Любовь побеждает все: Назад в прошлое

POV Пит Едва слышный грохот вырывает меня из сна. Подрываясь, я настороженно осматриваюсь. – Прости, Пит. Я тебя разбудила? – говорит Китнисс, поднимая с земли жестяную банку, которая стала причиной моего подъема. – Все в порядке, – отвечаю я, беря из ее рук тарелку с остатками вчерашней еды. – Что будем сегодня делать? – Дождь закончился, – кивает Китнисс на выход из пещеры, где через заложенные камни видно чистое небо. – Пойдем, поохотимся. Еды практически не осталось. – Хорошо. На скорую руку позавтракав, мы быстро собрались и вышли наружу. С легкой усмешкой, я наблюдал за тем, как Китнисс замерев на несколько секунд уставилась на внешнюю стену пещеры. Заметив, как ее лицо покрылось красными пятнами, я не выдержал и рассмеялся. Ей богу, как будто невинная шестнадцатилетняя девушка, а не двадцати трех летняя женщина, пережившая Игры и войну. – Скажешь хоть слово, пожалеешь, – показав мне кулак, хмуро бурчит Китнисс. – Как скажешь, дорогая. – Пошли уже. Я киваю, и мы трогаемся в путь. Вскоре, спустя где-то час, мы доходим до того места, где охотились в прошлой жизни. Хорошо подумав, мы решили воссоздать ту ситуацию, надеясь таким образом устранить Лису, и получить ягоды морника. Китнисс показывает мне сигнал Руты и, зарядив лук, уходит. Я же, оставив вещи на земле, иду нарывать ягод. Сначала я срываю съедобные ягоды, а потом потихоньку перехожу к кусту морника, при этом не забывая свистеть. Будь моя воля, вообще бы к этим ягодам не прикасался, но что поделать. Спустя пару минут, возвращаюсь к вещам, и кладу ягоды на заранее постеленную пленку. Иду обратно. Возле ручья нахожу еще один куст морника. Вскоре я слышу немного испуганный крик Китнисс, и тут же срываюсь с места. К счастью в этот раз она не запускает в меня стрелу, а лишь дает звонкую пощечину. – Ты чего? – моему удивлении нет придела. – Ты почему не отзывался? – Прости, я не слышал. Я был у ручья, а там… – меня прерывает Китнисс, которая всхлипнув утыкается лицом мне в грудь. – На долю секунды, я подумала, что это все реально. Я так испугалась. Хотя я знала, что с тобой все в порядке, я все равно испугалась, – тихий шепот доноситься до меня. – Все хорошо, Китнисс, – говорю я, поглаживая ее по спине. – Все хорошо. Через пару минут Китнисс отстраняется и, схватив меня за руку, начинает рассматривать ягоды так, как будто впервые их видит. Вполне ожидаемо, но все же к счастью для нас, звучит пушка, которая извещает нас о том, что погиб очередной трибут. Молча мы наблюдаем за тем, как тело Финч поднимает и уносит планолет. Все же мне жалко эту хитрую и смышленую девочку. На самом деле, насколько же она отчаялась, раз решила своровать у нас еду, при этом забыв об осторожности и предусмотрительности. Это ее и погубило. Следуя по сценарию, я подталкиваю Китнисс к дереву, выхватывая из-за пазухи кинжал, на что девушка останавливает меня, показывая ягоды. – Не Миртл с Катоном убили Лису. Это сделал ты. – Я? – изображаю на лице искреннее удивление. – Эти ягоды – морник. Помнишь я о них рассказывала? – Да… – медленно тяну, задумчиво нахмурив брови. – Я перепутал их с черникой. – Слава богу, что ты не решил закусить ими. – И правда. Мы молча собираем вещи, при этом остатки ягод Китнисс насыпает в небольшой кожаный мешочек. Прежде чем возвращаться в пещеру, мы решаем перекусить. Я развожу костер, а Китнисс быстро зажаривает пойманного кролика. После перекуса, мы собираемся и решаем возвращаться в пещеру. По дороге мы молчим. Смотря на Китнисс, я замечаю ее немного печальную задумчивость. Я осторожно беру ее за руку, и легонько сжимаю. Когда девушка переводит на меня взгляд, я спрашиваю: – Что тебя тревожит, дорогая? – Все в порядке, Пит, она нежно улыбается, – переплетая наши пальцы. – Просто я соскучилась по Прим и по маме. – Скоро все закончится, – успокаивающе улыбаюсь, – скоро мы вернемся домой. – Скоро все закончится, – повторяет Китнисс. – Остался последний бой. Мы справимся? – Конечно. Спустя пару часов, когда солнце склоняется к западу, мы добираемся до места нашего ночлега. Поужинав тем, что осталось от кролика, мы залазим в спальный