***
Стрелка часов давно уже перешла границу в двенадцать часов ночи. Обычно, Стас не возвращался столь рано. Теперь парень думал о том, что мать, которая в принципе никогда за ним не смотрела с того момента, как они переехали в Питер, будет всё же, но немного шокирована, что на данный момент его волновало меньше всего. В мыслях так и крутились две противоречивые идеи: пойти завтра с утра к рыжей или оставить всё, как есть. Вторая идея была правильной, так как парню хотелось меньше всего причинять ей ещё большую боль, чем он это уже успел сделать. Но всё же эгоистичной натуре он изменить не мог, как бы не вдалбливал в себя доводы, которые не позволяют пробу вернуть всё назад, он хотел этого. Он дышать не мог без неё, в прямом смысле этого слова, хотя сомнения всё равно его съедали изнутри. Таков был Стас – в один момент он осознает свои поступки и кается, в а другой – пытается найти любую причину своей невиновности. Но эти чёртовы три дня были для него действительно сущим адом, они были чёрно-белыми без её дерзкой ухмылки, без её прикосновений, без запаха её духов – а думал ли он об этом, когда трахал Кондратьеву? Снова удар по собственной совести. Перебирая ногами асфальт, парень вдыхал тёплый майский воздух, который немного отрезвлял его. Он решил прогуляться пешком, немного остыть и поразмышлять, что он и делал в последнее время. Ни одна девушка настолько не въедалась в его эгоистичное и самовлюблённое сердце, а эта въелась до самого основания, не желая отпускать, держась всеми своими силами за тот кусочек, который невозможно вырвать. - Белов! – кто-то неожиданно окликнул его со спины, когда парень пытался открыть подъездную дверь. Он ухмыльнулся, прекрасно понимая, что это за человек. - Майоров собственной персоной, - надменно произнёс Стас, теперь повернувшись к бывшему лучшему другу лицом. – Чем обязан? Я думаю, ты уже получил всё, что было у меня. Что ещё тебе от меня нужно, а? – в его венах закипала та самая ярость, которая была подавлена совсем недавно. После случая с Кирой он перестал совершенно контролировать себя, это его и пугало, но сейчас… сейчас ему было абсолютно без разницы. Ему снова нужно было её выплеснуть. И, если это будет драка, да ещё и с Денисом, ярость выйдет вдвойне – это его устраивало. - Да что с тобой такое? – ошарашено произнёс Дэн, непонимающе качая головой. – Я тебя совершенно не узнаю, Стас. Какого чёрта ты вытворяешь? - Правда? – выплюнул он, подходя к Майорову почти вплотную, уже намереваясь схватить его за грудки. У него так и чесались руки. – Мало того, что ты забрал моё место в группе, так ещё и девушку увёл? И ты ещё спрашиваешь, что со мной такое? Охренеть! - Во-первых, ты сам ушёл из группы, показав себя эдаким королём. Тебя никто не выгонял, Стас, - начал Денис, сам уже начиная злиться. – Во-вторых, девушку у тебя никто не уводил, ты сам всё разрушил, опираясь на своё слишком самовлюблённое эго, которое никогда тебя не доводило не до чего хорошего. И, заметь, ты всегда ищешь вокруг себя виноватых, когда виноват ты сам. Признай уже это наконец! Я знаю тебя с тринадцати лет, Белов, и ты никогда не был настолько испорченным, - парень оттолкнул его руки от себя, которые уже вцепились в воротник футболки, сжимая тот с невероятной силой. – Как ты вообще посмел поднять на неё руку? И, главное, за что? За то, что она имеет действительно хороших друзей, которые готовы за неё любого порвать? И за какое время она ими обзавелась? За каких-то полгода? Она открытая и настоящая, а ты, Стас, сам себя загнал в угол своим лицемерием, эгоистичностью и неоправданной яростью. Ты понимаешь, что не достоин её? - Не тебя меня судить, Майоров, - мгновенно остыв, тихо ответил Стас, опуская затравленный взгляд. Денис стал его первым другом, как только они с