Заповедник неудачников

      Когда–то я услышал, что люди, на днях рождения, нередко желают имениннику долголетия… Пожелание, в общем–то, приятное и довольно разумное, но, кажется, для живущих сотнями лет, подобное звучит как издевка, скорее похожая на проклятие, чем на пожелание чего–то хорошего. Долголетие… Мне минула третья сотня лет, на тот момент, когда я попробовал и повидал достаточно много, чтобы спокойно заявить что мне наскучила эта жизнь с её однообразными мирами. Надо ли говорить, что в этом пленении мне виделись свои прелести? Почему я даже не пробовал сбежать из заточения? Надо ли объяснять, почему захотелось сменить привычную жизнь на такую… слишком человеческую? Со всеми её человеческими заботами и делами, я старался, как можно более серьёзно вжиться в отведенную себе роль и стал неплохо справляться с обязанностями бармена, повара, официанта, да ещё заодно архитектора и дизайнера. Ведь нужного здания не нашлось, решил спроектировать своё. Благо тени тут работящие, да и потребности в деньгах, которая существует в большинстве миров, тут не было – просто бог, как он представился при первой единственной краткой встрече, или же Уми, как его звали знающие о нём, сделал нам некий подарок в виде кредитных карт с практически бесконечными деньгами на них. То есть, символическая процедура деньги–товар существовала, но как таковой потребности в заработке денег тяжелым трудом, не испытывал никто из увиденных мной обитателей этого мира – не теней. Тени же трудились упорно – не покладая рук и, думая только о том, как бы побольше заработать, чтобы побольше истратить. Все шаблонные мысли теней я выучил, опять же, благодаря своей работе, любят они выпить и языком потрепать, вот и слушаю, что новенького происходит в их сером мирочке.       А временами, в моё уютное гнёздышко забредали и другие пленники, отчаявшиеся и не очень, они не сразу замечали во мне, бармене–наблюдателе, настоящего, такого же как они, а заметив, спешили поделиться информацией об этом месте и получить взамен мою. Что это за место, кто Он и как выбраться отсюда – ответы на эти вопросы считались тут практически второй валютой, более ценной, чем бумажки.       О пленителе, я не думал вовсе, а вот отстранённость этого мира от других, и правда была занятной, даже моя, обыденная ранее способность скачков сквозь мировые грани тут не действовала. Не знаю как у остальных, а лично у меня мало помалу складывалась картина нашего мира–клетки. Если брать за основу одно из самых распространённых представлений о мирах, как о книге, где каждая страница – мир, то страницу, на которой застряли мы, можно считать вырванной со своего первоначального места, а значит, потерявшей смысл и связи с другими мирами.       Так я думал до недавнего времени, до сегодняшнего происшествия точнее. Я вообще не вмешивался до этого в дела графа и его игрушек, пытающихся сбежать, хотя и сам, наверно, был для него такой же игрушкой, как и все. Хотя, признаться, я частично понимал творца этого мира – чем большим могуществом ты обладаешь, тем легче достигаешь цели, а значит, тем быстрее скука даёт о себе знать. Наверно поэтому меня не беспокоила раньше его игра. Но встреча с новыми знакомыми, что–то изменила во мне… В них было что–то ещё настолько живое, насколько мне казалось я уже омертвел. Руки и его подчас резковатое поведение, но, при этом, неутомимое желание искать выход. Пара людей, сильная, настоящая, служащая прекрасным примером отличия от теней. И эльфы поистине мудрые – стоит признать, что до их уровня я не дорос вовсе, считая, что уже достаточно стар, я споткнулся на том препятствии, которое они уже прошли. За столь короткий срок, я так успел проникнуться каждым из них настолько, что мне начинает казаться, что я знаю их очень давно. Может я всего лишь наигрался в отшельника, а может в этих ребятах и правда что–то есть.       