаждаясь его смехом, следую в спальню.       – Кстати, давай позовём с собой, Ю? Хорошо? – Руи уже натягивает свои любимые рваные в области колен джинсы и роется в шкафу в поисках верха. Почему–то я не ожидал от любимого этого вопроса, хотя и сам думал предложить, позвать друга с нами.       – Хорошо. Думаю ему тоже не помешает развеется, а то сидит со своей гитарой сутки напролёт, – я с выбором одежды зацикливаюсь гораздо меньше, надеваю свои обычные кожаные штаны и куртку. Мне нравится сочетание чёрной кожи и серебра цепочек, которыми увешана одежда. С выбором футболки под куртку не парюсь вообще – запускаю руку в шкаф, не глядя, хватаю первое попавшееся, в этой груде – пурпурная футболка со стёртым и неразличимым рисунком. Руи гораздо придирчивей в выборе вещей – на его полке всё сложено аккуратными стопочками, сколько раз он пытался привить мне свою аккуратность? Увы, я не исправим. А Руи задумчиво водит пальчиком по рядам, словно выбирает книгу, для коротания вечера, и наконец, останавливает свой выбор на белой футболке и чёрной коротенькой безрукавке.       – Не замёрзнешь? – невольно вырывается у меня, когда я любуюсь отражением Руи, стоя немного позади, а он расчесывает свои чёрно–красные пряди и только улыбается в ответ. Поворачивается ко мне и, сияя от счастья, пытается расчесать мои тёмно–русые кудри. Я отстраняюсь, ласково перехватывая его кисти и невесомо целую в висок.       – Пойдём, Руи, – мне нравится мой начёс кудрей на левую сторону и, каким бы он не был, неаккуратным, возможно, менять его не хочется ни на что иное.       Выходим из дома и чуть ли не сталкиваемся с Ю, тоже выходящим из своей квартиры. Его недавний вид дополнен только светлой джинсовой курткой в тон к джинсам. Он улыбается приветствуя нас и бросает внимательный взгляд на Руи, но тот, видимо, слишком увлечен идеей прогулки и не замечает такой мелочи, важной для меня.       – Ю! – Руи кинулся обнимать эльфа, а мы как раз к тебе шли. – Гулять позвать хотели… а ты… куда–то уходишь?       – Да ничего особенного, тоже прогуляться собирался до одного славного местечка, – эльф радушно принял объятия друга и улыбнулся. – Составите компанию?       Честно признаться, мне всегда казалось, что Ю смотрит на нас немного свысока, хоть он этого сам и не высказывал, но я чувствовал, как его забавляют наши попытки "успеть жить". И мы действительно пытались успеть, надышаться друг другом, наговорится, налюбоваться… Хотя, с другой стороны его, наверно, можно понять… Нам с Руи – людям – отведено слишком мало времени, чтобы рассуждать по эльфийски, ведь они – эльфы – в сравнении с нами бессмертны. Счастьем является для них бессмертие или наказанием я не знал, да и никогда не узнаю… Но временами глупое любопытство брало надо мной верх, заставляя думать на темы, типа – сколько столетий нас будет помнить Ю, после нашей смерти? И конечно же лез подобный бред в голову по ночам, когда здравомыслящим людям полагалось спать.       Как объяснил нам по пути Ю, он любит осень и её пейзажи, поэтому путь нам предстоял не самый близкий – около получаса ходьбы, на такси было бы конечно быстрее, но Руи настоял на пешей прогулке. Я привык терпеть его прихоти, тем более что погода стояла на одной тёплой летней ноте и лишь к вечеру немного холодало. Вообще это было интересное явление этого мира – прихоть создателя – времена года не меняются, они просто замерли в разных местах этого мира одновременно, и каждый день радуют, или не очень, своим постоянством. Особенно странно это наблюдать, совершая поездку на длинные расстояния. Едешь по прямой, а вокруг тебя сменяется погода, как картинки слишком живого кино – осень, переходит в цветущую весну, затем в зимнюю стужу, жару летнего зноя. Ливень сменяется ярким солнечным светом, а убийственная засуха, столь же убийственным туманом. Ощущение, что находишься в объёмных, неправильно составленных паззлах, вроде кусочки ложатся ровно – подходят друг к другу, но безумие картинки говорит само за себя. А странные тени этого мира живут во всех условиях, они наверно даже не знают, что могут выбирать…       А Руи выбрал нам квартиру в лете, тёплом и ласкающем, совершенно лишенном зноя, таком, что действительно не хочется его окончания. И я рад, рад всему что творится вокруг – тому как Руи передразнивая эльфа вприпрыжку бежит, немного обгоняя нас, тому как тянет меня с собой в эту детскую забаву, тому как смеётся Ю. Это ощущение выдуманного уюта и тепла чуть ли не семейной атмосферы между нами, позволяет временно забыть где мы и кто мы в этом мире.       Нет, я не смирился, просто научился жить, ценя каждое мгновение, ведь следующего может просто и не быть. Была бы у меня такая жизнь в моём прошлом мире?       Мысли теряются в нахлынувших впечатлениях, когда мы доходим до границы лета и осени. Редко тут бываю, поэтому вместе с друзьями восхищаюсь этой грани – достаточно сделать один только шаг, и тёплый воздух похолодеет, ветер будет ласкать неубранные волосы, мягко касаясь их невидимыми руками.       