— Гарри, у тебя м-м-м, — Джинни с улыбкой показала пальчиком на свои губы. И Поттер, покраснев, смутился, поднимая руку и касаясь собственного рта. — Не тут, — хихикнула она, нависая над столом и стирая капельку соуса с нижней губы. Близнецы, сидевшие рядом, заржали, пихая друг друга локтями.
— Как сладенько, — подначивали они. Поттер опустил глаза и вонзил вилку в салат, стараясь не смотреть на них.
— Да ладно вам, чего вы прицепились? — фыркнул Рон, обнимая Гермиону. Он выглядел сытым и довольным, как кот после хорошей охоты на рыбу. Грейнджер оторвала взгляд от книги, которую она читала последние полчаса, и откусила кусок от яблока.
— А что случилось-то?
— Да так, милые балуются, — Фред бросил мандарином в Гарри, наблюдая, как тот точно ловит его шустрыми пальцами. — А за войну свой талант ты не успел пропить!
— А то, — улыбнулся Гарри и подмигнул рыжему чуду напротив. Джинни захихикала, сверкая глазами.
С момента победы над Темным Лордом прошло совсем немного времени. Магический Лондон неспешно отстраивался, в министерстве один за другим шли суды, в которых рассматривались дела пойманных Упивающихся. А с первых страниц газет потихоньку сходили некрологи, сменяясь на самые обычные новости. Все приходило в норму. Но всё же сразу вернуться в привычное русло было невозможно.
Обнаружив, что Гарри негде жить, несмотря на оставленный ему дом крёстного, мама Рона предложила ему переселиться под ее крыло. Буквально через несколько дней там же нашлась Гермиона.
— Ты стерла память своим родителям? — подавился Рон, когда девушка заплакала в гостиной. Был вечер, Гарри мыл руки после работы в саду в тазике с теплой водой и молча слушал, как она выговаривается. Он сам был сиротой и не знал, каково это — просыпаться утром и улыбаться папе и маме. И даже помня, что война заставила многих из них пройти через ад, он все же не мог поверить в то, что для некоторых это означало потерять семью. Да, родители Гермионы не умерли, и это был бы хороший такой бонус, если бы дело происходило в какой-нибудь плохо нарисованной компьютерной игре. А вот жить, зная, что они никогда больше не вспомнят, что такое иметь дочь, не вспомнят твои рассказы, твой детский лепет, твои первые шаги, — все то, что будет греть тебя всю оставшуюся жизнь… это просто невыносимо. Смывая землю с пальцев, Гарри чувствовал, как огромный колючий комок собирается в горле, пока он сам слушал её тихие всхлипы. Рон гладил пушистые волосы, что-то сбивчиво говорил, извинялся, а она все плакала…
Но сейчас, спустя некоторое время, когда пришли письма из Хогвартса с уведомлением о том, что им просто необходимо вернуться и закончить обучение, пусть это и будет восьмым годом формально, всё стало чуть проще. Будто со спины упал груз ответственности за собственную жизнь. Еще один год они смогут провести в стенах школы, что с детства дала все знания и обучила магии, и только потом уже им придется думать, как именно стоит жить.
Вставая из-за стола, окружённый родными людьми, смущённый, но радостный, Гарри думал, что надо не забыть сходить на могилку Хедвиг. Заводить новую птицу он еще не решился: слишком свежими были воспоминания. И поэтому он не удивился, когда Джинни поспешила за ним, хватая лёгкую куртку. Осень только началась, а уже холодало.
— К ней пойдёшь? — спросила она, ёжась от порыва ветра. Гарри улыбнулся, снимая тёплую вязаную кофту, подаренную Уизли, и накинул её на плечи девушки. Та с благодарностью поцеловала его в щеку.
— Да, хочу попрощаться, — кивнул он, отыскав взглядом небольшой бугорок с деревянным самодельным крестом. Хедвиг была той, что связывала волшебный мир и мир маглов. Гарри сел на жухлую траву, вспоминая, как растерянно он смотрел на огромную клетку в руках Хагрида, как медленно привыкал к тому, что теперь есть та, что нуждается в его защите и опеке. Поттер улыбнулся тёплым воспоминаниям.
— Она прожила славную жизнь и умерла достойно, — Джинни присела рядом, срывая тонкий сорняк и откидывая его в сторону.
