***
Хару и Тоя возвращаются к обеду – любят они с утра покататься где–то, поразвлекаться, очевидно придумывая новый план по доставанию меня, но сегодня я спокойно принимаю их истеричный хохот, доносящийся из коридора, и даже улыбаюсь, когда эта парочка показывается в дверном проёме. – С возвращением! – я, как ни в чём не бывало, киваю им, приветствуя, и жестом приглашаю к себе, за стол. В то время как Мао и Аой снуют вокруг, расставляя столовые приборы, разливая вино по бокалам. – Наши ребята сегодня решили удивить нас чудесным обедом. Полюбуйтесь! – Я, действительно, и сам восхищён видом запеченной рыбки и всевозможных закусок к ней. Братья явно озадачены – не ожидали такого, но урчание животов даёт о себе знать и они, не чувствуя подвоха, спешат за стол. – Спасибо за еду! – три пары палочек устремляются к блюдам, стараясь поскорее попробовать каждое, удовлетворённые возгласы и похвала наших поваров, неотъемлемая часть начала обеда. Сами же Мао и Аой, сидят недалеко на полу, играя с запуганной мышью в небольшой клетке. Они едят также как мы и тоже что и мы, кроме мышей, но почему–то за один стол с нами никогда не садятся. Я и не настаиваю, братья тоже не против. – Как провели утро, Тоя? – обращаюсь к одному из близнецов, наугад если честно, за что тут же получаю укоризненный взгляд. – Я Хару. – Мы катались на чёртовом колесе! – отвечает за него предполагаемый Тоя, довольно уплетая салат. – Там было страшно, жаль тебя не было, Томо–кун, – Хару… Какой печальный взгляд… Переигрывает, кажется это всё же Тоя. Ну ничего, сейчас проверим, кажется самое время. –Мне и дома с вами ужасов хватает! Больше я ничего не бою… – Изображаю на лице гримасу ужаса, хватаюсь за горло и хрипя валюсь по пол, роняя рядом палочки. – Ты чего?! – голос слева. – Кошаки вы отравили его?! – Томо, милый! Что с тобой?! Ты жив?! – голос слева раздается всё истеричней и всё ближе. – Очнись, – закатываю глаза и чувствую как мне на лицо капают слёзы, нависшего надо мной паренька. – Вот ты и попался! – хватаю Хару за руки и, быстро вставая, бесцеремонно заваливаю его на плечо. – Эй, опусти Тою на место! Я буду ревновать! – плохая попытка Тоя–кун. Твой братишка только что спалился. Не будет настоящий Тоя рыдать над моим хладеющим телом. Мао и Аой, как по команде выпускают запуганную мышь и та, ища спасения, удачно забирается по штанине Тои настоящего, скрываясь где–то в складках его кофты. – Что? Какого… – все возмущения, глушит хищное "Мяу!" пушистого дуэта и парочка заваливает паренька на пол, пытаясь достать мышь, и попутно втаптывая его в линолеум. – Вы чего… А–ааа.. – Последнее что я умудряюсь различить в звуках возни на полу, покидая кухню. Хару на плече покорно болтается, больше не пробуя вырваться из объятий. Я то знаю, что на самом деле он тоже хочет того, что произойдёт через пару минут. Чувствую, как его тело дрожит от каждого случайного прикосновения, и дыхание паренька становится до неприличия прерывистым, и возбуждающим меня всё больше. Он сам закрывает дверь спальни за нами, и первым касается моих губ несдержанным поцелуем, раздевая меня, на ходу. Ну почему обязательно нужно каждый раз так изворачиваться, чтобы затащить его в постель? Боги, я точно поставлю на нём клеймо…Глава 10. POV Томо.
10 декабря 2013 г. в 10:13
Те, кого я встречал в этом мире, частенько сравнивают его с клеткой, в которой мы заперты против своей воли и скорее всего, заперты за какие–то грехи прошлой жизни. Вроде как, мы должны смирится и раскаяться, и тогда попадём обратно, или в рай… Тут уже мнения начинали расходиться, доходя до чего–то безумного вроде становления богом этого мира, вместо нынешнего, почти незаметного правителя.
