Заповедник неудачников

      Чаще всего об ошибках узнают, уже совершив их, вот и я не стал исключением. Покорно вышел в открытый передо мной портал, не желая этого делать в принципе и сразу же, сделав первый шаг, пожалел об этом. Желание остаться рядом с этим внешне колючим, но добрым и одиноким под маской всевластия существом, переполняло каждую клеточку моего мозга. Не знаю, доводилось ли мне ранее желать чего–то так сильно, что даже дыхание становилось непослушным и сбивчивым, а сердце не желало унять свой учащенный стук, поддаваясь эмоциям. Казалось бы, с чего меня должен волновать совершенно посторонний не знакомый мне в реальном мире дракон? Но, пожалуй, это единственное что меня по–настоящему волновало в последнее время. Запоздало пришло осознание того, что за своё геройство в спасении эльфа от неминуемой гибели, Уми ждёт не хилая расплата, кто знает, какая помощь потребуется ему в этот момент? Я просто обязан находиться рядом с ним, и как бы он меня не гнал в этот раз, без боя я не сдамся!       Именно с такими мыслями я оказался в своём кабинете, на вымышленной работе, вымышленного кафе. Вот только теперь игра казалась неинтересной, скучной и совершенно не настоящей по сравнению с тем, что могло быть там, где отливающие сталью крылья тёмного собрата разрезали небо в стремительном бесконечном полёте.       В последний момент, до того, как голубое свечение позади меня исчезло, я что было сил и проворства метнулся назад, в не успевший закрыться портал. Воспользовавшись той же уловкой, что и в день, когда я попытался спасти Руи, я прошмыгнул обратно, в место, где меня наверняка не ждали.       Головокружение, и мои крылья пронзают ослепительную синеву прохода между нашими вымышленными домами, они одинаково нереальны, но в том, есть Уми, а значит, выбор сделан.       – Ты? – как я и думал, Уми не ждал меня назад, тем более так быстро. Он всё ещё сидит в кресле и смотрит куда–то в никуда. Немного неуютно, но больше я не поведусь на эту лживую маску безразличия, потому что видел – он может быть другим. И теперь я не отстану от него, пока он не перестанет притворяться, хотя бы передо мной.       – Я, – уверенно подхожу к нему. Видимо мой напор слишком силён – заставляет сидящего слегка отшатнуться в сторону, но вставать он всё же не спешит. Сейчас, я готов терпеть любые его язвительные замечания и подколы, мне всё равно нужно видеть, что с ним всё в порядке. Но он молчит, смотрит на меня удивлённо и слегка обеспокоено, не боится, скорее не понимает смысла моего возвращения. – Я и сам не понимаю, если честно, что тут забыл. – В какой момент мои мысли перестают подчиняться мне и срываются с губ? Наверно в то же мгновение, когда усталый взгляд разноцветных глаз ложится на меня весомой тяжестью, от которой даже плечи немного горбятся. Мои слова вызывают у сидящего ещё большее удивление, и я смотрю на его приподнятую бровь как заворожённый.       – Странно, что ты вообще смог вернуться, – сухой голос и усталая, под стать глазам, ухмылка. – Совсем ослаб… Зато твои эльфы счастливы. Смотри–ка!       Его голос вновь обретает ядовитые нотки, что неимоверно успокаивает – прежний Уми, несомненно прежний, раз он не потерял настрой язвить, значит пока ещё его состояние в норме. Но беда в том, что только «пока» избежать отката нельзя, никому и никогда, и неизвестно, в какой момент его накроет волной отдачи от его вмешательства.       Он отвлекает моё внимание от себя, открывая картинку придуманной реальности Урухи и Ю и, невольно, при взгляде на эту пару, сердце слегка начинает покалывать. Я так искренне рад за счастье почти незнакомых мне существ, что в пору бы пустить слезу, но лишний повод поиздеваться Уми найдёт и сам.       – А знаешь, самое смешное, что их, так называемая "любовь" не что иное как выдумка, – открывая взгляд от обнимающихся в каком–то парке эльфов, удивлённо смотрю на Уми, ну откуда ему то знать, выдумка это или нет? Но он продолжает, не снимая с лица маску с едкой улыбочкой. – Уруха, попал ко мне одним из первых. И я, эксперимента ради, так скажем… выделил его среди остальных. Что–то вроде некого маленького химического воздействия, при котором, окружающие его существа, в том числе и подделки, чувствуя его… начинали испытывать к нему некое влечение. Понимаешь?       