Глава 13. POV Ю.
21 декабря 2013 г. в 19:12
Что чувствуешь, когда счастлив? Сейчас, когда напротив меня сидит самый замечательный на свете эльф, я могу прочувствовать это сам и, впервые за свою долгую жизнь сказать, что я действительно живу. В каждой искорке светло–карих глаз напротив, в каждой звонкой нотке смеха, вырывающейся из чувственных губ, я ощущаю частичку себя, одну, другую, третью… Вместе они складываются в единое целое, давая осознать полную принадлежность этому златоволосому существу. И я чувствую безмерное желание быть с ним, быть его и ничьим более, и от ощущения нужности Урухе становится невыносимо тепло и сладко. Мне даже не нужно прикасаться к нему, требовать чего–то большего, мне просто достаточно сидеть в этом, пропитанном осенью кафе и наблюдать за ним, сладкоежкой. Улыбка сама невольно озаряет лицо, когда это рыжее чудо случайно марает свой аккуратный носик в сладком креме и смущаясь, поспешно вытирает его салфеткой. Его ресницы при этом опускаются вниз, спешат спрятать от меня робкий взгляд, роняя тени на покрытые легким румянцем скулы. И сердце при виде любимого сжимает сладкая истома.
Никому. Его. Не отдам.
За сегодня я успел понять, многое. Как же тяжело будет без него теперь, когда я так близко слышал удары сердца в его груди, когда чувствовал пьянящую сладость его губ, когда ощущал что вот он, передо мной, настоящий не скрытый вуалью пафоса. Когда встретил с ним рассвет, впервые такой чистый, не омрачённый суетливой монотонностью жизни в этом месте, потому что новая жизнь начиналась во мне, разгоралась с каждым вздохом сидящего рядом парня. Тогда мне показалось, что вот оно – счастье! Когда мы спешили в кафе, куда нас вызвали Руи и Мизуки, обеспокоенные исчезновением Кая, он взволнованно сжимал мою руку сидя в такси, но там… в какой–то момент, произошло нечто, что он вновь изменил своё отношение, отстраняясь, избегая меня. Я потерял всё, в один момент, когда печаль в его глазах отразилась во мне болью, когда его рука ускользнула от моей, желающей поймать его, не отпускать.
Я не знаю что произошло, Мизуки и Руи тоже ничего не понимали, провожая взглядом сбегающего прочь эльфа. Кай что–то знал – именно после краткого разговора с ним Уру и покинул нас, но он не отвечал, усиленно изображая шок, от пребывания там, за порталом. Я знал, что он врёт, но добиться дельного ответа не удалось. Он ушёл разделяя мир на два осколка – мир до него и с ним, но мира до него для меня более не существовало, а мир с ним, Уру сам рушил передо мной. И я оставался меж этих осколков, раня себя о них всё больше и больше.
Хотелось последовать за эльфом, но он дал понять достаточно просто, что сейчас видеть меня не хочет. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться домой, умирая от непонимания происходящего и от невозможности прояснить всё хоть немного.
Не знаю, сколько времени мне удалось терпеливо просидеть дома, не касаясь мобильного с заветным номером. Час, два, три? Наверняка времени прошло много, потому как не желающий просто так умирать организм дал о себе знать призывным урчанием желудка. Но вместо того, чтобы пойти и приготовить что–нибудь я принялся звонить ему – нет смысла готовить, что–либо, если я не смогу и кусочка затолкать в себя, задыхаясь в этом убийственном непонимании ситуации.
Трубка отвечала холодными гудками, размеренно отмечая моё дыхание осточертевшим звуком, а Уру всё не спешил отвечать на звонок. Может я его чем–то обидел? Мысль пришла и тут же угасла, все возможные варианты я перебрал уже пару часов назад и теперь просто сидел в сумраке коридора, вслушиваясь в протяжный стон гудков. Моя назойливость сейчас, переходила в банальное желание услышать его голос, не важно, куда он пошлёт меня со своими звонками… Мне просто, нужно было его слышать. Хотя бы недолго. Хотя бы несколько секунд живительного голоса.