Но я–то знал его… немного. Знал, как никто другой, как блестят его глаза в тот момент, когда он ловит очередную игрушку в свои сети, именно в тот момент мёртвый от скуки взгляд разгорается живым огнём, и в этом жутковатом сиянии ещё больше заметна разница цвета зрачков, вечно пугающая меня почему–то.
Я видел его чаще многих. Потому что работал на него, был кем–то вроде его грузчика – нашел попавших, в ловушки, проверил, живы ли, отвёз в клетку. Всё. Казалось бы, граф Ресимлери настолько могущественен, что может всё делать один, не прилагая особых усилий. Но моя работа была чем–то вроде ритуала, я чувствовал, как необходима она для каждой новой игрушки и для её будущего хозяина. Ощущение, что я занимаюсь чем–то неправильным, не покидало меня достаточно долго, хотя за мои старания граф сразу же наградил меня огромным домом, чуть ли не особняком, выделил прекрасную машину, моего любимого алого цвета, да и ещё много чего предоставил. Вряд ли в своём мире, я, будучи студентом педагогического института, мог бы позволить себе хотя бы частичку роскоши достававшейся мне тут задаром. Правда, в нагрузку ко всему замечательному, всегда идёт что–то ужасное, таков уж закон всех миров…
Сравнение этого мира с клеткой пустяк, по сравнению с моим виденьем, ведь мир вокруг меня – дурдом, потому, что моим напарником является до невозможности свихнувшийся человек. Вечно взбалмошный, плещущий позитивом и глупыми шутками, он как–то неожиданно и нахально оказался ещё и сожителем в моём чудесном доме и превратил каждый день в кошмарный сон. Но если бы всё ограничивалось на пареньке–напарнике, с чудным именем Тоя… Я был бы счастлив. Но нет же, меня угораздило влюбиться в его брата–близнеца, как две капли воды похожего на этого придурка и в тоже время совершенно другого. Мирного, более спокойного и нежного… Сколько раз я их успел перепутать? Я уже сбился со счёту, и, чёрт возьми! Как спутать! Тоя постоянно подкалывал меня тем, что я, видите ли очень хорошо целуюсь… Я был уверен что это не он, а его брат! Но факты говорили об обратном.
В дополнение к близнецам, в моём доме обитали ещё две подозрительные личности. Братья души в них не чаяли…
–Кыс–кыс! Кыс–кыс!
– Томо смотри какой он хорошенький! Беленький!
– Пушистенький! Томо пускай он живёт у нас!
– Ну пожалуйста!
– Ещё один!
– Томо, смотри какую чёрную милашку привёл наш малыш!
– Они наверно друзья, нам нельзя их разделять.
Эти идиоты притащили в дом двух "кыс", как они их сами называли, причём последняя «Кыса» была выше меня самого, что очень напрягало. Все эти лапки ушки, так умиляли близнецов, что, я уверен, они бы меня съели, воспротивься я взять "малышей" домой. Нет, ну я, конечно ,всё понимаю… шерстка пушистая, милые голоса, но чёрт их дери! У них же людские черты лица и фигуры тоже как наши! Это неправильные кысы!
Конечно, меня никто не послушал. Братья любили эту чёрно–белую парочку. Мао и Аой, представились "кысы", которые, кстати, еще и говорящими оказались, вели себя при братьях скромно и очень даже по–кошачьи, но стоило мне остаться с ними наедине, как они спешили разлечься на диванах перед телевизором, и попивая добытое в холодильнике пиво, заставляли меня готовить им еду!
Самым невозможным было то, что на мой очередной отказ, в исполнении их капризов, следовала шутка, о том, что меня изнасилуют. И проверять, насколько шутка правдива, не хотелось вовсе, если ещё с мелким, Мао, я бы возможно и справился, то вот сомнений о силе Аоя не возникало – статный мускулистый и невероятно быстрый кошак не тратя много сил, мог сделать со мной всё что угодно… при желании. Я молился, чтобы у него таких желаний не возникло и искренне верил, что ушастым должны нравиться только представители их же расы.
