***
Поход за занавесками, конечно, не мог остаться простым походом в магазин. Руи просто не умел достигать желаемой цели, не выполняя по пути побочные, возникающие, казалось бы, из ниоткуда. В прошлый раз, например, когда у нас кончились салфетки, поход в магазин увенчался полной сменой цвета гостиной и появлением у нас чудного просторного балкона. Последнему я был особенно рад, ведь как выяснилось, у моего возлюбленного что–то вроде слабости к занятию любовью на открытых пространствах. Не знаю… Может быть ему нравился сам тот факт, что он может оповещать весь город своими громкими возгласами на пике, когда становилось особенно хорошо, может вид с балкона радовал его и заводил ещё больше, заставляя отдаваться мне с удвоенной силой. Не знаю… Мне казалось, спрашивать об этой его маленькой слабости слишком интимно, даже для меня. Поэтому я довольствовался тем, что с появлением балкона моё солнышко стало ещё больше светить, зажигая меня своим светом, снова и снова заманивая в излюбленное место. А началось всё простыми салфетками. В этом весь Руи – никогда не знаешь, куда приведёт следующий его шаг. И вот сейчас, в поисках подходящего магазина, мы оказались… в парке. Просто Руи захотелось устроить пикник, да и что скрывать, погода и место располагали к этому как нельзя лучше. Я с радостью расположился на густом аккуратно подстриженном газоне, проводя по нему руками, словно пытаясь впитать тепло изумрудного ковра, полученное им от припекающего солнца. Сижу, наблюдаю с наверняка дурацкой улыбкой за приготовлениями Руи. Покрывало, салфеточки, какие–то салатики и фрукты, то и дело толкает мне в рот то одно то другое блюдо, старательно расхваливая его вкусовые качества, и вновь тянется в плетёную корзинку в поисках новой загадочной вкусности. Сейчас совсем не страшно, вообще отсутствие огня это минус семьдесят процентов к опасности моего любимого, стремящегося что–то приготовить, ещё бы ножи ему для надёжности не давать… Очередная порция неведомого мне блюда ложится мне на язык и я различая в предложенном кусочки морепродуктов довольно мурчу, прося добавки и поудобней устраивая голову на коленках брюнета. Даже немного поражаюсь своему мужеству и выдержке – мне даже удаётся прикрыть глаза от яркого света, и совсем не следить за тем, что мне предлагается съесть. Хотя, по правде сказать, учитывая, что на завтрак из еды был только секс, я совершенно не против любого блюда, и ту угольную яичницу принял бы брызгая слюной от радости. Очередная поднесенная к губам порция, делает осторожное «тук–тук–тук» и я принимаюсь жевать новое творение моего великолепного шеф–повара. Острое. Очень острое… Просто нереально до невозможности острое! Соскакиваю с пригретого места и оглядываюсь в поисках воды, которую мне спешит подать сам Руи. Сделав пару больших глотков я немного закашливаюсь и смотрю поочерёдно то на корзинку, кажущуюся теперь зловещей, то на моего Руи. Глаза его огромные от удивления, почему–то кажется, что он косплеит сейчас меня, своим ошарашенным взглядом. Он настолько правдоподобен в своём удивлении, что я уже начинаю верить, что последняя порция была мне предложена не им, а… кем угодно! Только не им! На всякий случай оглядываю парк беглым взглядом, хотя знаю, не так давно мы были в нём совершенно одни. Но тут моё внимание привлекает кампания, бредущая вдалеке, меж деревьев. Пять пока ещё размытых, плохо различимых фигур, любопытства ради слежу за ними и даже забываю про жжение в глотке, позже всё же надо будет узнать что за "вкусняшка" мне досталась, но пока смотрю за группой незнакомцев, наверно, даже