– Ю, прости меня! Я… я скоро приеду. Хорошо? Ты дома? – от неожиданности я буквально подскочил, роняя телефон, с которым уже практически сросся, не желая прерывать монотонное молчание на том конце телефона полной тишиной. Быстрее на ощупь, находя заветный мобильник на полу, я не поверил своим глазам – вызов действительно был принят, из динамика хрипло доносился знакомый взволнованный голос. – Ю, ты там?
– Я… да, я тут. Всё хорошо, я буду ждать тебя, Уруха. Мой адрес…
– Я знаю его. Скоро буду, – короткие гудки и неверие в собственное счастье. Я не знаю, откуда он знает мой адрес, может я сам сказал и забыл, а может Руи и Ми постарались – это не важно. Важно, что он сейчас едет ко мне, хочет быть со мной.
Так странно… Вроде один и тот же человек, но такой разный. Гордый и высокомерный при первой встрече, хрупкий и беззащитный той же ночью, наедине, такой по–домашнему заботливый вчера вечером, когда, как и обещал, приехал ко мне и обнаружив меня голодным принялся хозяйничать на кухне. Так странно было видеть его у плиты умело управляющегося с несколькими блюдами одновременно, немного неловко, но от этого не менее приятно. Было так неожиданно ново не видеть в нём той царственной плывущей грации. В нём, заботливо укладывающем меня спать позднее, не отходящем ни на шаг.
И вот теперь, ещё один новый Уруха, такой наивный и счастливый, сейчас, когда очередная порция торта постепенно исчезает с его тарелки. Я не могу насмотреться на его очаровательное личико, которое то и дело сменяется различными детскими гримасами, которые странным образом гармонируют с огоньком озорства и страсти, то и дело вспыхивающих в глазах рыжего чуда.
И какой бы из увиденных мной Уру, не оказался настоящим, я его приму любым, лишь бы только он позволял мне греться его жизнерадостным смехом, позволял быть с ним, защищая от всяческих тревог и печалей. Мне всё ещё хочется спросить, что же послужило причиной его недавнего побега, но я боюсь повторить всё вновь. Да и так ли важно, что случилось тогда, если мы живём сейчас? И именно сейчас, глаза напротив светятся счастьем, когда Уруха покончив со своей порцией с вороватым видом тянется через весь стол к моей тарелке. Ловлю его руку, сжимая хрупкое запястье нежной, но крепкой хваткой. Лёгкая попытка вырваться и его губы расплываются в ещё более радостной озорной улыбке. Вторая рука его ещё свободна, и он, вопреки моим ожиданиям, теряет интерес к сладостям, отодвигая ей тарелку подальше, устраняя тем самым последнее препятствие между нами.
– Я хочу тебя целовать, – шепчет он так близко, что я чувствую горячее дыхание на своей коже. Невинная, казалось бы фраза, прошибает насквозь заставляя поддаться вперёд, теряться в медовых глазах, в аромате неведомого мне, но такого головокружительного парфюма. Легкое прикосновение к губам. Уру отстраняется, давая лишь возможность закусывать губы, собирая с них ощущение мимолётного прикосновения. Его ладони, нежно накрывают мои и не спеша поглаживают кожу, завораживая своей мягкостью, сводя с ума от его игры. Звонкий смех и сжимая, мою ладонь своей эльф спешит прочь, не расплачиваясь за заказ, не предупреждая пропавшего куда–то Кая о нашем уходе, и мне не остаётся ничего иного, как следовать за ним, на улицу, растворяясь в его бархатном голосе, всё говорящем и говорящем мне что–то с восторгом, и всё ведя меня куда–то прочь от полюбившегося нам своим уютом местечка.
Странные цветы на деревьях последний раз доносят до нас свой томный будоражащий разум и сердце аромат, и он исчезает, в миг, когда мы переходим границы из осени в теплоту ласкающего летнего дня. Ароматы зелени, цветения и прогретого солнцем асфальта просятся внутрь, заполняют, затягивая в яркую атмосферу проснувшейся жизни. Глаза моего спутника горят какой–то затеей, и я готов следовать с ним вечно, но любопытство даёт о себе знать, когда его глаза продолжают выискивать что–то впереди, там, где широкая улица обрывается развилкой меж многоэтажных строений.