Я отрицательно покачал головой, немного не понимая, что и главное как он сотворил со жрецом, и не надо ли мне переживать теперь и за его жизнь тоже.       – Ничего страшного и уж тем более сложного. Что–то вроде… парфюма, незаметного для самого эльфа, но зато заметного для окружающих. То есть не будь у него этой "особенности" на него вряд ли бы повёлся и демон, и этот… спасенный.       – Но зачем? – я задавал вопросы, ответы на которые знал и сам.       – Мне было скучно, Кай. И вот теперь, смотри, я докажу тебе, как глупо было сохранять жизнь Ю, опираясь только на желание сохранить чувства которых нет, – Уми не сделал ничего грандиозного и вообще никак не шелохнулся, разве что закрыл и открыл глаза, не торопясь, но результатом он остался доволен. – Вот смотри, сейчас Ю попросту очнётся и поймёт, что ничегошеньки не чувствует к этом рыжему.       Закрывает глаза, уверенный в своей правоте, но эльфы всё так же самозабвенно обнимают друг друга и не торопятся разбегаться.       – Уми, они всё ещё вместе… – на всякий случай я подаю голос, когда затянувшаяся пауза и непринужденное поведение пары, за которой мы так неудобно подглядываем, ничего не меняют.       – Привычка, – выдаёт Уми, и выдаёт себя с головой – он растерян реакцией эльфов, точнее отсутствием реакции. И это бесит, жутко выбешивает то, что Уми просто не может признать своего поражения, простого факта, что Урухе и Ю хорошо вместе и без всяких чар. Я видел их вместе, в баре, и я видел как они себя вели, и ведь если бы реакцию Ю можно было объяснить чужим вмешательством, то как объяснить радостное поблескивание в глазах златовласого?       – Оправдания… – кривлюсь невольно, случайно перехожу на повышенные тона. – Неужели ты никого, никогда не любил?!       – Ты о чём? – смотрю на него так недоуменно, что он, смеясь, добавляет. – Будто бы ты умеешь любить.       – Я и сейчас… люблю… – первоначальный запал сходит на нет, когда я осознаю что говорю, а главное что чувствую. – Кажется.       – Ну да, ну да. А ещё ждёшь и скучаешь, поэтому и вернулся назад так быстро, – голос брюнета всё тот же, едкий и насмешливый, вот только его взгляд, потерял былую непроницаемость и обеспокоенно метался по пустоте комнаты, не желая встречаться с моими глазами. Мне же, наоборот хотелось коснуться всей глубины этих глаз, изучать до последнего, разглядывать тайну, пока не выдержав, он сам не произнесёт её вслух. Именно поэтому я не выдержал и присев перед Уми на колени, поймал его подбородок руками, не давая отвести взгляд.       – Скучаю по тебе, настоящему, – будь эта маска наигранности бумажной, или какой–то другой, материальной, я бы сорвал её сотни раз, а так… Она была подобна крепкой внутренней решётке, сжимающей в себе всю искренность и открытость сидящего напротив меня существа. И я ненавидел его за это и… любил, готовый ждать десятки, сотни лет – сколько потребуется, лишь бы донести эту простую мысль до сидящего. Вот только замереть в ожидании статуей я не мог, ноги сами несли к такому близкому и незащищенному сейчас объекту неожиданного обожания, он не был и против, когда я, оседлав его колени, вплотную приблизился к удивлённому лицу. От близости, начинал бить озноб и я не мог противиться желанию коснуться его. Провести тыльной стороной ладони по скуле, дрогнувшей от неожиданной ласки.       – Какого чёрта ты творишь со мной, Кай? – брюнет всеми силами пытался показаться невозмутимым, но голос его подводил, переходя, то и дело, на жаркий шепот.       – То, что хочешь ты. То, что хочу я, – моя очередь говорить и я выдыхаю слова прямо ему в губы, отмечая, что таким, растерянным, мой пленитель казался ещё более привлекательным.       – Откуда ты знаешь… – прерываю его фразу, с читаемой ноткой презрения, поцелуем. На самом деле хочется заставить его замолчать не так – ударить, выбивая напрочь никчемное высокомерие, но знаю, нежность, переполняющая меня при одном только взгляде в эти чёрно–алые пучины взора напротив, не даст причинить ему боль, почти… Не разрывая зрительного контакта прикусываю губу Уми, стараясь хоть как–то отрезвить его, заигравшегося и уже явно… проигрывающего, потому как я слышу учащённый стук его сердца, чувствую, как ловко придуманная маска даёт слабину, и крошится под моим напором тепла.       – Хватит играть в прятки, Уми. Просто скажи, что я тебе тоже нравлюсь, – говорю легко, но с каждым произнесённым словом сомнение берёт надо мной верх. Что если я ошибся? Попался на уловки брюнета и всё это игра, всё происходящее запланировано им до этого момента? Опасаюсь каждого насмешливого слова в свой адрес, рушащего мою уверенность, подтверждающего скрытый страх… Но слов нет. Лучше любых слов, мне ответом является поцелуй. Страстный и нежный одновременно, он затягивает меня в бездну удовольствия, которую могут дарить только нежные губы любимого существа. Не хочется прерывать игру касаний скользящих рук, влажных от смешавшейся слюны губ, не хочется прекращать близость тел, едва заметно подрагивающих от возбуждения, но сбивающийся стон брюнета переходит на вскрик, и его пальцы судорожно сжимаются на моих плечах. Ошарашено отползаю прочь, с колен и с кресла. Пытаясь понять что происходит, с недоумением и нарастающим ужасом смотрю как выгибается его тело, и гримаса боли искажает красивое лицо. Цепляясь, теперь уже, в подлокотники Уми жадно хватает ртом воздух, но тот кажется, перестаёт для него существовать, вдыхая всё больше и больше, он продолжает бледнеть так, словно задыхается.       Паника… глушу в себе все её проявления, судорожно соображая чем же помочь, и почему откат за содеянное пришел ему так быстро. Обычно подобное занимает день–два, а тут… Лицо Уми всё ещё кривилось от неприятных ощущений и попыток сдержать крики. Лоб покрылся испариной, и некоторые маленькие прядки прилипли к нему, тёмными змейками.       – Это не откат… – прохрипел Уми, подтверждая мои опасения, в перерывах между волнами боли. – Это что–то… кто–то иной…       – Что я могу сделать?! Скажи! – сейчас я и правда готов пойти на всё, лишь бы прекратить мучения дракона, но я даже не знаю, что могло вызвать такую странную реакцию, что–то подсказывает мне, что не к добру вся эта игра. Уми нужно просто проснуться, разрушить весь мир вокруг, но спастись. Откуда я знаю, что в пробуждении его ждёт спасение? Я верю в это. Всего лишь. – Уходи отсюда, Уми.       По его взгляду понятно, что до него дошёл ход моих мыслей, но он отрицательно кивает головой. И смотрит на меня… грустно, совсем по–другому, чем ранее, очередная волна боли прошибает его тело, и я обнимаю его, изо всех сил, отчаянно удерживая. Мир вокруг пошатнувшись, вновь замирает, темнота комнаты давит… не правильно давит, словно перестаёт подчиняться своему создателю, выходит из под контроля, желая поглотить всё вокруг. Откашливаясь, Уми всё же находит силы ответить мне.       – Если я проснусь, остальные не вернутся к себе, а чтобы вернуть их в свои миры потребуется время, которого у меня, кажется, осталось слишком мало…       – Да чёрт с ними, со всеми! Уходи! – перехожу на крик, не сдерживаюсь от волнения, и странно признавать, как глупы и не логичны мои просьбы. Вначале вымаливаю спасение одного малознакомого эльфа, а теперь готов поставить под удар и его жизнь и жизни остальных пленников. В том числе и свою… Плевать! К чёрту всех!       – Только после тебя, – улыбка и шевеление ослабшего недобога подомной настораживают, но слишком поздно. Не успев ничего предпринять, я чувствую пронзающую боль в левом подреберье слишком неожиданную, чтобы хоть как–то отреагировать на неё. Краткий взгляд на кинжал, нелепо торчащий из груди, перед глазами всё плывёт, и я перестаю ощущать мир вокруг, теряя его в темноте, а перед глазами всё ещё стоят глаза дракона и голос в его голове звучит, отдалённым заклинанием.       – Сможешь найти меня – спаси, а если нет… Не вини себя.       Я просыпаюсь, делая глубокий вдох и вскрикивая от отчаяния. Вокруг меня лес, всё тот же, в котором я забрёл однажды на ловушку Уми, только теперь реальность этого мира пошатнулась в моих глазах, слишком реальными были ощущения там… слишком сильно я чувствовал…       Хочется вернуться назад, чертовски обидно быть выброшенным из игры вот так вот, нагло без моего на то желания. Хотя сложно назвать игрой то, что стало дороже реальности. Он что–то говорил про найти… Ну конечно… драконы. Мы наверняка жили и продолжаем жить в одном мире! Вот только… он велик! Как мне найти его, если времени, я уверен, у нас не осталось.       Отчаяние и воодушевление поочерёдно, сбивают меня с верного пути, и я слишком долго не могу заменить своих ощущений. Я чувствую, как меня буквально магнитом тянет в определённом направлении, и нет более выбора, кроме как лететь на этот негласный зов.       Тяжело поднимаюсь в воздух, расправляя крылья, каждый взмах даётся неуверенно, грозя оборвать мой полёт падением – слишком долго пробыло настоящее тело в состоянии покоя, оно не приемлет такого резкого возвращения к активной деятельности. Но всё же силы неуверенно понемногу возвращаются ко мне и я спешу взлететь ещё выше, ослеплённый солнечным горизонтом, бесконечность которого ранее захватывала у меня дух. Но теперь, всё это было лишь красивой картинкой, живущей своей размеренной глупой жизнью. Ковёр пышных крон внизу не радовал взгляд, наоборот, раздражал своей монотонностью, ведь воображение рисовало перед глазами совершенно иную местность.       Горы, серые вершины, на одной из которых, он ждёт меня, самоотверженно и в тоже время так по–детски, спасая свои игрушки от верной гибели. Большой маленький ребёнок, защитить которого становится моей главной, да и единственной задачей. Я обязан попытаться спасти его от… неизвестно чего… Нет! Не так… Я спасу его, чтобы ни грозило ему. Разбужу, вырву из разрушительного сна. И отчитаю, за такое пренебрежение к себе, за пренебрежение ко мне…       Рисунок зелени всё никак не хочет сменяться чем–то хоть отдалённо напоминающим нужное место, и я уже начинаю сомневаться в правильности своих инстинктов, ускоряя полёт до грани возможного, едва не выбиваясь из сил, но нет… Тяга усиливается и сердце взволновано вырывается из груди, когда я, наконец, замечаю впереди темнеющую полоску гор. Я раньше никогда не был в этой местности, так далеко и близко подходить к тёмным… их боялись все, и наверное, со стороны смотрелось бы глупо, увидь кто–нибудь как я стремлюсь спасти одного из их представителей. Но вокруг не было никого. С одной стороны удивляло, что небо, любимое моими собратьями было пусто в этот расцветающий утренними красками день. Но с другой стороны, весь мир казался странным, время вокруг не чувствовалось, будто бы замедлило свой бег, или же мне хотелось верить, что я смогу найти нужное место быстрее чем…       Тревога лишала сил ещё быстрее, поэтому я забывая дышать, старался контролировать свои эмоции и тело, изнывающее от напряжения. Ладно, я был неправ, не сразу после спасения я самого спасенного отчитаю. Вначале я впаду в спячку на несколько дней, восстанавливая силы, потраченные сейчас за такой короткий промежуток времени, а вот уже потом… мало ему не покажется.       Так странно тепло и светло на душе от мыслей о нём, что даже немного легче становится, и я не замечаю, как подлетаю к скалистой местности, настойчиво рисуемой моим воображением. Кружа над серыми клыками, высоко возвышающимися из под земли, я опять начинаю паниковать, снова и снова не видя Уми. Но вот, блик с чешуйчатой стали попадает мне прямо в глаза, и я стремлюсь ниже, к спящему, на краю отвесной скалы дракону.       