***
Это сложно описать теми словами, которые мне известны. Кожу крапивой пощипывает там, где он трогает меня, медленно и верно растворяя мои мысли в сиропе. Он касается моих пальцев, и это словно точка отсчета. Я хочу дотрагиваться до него снова и снова, и даже подаюсь вперед, когда он целует мои губы. Запах черемухи везде. Он пахнет ею так же естественно, как другие пахнут молоком или чистыми полотенцами. Свечи отбрасывают полосы света на постель, и мне видно, как блестят его светлые волосы. Драко целиком и полностью кажется волшебным, даже без этого шепота, сводящего меня с ума. Хочешь стать моим парнем? Так будь им, пожалуйста. Целуй мою шею, касайся дыханием моего кадыка, давай, расстегивай на мне рубашку. Мои пальцы, кажется, просто не могут справиться с этими рядами петель, сколько я ни пытаюсь. Мы смеемся, и я сдаюсь первый, целуя его вновь. Я хочу позволить ему все. Его губы как лепестки цветов: влажные, горячие. Он ловит меня, ласкаясь и почти урча, обнимает меня за шею, заваливая на постель, и я не против, честно, вообще не против. Его язык трогает мой язык, а я задыхаюсь в его руках, ощущая, как магия наполняет все вокруг. Впервые мне не говорят, что я давлю. Я знаю, что могу ужасать той силой, что спит во мне, что я могу пугать других, просто выпуская магию через свое тело, потому как мой резерв неимоверно огромный. Но Малфой не боится. Наоборот, он кажется довольным и счастливым, насыщаясь этим. Его серые глаза смотрят только на меня, когда он нависает сверху. Мой Малфой. — Поттер, ты раньше спал с… — Только с девушками, — перебиваю его я потому, что не готов услышать продолжение. Я знаю, что Драко не девушка, и что все будет отличаться. Он смотрит на меня так, словно хочет вновь о чем-то спросить, а потом наклоняется, щекоча меня кончиками белых прядей, впиваясь в мой рот. Поцелуй становится жестче, он кусается и зубами хватает меня за губы. Мы оба с ним немного рычим, ведь нам нравится, и магия вокруг пьянит наши головы и сердца. Господи, какой он красивый. Я смотрю на него, прижимаясь лопатками к простыням. Жадно дышу, и ребра ходят под одеждой, которую так старательно пытается стянуть с меня парень. Теперь уже действительно мой парень. Магия вихрями закручивается между нами, пока галстуки сползают с шеи, пока запястья выпутываются из узких манжет. Поразительно, как много всего я могу запомнить, если в голове одна звенящая пустота. — Ты не будешь против, если я… — начинает он, а я вновь заставляю его молчать, обхватывая шею ладонью, привлекая к себе. Ему можно все на самом деле. Просто пусть не заставляет говорить, иначе я буду вынужден отказать. Как я могу лечь с ним, если у меня все еще есть девушка, влюбленная в меня? Как я могу ответить желанное «да», если на мне все еще это знамя золотого мальчика? — Драко, — шепчу я, забываясь в его жарких поцелуях. Он гладит меня, словно ослепший, ощупывает ладонями, а мне остается лишь выгнуться на покрывалах и простынях, дрожа. Не описать словами, как сладостно ощущать, как наша магия мешается, как обычно мешаются запахи в парфюмерии. Это словно апельсин в шоколаде, то, о чем мечтал, но боялся попросить. О Мерлин, Малфой! Укуси меня еще раз, как только что. Шея пылает не хуже щек, а след останется еще минимум на неделю. У хорьков очень острые зубы, разве это не всем известно? — Поттер, ты меня совращаешь. Пожалуйста, позови меня еще разок, — шепчет Малфой, сползая на мою грудь. Его пальцы находят мои соски и сильно сжимают их. С моих губ срываются стоны, так тщательно окрашенные в удовольствие звуки, что они вот-вот станут осязаемы. Пламя охватывает меня, и я едва соображаю. — Драко. Мой Драко....***
Тугая петля на школьных брюках поддается почти сразу, Малфой вовсе не в том настроении, чтобы щадить что-то вставшее у него на пути. Не сейчас, когда перед ним лежит Гарри, такой разгоряченный и податливый, что рядом с ним не плавится разве только космос. Хотя быть может и он давно уже расплавился, лишь наблюдая за его дыханием и шепотом. Он гладит его, касается и ласкает, а Поттер стонет, вливая магию в пространство вокруг. Это просто невероятно, сколько всего он хранит в себе, сколько всего вынужден прятать от окружающих. Ведь сейчас даже его вены кажутся золотыми под кожей, подсвечивая его изнутри. — Ты сам одно сплошное волшебство, Гарри, — хмыкает Малфой, раздевая его. Из них двоих опыт, по всей видимости, есть только у него одного, и раз Поттер не хочет с ним ничего обсуждать, он сам решит, как им двоим будет лучше всего. Слизеринец знает пару заклинаний, упрощающих жизнь, а магии тут столько, что он сможет колдовать еще с неделю без подзарядки. — Тс-с, — выдыхает Гарри, обнимая его за плечи. Драко не мешает ему, бережно