А он всё ведёт меня, дальше и дальше меж шершавых бесконечно высоких стен, что сейчас закрывают собой прямой солнечный свет, создавая таинственную обстановку. Но стоит мне привыкнуть к монотонной ходьбе в полумраке, как ряд зданий обрывается, сменяясь густыми насаждениями деревьев. Величественно раскинувшиеся зелёные кроны царственных дубов мерно колышутся под тёплым дыханием ветра, вздымаются и опадают, касаясь изумрудными лапами, друг друга. Мох под ногами, раскинулся зелёным ковром, утопаем в нём, шагая вперёд, хочется разуться, чтобы почувствовать его влажность, его прохладу. Воздух вокруг невероятно чист, мне кажется, я пьянею от него, вдыхая сладковатые нотки легкого цветочного аромата. Привыкший к духоте комнат и задымлённости улиц, я бы наверняка остолбенел, любуясь красотой зелёного островка в центре города, но Уруха всё ещё тащит меня куда–то вперёд. Наверно, я бы мог остановить его, потребовать объяснения нашей спешки и целенаправленного утаскивания меня куда–то, вглубь лесочка, но зачем? Его ладонь приятно сжимает мою руку, и доверяю ему, а значит можно идти, куда и сколько угодно. Лишь бы с ним…
– Тебе нравится? – робкий голос, боится услышать отрицательный ответ, но таковой дать просто невозможно, слишком уж велик и прекрасен контраст серого привычного мира и этого сочно–зелёного рая вокруг.
– Очень. Красивое место, – Уруха останавливается, немного хмуря свои идеальные брови, и я не могу не позволить себе коснуться носом нежной щеки, втягивая запах парфюма, такого… ставшего до боли родным и знакомым, пропитавшим меня насквозь своей принадлежностью именно к этому человеку.
Вдали слышится негромкий плеск воды. Совершая ещё один небольшой отрезок нашей прогулки, мы оказываемся возле небольшой речушки, скорее ручья. Он берёт своё начало из ниоткуда, просто вырывается из под земли. Огибает небольшой островок, на котором мы находимся, и спешит куда–то вдаль, теряясь за пышными холмами мха, всюду разросшимися вокруг. В этом месте, как раз над нами, небо открыто от тенистых крон и мох, особенно тёплый от нагревшего его солнца, манит, просит прилечь на него. Отдаюсь воле этого желания, догадываясь, что сюда меня и вёл мой друг. Странно… столько времени я жил в этом мире, всё кругом изучал, но не видел подобного зелёного чуда посреди города, а Уруха нашёл и привёл сюда меня, так, словно планировал этот поход уже давно. Не знаю что нахлынуло на Уру, но я тону в его заботе так же медленно как и в этом мхе, что принимает моё тело на себя с какой–то своей особенной лаской.
– Ты тут часто бываешь? – мне хочется слышать его голос, поэтому я готов задавать самые глупые и бессмысленные вопросы, но вместо ответа Уруха, словно дожидавшийся когда я лягу, скользит вниз, устраиваясь рядом, на моей груди и тоже смотрит вверх, вместе со мной, следя за плывущей паутинкой облаков. Моя рука сама тянется к мягким прядям, отливающим на солнце золотом, запускаю в них пальцы и чуть ли не мурчу от удовольствия, ощущая их тепло, впитанное с солнечным светом.
Так странно… Вообще, весь Уруха одна большая странность, поэтому всё что связанно с ним происходит слишком странно. Всего три дня знаком с ним и уже готов отдать за него жизнь… Странно влюбился, с первого, пожалуй, взгляда, но не жалею об этом ни капли, будь моя воля, я бы влюбился в него ещё раньше и нисколько бы не пожалел ни о чём. Его перепады настроения ещё одна большая странность–загадка, которую можно было бы попытаться упростить расспросами, но вновь не хочется рушить момент близости, а такой момент, раз за разом повторяется в его присутствии с новой силой, и мне вновь не хочется его прерывать своими глупыми допытываниями, мне просто хочется быть рядом. И странно, что, несмотря на долгое отсутствие… партнёра, я не спешу переспать с этим рыжим подарком небес, даже несмотря на его, временами, провокационное поведение, мне хочется узнать его ближе больше и всего...