Вспоминая, как искривлялся Уми от боли, хочется сразу же приняться будить его, но осторожность заставляет осмотреться вокруг прежде. И каково же моё удивление, когда я вижу близ дракона, спящую человеческую тушку. Парень спит, прислонившись к массивному валуну и по лбу его стекает капелька пота, ощущается, как он сейчас напряжен во сне. Гнев берёт надомной власть, я ничего не чувствую, но я уверен, что причина всех бед кроется именно в этом миниатюрном светловолосом существе, которого…. Да, чёрт! Верно ведь! Я видел его тогда в баре! Это было всего лишь мгновение, всего лишь тень, но драконий нюх не позволит спутать ничего.       Недолго думая, сжимаю челюсти на его плече и тяну легкое тело на себя, без особых усилий отрывая его от земли. На клыках ощущается пьянящий привкус крови, можно было бы конечно съесть негодяя, но кто знает, что за дрянь кроется за этой мягкой оболочкой – не время рисковать. Блондин стонет и изгибается, просыпаясь. Во избежание проблем и каких–либо затяжных заморочек, я делаю размах посильнее и кидаю парня вниз, со скалы – не хочется с ним возиться совершенно. Сам же спешу к Уми, шипящему во вне, сжимающемуся в комочек, от неизвестных мне, но явно неприятных ощущений.       – Проснись! – рычу, скребу когтями по чёрной спине, тыкаюсь носом под крылья, задевая закрытые веки спящего горячим дыханием. – Проснись! – Причинять боль и без того поглощённому ей, глупо, но я не вижу другого выхода, кусаю не защищенную прочной чешуёй часть крыла, по себе зная насколько чувствительное это место. Никакой реакции.       Кусаю сильнее снова привкус крови разливается во рту, но этот иной. Если кровь человеческая будила животные инстинкты, желание растерзать её обладателя, то сейчас, горечь тёплой влаги вызывает лишь сожаление и ненависть к самому себе. Но это выход. Очередной стон полубреда Уми прерывается глубоким вдохом, и я с облегчением вижу, как глаза его открываются. Чёрно–алый взгляд, в реальности, ещё более глубокий и затягивающий. Боль, сменяется удивлением и я, наконец, выпускаю крыло из пасти, виновато отстраняясь прочь. Крепкая лапа приятной тяжестью ложится мне на шею – объятия, которые дороже любых слов, тёплая влага ударяется о мою лапу. Слёзы? Нет, всего лишь дождь, тёплые крупные капли, учащаясь, кутают нас в нежную пелену. И мир вокруг просыпается, разбуженный ласковым небом, шёпот дождя смешивается с пением птиц, прячущихся где–то в скалистых пещерах, вдали раздаются призывные крики наших собратьев, окрас которых не разобрать – слишком далеко они от нас, так что не разглядеть всей изящности их танца в воздушной глади. Может всё это и до пробуждения Уми продолжало жить, но для меня мир ожил только сейчас, когда в нём появился смысл, когда в нём появился чёрный дракон, за чьей мощью скрывается беззащитный возлюбленный с добрым сердцем.       – Лететь сможешь? – я бы мог простоять в этих объятиях вечно, но зачем, если можно спуститься в защищённое от дождя место и расположится поудобней. Вот только рана дракона… опасливо кошусь на свою работу, нам бы целителя сейчас, да только где его найти среди скал? Уми расправляет крылья, пробуя их на пригодность, делает несколько уверенных взмахов и слегка морщится. Отвожу взгляд от его глаз с укором смотрящих на меня, и невольно опускаю его вниз. – Чёрт!       – Что–то случилось? – он прослеживает вниз, за моим взглядом, и не видит на серой поверхности ничего, как и я. Но ведь именно туда я бросил человеческое тельце, чьё вмешательство чуть не погубило моего возлюбленного. Сообщаю об этом Уми, но его глаза лишь улыбаются в ответ и за мгновение до того, как нырнуть в пропасть он касается моей шеи своим шепотом. – Чёрт с ним. Ты ведь защитишь меня?       Не успеваю ответить и, расправляя крылья, прыгаю в объятия ветра следом за ним. Лететь так близко, под проливным дождём и чувствовать всё в тысячи раз сильнее чем во сне… просто волшебно.       Мне всё ещё немного горестно не знать, чем же закончилась история знакомых, которых я обрёл по прихоти скучающего дракона. Но я уверен, он расскажет мне это потом, позже, ведь времени у нас теперь предостаточно. Игра окончена. В ней отпадает необходимость стоит только реальности обрести смысл, наполниться красками и мечтами. Всё кончилось, чтобы только начаться заново, по–другому и уже не в одиночестве.