Любовь побеждает все: Назад в прошлое

Некоторые фразы взяты из оригинала. Приятного чтения) POV Китнисс Сквозь сон слышу какой-то топот и восхищенные вздохи. Недовольно открываю глаза и вижу свою команду подготовки. Они стоят и с умилением смотрят на нас с Питом. Перевожу взгляд на Пита. Он еще спит. Осторожно встаю с кровати и, смотря на команду подготовки, подношу палец к губам. Они понятливо кивают и, схватив меня за руку, тянут в сторону ванной. Я уже говорила, как я не люблю все эти подготовки? Это просто ужас. Через несколько часов, когда мы таки выходим из ванной комнаты, я готова на коленях умолять их уйти. К счастью через полчаса появляется Цинна. Группа уже сделали всю работу. Осталось только платье. - Я уж думала, ты никогда не появишься, - улыбаюсь стилисту, при этом разглядывая себя в зеркале. С прошлой жизни ничего не изменилось. Все та же разрисованная кожа, «пламенный» маникюр и замысловатая коса с вплетенными огненными прядями. - Сильно они тебя замучили? - Есть немного. Это мой наряд? – показываю рукой на чехол. - Да. Закрой глаза. Я выполняю его приказ. Спустя пару минут открыв глаза, я смотрю на себя. Невольно на моем лице расплывается грустная улыбка. Огненная Китнисс. Только благодаря Цинне я стала такой, какой меня все видят. Я не смогу потерять его вновь. Я сделаю все возможное, чтобы они с Порцией выжили. - Это прекрасно, Цинна, - шепчу я, с благодарностью смотря на него. - Покружись. Я вытягиваю руки в стороны и вращаюсь. Внезапно слышу восхищенный вздох. Останавливаюсь и смотрю на вошедшего Пита. Он просто невероятен в черном костюме расшитом языками пламени. - Я даже боюсь дотрагиваться до тебя, - усмехается парень, подходя ко мне. – Ты невероятно красива. - Спасибо, - немного смущенно отвечаю. Подхожу вплотную к Питу и оставляю легкий поцелуй на его губах. - Ей, голубки, – раздается громкий голос Хеймитча, - хватит миловаться! Нам уже пора. Переглянувшись с Питом, мы пожимаем плечами и, взявшись за руки, идем к лифту. В тишине спускаемся вниз и сразу же идем на сцену. Не расцепляя рук, присаживаемся в кресла, расставленные полукругом. - Ты как? – спрашивает Пит. - Нормально. Не впервой все-таки, - улыбаюсь, пожимая плечами. – Главное не упасть, когда буду кружиться. Пит кивает, и мы переводим взгляд на Цезаря, который объявляет о начале эфира. Все пролетает очень быстро. Не успеваю я заволноваться, как мое имя разносится по площади. Сжав руку Пита, я встаю с места и неспешным шагом иду к креслу, который находится посередине сцены. С каждым шагом меня окутывает спокойствие. Я уверена как никогда. Я знаю, что я должна делать, и что говорить. Нет смысла волноваться. Когда я подхожу к Цезарю, он подскакивает на месте и галантно протягивает мне руку. Благосклонно кивнув, я принимаю его помощь и с комфортом устраиваюсь в кресле. - Итак, Китнисс, - с придыханием произносит Цезарь, - Капитолий, должно быть, немало отличается от Двенадцатого Дистрикта. Что тебя больше всего здесь поразило? Эту фразу Цезарь произносит точно так же как и в прошлой жизни. Свой ответ я также оставляю неизменным. - Тушеное филе барашка, - отвечаю я, улыбаясь на раздавшийся смех из толпы. Могу поспорить на что угодно, но сейчас Цезарь скажет про чернослив. - С черносливом? – уточняет ведущий. Я киваю, стараясь сдержать ехидный смешок. – О, я сам уплетаю его за обе щеки. - Китнисс, - говорит Цезарь доверительным тоном, - когда я увидел тебя на церемонии открытия, у меня буквально сердце замерло. А что ты подумала, увидев свой костюм? - Вы имеете в виду, после того как я перестала бояться, что сгорю заживо? – делано всплескиваю ладонями, качая головой. Толпа хохочет, а мне хочется закатить глаза. Все идентично. Полностью. От этого даже грустно становится. Мы вчера