Любовь побеждает все: Назад в прошлое

POV Пита - Живи, - говорю я ей, и тьма заглатывает меня. Я ничего не чувствую.Я не чувствую даже своего тела. Вдруг, среди непроглядной тьмы, я замечаю свет. Решаю передвигаться в его направлении, если это можно так назвать, ведь, по-любому, других вариантов у меня нет. Я как-будто плыву. Когда я достигаю этого кусочка света, то внезапно начинаю ощущать собственное тело. Что за черт? Я открываю глаза и сразу закрываю их от света, льющегося из окна. Первое время я пытаюсь понять, где я нахожусь. Но долго подумать мне не дали. - Пит, негодный мальчишка, - кричит кто-то, - а ну-ка вставай живо и иди помогать отцу. Отцу? Что, черт возьми, происходит? Мой отец умер. И я умер. Вроде. Это что, такое подобие рая? - Пит! – опять крик. Я встаю с кровати и оглядываюсь. Это моя старая комната, а рядом стоят кровати моих братьев. Не понимаю. Это что, сон? Или же нет? Я спускаюсь по лестнице и вижу всю свою семью. Я в шоке. Они же погибли больше пяти лет назад. - Что ты застыл? – спрашивает мой старший брат, Марк. – Сегодня Жатва, у нас много заказов. - Какая Жатва? – переспрашиваю я, пытаясь прийти в себя. - Эй, братишка, ты, что головой тронулся? Сегодня Жатва, семьдесят третьих Голодных Игр. Семьдесят третьи Голодные Игры. Я помню их. Сегодня выберут двух ребятишек из Шлака. А на следующих нас с Китнисс. Стоп, Китнисс! Я вспоминаю все, что было в тот день, когда наш дом подожгли. Наш разговор про прошлое. Неужели это так? Из моего настоящего я переместился в прошлое. Не может быть… Это нереально! Или реально? Вокруг вся моя семья. И они точно не выглядят мертвецами. Я смотрю на себя в зеркало. Я выгляжу, так, как выглядел, когда мне было пятнадцать. А Китнисс? Она осталась в будущем? Я просил ее жить. Но почему-то мне не верится, что она сможет жить, там без меня. О боже, бедная Китнисс. Если она умрет там, то значит ли это, то, что и она проснется в этом времени? Или же нет. Могут же ей не дать этот шанс. Нет! Мы должны быть вместе. Я иду на кухню и начинаю помогать отцу и братьям, руки действуют автоматически. А я в то время пытаюсь собраться с мыслями. Мы с Китнисс в шутку договорились встретиться, если попадем в прошлое. Сейчас это уже не шутка. Я здесь. И, надеюсь, Китнисс тоже. Хотя от одной мысли, что моя любимая умерла там, мне становится больно. Бедная, видеть смерть своего любимого это просто невыносимо. А она во второй раз теряет меня. Я вспоминаю, как у меня остановилось сердце на семьдесят пятых играх. Раз сегодня Жатва, то значит сегодня воскресенье. А это значит, что сегодня в пять вечера я буду на Луговине. Там и пойму, моя ли здесь Китнисс, или нет. Все решится в пять…. Через пару часов мы идем собираться, в два надо быть на площади. Никто не пытается мне ничего сказать. Даже мама. Наверное, они видят, что лучше меня не трогать. Их немного пугает то, что я хожу с отрешенным видом и с отсутствующим взглядом. Только папа кидает на меня беспокойные взгляды. Как же я по ним скучал. Даже по маме и братьям. Тут я, внезапно, понимаю, что, даже если я оказался здесь один, у меня есть шанс все изменить. Спасти многих, кто умер. Не всех, но многих. Мы приходим на площадь и становимся в шеренги по возрасту. Я взглядом пытаюсь найти Китнисс. Вот она! Она стоит и как-то равнодушно рассматривает сцену. По ее лицу нельзя ничего понять. Я обрываю порыв броситься к ней и обнять, и поцеловать. Всему свое время. Я так хочу, чтобы она посмотрела в мою сторону. Так уж я точно пойму, что она чувствует. Глаза всегда выдают ее. Как бы она хорошо не научилась врать, глаза это зеркало ее души. Я задумчиво наблюдаю за тем, как на сцену выходит маленькая девочка, ей только тринадцать лет. Затем мальчик пятнадцать лет. Это так странно и страшно смотреть на людей, и знать, как они умрут. Нет, все понимают, что они умрут. Но только мы с Китнисс знаем как. Они пожимают друг другу руки, и их уводят на последнюю встречу. Я перевожу взгляд на Китнисс и вижу, как она буквально сбегает с площади. Я все больше убеждаюсь, что это моя любимая. Уже четыре часа, я подхожу к отцу, чтобы предупредить. - Пап, - говорю