Отчаянная осень.

Утро. Солнце снова светит в глаза. Черт. Я лежу с закрытыми глазами минут 5 и снова засыпаю, но меня будит противная трель телефона. Кто-то звонит. Черт бы тебя побрал. - Алло? – еле как бормочу я. – Кто это? -Ты где? – строгий голос отца заставляет распахнуть глаза и из лежачего положения перейти в сидячее. Я оглядываю комнату и постель. Возле меня лежит мой парень – Том. Видимо, вчера после вечеринки в клубе я поехала к нему. Да, впрочем, кому это надо? Кроме отца. - Я у Тома. – как-то грубо, что ли. - Живо домой. – строго, но в тоже время спокойно, произнес он. Отец – это единственный человек, которого я боюсь. Он возглавляет один из самых могущественных конгломератов не только во Франции, но и в мире. После смерти мамы, которая скончалась из-за передозы наркотических средств, я жила и воспитывалась исключительно отцом. На сколько бы отец не был хорошим, на сколько бы он не баловал, любил меня, я все равно буду до конца своих дней винить именно его в смерти моей мамы. Мама начала сильно пить и употреблять наркотики, после того, как узнала, что отец изменяет ей. После, папа начал делать это в открытую, я часто приходя со школы с мамой слышала смех чужих женщин, доносящийся из спальни родителей. Смех мамы я никогда и ни с чем не перепутаю. Мама же в эти моменты отводила меня подальше от дома, чаще всего к своей сестре, а сама уезжала куда-то и не возвращалась домой. Она ходила в клубы и пропадала ночами. Папа тоже пропадал, то по работе, то с любовницами, а шестилетний ребенок, тобишь я, оставалась дома одна ночами и днями, иногда тетя Марцеллин приходила проведать меня, но она погибла в автокатастрофе. А через несколько месяцев после смерти тети Марцеллин я потеряла и маму. Ее и тело какого-то молодого паренька, лет на 10 младше нее, нашли в съемочной квартире. Вокруг них было много пустых и много недопитых бутылок дорогих алкогольных напитков, а еще шприцы и штуки 3 пакетиков белого порошка. Они оба скончались из-за передозы. Мы с отцом приехали на место происшествия в тот момент, когда маму уже накрывали белой тканью и уносили на носилках. В то время я ничего не понимала. Я лишь тихо стояла и, прячась за спиной отца, сжимала его большую ладонь своими детскими маленькими ручками. Я спросила у отца: «Папа, а почему те дяденьки увозят маму?», мои губы уже дрожали, но я сдерживалась, чтобы не заплакать. Он ответил: «Ее больше нет. Во всем виноват я». Его слова: «ее больше нет» так и врезались в мою память, я никогда не забуду этих слов, наверное. Я заплакала и сильнее сжала ладонь отца, прося его вернуть мне маму. Но он лишь смотрел вслед уезжающей машине и шептал: «Прости меня Аннет. Я изменюсь, обещаю. Я изменюсь. Я никогда не оставлю ее без внимания. Я хорошо воспитаю нашу дочь и сделаю из нее достойную наследницу компании, как ты и хотела. Обещаю.» С тех пор прошло 11 лет. Отец и правда сдержал свое обещание, которое он дал маме. Он каждые выходные проводил только со мной, каждый его отпуск мы с ним путешествовали по разным странам, он заботился обо мне, покупал самую вкусную еду, одевал в самую красивую и дорогую одежду, нанимал самых известных и лучших учителей страны для моего репетиторства, отдал в лучшую школу Парижа. Он никогда и ничего не жалел ради меня и для меня. Поначалу я очень любила отца, но он снова начал гулять с разными женщинами. Каждый день я слышала пошлые стоны из его, и когда-то маминой спальни. Слышала звонкий смех разных женщин. Мне было ужасно обидно. Я думала, отец изменился, но нет. Оказывается это не так. Мне было очень обидно за маму. Я начала не слушать отца, всегда перечить ему во всем, курить, пропадать по ночам, а могла и неделями задерживаться у друзей. Всегда, когда он предлагал провести время вместе, я отказывалась, и громко хлопая дверью, сматывалась подальше от этого огромного особняка. - Я дома. – я зашла в дом и поклонившись домохозяйке прошла на второй этаж, шоркая тапочками, в кабинет отца. - Ты что-то хотел? – я плюхнулась на его диван и бросила сумку на пол. Та с грохотом приземлилась и отец обернулся. - Ты едешь в Корею. – сказал как отрезал. - Что? – а меня спросить? Я, кажется, тоже имею право выбирать, где мне жить. - Ты едешь в Корею, к брату. – теперь я окончательно выпала в осадок. - К кому? Брату? Папа, я не ослышалась? – я соскочила с дивана и подошла к его креслу. - Да, у тебя есть брат – Пак Чанёль. - Откуда, черт возьми, у меня брат появился?! – я взбешена как черт и готова отправить отца на все круги ада. - Твоя мама – это мой второй брак. От первого у меня есть сын. Я только что переговорил с ним и он с нетерпением ждет тебя. - Стоп, я все поняла. Конечно, хорошо что у меня есть брат и все такое, НО! – я снова села на диван и сложив руки на груди посмотрела отцу в глаза. – зачем мне туда ехать? Мне и тут хорошо. - Поедешь перевоспитываться. – отец бросил ручку, которой подписывал какие-то бумаги и тоже посмотрел мне в глаза. - Что? А может, лучше скажешь истинную причину? Может, я мешаю тебе развлекаться с твоими женщинами? Может, я мешаю тебе осквернять память мамы?– с усмешкой сказала я, из-за чего получила смачную пощечину. - Заткнись! Больше никогда не смей так говорить! Я никогда не осквернял память твоей мамы! – его руки дрожали, но он сдерживал себя, сжимая руки в кулак, чтобы снова не ударить меня. - Ха, уже и бьешь? – я посмотрела на его дрожащие руки, а после на лицо и криво улыбнулась. - Ты летишь к брату первым рейсом, я позвоню секретарю, он забронирует тебе билет. Иди, собирай вещи. – отец уже успокоился и снова сел на место. Я всегда удивлялась его этой способности быстро успокаиваться. Я лишь резко подобрала сумку с пола и громко хлопнув дверь кабинета побежала к себе.