матерью переехали сюда. Он был старше всего на два года, но всегда мог поставить Стаса на место, он был для него, словно старший брат, которого у него никогда не было. Они прошли вместе всё: огонь, воду и медные трубы. Но один момент разрушил всё, что между ними было – глупое соперничество. Ему было пятнадцать, а Дэну семнадцать, когда они вместе пошли участвовать, ради забавы, в конкурсе талантов. Но получилось так, что им пришлось бороться друг против друга. Выиграл Денис, это и положило корень разлада в их крепкую дружбу, а окончательно добило то, что спустя год, Белов ушёл из группы, которую они также собрали вместе. Дэн остался, а Стас ушёл по собственному желанию. Это был конец всему, но они оба ни за что не показали, как это ударило по ним. Они просто взяли и забыли внешне, но внутри до сих пор это съедало их обоих. - Правильно, я тебя судить не имею права, - намного спокойнее ответил шатен, пристально наблюдая за Беловым. – Во что ты превратился, Стас? Неужели деньги этого придурка настолько тебя испортили? - Может так оно и есть, - пробормотал он, снова поднимая взгляд и разжимая до того сжатые кулаки. Денис всегда знал, что сказать, как вправить мозги, и сейчас у него это снова вышло на «отлично». – Я окончательно потерял себя, а без неё я не смогу… - Так какого чёрта ты наворотил? Неужели ты подумал, что она тебе может изменить? Белов, у меня уже как почти год есть девушка, которую я безумно люблю. И почему-то она мне не закатывает истерики из-за того, что я имею в друзьях девушек, также как и я не делаю этого по отношению к ней. И знаешь в чём секрет? – произнёс Дэн, чуть улыбнувшись и заметно просветлев. Стас уставился на него, ожидая ответа. – Доверие, брат. Ты разрушил всё, что наживал с таким трудом за какое-то мгновение и поверил ты девке, которая меня знать не знает, лживой суке, а не Кире, которая дорожила тобой. И что сделал ты? Втоптал все её чувства в грязь, Стас. И, если она тебя не простит за это, будет правильным решением с её стороны. – После этих слов Майоров развернулся и направился в противоположную сторону, даже не попрощавшись, а Стас всё ещё стоял и обдумывал его слова. Он пойдёт к ней, во всём сознается и будь, что будет. Хуже уже некуда.***
Я лежала дома уже три чёртовых дня в кровати, не отвечая ни на чьи звонки. В школу не ходила, просто не могла сейчас никому показаться на глаза, так как помимо Стаса, которого я не хотела видеть, по крайней мере, сейчас, мою щёку украшал синяк, который не факт, что пройдёт до последнего звонка. Но это было не главной проблемой – проблемой было то, как объяснить это родителям Фила, которые глаз с меня не сводили в последнее время и постоянно расспрашивали. Я не рассказывала им ничего, объяснив синяк тем, что споткнулась в школе и упала. Но я была уверена, что они не верили. Светлана позволила мне посидеть пару-тройку дней дома, предварительно позвонив классному руководителю и сказав, что я приболела и вернусь в школу на следующей неделе, так как сегодня уже была суббота. Я перевернулась на бок, жмурясь от солнечных лучей, которые проникали в комнату и освещали всё пространство. Фил был в универе, так как учился по субботам – он абсолютно догадался, что произошло между мной и Стасом, выдав свои теории в тот же день. Я рассказала ему всё как есть с условием, что он никому не скажет и разбираться не пойдёт с ним, что он ещё намеревался сделать, как только увидел меня в подавленном состоянии. Я не хотела, чтобы кто-то совал нос в мои проблемы, даже брат. Он всегда уважал моё мнение, поэтому ничего делать не стал. Вырвал меня из воспоминаний и размышлений звонок в дверь. Открыть было некому; родители Фила уехали в магазин и вернутся не скоро, а сам Феликс был на учёбе, а затем собирался пойти к друзьям, так что до