мешок. Китнисс, устроившись у меня на груди, вскоре засыпает. Поглаживая ее по волосам, я думаю о том, что эти Игры дались ей намного тяжелее, чем в прошлый раз. Наша разлука, пребывание в плену у профи, моя травма, которая могла свести меня в могилу, убийство Руты. Китнисс пришлось многое пережить. И самое плохое, что я ей ничем не помог. Как же тошно от этого. За своими размышлениями, я не заметил, как провалился в глубокий сон без кошмаров. Вообще-то мне следовало бы следить за входом в пещеру, но я практически на сто процентов я был уверен, что трибуты из второго к нам не сунутся. Им, так же как и нам, нужно набраться сил перед решающей битвой. Проснулся я раньше Китнисс. Осторожно выскользнув из спальника, я вышел наружу, чтобы умыться, но застал только пересохшую реку, без единой капли воды. Я и забыл, что именно так Распорядители дают нам понять, что дольше ждать нельзя. Финал Голодных Игр состоится сегодня. – Пит? – потирая заспанные глаза, из пещеры выходит Китнисс. Заметив пересушенную речку, она спокойно замечает. – Значит сегодня. – Сегодня, – киваю я. – Но где? – спрашиваю, делая вид, что не догадываюсь. – Возле озера, где же еще. Или возле Рога Изобилия. – Значит? – Да. Собираемся и выходим. Мы быстро завтракаем, и выходим в дорогу. Через пару часов, мы останавливаемся передохнуть возле дерева, на котором в прошлой жизни, Китнисс спасалась от профи. Поднимаю голову и вижу осиное гнездо. Передергивая плечами, я отхожу от дерева на несколько шагов. Хоть воскрешение в пятнадцатилетнем теле и избавило меня от приступов, но в памяти все еще свежа та ненависть, которая переполняла меня. Это самый ужасный этап, моей жизни, который даже спустя семь лет, не оставляет меня в моих кошмарах. – Все будет хорошо, – шепчет Китнисс, догадавшись о моих мыслях, – это в прошлом. Я киваю. Посидев еще пару минут, мы встаем и идем в сторону озера. Когда мы выходим на открытую площадку перед озером, Китнисс замирает, смотря на крайнее дерево на опушке, при этом потирая запястья. – Все будет хорошо, – я повторяю ее фразу, хватая девушку за руку, и уводя ее к берегу. Мы садимся на траве спина к спине, так чтобы был полный обзор местности. В этот раз нам пришлось ждать появления трибутов из Второго столько же, сколько в прошлый раз. Стоит только солнцу склониться к горизонту, из леса сломя голову выбегают Катон с Миртой. Внимательно присмотревшись, я замечаю на Катоне знакомую золотую кольчугу. Но к моему удивлению девушку явно обделили броней. Будто бы не замечая нас, они пробегают мимо, несясь в сторону Рога. Не дожидаясь, пока из-за кромки леса выскачут переродки, я хватаю Китнисс за руку и устремляюсь та ними. Как только мы успеваем забраться наверх, возле Рога оказываются переродки, которые подпрыгивая, пытаются достать нас. Но у них ничего не выходит. Я стараюсь не думать о том, что эти переродки являются погибшими трибутами. Не до этого сейчас. Повисает тишина. С одной стороны тяжело дыша стоят трибуты из Второго, с другой находимся мы. У нас остался один выход драться. Складывается чувство, что с места мы вчетвером срываемся одновременно. Оставив Мирту на Китнисс я беру на себя Катона. Чуть было не поскользнувшись, я пропускаю удар парня над головой и с силой ударяю его в живот. Учитывая то, что мы с Китнисс целый год провели в тренировках к Играм, мы с Катоном деремся на одном уровне. Я бью парня в ногу так, что он отходит на несколько шагов назад. Секундная передышка дает мне возможность выхватить кинжал. Я замахиваюсь им, но Катон бьет меня по руке, так что кинжал падает вниз, но к счастью не летит с Рога. Я на секунду замираю, чем и пользуется Катон. Он наваливается на меня так, что я падаю. Он садится сверху, руки смыкая на шее. – Попрощайся с жизнью, женишок, – мерзко усмехается парень, сжимая мое горло. Он душит меня со всей силой. Меньше чем через минуту, я ощущаю, как темнеет в глазах, и пропадает всякое желание шевелиться и как-либо бороться. Я практически отключаюсь, но меня приводит в себе крик Китнисс: – Пит! Борись! Через силу открыв глаза, я шарю рукой по Рогу, в надежде найти свой кинжал. Удача на этот раз не подводит меня. С