Коты усиленно делали вид, что знают только свой родной язык, общаясь с близнецами исключительно жестами, при мне же, они вполне уверенно использовали общий, заставляя, тем самым злится ещё больше.
– Не сладкая жизнь… Забрать бы Хару, да и уехать от всего этого бреда подальше, да только вот попробуй ещё различи где он, точнее кто из них, – последние мысли я случайно произнёс вслух, и, оглядываясь, обнаружил одного из братьев за своей спиной.
Нежные объятия заставили тело отозваться легкой дрожью, разливающейся по каждому миллиметру кожи – долгое воздержание давало о себе знать, но как угадать Тоя или Хару, в порыве нежности уделили мне внимание?
– Кто это? – глупый вопрос, но я хотя бы как–то через диалог, манеру общения я могу узнать собеседника.
– Опя–я–я–ять… – чувствую, как говорящий упирается мне носом между лопаток, и горячее дыхание сквозь рубашку, прожигает мою кожу. Злит собственная чувствительность, ноги подкашиваются и я цепляюсь за край стола, лишь бы не упасть не пол. – Рыжик, ну какая разница кто это, а? Радовался бы что нас у тебя двое и всё!
Рыжик… Так меня называл только Хару, но он никогда раньше не пытался объяснить прелести двух любовников и тому подобное… Значит всё–таки Тоя. Поворачиваюсь к нему резко, перехватывая за шею раньше, чем он успевает отстраниться, обеспокоенный взгляд огромных глаз сводит в ума.
– Я клеймлю вас однажды… – угрожающий рык заставляет блондина прикрыться руками в защитном жесте, и тут я замечаю порез на левом пальце, готовить умеет только Хару, и вчера он при готовке порезался, значит…
– Прости, – отпускаю хрупкую шейку и притягиваю в любимого в объятия.
– Поцелуй, – робко так просит, тихонечко, скромно опуская глаза. Не сдержано простонав, я касаюсь желанных губ, но не успеваю углубить поцелуй, потому что тело в моих руках начинает истерично ржать и, вырываясь из моих объятий убегает прочь.
– Не угадал! – доносится уже где–то далеко. Правильно Тоя, сейчас, лучше беги как можно дальше от меня. Смех мальчишки кажется детским до невозможности, озорным и бойким. Почему? Потому что ему и его брату семнадцать, ну ладно–ладно… шестнадцать. Но через пару месяцев их день рождения, и я стану на шаг дальше от возможных обвинений в педофилии, за которую, кстати, в родном мирочке уже давно бы посадили, но только не тут.
И вот так каждый день. С одной стороны порой задумываюсь, какая разница, если они действительно похожи и, кажется, оба не против отношений со мной, но чёрт! Одно дело просыпаться с любимым, любуясь как его ресницы спросонья, подрагивают, пряча от меня глаза, полные нежности и восхищения. А другое дело просыпаться под смех и комментарии, на то какой же я олух, раз не смог отличить их. Оттуда я знаю это? Они слишком, до неприличия похожи.
Белобрысый кот сонно чешет ушко, и проходя мимо меня, как мимо пустого места, наполовину исчезает в холодильнике. Мурлыча себе под нос, и явно тыря приглянувшуюся ему колбасу, беленький хвост начинает радостно долбить пол, заставляя аккуратную задницу, заманчиво вилять…
Я чёртов зоофил!
Все эти игры в "Возбуди и не дай" слишком давно заканчиваются или побегом от меня Хару, или тем, что я сбегаю от Тои, называющего себя Хару. И вот теперь, я стою как дурак, и пялюсь на зад существа, которое, по собственной воле записало меня в разряд своих хозяев. Правда, оставаясь при этом своенравным и резковатым, малышом.
– Ты чего? – как обычно, без наличия рядом близнецов, Мао говорит со мной. Видимо, почувствовал взгляд. Теперь пялится на меня с подозрением, не спешит возвращаться к поеданию любимых мясных деликатесов.
– Да так… – спешу отвести взгляд и первое на что удаётся отвлечься графин сока на столе. А что? Хорошая идея! Начать утро с сока, что может быть лучше?