пристальней необходимого, потому как минимум двое из них смотрят в нашу сторону. Руи настороженно замирает, тоже замечая идущих, а я не верю своим глазам. – Слушай… а последнее что ты мне давал съесть, случайно наркотических примесей не имело? – Нет, – брюнет так отвлёкся, что все последующие порции кушаний поглощал сам, как только мой вопрос дошёл до него в полной мере, последняя порция застряла в его горле заставив подавиться. – Что?! Да, я! Да, никогда! – Тише! Тише! – поглаживаю Руи по коленке, успокаивая, приободряя. – Тогда скажи мне, ты тоже видишь ушки и хвосты вон у тех двух, особо резвых. – Всё–таки, может быть дело не в еде, и галлюцинации начались у меня по другой причине, например, из–за перегрева, но то что я действительно вижу перед собой минимум двух ушастых, несколько колеблет мою психику. – Может они играют? – Руи, тоже видит хвосты и уши приближающихся, а значит галлюцинации массовые, или не галлюцинации вовсе. – Косплей или что–то подобное? Как–то запоздало, когда кампания уже подходит к нам, я вспоминаю услышанное недавно в баре, про какую–то особенную, отличающуюся от других расу и многое встаёт на свои места. Грация и быстрота кошачьих завораживает, не движутся – скользят между деревьев, выгибая спины, потягиваясь так, будто их долго держали в закрытом помещении а теперь дали в волю погулять. Крадучись близ нас появляется существо с белой шерсткой. Так странно видеть милое, очень схожее с человеческим лицо, вместе белыми ушками на взлохмаченной голове и когтистыми лапками, и хвостом, невероятно сочетающимся с обыденными светлыми джинсами и футболкой. Второй "кот" одет столь же просто, вот только шерсть его тёмная как ночь, и ростом он повыше первого на голову, а то и на все две головы. – Мао! – белый взмахивает лапкой, призывно привлекая к себе внимание. Не с первого раза, но я, как и Руи понимаю, что это имя, а не кошачья попытка подать голос. Руи нервно похихикивает и пытается повторить жест блондина, складывая руку на подобии лапки. – Руи, – вполне серьёзно выдает он в свою очередь, чем приводит белого в восторг и тот, в один миг достигает моего возлюбленного. Сказать что мне не нравиться что он трётся о Руи, значит ничего не сказать. Меня жутко бесит это существо! Да, конечно повадки у него кошачьи и шерсть местами имеется, но милое личико и тело–то вполне себе человеческие. Поспешно прижимаю Руи к себе, отстраняя его от нового знакомого – мало ли что кроется за этим безобидным пушистиком. Оборачиваюсь на чёрного и даже вздрагиваю немного, сидит рассматривает меня внимательно, хитроватый прищур и загадочная улыбка явно не несут за собой ничего хорошего. – А ты ничего так, – одними губами произносит чёрная бестия напротив, и склоняет голову на бок, так, что чёрные волосы всколыхнувшись закрывают собой плечо. Густые.. Почему то хочется их потрогать, убедиться в их мягкости, вот только фраза сказанная им пугает. Да и тон, с которым кот обращается ко мне не самый добрый, заговорщический и тихий настолько, что сказанное слышал, видимо, только я. Может вообще показалось? Да, буду думать, что показалось, мне достаточно и этого плотоядного взгляда, если он ещё и говорит… – Я бы с тобой поиграл. – Мурлыкает. Мне показалось! Мне показалось! – Мао! Аой! Не приставайте к людям! – голос подаёт невысокий паренёк в яркой оранжевой футболке, он отделяется от группы своих друзей и с несколько виноватой улыбкой обращается к нам. – Надеюсь наши пушистики вам не помешали? – Нет, что вы! Они очень милые! – Руи сразу оживился, ему явно нравится светловолосый паренёк и его "котятки", один