столько тренировались, и все лишь для того, чтобы я слово в слово повторяла наш диалог и той жизни. Я говорю о своем платье, а потов встаю и кружусь на месте. Меня охватывают языки пламени, но я лишь улыбаюсь, делая очередной поворот. Со всех сторон доносятся восхищенные крики. Я останавливаюсь, и замираю. Делаю несколько глубоких вдохов, потому что голова кружится. Чувствую, как меня начинает мутить, а перед глазами появляются блики. Это странно. В прошлом такого не было. Видимо сказываются бессонные ночи. Я присаживаюсь обратно. Цезарь начинает интересоваться моей оценкой за индивидуальный показ. Я говорю все то, что и говорила в прошлом, стараясь сильно не хмуриться. Голова все еще кружится, а к горлу все сильнее подкатывает тошнота. Вскоре Цезарь заводит речь про Жатву. - Твоя сестра, - начинает он, - ты объявила себя добровольцем. Расскажи нам о ней. - Ее зовут Прим, - холодно, но твердо произношу я, - она мой маленький лучик. И сделаю все, чтобы она была жива и счастлива. - Ты молодец, Китнисс. Такая храбрость достойна уважения, - тихо произносит ведущий. – Ну, а что на счет твоего возлю… - начинает он, но звонок, извещающий о том, что мое время законченно, прерывает его. – К несчастью наше время подошло к концу. Удача тебе, Китнисс Эвердин. Кивнув ему, я встаю и иду к своему месту. Меня все еще шатает, и Пит, идущий к Цезарю, замечает это. Проходя мимо меня, он сжимает мою руку, обеспокоенно всматриваясь мне в лицо. Немного болезненно улыбнувшись, я пожимаю плечами и присаживаюсь на свое место. Глубоко вздохнув, я закрываю глаза. Мне становится все хуже и хуже. Черт. Быстрее бы прошли три минуты, и этот кошмар закончился. Открыть глаза меня заставляет громкий смех толпы. Еще раз вздохнув, я смотрю на Цезаря и Пита. Они как раз заканчивают говорить про чудотворное капитолийское мыло. - Знаешь, Пит. Всем жутко интересно узнать о ваших отношениях с Огненной Китнисс. - Я люблю ее, Цезарь, - доверительным тоном отвечает Пит. – Люблю свою милую невесту. - Невесту? – удивленно вскрикивает Цезарь, а за ним и многие из толпы. Они переводят взгляд с меня на Пита. Нацепив на лицо немного печальную улыбку, внутренне я лишь удивленно качаю головой. Этого мы не обсуждали. Он мне даже предложения не делал. Хотя… Если подумать, то мы ведь с ним женаты. Уже как два года женаты. - Да, невеста, - улыбаясь, продолжает Пит. – Я сделал ей предложение за несколько дней до Жатвы. Она дала свое согласие. Пит рассказывает о том, как мы познакомились, как начали встречаться, как поняли, что жить без друг друга не можем. А потом настала Жатва. Над площадью витала тишина. Все прониклись нашей историей. - Как же несправедлива судьба, - шмыгая носом, причитал Цезарь. – Удачи вам, влюбленные Двенадцатого Дистрикта. И с нами был Пит Мелларк! Звучит Гимн. Мы встаем. Пит подходит ко мне и обнимает за талию. Уткнувшись ему в грудь, я тяжело вздыхаю, чувствуя себя все хуже. Мы спускаемся со сцены и идем в сторону лифта. Я молчу, чувствуя, как Пит бросает на меня обеспокоенные взгляды. Когда мы оказываемся на нашем этаже, я поворачиваюсь к Питу и говорю: - Когда я успела стать твоей невестой? - Два с половиной года назад, - пожимает он плечами. – А через полгода ты стала моей женой. - Пит, ты… - начинаю я, но подкатившая тошнота обрывает меня на полуслове. Одной рукой я опираюсь на стену, а вторую прижимаю ко рту. В глазах темнеет, а пол исчезает из под ног. Последнее, что я слышу, теряя сознание это перепуганный крик Пита. - Китнисс! Эй, Китнисс! – вырывает меня из тишины чей-то взволнованный голос. - Пит… - срывается с моих губ тихий шепот. Через силу открываю глаза и осматриваюсь. Я лежу на кровати, переодетая в пижаму. Подношу руку к голове и провожу па волосам. Они вымыты и распущены. Сколько