Практика показывает только то, что может быть хуже – стоит мне потянутся за сосудом с любимым апельсиновым соком, как сзади раздаётся радостный вопль.
– Доброе утро, Томо–кун! – цепкие передние лапы обхватывают шею, в то время как задние с завидным проворством оплетаются вокруг моей талии. Однажды от подобного приветствия моя спина сломается! Отплёвываюсь от лезущей в рот чёрной шерсти и пытаюсь расцепить крепкую хватку, но стоит мне хоть немного разогнуться из весьма неудобного положения, как вес Аоя тянет меня вместе с ним к полу. Жалобное "Мяу!" неприятным звоном отдаётся прямо над ухом, но ничего, зато я не ушибся.
– Сам виноват. Нельзя так неожиданно подкрадываться! – поспешно встаю с пола, отряхиваясь от шерсти моментально налипшей на меня где только можно, линька у них что ли?! Печально наблюдаю, как мой сок растекается по столу, уже начиная звонко капать на линолеум. – Чтобы всё вытерли! Ваша вина!
– А я то тут причём?! – от удивления, вновь погрузившийся в колбасный рай, Мао стукается об полку холодильника над головой и, шипя от боли, отползает подальше от обидчика. Ухожу потому как больше сил за этими придурками наблюдать нет. Мне определённо нужно прогуляться.
– Ему определённо нужен секс, – тихонько сообщает Аой блондину. Чёрт! Я же всё слышу! Можно было бы и как–то покорректнее… Хотя о какой корректности может идти речь, когда имеешь дело с пушистыми комками наглости, притаскивающими из зоомагазина крыс и пускающими их по дому, для своего же развлечения.
Уличный воздух как всегда свеж и приятен, особенно, в это время суток, вдыхаю его полной грудью и понемногу успокаиваюсь. Редкие машины проносятся мимо меня, с монотонным жужжанием, убаюкивающим ещё больше в этой неспешной прогулке.
Я громко чертыхаюсь, вспомнив, что забыл дома зонтик. Не то чтобы он очень нужен в месте, где находится мой дом – дождя тут не бывает, но вот ближайшие магазины находятся в районе вечных дождей. Чёрт! Ну и планировка у этого мира! С укором смотрю куда–то верх – смеётся, небось, сейчас надо мной, неудачником. Хотя, конечно, же я понимаю что сам виноват в своей растерянности и, увы, понимаю, что Аой прав… Всё бы было гораздо лучше, если бы Хару, был ко мне более благосклонен и не издевался так жестоко, будь его воля, он бы утихомирил брата парой подзатыльников и жили бы мы долго и счастливо… но нет же! Его садистским замашкам нет предела, подпускает к себе в лучшем случае раз в две недели, да и то это в лучшем, а в худшем…
Печально вздыхаю и, переходя в дождливый район, накидываю на голову капюшон от кофты. Холод неприятно ластится по щекам, скулам и другим открытым участкам кожи. Брр! Уже понемногу забываю, какого чёрта, так поспешно и необдуманно свалил из дома. Можно было превратить этот побег в более красивую попытку развеяться, например, прокатившись на моей красной красавице, с ветерком, так чтобы мысли вылетели из головы. Желательно вместе с мозгами.
Но вместо этого я плетусь по тротуару – скоплению луж, перетекающих одна в другую. Подло приходят воспоминания вчерашнего вечера, когда эта зараза в очередной раз выползла из душа без полотенца и других намёков на скромность – видите ли от полотенец нежная кожа Хару шелушится… А то что у меня при этом мозг шелушится, освобождаясь от отмирающих нервных клеток, его не беспокоит! В голове встаёт картинка бредущего в свою спальню желанного тела, и чёрт… в штанах тоже встаёт!
Может попробовать побиться головой об что–нибудь твёрдое? Прохожих нет, вроде бы… в психушку значит, никто не заявит. Я уже даже присмотрел подходящее здание, как вдруг около него появляется расплывчатый силуэт, а всё потому, что мне чертовски везёт! Но незнакомец меня не замечает, заходит в крайнюю дверь многоэтажки, стену которой я облюбовал как возможное средство для амнезии. Также не замечает меня и второй незнакомец, спикировавший, откуда–то с крыш прямо к той же двери, где скрылся первый. Хотя, стоп… Да это ведь тот демон, которого я не так давно из ловушки вытащил, новая игрушка Уми! Надо сказать теперь он выглядит гораздо лучше чем тогда, после того как сломал дерево головой… Статный, горделиво озирается по сторонам и, стряхнув с поистине огромных крыльев капли дождя, исчезает в дверном проёме.