из которых, между прочим, только что весьма двусмысленно намекнул мне на свои сексуальные предпочтения. – Я – Руи, а это мой парень – Мизуки. Мизу ты тут? Последнее обращение идёт явно ко мне. Всё ещё гипнотизируемый желтыми глазищами напротив, оживлённо киваю, как бы участвуя в разговоре. – Очень приятно! – милый голосок паренька несколько отрезвляет и я уже почти не пялюсь на ухмылку чёрного. – Это Аой! Мао вам уже представился, вижу. Он у нас вообще любит заводить новые знакомства. Меня зовут Хару, а эти двое Тоя и Томо – мои друзья. – Взаимно! Может, присоединитесь к нашему пикнику? А то я, как обычно, накупил вкусностей, одни не управимся. Правда ведь, Ми? Ты не против? – Руи с ума сошёл? Да я же больше пяти минут под этим хищным взглядом не выдержу, он не то что раздевает меня, он уже явно жрёт меня! Незаметно тыкаю любимого, всё ещё зажатого в объятиях, в бок, но он расценивает всё не правильно. Совсем неправильно. – Вот, Мизу не против. Стесняется просто! Присоединяйтесь! – Ну если вы не против… – светловолосый, поглядывает на всё ещё нерешительно мнущихся в сторонке друзей, и не торопиться с ответом, явно размышляя будет ли это удобно. Всё верно малыш, это ни черта неудобно! Гуляйте дальше! Быстрей! Быстрей! – Конечно не против! – Руи... Такой Руи, сейчас. Смотрит на меня счастливым умоляющим взглядом, таким, которому я никогда не в силах противостоять. Фраза "светиться от счастья" это про него, ну как я могу отказать ему в радости? Выдавливаю из себя ответную улыбку. – М–милости просим, –эЭто я сейчас сказал вообще?! Мизу возьми себя в руки! Ты же мужик! А это всего лишь кот! Почти кот… Брр! Спасите меня! Хару призывно машет друзьям, и они уже спешат к нам, улыбаются. Точнее улыбается только паренёк в такой же оранжевой футболке как у Хару, он то и отвлекает от меня внимание Аоя, за что я ему весьма признателен. Расслабившись, без пристального взгляда кота, обращаю внимания, на разные не замеченные ранее вещи. Например, на то, что менее жуткий, блондинистый кот уже долгое время играет с алыми прядками моего возлюбленного. А ещё замечаю, что парни в одинаковых футболках близнецы, ну или у меня в глазах двоиться от пережитого морального изнасилования… Шатен, идущий последним, кажется мне сейчас столь же подавленным, как и я сейчас, видится мне в его взгляде что–то очень похожее на понимание… и сочувствие?! Я просто обязан поговорить с ним, по поводу его зверушек, тем более что в этой весёлой кампании он кажется самым взрослым и адекватным. – Мизу, ты меня задушишь, – счастливый хохот и мой брюнет вырывается из объятий, накрывая на стол перед новыми знакомыми. Близнецы поддерживают с ним диалог, о всякой чепухе, говорят так, будто знакомы уже долгое время. Легко и непринуждённо, смеются, явно наслаждаясь сегодняшним деньком. Хару распаковывает свою корзинку, добавляя к и без того переполненному столу, новые и новые блюда. Оба кота куда–то сбежали, но никого это особо не беспокоит. Правильно – чем дальше, тем лучше. И почему я так реагирую на них? Может быть, у меня аллергия на шерсть?! Странная аллергия… В поисках ответа потихоньку подсаживаюсь к пришибленному шатену, лениво ковыряющему съестное содержимое на своей тарелке. Он медленно поворачивает голову ко мне, и я на мгновение вижу осмысленность в его взгляде, может, не выспался просто? Но нет, зомбированость парня не похожа на простой недосып. – Мизуки, – нерешительно начинаю я, протягивая руку в знак приветствия. – Томо. Хозяин этого выводка, – рукопожатие довольно крепкое. Прекрасно – в ближайшее время паренёк не вырубится. Кивает