же я была без сознания, раз меня успели искупать и переодеть… Перевожу взгляд на Пита Он сидит, молча уставившись на меня. - Скажи, Китнисс, - начинает он, - когда ты начнешь думать о своем здоровье? Ты хоть представляешь, как я перепугался? - Прости меня, - виновато потупив взгляд, шепчу я. - Как же я испугался, - повторяет Пит. Он наклоняется и крепко сжимает меня в объятиях. - Как ты себя чувствуешь? - Нормально, только слабость во всем теле. Сколько я была без сознания? - Четыре часа. Нам даже пришлось пригласить доктора. - И что он сказал? - Истощение организма. Отсутствие сна дает о себе знать. - Ты же знаешь, у меня кошмары, - говорю я, смотря на Пита. - Я понимаю. Но, Китнисс. Это уже второй раз, когда ты падаешь в обморок из-за недосыпа! Так нельзя. - Прости, Пит. Пожалуйста. - Дурочка моя, - качает головой парень, и целует меня в лоб, - куда ж я денусь. Вскоре приходит Эффи и зовет нас на ужин. В столовой мне приходится выслушать много нового о себе и об своем безрассудстве. Один только Хеймитч закатил лекцию на добрых полчаса. После ужина отделавшись от надоедливого ментора, мы с Питом поднялись на крышу, где я тут же попала в стальные объятия Финник. - Ты упала в обморок? Как ты себя чувствуешь? Ты беременна? – начал тараторить парень. - Ты сдурел, Одэйр? – руками упираясь ему в грудь и отодвигаясь, замечаю я. – Я не беременна. Просто переутомилась. - Ах, ну да, точно. Пит позавчера говорил, что у вас еще ничего не было, - отходя от меня и кивая с умным видом, пробормотал Финник. - Что он говорил? – возмущенно рассматривая парней, едко поинтересовалась я. - Ничего я не говорил, - хмуро посмотрев на Финника, ответил Пит. Несколько секунд я смотрела на парней и вздохнула, покачав головой. Что с них взять. - Ладно, а теперь серьезно, - сказал Финник. – У меня есть не очень приятная для вас новость. - Какая? - Случилось то, чего в прошлой жизни не было. Кашмире удалось добыть для Диадемы ядовитые дротики. Если один такой дротик попадет в человека, он уже не жилец. Вот только перед смертью ему придется промучиться с адской болью десять часов. По истечению десятого часа человек умирает. - Противоядие? - Не предусмотрено. Если в вас попадет этот дротик, то единственным выходом будет перебить всех живых. Только за пределами арены вам дадут противоядие. - Спасибо, Финник, - говорит Пит. – Мы будем осторожны. - Удачи вам, - отвечает парень. Он обнимает меня, крепко сжимая мои плечи. - Держись, сестренка. Я буду ждать вас, - шепчет он мне на ухо. - До встречи, Финн, - тепло улыбаюсь ему. Во время нашего пребывания в Тринадцатом мы с ним очень сблизились. Сначала Финник называл меня «сестренкой» в шутку, чтобы позлить Гейла. Потом, уже не замечая этого, он стал меня так называть. Я была не против этого. Финник уходит, оставляя нас самих. Я подхожу к перилам и облокачиваюсь на них. Пит подходит ко мне, устраивая свой подбородок у меня на плече. - Завтра все начнется, да? - Да, - киваю я, закрывая глаза и просто наслаждаясь теплом Пита. - Все будет хорошо. - Я знаю, - опять киваю, разворачиваясь в объятьях. – По другому и быть не может. - Я тебя люблю, - шепчет Пит, касаясь своим лбом моего. - Я тоже тебя люблю, - отвечаю я и целую его. Нежно, трепетно, не спеша. Это последняя ночь, когда мы можем спокойно побыть вдвоем, когда не надо волноваться за свою жизнь. Почему этого времени так мало? Завтра будет Арена. Завтра начнется наша игра на выживание. Мы должны приложить все силы, для того, чтобы выжить. Выжить вместе, поборов жестокую судьбу. Но это все будет завтра. А сейчас для меня существуют лишь любимые губы, которые ласкают мою шею, и руки, которые с силой прижимают меня к горячему телу. Сейчас есть я, и есть Пит. И время, остановившееся для нас двоих.