— Ты прелесть, — Гарри фыркнул, заваливая девушку на землю и целуя. Это лето было очень ярким для них двоих, чувства обострились, словно обнажили все нервы. Кусая её пухлые губы, Поттер думал о том, что, несмотря на всю боль, подаренную ему с детства, хорошие моменты тоже есть. Например, эта маленькая рыжая девчонка, которую так хотелось затискать, потрогать, облапить…
— Гарри! — остановила его Джинни. — Тут холодно.
— Конечно, — согласился парень, с великим трудом заставляя себя слезть с девушки. Потому что в штанах было очень жарко и мысли сбивались. — Тогда пошли вещи собирать? Поезд завтра, да?
— Ага, — Джинни застегнула куртку, протягивая кофту мальчишке. Гарри оглянулся, делая глубокий вздох.
«Прощай, Хедвиг. Надеюсь, на том свете тебя встретили лучше, чем я проводил».
***
Нервы, нервы. Так много нервов. Руки немного трясутся от тяжести чемоданов, все-таки эти девушки не знают границ, когда упаковывают всё «необходимое». Я больше, чем уверен, что если открыть хотя бы одну из сумок, то смело можно будет выбросить больше половины. Но нет, я почему-то молча улыбаюсь и терплю.
Потому что все это мелочи. Она ждала меня больше года, пока я лазил по скалам, прятался в холодной и продуваемой палатке, слушая бесконечное радио Рона, она, наравне со всеми, защищала школу. И надеялась, что это всё закончится. За всё это время я так соскучился по тёплой постели, по нежным прикосновениям и этим губам, а она была такая милая, такая любящая, что я растаял, когда её увидел. И отозвался на тепло её ласк, обещающих дом, семью и все то, чего у меня не было и до войны.
Джинни улыбалась у перрона, махая рукой.
— Я тут, — крикнула она, и я поспешил. Поезд шумно затормозил, и вся огромная разношёрстная толпа ринулась к дверям. Но даже это было гораздо лучше того, что было в последнее время. Я сдавал вещи в отсек для багажа, как вдруг кто-то задел меня плечом. Машинально оглянувшись, я увидел Малфоя. И замер.
Драко Малфой. Человек, отношение к которому я никак не могу определить. На ранних курсах у нас была вражда, мы постоянно ссорились, не сходились во мнении, конфликтовали. Но чем старше мы становились, тем сильнее было видно различие между нами, тем дальше мы отходили от точки соприкосновения. До тех пор, пока война не показала наши истинные мысли. И даже имея метку на своём плече, Драко вступился за меня. Я ни за что не поверю, что он не узнал меня тогда, когда меня держали в подвале его дома, пусть даже моё лицо было обезображено. Ему ничего не стоило сказать, что это я. Но он этого не сделал, хотя я видел сомнение в глубине его серых глаз.
А сейчас… Сейчас он просто прошёл мимо, слегка нахмурив брови, словно ему не понравилось то, как я выгляжу. Хотя это как раз я должен был нахмуриться, так как за это недолгое и муторное лето разительно изменился именно он. Он стал как будто более прозрачным, стеклянным. Я не знаю, как точнее описать это чувство, но он казался поражённым какой-то болезнью, что высасывала из него жизненные силы.
— Мы идем, Гарри? — спросила Гермиона и тронула меня за рукав. Я очнулся, понимая, что вот уже третью минуту в ступоре смотрю туда, где раньше стоял хорёк.
— Конечно. Мы пойдём.
***
Поттер сидел у окна и смотрел на мелькающие мимо деревья. Поезд, следующий по пути до волшебной школы юных магов, нёс свой бесценный груз прямо по рельсам, постукивая колесами и радостно гудя.
Восьмой год. Новый учебный год, в котором все будут делать вид, словно войны и не было. Гарри улыбнулся собственным мыслям.
— Как думаешь, преподаватели будут те же, или все же заменят некоторых? — прочавкал Рон, рот которого был занят шоколадной лягушкой. Гермиона пожала плечами.
— Я не знаю. Но слухи ходят разные. Например, преподавателя по защите от тёмных искусств в этом году может предоставить…
Гарри покачал головой, прислоняясь к холодному стеклу. Его мало интересовали занятия. Гораздо больше его интересовало будущее. И в это будущее не сильно-то вписывался худосочный Драко Малфой.