в сторону воркующих близнецов и смеётся, не очень весело. – Ваши… эм… ваши коты… они… – не знаю, как начать разговор на беспокоящую меня тему, да и вообще вдруг понимаю, как это глупо будет звучать: "Привет, Томо! А ваш кот случайно людей не насилует?" Бред! Но неожиданно моя запинающаяся речь достигает цели – Томо утвердительно кивает и, прожевывая очередную порцию салата, собирается мне что–то сказать. Хвала богам! – Они озабоченные монстры! – а нет, не хвала. Лучше бы мои опасение не подтверждались вовсе, а оставались чем–то личным, бредовым. – Нет, они в принципе хорошие, милые и помогают даже иногда, но… Они странные. Последняя фраза сказана шатеном предельно тиха, он оглядывается, высматривая кошаков, и я, невольно, осматриваюсь вместе с ним. Ни Мао, ни Аоя поблизости нет, но желание свалить из парка, прихватив с собой Руи, всё равно растёт. – Вот это попали… – неожиданно для себя, высказываю последние мысли вслух, и Томо опять ожесточённо кивает, подтверждая мою печальную правоту. – Он с тобой говорил, да? – шепчет мне на ухо так, что мурашки по коже. Без лишних слов понятно, что речь о чёрном дьяволе во плоти милого кота. Киваю и, поглядываю на любимого с его новыми знакомыми, судя по жестам, мой малыш рассказывает им рецепт яичницы с ветчиной. Смеётся… Прекрасно! Значит, уже не расстроен новой кулинарной неудачей. Я счастлив этому – стараюсь видеть плюсы во всём, несмотря на пугающе тихий голос рядом. – Что он тебе сказал? А действительно, что он мне такого сказал? Перевожу взгляд на друга по несчастью, он усиленно поглощает какую–то очередную порцию еды, смотрит на меня, как... Не знаю, как это описать. Но мой Руи с таким же видом смотрит мыльные оперы, заинтересованный до предела очередным любовным параллелепипедом героев. Прекрасно! Я развлекаю шатена своими маразмами! Но сейчас действительно странно, что я не помню, что мне говорил кот, а ведь это было не так давно. От силы полчаса, или даже меньше. – Что–то про то что поиграть хочет, что я ему… приглянулся, что ли… – о, боги! Услышь, сейчас Руи как я размяк, явно решил бы поспорить за звание актива в нашей паре. – Это конец! – Томо завопил так неожиданно громко, что я поперхнулся не вовремя выпитым соком и чуть не умер со страха на месте. Ребята, увлеченные своими разговорами, покосились на нас, и снова продолжили пиршество. Продолжал шатен уже более сдержано, шепотом. – Это конец! Хотя… если он переключится на тебя… может даже и жить к тебе пойдёт. – Томо! Чёртов предатель! Вот значит как? Я ему тут душу изливаю, а он… – Мяу! – А, чёрт! – отползаю в сторону Руи, когда наш разговор прерывает такой же тихий голос Аоя. – Мизуки? – мой Руи… Поглаживает меня по голове, обеспокоено заглядывает в глаза. – Ты на солнце перегрелся, может? Я говорил тебе одеть что–нибудь на голову. – Аой, где Мао? Идите, перекусите чего–нибудь вместе с нами, – говорит Хару, или Тоя – не разберёшь их, одинаковые до неприличия – призывно размахивает куриной ножкой и Аой грациозно садится возле него, поджимая ноги под себя. Он всё–таки милый, очень милый, когда не обращает внимания на меня и Руи. – Мяу! – белая лапка ложится мне на плечо, и я, кажется, взвизгиваю, теряя последние нервные клетки, отодвигаюсь обратно к Томо. – Не смей отдавать мне своих кошаков, – мой шепот становиться угрожающим, но шатен, воодушевленный идеей избавления от соседей не воспринимает меня серьёзно, смеётся злорадненько так, руки потирает. Наверно, именно поэтому я решил слегка придушить его. Ну как, слегка? Когда его личико начинает зеленеть, я разжимаю "объятия", и заботливо