Шаг.       Дурманящая смесь аромата сырости и гниющих листьев приятно щекочет в носу, заставляя сделать ещё более глубокий вдох, впуская в себя осень полностью. Тротуар выстлан ковром опавших листьев и я ощущаю себя садистом – желание замедлить шаг и с упоением вслушиваться в хруст ломающихся под ногами желтых телец, не даёт мне покоя.       – Красиво не правда ли? – Ю указывает куда–то в даль и я замечаю дерево растущее меж двух времён – половинка кроны плачет золотыми листьями, в то время как другая, вечнозелёная, и думает умирать. Вечная жизнь и вечное умирание в одном дереве – завораживающее зрелище. – Мы, кстати, пришли. – Эльф кивает в сторону неприметного одноэтажного здания, так сильно заросшего деревьями вокруг, что казалось, это вход в сквер, а не в общественное заведение.       И опять шуршание листьев под ногами, приятное до невозможности – хочется мурчать слушая его, хочется упасть в эту листву, вдыхая её аромат, зарываясь по уши в красно–желтую россыпь.       – Эй, Ми! – оборачиваюсь на любимый жизнерадостный голос, Руи указывает мне на огромную кучу заботливо сметенных кем–то листьев, и недолго думая, плюхается в неё, издавая восторженный вопль. – Ми, иди сюда скорее, тут здорово! – Подкидывает над собой охапки осеннего золота и с восхищением наблюдает за полётом самых красивых листов.       – Иди. Я пока что столик нам выберу, – шепот над ухом, конечно же принадлежит Ю, мне начинает казаться что эта прогулка, своего рода лечение Руи, и как показывает данная ситуация – лечение успешное. Киваю заботливому эльфу и спешу к любимому, пока он не раскидал все листья без меня.       Мой любимый Руи в осенней листве, новое милое зрелище, смотреть на которое долго спокойно не получается, встаю на колени, чтобы поцеловать желанные губы снова и снова, а он всё смеётся, в шутку отбивается от меня охапками листвы и пытается завалить рядом. Поддаюсь и тону спиной в импровизированном ложе, стараясь устроиться поудобней, и при этом иметь возможность видеть Руи. А он молчит и любуется широкой кроной над нами, листья с неё падают практически безостановочно, но меньше их от этого почему–то не становится – очередные капризы создателя этого мира.       – Я и не думал, что ты так любишь осень, – нежно касаюсь плеча, и заодно проверяю – не замёрз ли любимый.       – А я и не люблю… – видя мою удивлённо поднятую бровь он смеётся. – Я тебя люблю Мизуки. А осень… это просто очень красиво. Но не красивее чем ты. – Целует меня в губы развязней, чем я ожидал и совсем по–детски трётся носом о нос. Я всегда теряюсь от такого контраста, а его забавляет моё озадаченное лицо, и он опять радует меня звонким смехом. Он никогда не просит ответных признаний в любви, а я считаю слишком пошлым отвечать на слова Руи чем–то вроде: "я тоже…" и тому подобной ерундой. Мне приятно слышать его слова, но я боюсь их повторять. Боюсь, что из–за частого использования их сила и смысл иссякнут, поэтому предпочитаю не говорить, а показывать, как я его люблю.       Когда вдоволь навалявшись мы заходим внутрь я отмечаю приятную обстановку небольшого кафе, в котором мы оказываемся. Немноголюдно. Десяток столиков, расположен у стен и ещё несколько в центре, заняты только четыре, причём один из них занимает Ю, направляемся сразу к нему, располагаясь на кожаном диванчике. Эльф, ожидая нас, уже успел заказать бутылку красного вина и лёгкие закуски к нему.       – И по какому поводу у нас праздник? – выуживаю из волос пожухший листик и разглядываю его какое–то время, прежде чем выбросить.       – Никакого. Просто хочется немного расслабиться. Разве нет?       – Я за! – Руи тянется к своему бокалу, любезно наполненному эльфом, и я следую его примеру – действительно, почему бы и нет?       – Кампай! – скорее привычка, чем значащая что–то фраза, мы произносим её дружно и громко, привлекая внимание теней, и не только.       За такое большое количество проведенного в клетке времени, начинаешь различать, где находятся декорации, а где реальные существа. Так вот, бармен, обитающий за своим рабочим местом примерно в метрах пяти от нас, явно настоящий. Жизнерадостная улыбка брюнета одинаково светит и нам и теням и есть в ней что–то завораживающее, заставляющее улыбнуться в ответ.       – Приглянулся тебе он тебе что ли? – вздрагиваю, когда понимаю, что всё это время Руи смотрит на меня, близко наклонившись к моему лицу и тихонько посмеиваясь.       – Просто я уже отвыкать начинаю от реальных людей. Их по пальцам можно перечесть ведь!       – Да что вам люди, тут сегодня вообще подозрительно "живо". Смотрите, какая интересная пара. – Я только сейчас замечаю, что всё это время Ю смотрит куда–то сквозь меня, за соседние столики. Я вижу в этом взгляде что–то взволнованное, настороженное и спешу обернуться, к объектам пристального внимания друга.