Но в момент, когда я понимаю, что Руи грозит опасность, все раздумья отходят на второй план. Я вижу страх в глазах Мизуки, мольбу в глазах Руи, я просто обязан помочь, хотя и не знаю толком как – план приходит уже в процессе его исполнения.       Вспоминать о строении порталов и их разрушении долго, поэтому в голову приходит безумная мысль. Ловко отталкиваясь ногами от стола, я прыгаю в портал, но что–то не пускает меня, невидимая преграда образующая связь между человеком и порталом, отталкивает. Ничего не остается, как тут же сделать повторный рывок, но несколько иначе, находясь у грани ослепляющего барьера, я принимаю истинный облик. Сталь крыльев режет невидимые путы, я ускользаю в вихрь, перемещающий меня куда–то в неизвестность. Крохотное окошко–спасение в мой бар закрывается, отрезает все пути назад и мне ни остаётся ничего иного, кроме как приготовится к встрече с, так называемым, богом.       Обычно, такое перемещение в тёмном вихре, полном сверкающих точек и мерцающих кругов несёт за собой падение и яркий ослепляющий свет, больно бьющий по глазам, тут всё получается совершенно иначе. Падение заменяет мягкий спуск, темнота вокруг нарушается лишь алым свечением пола и огоньками тусклого пламени, витающими прямо в воздухе, по бокам от ковровой дорожки, ведущей к массивному креслу, обитому кроваво–красной тканью. Мои лапы утопают в ковре – неприятно – высокий ворс будто бы пытается погладить меня, цепляется за когти, липнет к ним, заставляя переминаться с лапы на лапу. Невольно стучу хвостом об каменный пол, заставляя эхо отзываться мне, отражаясь от стен – большая комната, судя по гулу, разносящемуся по стенам, но точно определить размер не удаётся, да и колонны тут могут быть, так что крылья лучше сложить – не самое удачное место для их использования. Осматриваюсь и принюхиваюсь к незнакомой обстановке, запуская когти поглубже в ковёр то ли пытаясь заставить это красную поверхность не шевелится, то ли готовясь к прыжку, на любого возможного врага.       – Неожиданно, Кай, правда, – лишенный эмоций голос раздаётся позади, его ледяные нотки въедаются в прямо мозг. В надежде сбить говорящего с ног делаю замах хвостом, но только со свистом разрезаю пустоту и слышу краткий смешок с противоположной стороны. – Зря ты так, Кай. Ныне такое приветствие не в моде.       – И мне говорит о моде тот, кто восседает на подобии трона, да ещё в одежде, покрой которой старше этого мира, – я не спешу ничего предпринимать, просто рассматриваю собеседника, предоставившего мне эту возможность. Чёрные пряди кудрей, отливая в скудном освещении металлическим блеском, струятся по плечам, ниспадая на плотную ткань чёрного фрака, приоткрывающего небольшой треугольник багровой рубашки под ним, брюки в тон фрака, хорошо подходящие для ног Уми, прекрасно подчёркивающие их длину и стройность. Начищенные до блеска туфли, завершают элегантный образ хозяина этого места.       Плётка в его руках то и дело разрезает воздух резким щелчком, заставляя внутренне вздрагивать от неприятного звука. Чёрный глаз брюнета словно пытается прожечь во мне дыру, сверлит пронизывающим взглядом, будто пытаясь проникнуть сквозь твёрдые пластины чешуи куда–то вглубь, но больше беспокоит не он – я вздрагиваю от ощущений, которые приносит алый глаз, свет которого достигает меня даже сквозь чёрные пряди пленителя. Нет, мне не страшно, мне холодно от этой безумной тишины от его безмолвного превосходства надо мной и… родства?!       