придерживаю откашливающегося паренька, не давая ему упасть на землю. – Передумал? На всякий случай уточняю, я. Кивок согласия мне в ответ – то–то же. – Какого чёрта я их сюда тащил только… Жили бы в своём мире спокойно, – шатен отодвигается от меня. – Так! Стоп! Что?! – снова ловлю паренька, и ощущаю на себе пять удивлённых взглядов, оторвавшихся от пиршества. – Давай–ка с этого места поподробнее! Это ты что ли всех в этот мир затащил?! Перехожу на крик, мне плевать, я просто обязан узнать правду. Неужели демон был прав? Но ведь Кай, не так давно, сказал нечто иное. Совершенно иное. – Нет, я только… помогал… – Томо обречённо опускает руки и голову, не думает оправдываться. Гад! – Он сам ловил вас всех, нас всех, я помогал чисто символически. Перетаскивал спящих с места на место, вместе с Тоей. Видимо не зная на кого из близнецов приплести себе в сообщники, он указывает на обоих, вызывая их негодующие взгляды. Только реакция у близнецов на мою агрессию к их другу совершенно разная. Один хмурится и кидает в шатена палочками. – Нечего приплетать меня к своим грязным делишкам! – он немного переигрывает, и, почему–то мне кажется, что Тоя именно он. Второй же, спешит к шатену, вырывая его из моих объятий и… целуя. Всё ясно, весь этот мир – скопление теней, нормальных существ с не совсем нормальной ориентацией, а ещё с парой кошаков, которые кажется опять, приметили меня, заинтересованно поведя ушками, прислушиваясь. – Но разве вы не счастливы в этом мире?! – Хару, напуган моей реакцией, и голос его немного дрожит. Ловлю негодующий взгляд Руи и понимаю… что паренёк прав. Вряд ли я был бы более счастлив там, дома, в окружении глупых норм и человеческих устоев, а здесь, я могу любить того кого хочу, не думая при этом о презрительных взглядах со стороны. – Прости, – потупив взгляд, ощущаю, на себе руки любимого. И обстановка понемногу разряжается. – Только котов нам всё равно не надо отдавать, хорошо? Мао первый заходится громким хохотом, заражая им Аоя, а потом и всех остальных. Руи утирает проступившие от смеха слёзы моим же шарфом и тянется за поцелуем. На сердце становиться легко и спокойно – рядом с этим солнышком и котофобия понемногу отступает прочь, и аппетит возвращается ко мне. Всё таки, я люблю этот мир, каким бы безумным он не был.Глава 15. POV Мизуки.
26 декабря 2013 г. в 11:47
Сегодняшний день показался мне странным с самого утра. С момента, когда меня разбудили не привычные ласковые поцелуи возлюбленного, а его искренний мат и запах гари, долетающий с кухни. Закашливаясь в горьковатой дымке, стелящейся по квартире, я прощаюсь с остатками окончательно покидающего меня сна. Стоит мне поспешно влететь в комнату, как до моего мозга доходит, что ничего страшного не произошло. Межмировая война и не думала начинаться, да и соседи не перешли к обещанному наступлению, не выдержав очередной, наполненной страстными стонами ночи. Просто моя "хозяюшка" решила приготовить нечто… не могу сразу сказать, чем должна была оказаться в итоге эта аппетитная угольно–чёрная штука на сковороде, но судя по яичной скорлупе на столе и другим оставшимся от готовки продуктам, правильней именовать творение Руи, яичницей с ветчиной. По правде сказать, мой любимый прекрасно готовит, он грандиозно делает чай, кофе… великолепно разогревает полуфабрикаты в микроволновой печи, но когда он старается сделать нечто особенное, мы меняем обои в нашей кухне, чуть реже потолок и пол. Зато всё всегда как новенькое! А в этот раз потери вообще ничтожные, подумаешь, половина шторки сгорело, да стол украшает ярко–желтая роспись яйцом.