обхватывая каменный стояк. Он был таким же на том диване в гостиной? Как сильно в тот вечер сходил с ума этот парень, уже покоривший сердце Драко? Ох, Поттер… — Что ты чувствуешь, выпуская магию? Ты словно пьян, — улыбается Малфой. Его руки поглаживают Гарри, находя вход в его тело. Заклинание вливает густую смазку, и Драко вовсе не жалеет ее, собираясь осквернить святыню. Да, он собирается взять Поттера прямо на этой постели, и, толкая в узкое местечко свои тонкие аристократичные пальцы, он жадно вслушивается в звуки, что издавал золотой мальчик. — Больно, — сглатывает Поттер. — Только вначале. Сейчас станет проще, — успокаивает его Малфой, нависая над ним. Поцелуи вновь кусают губы, дорожкой спускаясь по загорелой коже, кружа ему голову. Когда пальцы вновь тянут мышцы, боль отступает, меняясь местами со жгучим желанием. Гарри вспыхивает, раскрывает свой рот, не веря, что может быть так приятно. Драко лижет ему ключицы, потираясь членом о живот, синхронизируя свои движения с движениями своих рук. — Сейчас уже хорошо, да? Поттер… Ты потрясающий. Хочется зацеловать его, грубо и без разбора впиваясь во все, что оказывалось прямо под губами, но руками он действовал иначе, ласково оглаживая между ног, стараясь понять, сколько еще смазки нужно, чтобы им обоим было приятно и горячо.***
Вдох. Выдох. Время для меня растянулось гигантской медовой каплей между приемами такого нужного воздуха. Он кусает мою шею, оставляя на ней следы, свои метки, которые другие непременно заметят, ведь я не могу носить шарфы в помещении. Но прямо сейчас я не против этого, позволяя и разрешая ему творить все это со мной. Я был пьян, и единственным шампанским для меня был сам Малфой, выливавший на меня свои взгляды и ласки. Я был оторван от реальности, отдавшись в руки парня напротив, и совершенно об этом не жалел. Шея пылала под этим напором, удовольствие неслось прямо к мозгу, и, если честно, я и понятия не имел, что так чувствителен. Господи, что он делает со мной?! Он сжимает мой член, трется об меня своим, оставляя капли на коже. И лишь открыв глаза, я вижу его — одурманенного и сумасшедшего, с серыми глазами, в которых расплылся зрачок. Он выглядел как влюбленный наркоман с этим пьяным взглядом. Мы смотрим друг на друга, а потом его губы шепчут: люблю. Эти слова убивают во мне любые сомнения. Я понимаю, что стою на краю огромной пропасти, в которую вот-вот свалюсь, стараясь держаться лишь за руки этого человека, которого, оказывается, никогда и не знал. Страшно ли мне? Нет. Я хотел этого всего ничуть не меньше, чем того желал Драко. Я хотел уже оступиться и упасть, дать волю себе настоящему, дать себе хотя бы эту ночь прожить так, как хотелось именно мне. Малфой гладит влажными скользкими пальцами кольцо девственных мышц, от чего сердце в груди стучит как ненормальное. Я подозреваю, что для него это не впервые: растягивать кого-то. Знаю, но прямо сейчас для меня существует только желание поддаться, перепоручить власть над своим телом другому человеку, позволяя ему увести себя так далеко, насколько это было бы возможно. Драко так близко. Его пальцы готовят меня так терпеливо и на совесть, растягивают и массируют, старательно доводя до того самого состояния, когда я перестану соображать и вовсе, чтобы я не смог выговорить и слова. Я могу лишь плавиться в его объятиях, выпрашивая стонами новые поцелуи, обжигающие мое тело, слыша, как он называет меня любимым. Кажется, Малфой очарован не хуже меня, и он едва уже сдерживается, стаскивая окончательно свои штаны, оставаясь лишь в рубашке. Мне кажется это немного странным, но ничуть не страннее того, что моя нога оказывается на его плече, а Драко направляет себя внутрь меня. — О Мерлин, — выдыхаю я с легким вскриком. Этот секс не похож на тот, к которому я привык. Он совершенно не похож на все, что я когда-либо ощущал или чувствовал. Драко наполняет меня, растягивает головкой, а я цепляюсь за его плечи, прогибаясь в пояснице. Вокруг кружит магия, самостоятельно, без всяких заклинаний или рун, расцветая крупными соцветиями. Мне просто так хорошо, что я вовсе не против всего этого. Мне хочется верить, что Малфой чувствует то же самое, когда покусывает меня за руки, пока трахает мое тело. Мы соединяемся в одно единое, неповторимое. Ничто иное не может быть таким, как то ощущение, когда находишь своего настоящего партнера. И, кажется, я плачу. Иначе как еще объяснить соленые слезы, собирающиеся на ресницах, пока я прошу Драко не останавливаться. Он слизывает их языком, оставляя меня в запахе сладких черных ягод, а я дрожу и кончаю. Мою магию что-то тянет, высасывая из меня излишки. И именно тогда я проваливаюсь в ослепительную темноту, слыша дыхание Драко.