я, - мне надо уйти через полчаса, хорошо? - Да конечно, - отвечает он. - Пит, все в порядке? Ты какой-то сам не свой сегодня. - Я просто нервничал из-за Жатвы, - отмахиваюсь я, - все в порядке. Ладно, я пойду. Я выхожу из пекарни и иду в сторону Луговины. Когда я прихожу, я вижу Китнисс, она лежит среди цветов и как будто спит. Она такая красивая. Никогда не перестану ею восхищаться. Ее глаза закрыты. Я стою и думаю, как мне привлечь ее внимание. Если это моя Китнисс, то надо сделать, так чтобы она сразу поняла, что я тоже из будущего. А если уж нет, то просто можно отшутиться и познакомиться. Что же сделать? И тут мне приходит одна идея. Я насвистываю четыре ноты, те, которыми Китнисс научилась у Руты. Китнисс должна их узнать. Когда я заканчиваю свистеть, слышу, что свист подхватывают сойки-пересмешницы. Я смотрю на Китнисс. Она резко садится и начинает оглядываться. Она замечает меня. Я смотрю в ее глаза. В них плещется невообразимая буря эмоций. Китнисс встает с земли, походит ко мне и спрашивает дрожащим голосом: - Какое мое любимое блюдо? Это она! Она! Моя возлюбленная! - Сырные булочки, – говорю я, и, касаясь ее щеки, смахиваю слезы, которые потоком льются из ее глаз. - О боже, Пит! – восклицает она, и бросается ко мне в объятия, да так, что мы падаем на землю. Какое счастье, что мы здесь вдвоем. За такое маленькое количество времени мы успели потерять друг друга и найти. У нас есть шанс многое исправить. И я так ее люблю… POV Китнисс Темнота. Вокруг безпросветная темнота. Где я? Где Пит? Я ведь умерла? Я не чувствую своего тела. Я не чувствую вообще ничего. Вдруг слышу какой-то голос. И он говорит: - Если ты хочешь быть со своим возлюбленным, иди на свет. Я даю вам шанс. Я недоумеваю. Кто это? Какой шанс? Я начинаю плыть на свет, который появился из ниоткуда. Мне все равно, что меня там ждет. Главное - там будет Пит. - Китнисс! Китнисс! Проснись! Ну же! - кто-то активно трясет меня за плечи. Разве такое возможно? Где я? Я открываю глаза и вижу Прим. Прим! Но как? Я попала в рай? Или же это какая-то жестокая реальность? Или не жестокая. Разве такое возможно? Я застрелила себя. Да и она умерла четыре года назад. - Ты просила меня разбудить тебя рано утром, но ты так сладко спала, поэтому я решила, что хоть иногда ты должна спать до обеда, причем ты очень много вчера принесла с охоты, хватит на несколько дней, - щебетала моя сестренка. - Сколько время? – задаю я первый вопрос, который пришел мне в голову. - Полпервого. В два тебе надо быть на площади. Сегодня же Жатва, – говорит Прим,- я так волнуюсь за тебя, а вдруг тебя выберут? - Не волнуйся, не выберут, - обнимаю я Прим и отрешенно глажу ее по голове. – Иди к маме, я сейчас спущусь. - Хорошо. Я наблюдаю, как мой утенок выходит из комнаты. Падаю на кровать и начинаю плакать. О боже! Как такое возможно? Я в прошлом. Прим жива. Мой утенок жив! Так это и есть наш второй шанс? Что-то подсказывало мне, что шанс дан нам обоим. Значит ли это то, что Пит тоже попал сюда? Надеюсь да. Я не смогу справиться со всем этим одна. Хоть я и знаю, что уже сейчас Пит любит меня, мне нужен тот, кто прошел со мной через все трудности. Кто бы мог подумать, что мои незначительные мысли воплотятся в реальность. Я вспоминаю наш разговор. Мы договорились встретиться на Луговине. Конечно, эти обещания были даны в шутку. Но надеюсь, что Пит все же придет. Сегодня Жатва. Но каких Голодных Игр? Точно не семьдесят четвертых. Скорее всего, это семьдесят третьи игры. Значит, у нас с Питом есть год. Я одеваюсь в оставленное мне платье и спускаюсь вниз. - Я скоро вернусь. – Улыбаясь, обнимаю Прим и практически сбегаю. Мне надо прийти в себя. Прим не должна видеть, что я изменилась. Я прихожу на площадь и становлюсь среди своих сверстников из Шлака. Я стараюсь не смотреть по сторонам. Ведь если я увижу Пита, то расплачусь и побегу к нему, наплевав на эту чертову Жатву. Нет, надо потерпеть до пяти. Через некоторое время я чувствую, чей-то взгляд. Я сразу понимаю, что это Пит. Но я не поворачиваюсь. Я наблюдаю, как на сцену выходят нынешние трибуты, это ужасно, но я знаю, как и кем они будут убиты. Да