– Абстракция, – комментирую я засыхающие на столе разводы, делая пару шагов вглубь комнаты и рассматривая получившийся в порыве стараний рисунок поближе. Заодно обнаруживаю на столе пригодный к пище кусочек ветчины и спешу уничтожить его – организм требует пищи, и я, разглядывая разбросанную по столу композицию, продолжаю играть в «Съедобное–несъедобное» сам с собой.
Тихий всхлип со стороны Руи заставляет позабыть про всю игру и поспешить к нему, преодолевая просторную кухню за пару шагов. Мой любимый не смотрит на меня, теребит остатки занавески и всхлипывает, тихонечко, сдержано так, что я готов на всё лишь бы моё солнышко снова улыбалось. Обнимаю его, осторожно успокаивающе поглаживаю плечи и целую макушку, нос щекочут взъерошенные волосы неудачливого повара, и хочется смеяться, понимая насколько мелочны все эти бытовые тревоги. Насколько хорошо просто находиться рядом и ощущать, где–то на подсознании понимая, что больше не нужно бояться внезапного исчезновения Руи. Не могу объяснить, но чувствую, что нас оставили в покое, давая жить и принадлежать только друг другу.
– Я бездарь! – гнев брюнета целиком и полностью переходит на ни в чём неповинную занавеску, он сдергивает её остатки, кидая на пол, топчет поочерёдно обеими ногами, и запинывает куда–то под холодильник. Ещё один всхлип и Руи поворачивается ко мне, вжимаясь в грудь, словно пытаясь спрятаться в ней. Его вечное неумение управляется с кухней, и упорные попытки научится это делать, так умиляют. – Прости.
Ну вот как объяснить этому чуду, что я не сержусь вовсе, что я готов каждое утро есть сочные, приготовленные им для меня угольки, а потом спешить за покупками, в поисках новых занавесок? Как было бы хорошо просто вручить ему свою душу, как книгу или же фильм – читай, смотри, я ничего не скрываю… я просто не знаю, как объяснить, как выразить всю ту нежность, что пропитывает меня каждый раз когда я касаюсь взглядом этих красных волос–перьев, этого озорного взгляда. Как объяснить, что все недостатки любимого не недостатки вовсе, а те милые маленькие кусочки картины моего возлюбленного, которого я люблю даже таким, несовершенным и своеобразным. Я целую дорожки слезинок с аккуратно приподнятого лица и не прекращаю улыбаться, заражая и его своей радостью.
– Люблю тебя, – слова банальны, но я вкладываю в них столько тепла, сколько может уместить столь короткая фраза, проще подарить часть себя, чем объяснить этому растерянно улыбающемуся солнышку как сильно мне необходимо всё его несовершенство.
– Мизуки? – хмурится, и лишь спустя пару мгновений я понимаю в чём причина – прижатый ко мне, он отчётливо ощущает то, что я замечаю только сейчас – резко поднятый с постели, я забываю одеть хоть что–нибудь, и теперь прижимаюсь к нему весьма недвусмысленно, и утреннее возбуждение, как нельзя кстати помогает развеять печаль возлюбленного, сменяя её на удивление с некоторой долей смущения во взгляде, уже начинающем затягиваться пеленой желания. – Что, прямо тут?
Улыбка, более уверенная и родная, язык быстро обводит контур губ, призывно оставляя их приоткрытыми и притягательно поблескивающими от слюны.
Ну уж нет. Утренний холод, разливающийся из приоткрытого окна по ногам, да и не желание портить художественный беспорядок на столе, голосуют против кухни. И я, взвалив сопротивляющегося для вида Руи на плечо, спешу в не успевшую остыть постель. Это лучшее утро в нашей жизни, оно тянется уже больше года, и не кончиться никогда. Наше утро.