Последняя моя мысль явно приносит брюнету удовлетворение, он негромко усмехается и, встряхнув головой, заставляет кудри в новом порядке расположиться на плечах. Всего мгновение, до того как волосы вновь частично прикрывают его бледное лицо я вижу алое око с вертикальной полоской зрачка… как у меня…       – Зоркий какой, – Уми доволен, мурлычет слова, постукивая длинными пальцами по подлокотникам, и мне кажется, что ритм, выбиваемый им, это ритм моего сердца, стучащего сейчас так же, предательски учащённо. – А я тебе ведь сразу предложил, Кай. Будь собой и я, может быть, поделюсь с тобой своими секретами. Но ведь нет же, твоему упрямству можно позавидовать! Величавую стать дракона, променять на хилое человеческое тело. – Презрение в голосе, уничтожающее неприкрытое презрение. Эхо вторит голосу, приумножая сказанные фразы в несколько раз. – Тебе нравится изображать муравья в моём мире, Кай?       – Каждый убивает скуку как может, – в чём–то он слишком прав, слишком. Настолько что мне не хватит духу признать это прямо, но он понимает это и сам, хочет отмести уклончивость ответов, насладится своей очередной победой.       –Т о есть твой ответ "да, нравится"? Я правильно понял? – не дожидаясь ответа, он продолжает, переходя на шепот, от которого где–то под моей непробиваемой чешуйчатой шкурой начинает зарождаться паника, первые сигналы которой я гашу практически не напрягаясь, но дальше – хуже. – Может быть, ты и место муравьишки Руи не прочь занять, а?       Перемещение Уми по комнате сложно отследить, он просто исчезает и, в тот же миг, появляется в другом месте, вновь исчезает, и появляется с противоположной стороны. Наконец, он замирает передо мной, нагло смотря на меня снизу вверх. Сейчас я бы мог сказать что эта, похожая на человеческую фигура очень хрупка и беззащитна, и мне достаточно легонько придавить его лапой, чтобы от ухмыляющегося наглеца не осталось и мокрого места. Но за внешней беспомощностью Уми, который сейчас ниже меня раза в три, кроется сила превышающая мою, я чувствую это слишком хорошо, поэтому воздерживаюсь от глупых геройств.       – Ну так что скажешь, Кай? Примешь сам свой изнеженный человеческий облик или мне вновь открывать портал, и забирать милашку Руи?       – Не смей его трогать, – я пытаюсь поставить голос, сделав его угрожающим или хотя бы мощным, но долгое пребывание в чужом облике делает своё дело, и фраза получается несколько истеричной. – Не ужели ты не видишь, что ты убиваешь его?       – Кто знает. Может, если бы он не сопротивлялся, я был бы более ласков. Кто же виноват, что он, глупый, предпочёл мне – богу, какого–то себе подобного человека.       – Ты не бог. Ты безумец! – ярость зашкаливает, и я не сдерживаюсь в попытке раздавить эту сволочь, пары секунд мне бы хватило на это действие, но, увы, у меня нет столь огромного запаса времени. Мою лапу останавливает равный моему напор силы, и брюнет подо мной с неимоверной скоростью начинает расти и изменяться, превращая хрупкое изящное тело человека, в не менее изящное драконье. От неожиданности и ослабляю хватку, невольно вздыхая от восхищения, когда чёрная чешуйчатая громадина надо мной расправляет крылья в полном размахе. Сталью отливает каждый изгиб мощного тела в свете огней, которые, кажется, и гореть стали ярче, приветствуя силу хозяина.       Превосходство его силы становится заметно даже невооруженным глазом, когда он с лёгкостью отбивает мои атаки когтями и придавливает мощной лапой шею, когда я пытаюсь впиться ему в глотку. Задыхаюсь понемногу, а он играючи стегает меня длинным хвостом, словно плетью, вызывая весьма ощутимую боль, достигая неприкрытых плотной чешуёй участков. Злорадный оскал клыков прямо над моей пастью, веет холодом и по телу разливается противное чувство беспомощности, в последней попытке освободиться, собираю таящие силы воедино, отталкиваю его задними лапами от себя на небольшое расстояние, и рискуя жизненно необходимыми крыльями, взмываю под потолок. И тут же обрушиваюсь на не ожидавшего такой реакции противника, выставляя вперёд когти. Целюсь в глаза и шею, представляя, как парой быстрых движений острая сталь когтей проникнет под трещинки чешуек, а клыки пронзят горьковатую плоть, принося за собой дурманящий аромат крови.       