вечера сижу дома одна и мне придётся всё-таки подходить к двери, хотя данная перспектива меня абсолютно не радовала. Выбравшись из-под одеяла, я не стала накидывать на себя халат, оставшись в одной пижаме, состоящей из белой майки и фланелевых длинных голубых штанов с бегемотиками. Я, зевнув, повернула вертушок, даже не удосужившись посмотреть в глазок, и, нажав на ручку, остолбенела, когда дверь окончательно распахнулась – на пороге стоял Стас. Сердце забилось часто в его присутствии, как это бывало ранее, но мне совершенно не хотелось его видеть и в ближайшие несколько дней. Я не держала на него обиды, правда, несмотря на то, что имело бы смысл это делать, я просто не могла, и теперь я просто стояла, как вкопанная и не знала, что сказать. - Привет, - хрипло произнёс он. И только от его голоса к глазам подступили слёзы. Я помнила всё, что он сказал три дня назад, всё до единого слова. Боль в груди была до сих пор ощутимой. Я молчала, продолжая держать его на пороге, и не пуская в квартиру. – Позволишь войти? Нам нужно поговорить… - Нам не о чем говорить, - я удивилась собственному равнодушию в голосе, когда внутри меня всё взрывалось фейерверками. – Уходи, Стас, я не хочу тебя видеть, - это относительно было ложью. Я не могла без него, меня это пугало и разрывало на части. Боже, что с нами будет? - Я должен с тобой поговорить, а потом будешь решать, как с этим знанием поступать, Кира, - снова произнёс он. Я, отведя взгляд, отступила на пару шагов назад, показывая, что он может войти. Белов прошёл в прихожую и захлопнул за собой дверь. Краем глаза я видела, что он смотрит не именно на меня, а на мою щёку, которая сейчас полыхала как факел. Он сжал зубы, жевалки заходили ходуном. Я медленно повернула голову и теперь уже смотрела на него, неосознанно проводя пальцами по болевшей щеке. – Могу ли я просить тебя о прощении? – А может ли? – Но, сначала я должен тебе ещё кое-что сказать. Если не скажу, это замучает меня… - Стас, ты понимаешь, я… - я уже хотела сказать, что прощаю. Что прощу всё, потому что безумно люблю. Говорят, что в таком возрасте нет любви, но я прекрасно понимала, что этот тот человек, который мне нужен. Мы прошли всё, что только можно: ненависть, боль, желание, любовь… В каждой паре происходят ссоры, без них никуда. Если нет ссор – нет идеальных отношений. Я поняла это за эти дни. Я готова, я скажу это… но меня резко прервали. В следующее мгновение, желудок ухнул вниз, а сердце, будто пропустило удар: - Я тебе изменил, - сорвалось с его губ. Мои глаза расширились, и теперь я уже не могла сдерживать слёзы, они градом покатились по моим щекам, хотя мозг ещё не мог переварить подобную информацию. Он что? Изменил? Как? Когда? Почему? – Я не хотел этого, Кира, мной управляла ярость в тот момент, злость, боль… пожалуйста, пойми меня, прошу… - Понять? – прошептала я, почти не двигаясь с места. Как он может меня об этом просить? Когда его руки потянулись ко мне, я почти отпрыгнула от него, как ошпаренная, вцепившись в стену и переводя дыхание. – Ты хочешь моего прощения, Стас? – Я готова была простить его удар, готова, потому что люблю, но теперь, несмотря на это, я не могу простить ему измену. Это был конец. Я ощущала это. – Это была Кондратьева, да? Так вот почему она так смотрела на меня в тот день… Теперь я узнала, какова была её роль в этой игре… - сама себе говорила я, несмотря на Белова, который также стоял не шевелясь. Его присутствие выражалось в сбитом дыхании. - Я не думал тогда ни о чём, я совершил ошибку, я это осознаю, - сдавленно произнёс он, снова приближаясь ко мне. – Мне Дэн вчера устроил промывку мозгов, и тогда я понял, что во всём виноват только я… Кира, Боже, мне так жаль… - А ты думал обо мне, когда трахал эту стерву? Ты думал о том, что буду