Я не хочу выглядеть в его глазах очередным кобелём пустившим слюну на милое личико и стройную фигурку, а почему–то мне кажется, что таковые в жизни Урухи, к сожалению, были.
– Ю, о чём ты мечтаешь? – голос неожиданно мягкий, вырывает из мыслей, озадачивая вопросом. А о чём я сейчас мечтаю? Кажется, предел мечтаний достигнут – я и Уру здесь, тепло и спокойствие полудрёмы, не спешащей утягивать в сон, но и не отпускающей в реальность. Это словно балансирование между двумя мирами, когда в каждом из них хорошо и не хочется выбирать какой–то один.
– Хочу чтобы этот день не кончался, – говорю честно, хотя мне уже и правда кажется, что время застыло и только спешащее куда–то вперёд журчание воды в ручье даёт знать о продолжающей, двигаться вокруг нас жизни. – Хочу провести с тобой остаток вечности. – Обычно я боюсь вот так сходу говорить то, что думаю, обдумывая каждую фразу про себя прежде чем произнести её вслух, жутко сказать что–то сокровенное и получить в ответ непонимание или усмешку. Но сейчас я уверен. Я доверяю ему, моему Урухе, и говорить всё, не задумываясь, так легко и приятно. Невольно сравниваю это с пусканием мыльных пузырей, так же легко, подобно невесомым цветным шарикам срываются слова с губ и спешат утечь прочь в шепоте воды, оставляя между нами свою мимолётную яркую радость. Я так дорожу Урухой, что… слов и мыслей описать это чувство не хватает, обнимаю его крепко, в какой–то момент даже боясь причинить боль от переполняющих эмоций, рвущихся наружу так безостановочно. Хочется прижаться крепче сильнее, растворится в этом прекрасном эльфе, стать его воздухом, чтобы он мог дышать мной, чтобы я мог стать ему действительно нужным. – Уру, я люблю тебя.
Слова сами срываются с губ и я чувствую как моё тело заполняет тепло, я ни капли не жалею о сказанном, ведь сказал правду, мне становится нестерпимо желанно видеть его лицо, но вдруг я слышу всхлип и приподнимаюсь, понимая что, что–то не так.
– Уруха? – заплаканные глаза, слёзы по ним катятся уже давно – это видно, но вот только молчать эльф больше не мог, вжимаясь в мою грудь, он рыдает навзрыд, приживаясь всё сильнее. И я чувствую, как рубашка намокает от непрерывно льющихся слёз, и как я теряюсь, поглаживая рыжую голову, и не понимаю. Совершенно не понимаю, что творится с ним, моим… самым родным на свете человеком. – Уру?
– Я просто… я… – он задыхается от слёз и моё сердце разрывается, глядя на эту картину, прижимаю его к себе сильнее, стараясь успокоить, но он наоборот, отстраняется от меня, пытаясь взять себя в руки. – Я просто боюсь тебя потерять, Ю… Просто боюсь…
Новая волна рыданий заставляет эльфа вновь уткнутся мне в грудь носом. Он сжимает мои плечи словно тисками, до боли стискивая пальцы, наверняка оставляя следы – предвестники синяков, но отстранить его не могу.
Постепенно приходит осознание, что Уру мне что–то недоговаривает, слишком отчаянной кажется его хватка, слишком резким кажется его страх, он что–то знает, но не говорит мне. Неужели это из–за того разговора с Каем? Что он ему сказал? Чем напугал? Если Урухе грозит какая–то опасность… Я должен был всё узнать, я не могу допустить чтобы ему было больно… Он вообще не должен плакать. Никогда. По спине предательски крадётся холодок страха и я, нежно держа лицо эльфа руками, поднимаю его к себе.