Я бы с радостью полюбовался демоном, ещё раз, хотя бы издалека. Есть в нём что–то притягательное, что заставляет сердце трепетать от животного страха и в то же время от восторга, какая–то свершено иная в сравнении с человеческой, красота. Я помню, как легко граф подчинил его своим чарам, но это совсем не значило, что демон поддался, наблюдая издалека, я видел как его энергия противостоит напору Уми, невзирая на заметное преимущество противника, он держался настолько уверенно, насколько это было возможно в его ситуации. Я восхищался этим иномирцем и был бы не против, последовать сейчас за ним внутрь, но кто знает? Вдруг он признает во мне помощника его пленителя и решит отыграться за заточение именно на мне?
Поспешил в магазин, но проходя мимо окон бара не удержался, пристально заглядывая в каждое, в надежде увидеть крылатый силуэт хотя бы ещё раз, но тщетно – дождь размывал любые очертания того, что происходило внутри. Было интересно, как тут живётся демону, наверняка, его мир совершенно иной, наверняка не такой скучный и… более дикий в моём представлении, что ли. Я, как и многие люди, был болен полётом, точнее желанием летать, так же как они – крылатые… Я грезил небом, осознавая, что никогда не смогу почувствовать его силу, так как это удавалось им. Зависть – слишком положительное слово, чтобы описать что я чувствовал, порой, желая того, что я даже и представить то не мог. Хотя, мне почему то казалось, что чувство полёта должно быть несколько похоже на то чувство, которое я испытывал к Хару, когда смотрел на него милого, забывшего на время о шалостях и подколах. В тот момент мои глаза тонули в голубом небе его зрачков и я чувствовал, как щемящее чувство радости и восторга переполняет меня, хочется петь и падать–падать–падать в глубину этого светлого синего неба. Моего неба.
Незаметно для себя, перейдя на такой романтичный настрой, я очнулся от грёз, только в такси, когда с парой значительно–весомых пакетов всякой–всячины возвращался домой. Сок я купить, конечно, забыл… Это же я, чёрт возьми!
Домой захожу тихонечко. Мокрый, замерзший, молю всех богов о том, чтобы дали мне шанс спокойно добраться до душа, горячего, спасительного душа. Мао и Аой ловят меня на пороге, заставляя сердце сжаться в предчувствии очередной порции бреда.
– С возвращением! – Аой нетерпеливо отбирает у меня один пакет в то время как второй уже утаскивает на кухню блондин, уже оттуда вежливо интересуясь.
– Как прогулка? Как погода?
– Хорошо. Спасибо. Я в душ, – зубы предательски клацают от холода, не особо заботясь поняли ли они хоть что–то из моего бурчания спешу в ванную, скидывая с себя по пути мокрые вещи.
– А мы на кухне убрались, – Аой подозрительно вежливо себя ведёт, улыбается и, следуя за мной, собирает разбрасываемую мной одежду. – Посмотришь?
– Молодцы. После душа, хорошо? – хахлопываю дверь, прямо перед дружелюбной мордочкой, и, скинув последние тряпки, спешу забраться под потоки спасительной согревающей тело воды.
Я, кажется, понял всё резко и сразу – я наказан за свою же наивность и невнимательность. Каждый раз, в каждой ситуации, когда хочется разнести всех и всё вокруг, виноват я сам. Правду говорят мудрые! Все прозрения приходят в ванной!
И вот теперь, забыв закрыть за собой дверь, я сам на свою же голову, или задницу, напросился на новые приключения. Напевая любимую песню себе под нос, я успел намылить всего себя с ног до головы и, закрыв глаза, наслаждаться ощущением неспешно смываемой пены и сладким фруктовым ароматом, остающимся на теле.