чувствовать я, когда узнаю? – заорала я, вскинув голову вверх, ощущая, что даже шея была мокрой от слёз, которые не хотели высыхать. Как же мне было больно, я дышать едва могла. Грудную клетку, будто щипцами сдавило. – И ты это понял после того, как поговорил с Денисом, серьёзно? Ты не поверил мне… Ты никогда не верил мне… А любил ли ты меня вообще, были ли это настоящим, или всего лишь чёртова инсценировка, которую ты умело провернул? Скорее всего, так оно и было! Какая же я идиотка, круглая идиотка! – из меня вырвался истерический смех, который медленно, но верно перерастал в истерику. – У тебя хотя бы хватило совести сознаться во всём… - я пристально посмотрела в его лицо, которое перекосилось от боли. Но мне было больнее сейчас, в разы больнее! Мне было сейчас плевать на то, что чувствовал Стас, абсолютно. Хотела его простить? Ничего не выйдет… - Ты хоть понимаешь, что это конец? – уже шепча, пробормотала я, сама не веря в то, что это говорю. - Понимаю, - всё, что ответил он, поморщившись, будто его ударили. – Я знал, что так будет, но не думал, что это будет настолько… - Больно? – снова прошептала я, а затем вскрикнула, - теперь чувствуй то, что чувствую я! Хотя, ты никогда не был способен на что-то большее, чем самовлюблённость и эгоистичность! – это было подло, кидать ему в лицо что-то подобное, потому что я знала его, знала его историю, но я сейчас не контролировала себя. Он провёл рукой по волосам и отвернулся, переводя дыхание. Его колотило, я видела это, но мне уже было без разницы. – Всё кончено, Стас. Уходи, - тихо, однотонно произнесла я, на что он резко повернулся, что-то ища в моих глазах. А в них ничего не было, они потухли. Я снова вернулась в прошлое, когда научилась закрываться и ничего не чувствовать. - Вот так просто? Всё? – с малой толикой надежды на что-то, спросил он, а я продолжала смотреть в невидимую точку за его спиной, но не в его глаза, потому что, если я это сейчас сделаю, то сломаюсь и смогу простить, но этого не будет. Всё, это был конец. - Да, - я обняла себя за плечи. – Уходи! Уходи… - срываясь на шепот, проговорила я. Он в последний раз посмотрел на меня: - Прости, рыжая, - произнёс он, - надеюсь, когда-нибудь всё же сможешь простить… - И вышел за дверь. Как только она захлопнулась, я разрыдалась. Боже, как же всё болело… Я скатилась по стене и обняла колени, прижав те как можно ближе к себе и опустив голову. Я ничего не хотела, внутри разрослась такая пустота, что её уже ни чем не заполнишь, она поглощала меня, не давая нормально дышать. Я не знаю, сколько так просидела, но, когда чьи-то руки подхватили меня и понесли в комнату, я поняла, что это был брат. - Фил, мне так больно… - всхлипнула я, утыкаясь носом ему в грудь. Слова едва давались мне. - Тише, - начал успокаивать меня он, поглаживая по голове. Опустив на кровать и укрыв одеялом, он сел на край и посмотрел на меня. – Это к лучшему, - он всегда понимал меня, что со мной происходит. Феликс в какой-то мере заменил мне старшего родного брата. Они так были похожи характерами, хоть и разные на внешность. Это был единственный человек, даже родители так не умели. Я ещё больше натянула одеяло на нос, всхлипнув: - я не смогу без него… - Сможешь, ты же Астахова, а мы никогда не сдаёмся, - заявил Фил. – Двигайся, буду тебя укачивать, как маленькую девочку. – Я даже не могла улыбаться, но подвинулась и уступила ему место. Он залез под одеяло и обнял меня, снова поглаживая по голове. Это его движение всегда успокаивающе действовало на меня. – Ты сильная, ты столько всего пережила, поэтому какой-то парень… пфф, фигня какая, - он улыбнулся. - В том-то и дело, что он не какой-то парень… - тихо закончила я, окончательно приняв решение. – Он нечто большее, чем просто парень. По крайней мере, для меня…