– Уру, посмотри на меня, – усиленные рыдания, последняя попытка прижаться ко мне ближе, но вот залитое слезами личико послушно поднимается вверх. Красные заплаканные глаза неотрывно смотрят на меня, не отпускаю, нежно вытирая пальцами дорожки слёз и аккуратно проникаю в его ауру, пытаясь простейшими заклинаниями развеять страх и тревогу, хотя бы частично. Всхлипы становятся реже, но любимые глаза всё так же полны отчаянья, смотрят на меня неотрывно, печально так… – Уру…
Изящные руки обвивают мою шею и эльф поднимается ко мне, нежно касаясь своей мокрой щекой моей, чувствую как кожу пощипывает от его слёз, а потом солёные губы касаются, накрывают мои на прерывистом от всхлипов выдохе. Просто накрывают и замирают в этой близости, просьбе молчать, и я молчу, подчиняясь его очарованию. Даже сейчас, заплаканный, с припухшими от соли губами и взлохмаченной причёской, он остаётся самым очаровательным, таким, которого я искал всю жизнь. Замечаю, что всё ещё держу его лицо, хотя он больше не вырывается, непроизвольно начинаю поглаживать его скулы, виски, волосы и глаза сами невольно закрываются, когда я пьянею от него снова, с удвоенной силой. Ещё один всхлип, разрывающий мне своими печальными нотками сердце, и он тянется ко мне ближе, пробуя губы нежным поцелуем, поочерёдно касаясь то нижней, то верхней губы, растягивая, отдаляя настоящий чувственный поцелуй и, тем самым, делая его ещё желаннее. Хотя, казалось бы, желанней и быть не может, но он творит невозможное, наконец, открываясь мне, разрешая проникнуть в сладость рта несдержанной лаской.
Мир вокруг уплывает, реальностью остаётся только шепот воды, да и тот, кажется, становится тише, подстраиваясь под нас, боясь мешать не поцелую, таинству, которое в этот миг поглощает собой всё без остатка.
Перед закрытыми глазами танцуют яркие круги, но не спешу их открывать, отдаваясь воле ощущений. Обволакивающие касания рук эльфа, дают знать, что я ещё тут, не растворился в его нежности, мои же руки, блуждая по его телу, позволяют всё ещё ощущать его рядом, чувствовать, что он ещё здесь, что он не сон, а реальность. Моя реальность. Сладкий поцелуй, в котором время спешит замедлить свой бег или вовсе остановится, кажется, грудь разрывается от переполняющего её счастья, но, увы, на самом деле грудь и действительно разрывается болью – банальной нехваткой кислорода от затянувшейся ласки, не хочется разрывать нашей связи, даже под угрозой падения в обморок, мне не жаль себя. Но я беспокоюсь за Уру, поэтому вынужден слегка отстранился, чтобы с сожалением услышать его болезненный вдох.
Пытаюсь вдохнуть и сам, но с ужасом понимаю, что не могу этого сделать, открываю рот в попытке захватить хоть капельку живительного воздуха, и открываю глаза, перед которыми всё тут же начинает плыть и меркнуть, нечаянно касаюсь взглядом застывшего в ужасе Уруху, но лишь мгновение, и его искажённое страхом лицо исчезает куда–то. Запрокидываю голову назад, от боли разрывающей глотку, хочется кричать, но и этого сделать тоже не удаётся, пальцы с силой впиваются в мох, чувствую как холодная земля набивается под ногти, неприятно… Но практически незаметно, по сравнению с ощущениями в моих лёгких. Они горят, плавятся, будто в них заливают жидкий металл и сердце, зажатое между ними, в плену отчаянно пытается совершить удары, которые я слышу всё слабее и тише. Поглощённый болью, я больше не чувствую тела, оно отказывается быть моим, ноги, руки, словно насквозь промерзают льдом… тело... падаю на землю, лицом вверх.
– Ю! – в непрекращающееся ощущение боли вплетается что–то тёплое нежное, я не могу не узнать моего эльфа, мой милый жрец плетёт паутину спасительных заклинаний, пытаясь вытащить меня, не пустить туда, куда я и не собирался в ближайшие лет триста. Но почему–то, именно сейчас, когда я только–только обрёл своё счастье, я чувствую, что… умираю.
Вижу над собой только небо, его предательская синева и яркость, кажутся сейчас усмешкой, последней светлой картинкой, исчезающей во мраке, в котором гаснут обрывки отчаянного крика любимого голоса.