и кто станет победителем, мне тоже известно. Я все еще чувствую взгляд Пита. Я сейчас не выдержу. Поэтому когда Жатва заканчивается я сразу бегу домой. - Китнисс! – кричит мой утенок. - Я так рада, что тебя не выбрали! - Я же говорила, что все будет хорошо, – говорю я Прим, - мне надо уйти, ты сильно не волнуйся. Буду к ужину. Я быстро дохожу до Луговины и ложусь на траву. Еще час, и Пит должен быть здесь. Я лежу и думаю о том, как круто изменилась моя жизнь. В который раз изменилась. Только вчера я дочитала историю про двух влюбленных, которым был дан шанс все изменить. Я тогда подумала, что я даже завидую им. Но не намного. Ведь, несмотря на все испытания, последние три года я была счастлива. До появления этих «безымянных». Они убили Пита, надеясь на то, что я буду страдать. Да, я страдала. Но недолго. Ведь легче просто уйти за любимым, что я и сделала. А теперь нам дан второй шанс. Я так и лежу, пока не слышу знакомый свист. Это же мелодия Руты! Я сажусь и начинаю оглядываться. Вот он, Пит. Стоит и смотрит на меня. В тот момент, когда наши глаза встретились, я испытала просто невообразимую бурю эмоций. Начиная от боли, заканчивая безграничным счастьем. Я подскакиваю с земли и подбегаю к нему. Я должна точно убедиться, что это мой Пит. - Какое мое любимое блюдо? – спрашиваю я. Голос у меня дрожит. - Сырные булочки, – нежно отвечает мне он, смахивая слезы с моих щек. - О боже, Пит! – восклицаю я, и падаю в его объятья. Мы опускаемся на землю. Я не могу перестать плакать. - Ну, что ты, перестань плакать, любимая! – шепчет он мне на ухо. Но я не могу перестать, у меня начинается истерика. Так много накопилось за этот день. Пит обнимает меня и ждет, пока я начну успокаиваться. Через некоторое время мне становится лучше. - Я думала, что потеряла тебя навсегда, - тихо говорю ему, - тогда, когда у тебя остановилось сердце, мой мир рухнул. Я не хотела жить. - Ты покончила с собой, - с болью в голосе спрашивает Пит, - любимая моя, прости за то, что оставил тебя. Но сейчас мы вместе и это главное. - Да мы вместе, - иронично отвечаю я, - но посмотри вокруг. Нам по пятнадцать лет. Наши семьи живы. Но, несмотря на то, что наши тела не искалечены, внутри мы все те же, двадцати двухлетние несчастные влюбленные, которые пережили так много для своего возраста, у нас так мало было счастья. Когда я проснулась в этом теле, - показываю на себя, - я увидела Прим, ту Прим, которая не познала еще того горя, такая веселая и невинная. Это страшно, ведь в отличие от нее, я знаю, что будет дальше. - Мы знаем, что будет в будущем, значит, мы можем изменить его. Разве не для этого нам дали второй шанс? – спрашивает меня Пит, - знаешь, когда я проснулся, я почувствовал две своих ноги, разве это плохо? А разве плохо то, что все, кого мы знали, живы? Цинна, Финник, Прим, моя семья, и все остальные. За эти неполные двадцать четыре часа, мы успели умереть и воскреснуть. Давай пока будем просто наслаждаться друг другом, и не думать, что нас ждет? – улыбается он и целует меня. Так мы и сидим, пока солнце не опускается за горизонт. - Нам придется привыкать к здешнему ритму жизни, - задумчиво проговариваю я, - у меня охота, у тебя помощь в пекарне. Да и школа еще. Будет смешно, если самый общительный парень и самая одинокая девушка бросятся друг к другу в объятия. - На что ты намекаешь? – интересуется он. - Мы не должны показывать всем, что мы встречаемся, только не сейчас. Пусть все наблюдают за нашим медленным знакомством, притиркой характерами, первыми свиданиями и так далее. - Будет весело, – усмехается мой бывший муж. – Пора по домам. - Не хочу, - бурчу, как маленький ребенок, - хочу спать с тобой. - Я тоже, Солнышко, я тоже. Но что поделаешь? Идем, я тебя провожу. Мы встаем и медленно идем в сторону моего дома, я не отпускаю руку Пита. Боюсь, если я отпущу ее, то он исчезнет. Вот и мой дом. Я обнимаю Пита и целую его. - Спокойной ночи. До завтра, – говорит мне он, еще раз целует и уходит. Я стою и смотрю ему вслед. Одна мысль крутится у меня в голове. Мы сможем многое изменить. Сейчас мы вместе. Ничего не сможет сломить нашу любовь. Даже смерть.