Левую ногу, с внешней стороны бедра коснулось что–то горячее и шершавое, от неожиданности я распахнул глаза, за что тут же получил в них болезненный удар струями воды, вновь жмурясь и матерясь, я начал было отступать назад, поскользнулся и приготовился к болезненному падению о дно ванной. Но мягкие руки–лапки поймали меня за плечи, заставляя остаться в положении стоя. Лучше бы я упал и вырубился!
Аой нежно погладил меня по груди, оставаясь сзади и продолжая придерживать меня уже за талию, шерсть на лапках намокла и теперь скользила по мне каким–то новым странным ощущением, будившим во мне панически новое и приятное чувство. Шершавость в районе бедра повторилась и я, прозрев наконец от водных процедур, заметил сидящего перед ванной Мао, он в очередной раз потянулся ко мне вытянув язык и что–то довольно мурлыча под нос закатил глаза.
– Вы с ума сошли! – я вырвался из нежных объятий брюнета и поспешил отползти в другой угол ванны, закрывая воду. Сердце бешено колотилось и, кажется я слышал, как его удары отдаются в ванной, но нет, это всего лишь Аой игриво стучит хвостом.
– Мы поможем тебе расслабиться и всего лишь, – Аой подозрительно вставая на четвереньки крадётся ко мне, как к очередной мыши, пойманной для развлечения.
– Томо–кун, тебе будет хорошо. И ты перестанешь быть злым, – Мао не спешит залазить в мокроту, но у него прекрасно получается доставать меня и снаружи, касаясь лапками коленок он подмигивает мне, похабно облизывая губы.
– Брысь отсюда! – всячески стараюсь убедить пушистых в этом, подальше забиваясь в угол ванной, а заодно и убеждаю своё тело, что не приемлю секс с представителями другой расы. Тело, правда, несогласно. Требует продолжения ласк, плоть предательски наливается кровью, противореча моим моральным принципам. Прикидываю, как бы дотянутся до полотенца, лежащего на тумбочке за Мао и стараюсь найти что–нибудь потяжелее, чем можно приложить Аоя, слишком близко подкравшегося ко мне.
То что эта парочка зашла в ванную, кстати, донельзя удивительный факт, а то что они ещё и самостоятельно контактируют с мокрыми поверхностями вообще что–то сверх новое! Они же как и обычные кошаки, недолюбливают воду, стараясь просто не мараться, избегая тем самым масштабных водных процедур, а тут…
– Я не зоофил! – мои вопли. Я даже сам пугаюсь, насколько пронзительно получилось.
– Ну вот, я же тебе говорил, что это бесполезно, Аой, – Мао обиженно поджимает губки и отстраняется. Слово "зоофил" им вначале было не совсем понятно, но благодаря интернету, вскоре, они узнали его значение и… обиделись. Принесли мне настоящую кошку, пытаясь объяснить их отличия, но кошка была на моей стороне, призывно ластилась к парням, недвусмысленно так… ластилась. Кидая в меня спасительное полотенце, блондин, поникшими ушками показывая своё отношение ко всему. – Только зря шерстку намочили.
– Зря, Томо–кун, – Аой тоже послушно отстраняется, садясь на колени передо мной с таким невинным видом, что я мельком жалею о своей бараньей упёртости. Хару ещё хрен знает сколько ломаться будет, а тут два, миленьких на личико… почти человека, вызвались, так скажем, помочь, а я… а я, дурак. Поэтому закутываясь в полотенце спешу выбраться из ванной и вообще подальше от этой парочки, пока они не передумали.
– Стой, – Аой ловит меня за локоть, заставляя наклониться к нему, и с заговорческим видом опасно приближается к лицу, я чувствую его учащённое дыхание, касающееся щеки. Неужели передумал?! – Мы тут с Мао, кажется придумали, как тебе твоего любимого отличить…
Сказать что я заинтересован – ничего не сказать. Вслушиваюсь в то, что брюнет нашептывает мне на ухо и расплываюсь в довольной улыбке, предвкушая, что сегодня моё воздержание кончится. Всё–таки, у меня замечательные пушистики!