оставшимся силами крепко перехватываю рукоять и резко вставляю кинжал прямо в шею Катона. Его руки отпускают мою шею. Он с удивлением подносит их к своему горлу, и смотрит на кровь. Из его горла вырывается какой-то хрип. У него закатываются глаза, и он падает навзничь. Кашляя от боли в горле, я встаю на колени, глазами ища Китнисс. То, что я вижу, мне совсем не нравиться. Она стоит на самом краю Рога. Напротив нее стоит Мирта, в руках она держит меч, острие какого упирается Китнисс в шею. Девушки не замечают меня, поэтому я решаю сыграть на неожиданности. Собрав в себе остатки сил, я поднимаюсь на ноги и начинаю бежать в их сторону. – Китнисс, в сторону! – кричу я, и девушка тут же выполняет мою команду. Я же подбегаю и толкаю Мирту в спину. Она хватает Китнисс за руку, пытаясь потянуть ее за собой, но я удерживаю ее на месте. К Мирте тут же подскакивают переродки, начиная раздирать ее тело. Звучит два удара пушки, извещающие о смерти трибутов. Без сил мы садимся на еще теплый метал. Я начинаю осматривать дрожащую Китнисс и сразу замечаю длинную кровоточащую полоску у нее на шее. Заметив мой взгляд, девушка успокаивающе качает головой, говоря, что царапина не глубокая. – Мы победили, Китнисс, – тихо шепчу, хотя понимаю, что ничего еще не закончено. – Да… Надо убраться отсюда. Мы ждем, пока переродки не скроются в отверстии в земле, и только потом спускаемся с Рога Изобилия. Медленно мы ковыляем до озера, спотыкаясь на каждом шагу. Я смотрю на Китнисс и вижу, как по ее лице текут слезы облегчения, но при этом я вижу в глубине ее глаз страх и напряжение. Я и сам испытываю такие же чувства. Осталась финальная сцена попытки самоубийства на закате. Как романтично, однако. Спустя пару минут по арене разноситься вполне ожидаемое известие: – Приветствую финалистов Семьдесят четвертых Голодных Игр! Сообщаю вам об отмене недавних изменений в правилах. Детальное изучение регламента показало, что победитель может быть только один. Игры продолжаются! И пусть удача всегда будет на вашей стороне!* Последний шаг. Финальная сцена. Насколько бы процентов мы не были уверены в исходе этих Игр, есть маленькая возможность, что они не станут препятствовать нам. Все зависит от того, что произойдет сейчас. Либо мы станем победителями, либо умрем, и не думаю, что нам дадут третий шанс на жизнь… – Я не могу, – тихо шепчет Китнисс, выбрасывая в озеро свой лук, – не могу… – Китнисс, ты должна, – говорю я, протягивая ей свой кинжал. Она берет его в руки, и с секундной задержкой он летит вслед за луком. – Китнисс. – Ты же понимаешь, что без тебя моей жизни нет, – по ее лицу текут слезы отчаяния. – Но что мы можем сделать? – с таким же отчаянием спрашиваю я, пальцами смахивая слезинки на лице девушки. – Есть один выход, – медленно тенет девушка, доставая кожаный мешочек и высыпая на руку пригоршню ягод. – Ты уверена? – Да, – она отсыпает мне половину. Я наклоняюсь к ней и целую соленые от слез губы глубоким поцелуем. Отстраняясь, я едва слышно шепчу: – У нас все получится, – а затем громче добавляю. – Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя. Смотря прямо в глаза любимой, я подношу ладонь ко рту. Ягоды едва попадают мне на язык, и тут начинает греметь пушки. Их рев прерывает отчаянный голос Клавдия: – Стойте! Стойте! Леди и джентльмены! Рад представить вам победителей Семьдесят четвертых Голодных Игр – Китнисс Эвердин и Пита Мелларка! Да здравствуют трибуты Дистрикта Двенадцать!** В который раз за день схватив Китнисс за руку я подбегаю к воде, где выплевываю ягоды и промываю рот. Девушка делает тоже самое. Слабо улыбнувшись, Китнисс бросается в мои объятия. Крепко прижимая ее к себе, я произношу: – Мы живы. Смотря на приближающийся планолет, я не могу сдержать радостной улыбки. Не выпуская Китнисс из объятий, я ступаю на опустившуюся лестницу. Уже наверху мы с Китнисс обессилено опускаемся возле крайне стены. Китнисс кладет свою голову мне на плечо, и вскоре до меня доноситься умиротворенное сопение. Крепко сжав ее руку в своей, я позволяю себе отдаться скопившей усталости и унестись меня в объятия Морфея. Мы победили. А теперь можно и отдохнуть.