За мгновение до столкновения с желанной целью, мозг пронзает невыносимая боль, и картинка перед глазами разрывается в клочья. Падаю безжизненной грудой на пол, но даже не чувствую боли удара – тело перестаёт подчиняться мне и я слабо ощущаю, как чужая сила заставляет меня принять человеческий облик. Ковер, с какой–то садистской нежностью вбирает с моего лица выступившие капельки пота, лаская скулы и губы. От омерзения хочется морщиться, встать с этого алого безумия, но тело не слушается.       – Это была неплохая попытка, Кай. Весьма занятно, – холодные руки бесцеремонно хватают за ворот и тянут вверх, поднимая меня на ватные ноги, заставляя стоять на них, но я сползаю обратно, отчего, придерживаемый Уми, оказываюсь непозволительно близко к его лицу.       – Ты играл не по правилам, – выдавливаю я из себя, ведь действительно, будь мы на равных правах победа бы могла оказаться за мной, он сильнее, да, но ведь мы, белые драконы издавна славились своей ловкостью и проворностью.       – Моя игра – мои правила, – невозмутимо сканирующие глаза и растягивающиеся в улыбке губы, наверно, он опять применяет на мне своё мастерство копания в голове, потому как я не могу отвести взгляда от говорящего, заворожено слежу за движениями рта, и перестаю дышать, когда он кончиком языка обводит контур своих бледных губ. – Ты мне так и не ответил, Кай. Считай что это деловое предложение и твой ответ решит дальнейшую судьбу того мальчишки, раз он тебе так дорог.       В какой–то миг просыпается мой эгоизм, и я задумываюсь, с чего это я готов пожертвовать собой ради почти незнакомого человека и его возлюбленного? Они наверняка даже не поймут этого поступка, тем более что в мой болезненно–одурманенный мозг, вдруг приходит мысль, не нуждается ли Руи в этом извращённом контакте? Не сделаю ли я хуже, лишив его этого? Вдруг во всей этой истории есть нечто сокрытое от моего взгляда…       Глупости!       Мальчишка действительно был напуган, когда портал начал затягивать его, он не мог так притворяться.       – Эй, эй, не спать! – нетерпеливость в легких хлопках по щекам плохо скрыта, я понимаю, что до сих пор не дал ответ, который от меня так настойчиво выпрашивает Уми. А ещё понимаю, что до сих пор куклой висну в крепких руках, хотя тело уже и подчиняется мне, и я мог бы спокойно отстраниться или хотя бы попытаться это сделать. – Я хочу услышать это от тебя. Сейчас.       – Какая разница что я скажу? Разве ты не можешь брать всё что захочешь, не спрашивая? – проверяю подвижность рук, аккуратно, не подавая особых признаков, а Уми не спешит отпускать меня, хотя, наверняка, эта поза не удобна для него – слегка наклонившись вперёд, он продолжает нависать над моим лицом, смотря куда–то поверх меня. Я, тем временем, слегка напрягаю ноги, проверяя в порядке ли они. Мышцы, прогнутой в неудобном положении спины, начинают ныть понемногу – нельзя надолго затягивать это. Спешу отыскать правильные действия, мысленно перебирая всё и опасаясь, что он читает мои жалкие попытки на спасение из странного плена.       Боюсь признаться сам себе даже, но кажется, мне приятен этот плен. Наверно, это гипноз, воздействие на мозг и внушение… Куклам не может нравиться кукловод. Чёрт! И вот, почему я уже согласен считать себя куклой?!       – Считай это мой маленький каприз, – Уми с легкостью переносит вес моего тела на одну руку, а второй убирает с лица непослушные пряди, холодные пальцы покалывают кожу, я ощущаю их слишком чётко, в то время как картинка перед глазами, начинает казаться полубредом дурного сновидения. – Скажи, что сам хочешь быть со мной. Простая коротенькая фраза, да? А может изменить очень многое, поверь.       – Верить пленителю? Что может быть глупее? – дергаю головой, в надежде отстранить руку, потому как от этого ледяного касания, я начинаю ощущать первые еле слышные нотки удовольствия, разливающиеся по моему телу. Резко распрямляюсь в полный рост, отталкиваясь от пола, и головой наношу значимый удар в подбородок брюнета. Отстраняюсь от него, нет, отпрыгиваю как можно дальше, и ощущения тела начинают пугать – недовольная дрожь – тело просит продолжения близости. Горло пересыхает от нахлынувшего волнения и хочется сбежать, улететь, но пути отступления мне никто не дает.       Можно, конечно, попробовать побежать к стенам в поисках окон или дверей, но где–то, на уровне подсознания, я понимаю, что за иллюзорностью этого зала лежит пустота и бежать действительно некуда. Мне не приходит в голову ничего кроме идеи поторговаться за свою душу.       – Тебе не кажется что один дракон стоит гораздо больше одного человека? Не слишком ли нечестен твой спрос? – выдаю я, неожиданно смело, даже для самого себя.       – И какова же твоя цена, Кай? – Уми осторожно трогает свой подбородок, шевеля его из стороны в сторону. Почему то я уверен, что он даже не почувствовал боли удара, но отказать ему в его же спектакле не могу.       – Отпусти всех туда, откуда и украл – в их родные миры.       – Не удивлён, что ты пришёл именно к этому банальному выводу. Увы, но ты слишком предсказуемый. Ты проще, чем я ожидал, Кай, – холодные нотки сменяются ненадолго более живыми, сочувственными, не могу не отметить, что эта жалость больно ранит меня.       – Это не важно. Но я действительно хочу чтобы ты вернул всё и всех на свои места.       – А хотят ли этого они? – вопрос застаёт врасплох, кажется, я действительно не учёл некоторых обстоятельств, и Уми не прочь мне их пояснить. – Тебя не расстроит то, что твоё пожелание, разорвёт множество, связанных отношениями пар? А, поверь, таких тут не мало. Конечно, твои друзья–людишки из одного мира, но хватит ли тебе жестокости разорвать связь между теми, кто никогда не встретится Там? Слишком уж далеки их миры друг от друга. Ты ведь понимаешь о чём я, Кай? – неохотно киваю, и брюнет чуть ли не светится от счастья, наслаждаясь своим превосходством, но в какой–то миг, словно спохватившись, сменяет настрой на задумчиво–печальный. Он касается прядей на лбу, но не убирает их, а словно наоборот, пытается скрыть в них выражение лица от меня. Может я и сошёл с ума, но я слышу в бесчувственном низком тембре, нечто гнетущее его, слегка приторможенное.       – Этот эльф в твоей новой кампании, Ю, кажется…       – Что с ним? – не нравится мне его тон, слишком не нравится. И такое чувство, что Уми специально тянет с ответом, пытает меня тишиной, хочется впиться в багровый ворот рубахи, мёртвой хваткой, и пару раз хорошенько встряхнуть его, но близкий контакт с этим существом слишком странно влияет на меня, это единственная стоящая причина, по которой я сдерживаюсь.       – Он является примером того, что рассылка игрушек по своим мирам не самый хороший способ исправить ситуацию…       – Что это значит? Не тяни!       – Страница его мира закончена, пришло время ей исчезнуть из Книги мирозданий.       – То есть как? – я слышал о гибели миров, от так называемой старости только из книг, но на деле никогда с подобным не сталкивался, ходили слухи, что пару сотен лет назад подобное случилось. Никто спастись не успел, лишь жалкие крохи путешествующих в это время в других мирах, остались живыми отшельниками отныне. Страшное чувство потери не дома, а всего… надеюсь, на своём веку я подобного познать не успею. Даже сейчас, находясь в заточении, я чувствую своё единство с далёким миром ветров и тёплого снега, на бескрайних скалистых просторах. Стоит только закрыть глаза и вдохнуть воздух поглубже, как память сама приносит мне пьянящий дурман прохлады и цветущих в любые морозы горных трав. – Но ведь Ю наверняка, захочет остаться с Урухой, разве тебе так сложно перенести эльфа в живой мир его избранника? Да и с остальными вполне можно поступить так же. – Я неохотно прерываю воспоминания, возвращаясь к делу. А точнее к торгу своей душой и телом. Гадко? Низко? Ни капли. Но и героем я себя назвать не могу, я просто пытаюсь сделать что–то действительно стоящее, хоть один, действительно мудрый поступок за все никчёмно прожитые столетия.       – Если бы всё было так просто, – огорчение в глазах Уми, неужели, он и правда имел на мой счёт какие–то большие надежды? – Мне казалось ты понимаешь что происходит, но увы, я ошибся в твоей находчивости. Можно, конечно, списать это на твоё нежелание искать ответы, но, тем не менее, ни тебе ли знать о том, как муторно красть тела и души из миров целиком? Как нудно создавать настоящие материальные миры…       – Ты хочешь сказать… – неприятное осознание того, от чего я бежал всё это время, резко врезается в мысли, круша на своём пути придуманную сказку, Уми надоедает говорить загадками, он как–то виновато разводит руками и улыбается, на этот раз по–настоящему, растеряно и несмело.       – Я придумал этот мир, Кай. Вы, точнее ваши тела, всё ещё находятся в ваших родных мирах. Я не могу, точнее, не хочу возиться с ними. Здесь только ваше сознание, тела без него ничто, но вот сознание без тел, очень даже прекрасно поживает, как видишь. Так что, Кай, добро пожаловать в мою мечту, – Уми замолкает, и я теряюсь в безумии звучащего смеха. Собственного смеха. Для него это всего лишь забава – играючи заточить нас в своих мыслях, заставляя жить по его правилам и, главное, верить, что мы действительно попали в другой мир.       Жестокий, непозволительно затянувшийся обман. Я не знаю что ответить, я не знаю, что думать и делать теперь, хотя моё желание дать всем свободу не покидает мыслей. Но безумный пленитель, видимо, решает меня добить.       – Не знаю, почему тебя так беспокоит судьба эльфа, но могу оповестить, заметь – безвозмездно. Через пару дней его мир исчезнет, и он умрёт, вместе со своим миром и телом находящимся там.       Приговор тяжелым грузом ложится на мои плечи, заставляя горбится под его невыносимой тяжестью, думая говорить ли об этом Ю, или же сказать Урухе, или же его друзьям, помогая которым я тут и оказался сегодня. А может, и вовсе стоит умолчать обо всём…       Мысли… слишком много зараз всего нового, неожиданного. Подавленный чувствами я и не замечаю, как брюнет оказывается передо мной и по–собственнически затягивает меня в крепкие объятия, а затем и в неожиданно нежный короткий поцелуй, оставляющий на губах щекотливые покалывания и аромат до боли знакомых трав.       – Прости, но в некоторых вещах даже я бессилен. Даже если бы ты взамен мне дарил всего себя, я не смог бы спасти Ю, как бы этого не хотел. Хотя… – сожаление в голосе никак не вяжется с навязанным образом бесчувственного графа, наверно я сейчас выгляжу человеческой девчонкой, развесившей уши на красивые слова и печальный взгляд, хлопаю ресницами, поражаясь резкой смене настроения, и понимаю, что тянусь за очередным поцелуем к маняще–приоткрытым губам.       Но объятия бога неожиданно разжимаются и я падаю, проваливаюсь сквозь пол в открытое око портала.       "Я подумаю над остальной частью, предложенного тобой торга, Кай", – последнее, что я слышу в своей голове, прежде чем хоровод бликов–светлячков затягивает меня в свой хаотичный танец.